Читать книгу Семь дней - Жесуй Бесдеполь - Страница 4

В столовой в это время уже царит такая атмосфера, что можно подумать, будто людей вовсе не стало. Тихо. Даже звуки с улицы, не пробиваясь через высокие окна, не могут прогнать отсюда молчание.

Обычно, такого почти не бывает. Постоянно кто-нибудь заходит выпить чая, кофе или сока во время перерыва. А во время обедов, завтраков и ужинов, которыми государство исправно кормит местных работников, здесь и вовсе так многолюдно, что кажется, словно попал на ярмарку. Ученые, ночью и днем разгадывающие тайны вселенной, никогда не оставляют столовую пустовать, и почти все время здесь можно найти пару человек, увлеченно спорящих на своем, особенном языке, пестрящем специфическими терминами и определениями, которые сложно разгадать даже будучи человеком неглупым.

На линии раздачи, на подносах, накрытые прозрачными крышками, в форме купола, ждут безмолвно и безнадежно своего часа многочисленные, пестрящие разнообразием блюда. И жаль, что почти всему этому суждено будет так здесь и сгнить, если только планету не разнесут вместе с этим местом на мелкие щепки.

По полу и по столам теперь даже не ерзают маленькие роботы, которых автономная система, поддерживающая в столовой чистоту, отправляет наводить порядок всякий раз, как ее многочисленные датчики отыскивают где-нибудь хоть самое маленькое пятнышко.

Один только повар, управляющийся с автоматикой и без помощников, будучи единственным сотрудником маловажного для научных целей местного пункта общественного питания, хоть как-то разбавляет мертвую, лишенную движения атмосферу столовой.

Хотя, даже и он почти не проявляет активности. С невероятным спокойствием он сидит за стеной из приборов на удобном стуле, рядом с небольшой, металлического цвета тумбой и невысоким столиком, и, угощаясь чашечкой свежего кофе, листает страницы сети на своем экране.

Так бы он, наверное, и сидел, не торопясь вслед за остальными бежать к главному зданию. Но за поясом, в потайном кармашке, вдруг начинает вибрировать маленькое, размером с ноготь устройство, зашитое в ткань одежды. Иван замечает это мгновенно, отставляет кружку с напитком на блюдце, выглядывает, чтобы убедиться, что в столовую никто не зашел и только тогда, нажав на спрятанную в стене кнопку, открывает небольшой, вмонтированный прямо в стену монитор.

Отвечают без промедлений. На мониторе, едва он в стене раздвигается панель, сразу появляется изображение.

– Докладывай. – Требует с экрана представительный мужчина в классическом, синем костюме, которые давно стали одной из отличительных черт представителей Совета, управляющего большой частью государственных дел.

– Без изменений. – Коротко, с привычным, добродушным выражением, но избавившись от свойственной ему улыбки, отвечает повар.

– Ясно.

Мужчина в костюме отводит на секунду глаза и вздыхает. Это заставляет Ивана сосредоточиться.

– Вот новые данные. – Снова глядит на повара мужчина с экрана. – На Комплекс напали. Похоже, операцией руководят объединенные силы союзников. Диверсанты. Профессионалы. И у Совета нет возможности… препятствовать диверсионной деятельности союзников в вашем регионе.

Иван выпрямляет спину.

– Значит, мы здесь сами по себе?

Мужчина в костюме медлит, снова вздыхает и кивает в ответ.

– Верно. – Отвечает он Ивану. – Ты можешь действовать по обстоятельствам.

Иван улыбается, легким кивком отвечая представителю Совета, но ничего не говорит.

– Однако, – продолжает тогда мужчина в костюме, – выбраться у вас вряд ли получится. Комплекс окружен, и внедренные агенты могут ожидать такого развития событий.

Иван вслушивается, и снова улыбка с его лица пропадает.

– Рекомендую присоединиться к вашим коллегам, работающим с проектом «Сфера». – Говорит мужчина в костюме тише, напряженнее, стараясь уже одним только выражением показать, что к его словам лучше прислушаться.

Повар слегка нахмуривается.

– Сфера? – Интересуется он.

Секундное молчание собеседника указывает Ивану на то, что вопрос кажется куратору неудобным. Но спустя пару секунд, мужчина отвечает.

– Верно. – Говорит он, сопровождая слова кивком. – В комплексе проводились и другие разработки, информацию о которых было принято не распространять на специалистов, занятых в других сферах. В том числе, речь идет и о вас тоже.

Иван ничего не отвечает и продолжает слушать молча.

– Объясню коротко. – Слегка увеличивает темп разговора представитель Совета. – «Сфера» представляет собой эксперимент по созданию закрытой, самоподдерживающейся биологической станции. Она защищена от внешних воздействий, так что есть вероятность, что внутри сферы может спастись достаточно много людей, если вдруг… если случившееся сегодня приведет к необратимым последствиям для Земли и ее жителей.

– Так в комплексе есть бункер?

– Скорее даже целая космическая станция. – Отвечает мужчина в костюме, понимая, что сейчас некогда заботиться о том, чтобы продолжать скрывать какие-либо тайны, давая теперь Ивану засекреченную информацию. – Планировалось создать биосферу, способную восполнять достаточное количество необходимых ресурсов, чтобы поддерживать существование и активную деятельность определенного количества сотрудников. Это была лишь часть проекта по отправлению людей в дальний космос. Но…

Мужчина слабо, печально улыбается, на секунду оборвав свое повествование. И Ивану впервые приходится наблюдать его улыбку, как формальность, которую прежде куратор не позволял себе, даже хваля агента за выполненную работу.

– Похоже, – договаривает представитель совета, – расселить людей по всей галактике нам уже не суждено.

Повисает молчание. Иван продолжает ждать, но проходит еще несколько секунд, а мужчина в костюме все не заканчивает непривычно долгий разговор, который обычно состоит всего из нескольких вопросов и указаний.

– В общем, – вздыхает представитель совета, – вы свободны от необходимости продолжать наблюдение за своим объектом. Если те опыты и имели место быть, то теперь уже нет времени искать их подтверждения. Тем более что судить каких-то чересчур рисковых ученых никто не будет. Вряд ли это вообще теперь кого-нибудь станет заботить.

Иван за время разговора успевает растратить обычное, приветливое и добродушное выражение и теперь выглядит серьезным.

– Игорь Борисович, – обращается он к куратору по имени, что делает впервые, тоже понимая, что бессмысленно соблюдать формальную осторожность, когда этим все равно уже никто не успеет воспользоваться, – я сообщал в докладе, что мой объект, возможно, достиг успехов в своих экспериментах. Если это так, Совет мог бы использовать его, для того чтобы попытаться…

– Иван, – перебивает мужчина в костюме, – Совета в скором времени не станет. Государства, союза… планеты. Ты даже не представляешь, что творится.

Представитель Совета, глядящий с экрана на агента, улыбается, но в его печальной улыбке невозможно отыскать и каплю радости. И Иван, выслушивая, не решается его прервать.

– Но у тебя еще есть шанс спастись. – Добавляет мужчина в костюме. – И ты его заслужил. Ты исправно послужил и родине, и Совету… да и всему миру.

Возникает пауза. И несколько секунд никто из собеседников не находит слов, чтобы ее прервать.

– Никогда не думал, – говорит, наконец, Иван, так и оставаясь без своей фирменной улыбки, – что предложение сдаться поступит от вас, да еще и в форме ультиматума.

Мужчина в костюме в ответ кивает, улыбается и даже почти рассмеивается, выслушав Ивана.

– Тогда мне лучше сказать иначе. – Говорит представитель совета через несколько секунд, подумав. – В текущей ситуации, будет наиболее приемлемым решением направить твои таланты на сохранение безопасности людей внутри сферы, после ее активации. Можешь расценивать это, как приказ. Я уже дал распоряжение связаться с руководством комплекса и скоро должна начаться эвакуация. Но можешь и… даже не знаю, что придет тебе на ум, выбраться из Комплекса, если хочешь. В любом случае, ты теперь сам по себе. Больше никаких приказов. Ничего. Можешь прожить оставшуюся жизнь так, как считаешь нужным, каким бы ни было твое решение.

Мужчина в костюме избавляет свое выражение от ухмылки и наклоняется к камере, глядя с экрана на собеседника.

– Удачи, Ваня. – Говорит представитель Совета с какой-то тяжестью.

И тут же экран гаснет, а Иван снова остается один в большой столовой, безлюдной, какой она редко бывала даже ночами.

Впервые тайный агент Совета, уже несколько лет работающий поваром в Комплексе, оказывается в ситуации, когда должен сам принимать решения. Вернее, так было почти всегда. Бывало даже, ему приходилось решать жить или умереть опасному преступнику, оказавшемуся под его прицелом, но никогда не приходилось самому искать себе занятие. А здесь было даже приятно отвлечься от прежней, насыщенной жизни тайного агента, оказаться в теплой атмосфере ученых, которые даже в самой яростной ссоре способны разве что на удивительно колкое замечание, но и только. Да и следить за Константином Михайловичем, единственным человеком, сохранившим контакт с Александром, было интересно. Что же делать теперь, Иван даже не решается сразу себе ответить.

Подняв со столика чашечку кофе, он вместе с ней неторопливо и спокойно идет к выходу. Напиток остывает медленно, продолжая на ходу испускать клубы горячего пара даже в этот жаркий летний день. И Иван встает на выходе, держа блюдце, опирается плечом на косяк широкой, распахнутой входной двери, спокойно поднимает чашку, отпивает глоток и, с наслаждением выдохнув, с обычной, легкой, едва заметной улыбкой на лице начинает следить за тем, что происходит снаружи.

Отсюда как раз прекрасно все видно. Влево от входа в столовую дорога уходит к КПП, вправо к зданию, где находится кабинет Константина Михайловича, а прямо от столовой тянется до самого центра, до главного здания, куда со всех сторон торопливо сбегаются работники комплекса.

Иван продолжает наблюдать, допивая неторопливо свежий, горячий и ароматный напиток. На КПП как раз происходит что-то интересное, и агент присматривается, сделав очередной глоток.

А с пропускного выбегают солдаты. За ними, с тяжелым лицом, выходит лейтенант. Похоже, солдаты выстраиваются в ряд перед ним даже без приказа, и Иван, глядя на это, одобрительно покачивает головой, проникаясь авторитетом лейтенанта.

Но в этот момент, чуть повернув голову, Иван замечает идущего со стороны центрального здания Главу. Он спокойно разворачивается, прячется за стеной, опершись спиной, взглядывает на обычные на вид наручные часы, слегка поигрывая бровями, вздыхает, делает глоток и, посвистывая, ждет чего-то секунд пятнадцать. Затем, Иван спокойно выходит из-за стены, продолжая держать блюдце с почти целой чашечкой кофе, снова опирается плечом на косяк и продолжает смотреть.

Не заметив никого в столовой через большие, прозрачные окна, Глава взглядом быстро отыскивает солдат на КПП. Тут же он идет к ним навстречу, подступая торопливо как раз в тот момент, когда лейтенант заканчивает давать какие-то указания.

– Всем ясно? – Спрашивает Юрий солдат.

– Так точно! – Отвечают бойцы хором.

Но тут уже подходит Глава и незамедлительно вклинивается в разговор.

– Лейтенант. – Зовет он на ходу. – Лейтенант, быстро, берите своих и идите к центральному зданию. Там разберетесь, просто следуйте за нашими учеными.

Лейтенант почти вздыхает, но оборачивается к солдатам.

– Занять позиции. – Говорит он бойцам, и лишь услышав их обычное «Есть!», поворачивается к застывшему Главе. – Мы постараемся сдержать натиск, пока сотрудники эвакуируются.

Глава не сдерживается.

– Лейтенант, вам умереть не терпится? Прикройте нас у входа. Под центральным зданием есть… э, что-то вроде бункера. Быстрее, там ваша помощь будет гораздо полезнее.

Юрий оглядывает солдат, немного замешкавшихся, поглядывающих на офицера, но занявших позиции и приготовившихся стрелять. Он и сам понимает, что оставаться здесь вряд ли есть смысл. С другой стороны, если толпа попытается ворваться внутрь, то он с солдатами наверняка сможет выиграть достаточно времени, чтобы сотрудники Комплекса успели спрятаться в Сфере, о которой говорит Глава. Но больше всего лейтенанта пугает сейчас не угроза смерти, даже не это чертово инопланетное вторжение, просто не хочется ему оставить неоплаченным долг, не хочется бросить погибшего Мальца, не расплатившись за него несколькими пулями.

Но разум берет на этот раз верх. Офицер всегда должен оставаться холоден умом, что и старается делать Юрий, подавляя вспыхнувшую в его сердце ярость.

– Сержант. – Зовет он.

Военный сразу оборачивается, не разгибаясь, не вскакивая с места, готовый стрелять и теперь вынужденный забыть о таких мелочах.

– Бери бойцов. – Приказывает Юрий. – Идите с Главой, охраняйте вход в главное здание. Ты за главного.

– Никак нет. – С недовольством отворачивается сержант. – Устав запрещает…

– Сержант, – обрывает Юрий, – это приказ. Что велит устав…

Сержант оборачивается, но только смотрит.

– Взрывчатка есть у кого-нибудь?

Солдаты переглядываются, а сержанту приходится забыть про свое недовольство. Да, конечно, нельзя вот так просто отдавать единственного офицера. А с другой стороны, каким бы сумасшедшим не был его приказ, оспаривать его в таком положении, да и в любой другой ситуации все равно нельзя, и на месте остается только подчиниться.

– Никак нет. – Отвечает сержант тихо и грубо. – Только гранаты и…

– Давайте сюда гранаты. И за Главой.

Сержант оборачивается и резко поднимается.

– Товарищ лейтенант…

Но Юрий мгновенно вскрикивает так яростно, что вздрагивает от неожиданности даже Глава.

– Смирно!

Сержант невольно выпрямляется, а солдаты, чуть замешкавшись, быстро поднимаются с пола.

– Гранаты сюда, – продолжает лейтенант спокойнее, – и за Главой бегом марш.

Сержант с тем же, даже усилившимся недовольством в выражении, демонстрируя его всем своим видом подносит ладонь к голове, выражая жестом, кажется, совсем не то уважение, которое должно наполнять этот жест смыслом.

– Есть. – Отвечает он тихо, продолжая корчиться.

Но открывает подсумок и достает три маленькие шайбы, умещающиеся на ладони, протягивает их лейтенанту и становится рядом с Главой.

– Идите. – Обращается сержант к Главе негромко. – Мы догоним.

Глава смотрит на лейтенанта, рассовывающего гранаты по карманам, кивает, нахмурившись и, вздохнув, разворачивается, не зная, стоит ли ему что-то говорить в такой ситуации.

Остальные солдаты тоже достают по три гранаты, с тяжелыми лицами передавая все их лейтенанту и отходя после в сторону, за спину сержанта.

– Товарищ лейтенант… – Зовет сержант, как только последний из солдат отдает свои гранаты.

– Пошли вон, я сказал. – Обрывает лейтенант.

Сержант, чуть замешкавшись, пытается снова заговорить, но Юрий на этот раз его полностью опережает.

– Пинка ждете? Вон!

Он даже не оборачивается. Но солдаты, зная лейтенанта, только вздыхают, и от его поруганий уходить не легче. И все же, сержант отдает приказ, солдаты оборачиваются и уходят, все, кроме сержанта, опустив глаза в землю.

Все-таки, грубость помогает. Юрий чувствует, как к горлу отчего-то подступает ком, но начинает хмуриться со всей яростью, пробуждая в уме ненависть к врагу, и ему становится легче. Никогда лейтенант не любил эти сопливые настроения. К черту все. Сейчас просто забросает гранатами всех, кто попытается войти, а затем расстреляет в оставшихся весь магазин, да и все.

А сержант, проходя с солдатами к повороту, замечает, как на входе в столовую появляется повар. Глава его так и не заметил, а сержант, увидев, с удивлением глядит на Ивана, опершегося плечом на дверной косяк и делающего глоток из кружки. Тот еще и поднимает чашечку, приветливо улыбнувшись.

– Придурок. – Ругается сержант и отворачивается.

Но теперь и один из солдат замечает повара.

– А этот?

– Да черт с ним. – Быстро отвечает сержант. – Сам пусть разбирается. Идем.

А Иван продолжает спокойно попивать кофе. Суета, с которой работники Комплекса толпятся у главного здания, начинает ему быстро надоедать. Да и лейтенант стоит, не двигаясь, что вокруг него сейчас будто ночь наступит. Но где-то справа вдруг ударяется в стекло птичка.

Оказавшаяся внутри купола, когда активировали щиты, маленькая синичка начала искать, куда податься. Толпа ученых, собирающаяся в центре, ее только напугала, синичка поторопилась, решив спрятаться в этом большом, пустом помещении, вот и врезалась в прозрачное, чистое, без единого пятнышка, большое оконное стекло.

Она и отвлекает Ивана ненадолго. На блюдце с чашкой как раз завалялся кубик сахара. Агент бросает его так точно, что кубик падает рядом с самым клювом рухнувшей на землю птички. Но она не двигается, слегка подергивается, но не встает, к сахару не тянется. Так что Иван пожимает плечами, вздыхает, прогоняя скуку, и продолжает снова глядеть вокруг, спокойно попивая кофе.

В лаборатории, тем временем, с пробуждением Александра все только усложняется. Очнувшись после эксперимента, он выбирается из модуля, оглядывается всего раз, а после, с абсолютно безразличным, каменным, ничего не выражающим лицом, садится на пол, не сделав в сторону хотя бы шага.

И ученый, и девушки, и Семен – все глядят на него с недоумением. Из модуля юноша выбирается абсолютно безволосый. Ни бровей, ни ресниц, ни единого волоска на теле. И больше всего в нем пугает сходство с пришельцем, недавно со всех экранов вещавшим о гибели людей.

Наконец, спустя секунд десять, устав наблюдать за Константином Михайловичем, словно ждущим знамения, Семен, не выдержав, прогоняет тишину.

– Поздравляю! – Ухмыляется генетик. – Это определенно новое слово в науке и…

Константин Михайлович резко оборачивается.

– Тс! Прекратите немедленно. – Ругает он Семена, отчего-то даже разговаривая в полголоса. – Это вам не шутки.

Семен убирает с лица ухмылку и продолжает уже с обычным выражением.

– А я и не шучу. – Говорит он спокойно. – Посмотрите, он хотя бы может двигаться, это уже хорошо.

Ученый ничего не отвечает. Задумавшись, он быстро двигает зрачками и молча снова переводит взгляд на сына, усевшегося перед ним на полу.

Константин Михайлович всматривается, сосредотачивается всеми силами на лице Александра, пытаясь что-то понять. И Семен, взглянув на него, помахав демонстративно рукой, опять не сдерживается.

– Не знаешь, что спросить? Спроси сколько времени.

Ученый недовольно вздыхает. Но слова генетика выводят его из раздумий.

– Саша. – Зовет Константин Михайлович негромко, присаживаясь рядом с сыном на корточки. – Саша, ты меня слышишь?

Семен тоже внимательно следит за тем, как поведет себя Александр. Но юноша совершенно ничего не делает. Он просто сидит, не проявляя никакого интереса к происходящему вокруг. Константин Михайлович начинает мять ладонью подбородок, раздумывая над чем-то, как вдруг Александр достает из кармана небольшой, странного вида пузырек с таблетками, серый, но прозрачный, легким, непринужденным движением выбрасывает одну на ладонь, проглатывает и вновь продолжает сидеть без движений, даже моргая, кажется, с равными промежутками времени.

– Странно… – Проговаривает ученый мысль вслух, слишком погрузившись в раздумья.

Семен уже задумывает какую-то шутку, но отмахивается, теряя интерес, и возвращается на кресло. Константин Михайлович продолжает следить за Александром, ничего не говоря, повисает молчание, и девушек быстро снова начинают посещать беспокойные мысли.

В основном, тревожится одна Мила. Страх перед неизвестностью иногда способен лишить человека рассудка, а сейчас в ее судьбе все как никогда туманно. Какие-то пришельцы, будущее уже от одной только этой новости рухнуло вмиг, все надежды, все ожидания, все исчезло. Да еще полный хаос вокруг, эти странные ученые, этот Константин Михайлович. Почему они так спокойны? Они вообще понимают, что происходит? Почему они не отпускают девушек? Почему она, почему Мила оказалась здесь в такой момент? И если бы не Ирина, в руку которой Мила отчаянно вцепилась, то она легко могла бы сейчас действительно сойти с ума.

Ирина слегка мешкает. В ее мыслях все спутывается не меньше, чем в голове подруги, но девушка пытается собрать их в кучу, как-то распределить, привести в порядок, оттого и застывает ненадолго.

Мила издает нечаянно странный писк, едва удержавшись от плача, внезапно пожелавшего вырваться из глубин души, истерзанной мгновенно всеми навалившимися переживаниями.

Ирина сразу оборачивается к подруге и берет ее за руку. Но сказать что-нибудь не успевает.

– Айрин, – едва сдерживается Мила, с трудом выговаривая, – мы что, мы вот так и умрем? Я не хочу, я не…

Ирина застывает на миг. Она чувствует, как от тягостных мыслей сдавливает в груди, колет. Но успокаивает ее почти безутешный вид готовой разразиться плачем Милы. Каким бы странным это ни казалось. Девушка исполняется уверенностью и решимостью, ведь не может допустить оставить подругу совсем без поддержки.

Тут же Ирина хватает ее за плечи и встряхивает.

– Успокойся, слышишь меня? – Говорит она строгим, повелительным тоном, сдвинув брови. – Ничего еще не случилось. Нам просто нужно… мы…

Ирина почти теряет спокойствие, но вовремя находит ответ, вспомнив про недавнее обращение Главы.

– Нам просто нужно дойти до главного здания. Ты сама знаешь, это недалеко. – Сменяет она тон, начиная говорить нежным, ласковым, успокаивающим голосом. – Все хорошо, слышишь? Ты должна держать себя в руках. Ладно?

Мила кривит губки, как ребенок, всхлипывает, но кивает и немного успокаивается, кажется, уже не собираясь разреветься.

А Ирина тут же оборачивается к ученому.

– Константин Михайлович, – зовет она, – нельзя ждать. Нужно быстрее выбираться.

Ученый поворачивается, не избавляясь от задумчивого выражения, выслушивает, но только легко взмахивает рукой, тут же снова продолжая разминать ей подбородок.

– Да-да, конечно. Да.

Ирина ждет всего секунду. Ученый часто так делает. Пропускает ее слова мимо ушей, раздумывая о чем-то, пока девушка не повторит несколько раз. Сейчас нет на это времени.

– Константин Михайлович! – Вскрикивает она резко.

Даже Мила слегка вздрагивает, но после этого начинает даже с какой-то гордостью смотреть на подругу, обхватывает ее за руку, прижимается крепче и взглядывает на ученого, дожидаясь, когда он даст ответ.

Константин Михайлович тоже проникается этим чувством, неожиданная, чувственная решимость в голосе Ирины заставляет его отвлечься от своих мыслей.

– Константин Михайлович, – обращается девушка спокойнее, но быстро проговаривая слова и не сбавляя темпа, – мы должны уходить. Вы же слышали, что сказал Глава. Константин Михайлович, прошу вас, время. Нам всем нужно торопиться.

– Хехех. – Кряхтит Семен.

Ученый с девушками оборачиваются к генетику, но он ничего не говорит. Но Ирина, а следом за ней и подруга, снова обращают взгляды к Константину Михайловичу, который несмотря ни на что остается задумчивым, кажется, и не собираясь расставаться с этим выражением.

– Хорошо. Хорошо. – Поднимает ученый руки, направляясь к двери. – Я открою.

Ирина тут же отступает с прохода, заставляя отодвинуться и Милу, потерянную из-за своих волнений.

Константин Михайлович быстро снимает блокировку и распахивает дверь, после чего возвращается обратно к Александру.

Мила оживляется. Она тут же вытаскивает в коридор Ирину, но та высвобождается и оборачивается назад.

– Айрин! Куда ты?

Девушка не отвечает и встает на входе. Мила собирается ее позвать, снова утянуть, подступает, но успевает понять, что девушка ждет, когда выйдет ученый, так что и Мила не решается торопить.

Семен тоже поднимается с места и идет к выходу неторопливо. Впрочем, пока Константин Михайлович кое-как поднимает Александра, похоже, и не собиравшегося никуда уходить, генетик успевает добраться до выхода. Девушки сразу уступают дорогу, отшагнув с прохода, но Семен оборачивается.

– Константин Михалыч, поторопитесь, – зовет Семен, играя интонацией, – а то рискуете…

– Идите. – Не дослушивает ученый.

Но Семен, а вместе с ним и девушки все равно зачем-то дожидаются Константина Михайловича. Только Мила пытается тянуть вперед, но ей не удается поторопить Ирину.

Но до выхода совсем недалеко. Ученый плетется сзади, пытаясь тащить абсолютно безразличного Александра, передвигающего ногами, как деревянная кукла, словно шагая лишь затем, чтобы не свалиться. Семен просто идет неторопливо. Ирина, оглядываясь на них, тоже не очень спешит, и Милу это начинает все больше сердить и беспокоить, но и утянуть подругу вперед у нее не выходит, а уговоры на Ирину никак не действуют.

Наконец, Семен оборачивается, качая головой, дожидается ученого, подхватывает Александра с другого бока и начинает тащить вместе с Константином Михайловичем. Ученый, впрочем, ничего ему не говорит, но взглядывает, и генетику достаточно этого, чтобы суметь распознать в выражении неразговорчивого ученого искреннюю благодарность, которую он все равно никогда почти не выражает словами.

– Не за что. – Ухмыляется Семен, стирая с лица Константина Михайловича это выражение.

И ход ускоряется.

Теперь уже и Мила не слишком тревожится, идя на каблуках так быстро, как только может.

Выйдя из здания, Константин Михайлович с остальными двигаются в сторону столовой. Оттуда стоит только повернуть и двинуться к центральному зданию, где еще толпятся на входе сотрудники, чтобы укрыться за толстыми, прочными, укрепленными стенами запрятанной под землю «Сферы»… но рядом со столовой, когда Семен с девушками начинают поворачивать, генетик чувствует, что его тянет в другую сторону.

– Ты что… ты куда… черт тебя возьми. – Останавливается Семен. – Ты куда собрался?

Ученый остается спокоен, делает небольшую остановку, перехватывает руку Александра удобнее и осматривается. Даже не отвечает.

Ирина оборачивается и застывает, с нетерпением дожидаясь прояснения ситуации, а Мила вновь начинает переполняться беспокойством, оглядываясь с волнением, но ничего вокруг не замечая.

– Что ты делаешь? – Повторяет Семен уже спокойным от легкой растерянности голосом.

Ученый оборачивается, но не взглядывает в глаза.

– Идите. – Только кивает он в сторону главного здания. – Я должен вывести отсюда Сашу.

Но Константин Михайлович оглядывается и сам понимает, что у него нет ни единой мысли о том, как можно было бы выбраться из Комплекса, накрытого куполом активного, защитного щита.

– Ты совсем спятил? – Изумляется Семен.

Обычно, он только паясничает, но сейчас его веки раскрываются так широко, как может их заставить открыться лишь искреннее удивление.

Мила нервничает все сильнее, пытается тянуть за руку Ирину, но та следит за беседой и не сдвигается с места. Да и Мила от растерянности ничего не успевает сказать.

А Константин Михайлович, несмотря на все безумство его действий, осматривается вокруг с трезвым, завораживающим и внушающим непоколебимое доверие взглядом, будто он точно знает, что нужно делать.

– Семен, ты действительно собираешься прятаться в Сфере? – Интересуется ученый невозмутимо.

Он продолжает оглядываться, внимательно смотря в каждый угол, с надеждой отыскать там выход.

– Хм, даже не знаю. – Корчит Семен какое-то глупое выражение. – Можно постоять здесь, или прогуляться на улицу. Что может случиться, верно?

Константин Михайлович не обращает внимания на сарказм генетика, а вместо этого обращается к нему серьезным взглядом, не тая за ним ни капли сомнения.

– То обращение, что ты показал, – спрашивает ученый, – ты говорил, оно появилось на всех экранах одновременно, так?

Семен недовольно хмурится, одновременно с тем умудряясь сохранять черты привычной ухмылки в выражении.

– Все еще не веришь. – Подчеркивает генетик. – Да, черт тебя подери, одновременно, в одно мгновение, ежесекундно. Как тебе еще объяснить? На Земле нет таких технологий, при помощи которых можно…

– Вот именно, – обрывает Константин Михайлович на полуслове, одной рукой придерживая Александра, – подумай, какими они должны обладать технологиями?

Семен немного теряется, но признает это, не спорит, не отшучивается.

– К чему ты ведешь? – Только и спрашивает генетик.

– Я это к тому, что они должны… они могут преодолевать межгалактические расстояния. Понимаешь? Думаешь, можно просто спрятаться в бункере и рассчитывать спастись? Ты же не идиот, ты понимаешь, что это глупо.

На этот раз Семен не находится, что ответить. Такое редко случается, в тяжелой ситуации всегда можно отшутиться, на крайний случай, но сейчас… сейчас генетику просто нечего ответить. Совершенно нечего.

А Константин Михайлович продолжает осматриваться, замечает лейтенанта и уже делает шаг в его сторону.

– Постой, подожди. – Торопливо зовет его Семен. – Что ты предлагаешь? У тебя есть идея получше?

Ученый поворачивается, но продолжает вертеть головой, желая не выпустить лейтенанта из виду.

– Есть. – Отвечает ученый так же быстро. – Но сначала нужно как-то выбраться отсюда.

Ирина, внезапно найдя себя в оцепенении, продравшись сквозь путы окаменения, быстро взглядывает на подругу. В глазах, в выражении, на лице Милы она отыскивает ровно те же чувства, которые так внезапно заставили все ее мысли рассеяться и опустошили голову.

– Прошу прощения! Молодой человек! – Вдруг кричит ученый лейтенанту.

Но тот не оборачивается.

– Молодой человек!

– Хватит. – Резко обрывает Семен. – Черт, Константин Михалыч, ты иногда просто невыносим.

Он поворачивается и сам решается позвать офицера.

– Эй! – Громко кричит генетик, сложив ладони вокруг рта. – Лейтенант!

Юрий, вырвавшись из плена тяжелых мыслей, уже готовившийся просто стоять до последнего, пока не свалится замертво от шальной пули, услышав зов, быстро оборачивается. И он бы не обратил внимания на ученого и его спутников, но, заметив Ирину, лейтенант тут же мешкает, не зная, что теперь делать. Обернувшись к КПП лицом, корчась от злобы, желая обрушить ее на каждого, кто посмеет ворваться внутрь, он проглатывает ярость, и сжимает кулак.

– Черт! – Проговаривает лейтенант сквозь зубы.

Но оборачивается, хотя и не убирая пистолет в кобуру, и бежит в сторону ученого.

– О, – довольно ухмыляется Семен, – видал, как надо? Учись, профессор.

Рядом внезапно рождается и быстро гаснет приятный звон опустевшей чашечки, опущенной на блюдце. Никто и не замечает Ивана до тех пор, пока он сам не обнаруживает себя. Агент спокойно, с легкой улыбкой отставляет блюдце с чашкой на выступ в стене, оборачивается и, сложив руки за спиной, слегка наклоняет вперед голову.

– Не желаете кофе? – Улыбается он, оглядывая изумленные лица спутников.

Даже Константин Михайлович не сдерживает удивления, растеряв всю серьезность. Но и в себя он приходит быстрее других.

– Э… кхм, нет, благодарю. – Спокойно отвечает ученый.

У генетика отвисает челюсть. Взглядом он перескакивает с Ивана на Константина Михайловича, даже не зная, кому из них больше удивляться.

Но как раз подбегает лейтенант, так что атмосфера вновь быстро наполняется паническим беспокойством и тягостным предчувствием скорой катастрофы.

– Ира!

Лейтенант сразу подходит к девушке, остальных лишь оглядев. Он берет ее чуть выше локтя и продолжает говорить.

– Почему ты еще не внутри? Ты слышала объявление? Быстро. Идем! – Говорит Юрий, лишь затем оглядываясь еще раз на остальных. – Вы тоже. Живо!

Но он только успевает обернуться, не более.

– Ээ, постойте. – Сразу зовет ученый.

Он отпускает Александра, а сам подходит на шаг ближе к военному.

– Скажите, через пропускной можно сейчас выйти? – Спрашивает Константин Михайлович, а в ответ на недоумение обернувшегося лейтенанта, лишь уточняет вопрос. – Там открыт проход?

Юрий едва справляется с изумлением и вызванной им скованностью. Он цыкает недовольно, ничего не отвечает и оборачивается, чтобы утянуть Ирину в сторону главного здания, где уже почти не осталось людей.

Мила тоже бы готова увязаться следом. Если только увести Ирину, то и подруга не задумываясь пойдет к ней. Но девушка внезапно мешкает, стоит на месте и не позволяет Юрию ее утянуть.

Лейтенант оборачивается, не ожидав такого развития событий. Семена, впрочем, слова Константина Михайловича явно смогли убедить, он тоже уже не торопится никуда идти, озадаченно рассматривая присутствующих и больше всего оглядываясь на Константина Михайловича.

– Я-я-я… не могу. – Мнется Ирина, пытаясь осторожно вытянуть руку. – Я остаюсь. Я не пойду.

Она пятится на ученого спиной, отступая от Юрия, но лейтенант сжимает руку крепче и не дает от себя отойти.

– Ты что говоришь? – Шипит военный сквозь зубы.

Некогда строить из себя джентльмена, нужно как можно быстрее увести девушек и всех остальных к главному зданию, пока толпа не ворвалась.

– Идем. Живо!

Теперь Мила его даже пугается, отступает, но только лейтенант разворачивается, она и сама готовится отправиться за ним, вслед за Ириной, разумеется. Она даже меньше лейтенанта ожидает того, что девушка станет и дальше так активно сопротивляться.

– Нет. Хватит. – Уверенно заявляет Ирина. – Они правы. Это бессмысленно. Я…

– Хватит нести чепуху! А ну идем.

Юрий тянет Ирину за собой бесцеремонно, больше не собираясь ее слушать.

– Хватит! Отпусти! Нет! – Вскрикивает Ирина, пытаясь вырваться.

Мила сначала теряется, не знает, что делать, как поступить. Ведь только что она готова была бы встать на сторону военного, но теперь… Впрочем, она только отступает в своем замешательстве.

Александр стоит так же безразлично, оставшись единственным, кому абсолютно наплевать, судя по отсутствующему выражению, что происходит вокруг него. Даже ученый не может оставаться безразличным и собирается помочь Ирине. Но его самого заставляет отвлечься голос Ивана.

– Через КПП вы не пройдете. – Спокойно говорит агент и начинает улыбаться. – Да и там сейчас жарко.

Константин Михайлович тут же оборачивается к нему. Но Ирина, он вспоминает про Ирину, оглядывается…

– Идемте, немного охладитесь и думать сразу легче станет, вот увидите. – Улыбается Иван. – Идемте.

Константин Михайлович мешкает, слишком подозрительно и странно выглядит такое невозмутимое поведение, но вместе с тем оно подкупает и внушает против воли доверие к этому уверенному, безразличному к страхам и волнениям повару. Только Семену удается справиться с этим чувством, благодаря привычке язвить в любой непонятной ситуации.

– Знаете, в Помпеях наверняка не хватало такого человека. – Шутит генетик, но без свойственной ему ухмылки. – После вас об этом происшествии оставили бы только пару строчек, мол, присыпало немножко пеплом.

Иван дружелюбно усмехается и кивает с благодарностью. Даже Семена ему удается подкупить легко и быстро, одним этим ответом на его шутку.

– И оставьте в покое девушку, лейтенант, прошу вас. – Громко обращается Иван. – Каким нужно быть болваном, чтобы так грубо хватать этих двух очаровательных ангелков.

Мила, поскольку ее за руку не тянут, оборачивается на слова Ивана, встречает его улыбку и невольно улыбается в ответ. Спохватившись, она разумеется тут же оборачивается к Ирине, прогнав это довольное выражение и теперь всеми силами чувств, со всей решимостью готовая наброситься на лейтенанта и защитить подругу от его посягательств.

Юрий оборачивается со злобным, даже яростным выражением, глядит на Ивана, не обращая на девушек внимания, но и не выпуская Ирину из рук. Он держит не больно, не давит на руку, перехватившись за предплечье у кисти, но держит так крепко, что Ирина не может даже заставить его двинуться хоть частью тела выше локтя. Даже его кисть лишь едва подвигается от всей силы упорства девушки и начавшей помогать ей подруги.

Кажется, будто на пересечении взглядов лейтенанта и повара сейчас блеснет настоящая молния, выпустив в физический мир возникшее напряжение, но со стороны КПП раздается взрыв.

Ирина тут же перестает выбиваться, оборачиваясь и инстинктивно зажмуриваясь. Лейтенант мгновенно накрывает ее вместе с подругой руками, словно крыльями, прижав девушек к себе, и толкает Милу с Ириной ко входу в столовую. Константин Михайлович с Семеном тоже пригибаются. Только Александр с Иваном так и остаются безразличными: агент лишь оборачивается, а юноша и вовсе, даже не поднимает взгляда.

Но ученый затаскивает сына в столовую. На входе заминается только Ирина, заметив птичку, лежащую на земле, рядом с кубиком сахара, девушка вырывается из железного хвата лейтенанта так неожиданно, что он на этот раз не успевает ее удержать, только и сумев почувствовать, как ее рука выскальзывает из ладони.

Впрочем, подняв быстро птичку, Ирина заскакивает внутрь, следом за остальными. Иван еще успевает безмятежно взглянуть на нескольких человек, которые врываются первыми, даже прищуривается, рассматривая их, а после закрывает широкую входную дверь, оборачивается, разводит руками и улыбается.

– Прошу. – Приглашает он с дружелюбной улыбкой следовать за ним внутрь и первым двигается по коридору вперед.

Мила глядит на него, как завороженная. Но Иван проходит мимо.

Остальным приходится идти за агентом. В любом случае, стоять тут, у входа, не имеет смысла. Только лейтенант мешкает. Выглядывая осторожно из окна в коридоре, держа наготове пистолет, но оглядывается, смотрит на остальных, сжимает губы, сердито махнув свободной рукой, и отправляется внутрь столовой вслед за ученым и его спутниками.

– Сюда, проходите. – Улыбается Иван, ведя гостей к линии раздачи и приглашая внутрь, туда, куда обычно он никого не пропускает ни под каким предлогом. – Чувствуйте себя как дома.

Зайдя за линию раздачи, Иван мгновенно, за какие-то секунды умудряется легко, непринужденно достать с нижних полок с внутренней стороны длинные стаканы, разливает по ним холодный напиток и разводит руками над напитками, снова улыбаясь и теперь без слов приглашая гостей испробовать угощение.

Но никто даже не берется за стакан. Сам повар быстро скрывается за стеной оборудования, а ученый с остальными мнутся на местах, не зная, что делать.

Особенно беспокоятся девушки. Ирина только поглядывает сердито на Юрия, но смотрит на маленькую птичку в ладонях и больше на лейтенанта не взглядывает, расчувствовавшись оттого, как подергивается в ее руках маленькое, еле живое создание, рожденное парить.

Снаружи начинают греметь взрывы, звучать выстрелы, доносятся крики. Это пугает, а вскоре еще и ударяет в окно автоматная очередь. И стекло, как ни странно выдерживает. Потрескавшись настолько, что уже нельзя рассмотреть, что происходит снаружи, тем не менее, стекло не пропускает внутрь ни одной пули, заставив каждую из них застрять в толстом слое растрескавшегося композита.

– Черт.

Семен не выдерживает. Положение все хуже. Теперь уже даже к центральному зданию не пробраться. Может, от пришельцев там и не спрятаться, но уж от вандалов, умудрившихся пробиться даже через активированный щит, да к тому же разгромившим КПП, судя по звуку взрыва, от них-то наверняка там можно было бы укрыться.

Да и Константин Михайлович начинает уже нервничать, беспокоясь о том, как бы выбраться с Александром наружу.

К счастью, возвращается Иван. И он тут же снова рушит эту беспокойную, пугающую, даже гнетущую, быстро захватывающую ум атмосферу своей невозмутимой, приветливой улыбкой.

– Очень зря. Прохладный напиток в такой жаркий день способен лучше, чем когда-либо еще утолить жажду. – Улыбается он.

Иван поднимает один из стаканов, протерев его от проступивших на внешней стороне капелек воды своим поварским фартуком, подходит к Миле и с улыбкой, наклонившись, глядя ей в глаза протягивает ей напиток.

– Попробуй. – Улыбается он. – Обещаю, тебе это понравится.

Мила берет стакан только из вежливости. Она теряется, конечно, но так беспокойства сами собой отступают, даже легче становится. Да и Иван, такой невозмутимый, такой уверенный. Обычно, Мила чуть смелее ведет себя с мужчинами, но с ним будто чувствует, что не может заставить вести себя играючи. Она смотрит в его глаза, отпивает маленький глоток, чувствует, как напиток обволакивает прохладой всю полость рта, прогоняя и жажду и усталость, даже улыбается агенту. Но Юрий все портит.

– Ты что, полный идиот? – Подступает он к Ивану.

Повар вынужден отвлечься, но успевает спокойно подмигнуть Миле. И она, хотя и волнуется, но теперь уже не так сильно, продолжая оглядывать иногда высокого, широкоплечего и статного Ивана.

– Спокойно, лейтенант. Нет причин затевать ссору. Да и мне не хочется вам навредить. – Спокойно отвечает Юрию агент.

– Да ты…

Юрий подходит еще на шаг, но Иван не дает ему договорить.

– Идемте. – Зовет повар, оборачиваясь и не обращая внимания на рассерженного лейтенанта, держащего в руке заряженный пистолет. – Сюда, проходите.

Он остается невозмутимым и спокойным даже теперь, когда снова в то же стекло короткой барабанной дробью ударяет новая автоматная очередь. Стекло белеет от трещин, но и в этот раз выдерживает. Все оборачиваются с тревогой во взглядах, только Александр продолжает таращиться безразлично в пол. Но голос Ивана не дает никому остановиться на зародившихся вновь беспокойных мыслях.

– Здесь тоже скоро будет жарко. – Оборачивается повар на миг, снова улыбнувшись. – Так что стоит найти место поукромнее.

За мгновение, Иван успевает каждого обойти взглядом, ни на ком не задерживаясь. Одна только Мила ему отвечает слабой улыбкой, не сумев ее удержать, но она быстро оглядывается и прячет свою улыбку, надеясь, что никто не успел ее заметить.

– Сюда.

Иван заходит за стену какой-то поварской аппаратуры, что-то делает, снова выглядывает, но никто не торопится идти за ним. А за стеной что-то тихо шумит.

– Ну, идемте. – Снова улыбается Иван, кивая головой.

Он пропадает за стеной, и на миг повисает тишина.

Все переглядываются, видимо, сомневаясь, стоит ли идти. Но делать нечего. Константин Михайлович первым идет вперед, таща за собой Александра. За ним, пожав плечами, проходит Семен. Девушки тоже отправляются следом, а лейтенант, обернувшись, медлит, глядя в сторону входа.

– Что такое, лейтенант? – Снова показывается из-за стены повар. – Не терпится покончить с жизнью?

Он улыбается и явно раздражает Юрия своим поведением. Офицер оборачивается к Ивану, но ничего опять не успевает сказать.

– Всегда найдется способ сделать это приятнее. – Улыбается Иван еще шире. – Сюда, лейтенант, идемте, другого шанса у вас уже не будет.

Иван лишь слегка наклоняет голову, чуть подтягивает к шее подбородок и только, но от этого его улыбка вдруг совершенно меняет окрас, становится ехидной, неприятной и даже слегка пугающей.

Но лейтенант, сжав губы от злости, отправляется все же за остальными. Едва он заглядывает за стену, как от удивления на миг даже застывает. Небольшой столик и стул в стороне, да стена оборудования, плиты и какие-то тумбы с электронными замками, выставленные друг на друге. Это не привлекает внимания. Но впереди, там, где должна быть стена, красуется черный, узкий проход.

– Вперед, лейтенант. – Улыбается Иван, жестом приглашая офицера пройти внутрь.

Но Юрий мешкает. Впрочем, быстро вернув себе способность принимать решения.

– Сначала ты. – Велит офицер недоверчивым тоном.

Но времени все меньше. Раздается взрыв. Лейтенант пригибается инстинктивно. Он оглядывается, но и по звуку можно догадаться, что от двери на входе вряд ли осталось что-то способное преградить путь. Больше Иван и сам уже не тянет.

– Или ты заходишь, – говорит агент быстрее и тише, – или захожу я и закрываю за собой проход, потому что ты все равно не сумеешь это сделать. Считаю до трех. Раз… два…

Юрий корчится от злобы, успевает еще раз обернуться, заметить мужчину с нелепым, большим оружием в руках, и тут же бросается в проход. За ним мгновенно, но с легкостью в движениях, в темный проход следует Иван. Еще секунда, и стена вновь становится такой, какой и должна быть, а от прохода не остается и следа.

Внутри ничего не видно. Полная чернота. К счастью, лейтенант не нажимает случайно на курок, натолкнувшись на кого-то во тьме, поскольку предусмотрительно убирает с него палец, хотя предохранитель на оружии переключить и не торопится. По вздоху он узнает голос Ирины, но ничего не говорит.

Наконец, Мила вытаскивает небольшой экран, включает фонарик и в узком, темном коридоре, где не протиснуться даже двоим, становится чуть светлей.

– Вперед. – Подсказывает Иван, но говорит тихо. – И не разговаривайте. Нас еще могут услышать. Идите до тупика.

– А? – Оборачивается ученый.

И Семен тут же шипит на него.

– Тихо ты. – Говорит он. – Вперед иди. И тихо.

Константин Михайлович, толкая Александра перед собой, быстро добирается до тупика. Но там одни только голые стены. Света от одного фонарика Милы не хватает, но больше никто экран не достает. Приходится ждать.

Но не очень долго. Все уже останавливаются вслед за ученым и оборачиваются назад, ожидая, когда Иван все объяснит. И он как раз собирается пробраться через остальных вперед, но Юрий, оказавшийся первым на его пути, теперь желает немедленно добиться объяснений.

– Ты кто такой? Отвечай! – Говорит лейтенант негромко, но грозно.

Иван только слабо улыбается в ответ.

– Какое это имеет значение? – Пытается он уйти от вопроса.

Иван уже собирается попросить уступить ему проход, как чувствует, что в грудь упирается ствол пистолета.

– Отвечай, говорю. – Требует лейтенант. – Ты кто такой? Какого черта здесь происходит? И где это мы? Что это за место?

– Ладно.

Иван выпрямляется, поднимает руки и делает это с таким непринужденным видом, словно оружием ему угрожает пятилетний, ряженый бандит на детском утреннике. Мила как раз направляет в их сторону свет фонарика, и остальные напряженно следят за происходящим.

– Я тот, кто пытается вас спасти, это первое. Ты угрожаешь мне оружием, это второе. И, третье, мы находимся в месте, которое обычно называют коридором. – Спокойно отвечает Иван.

Ствол в руке лейтенанта начинает давить в грудь сильнее.

– Юра! – Звучит голос Ирины.

И лейтенант немного успокаивается. Секунду он продолжает смотреть на Ивана со всей яростью, а затем чуть наклоняется к нему.

– Имей ввиду, я за тобой слежу. – Цедит Юрий сквозь зубы.

– Жаль. – Улыбается Иван. – А мог бы заняться чем-то действительно полезным.

Но выйти лейтенанту снова из себя он не дает.

– В любом случае, мне нужно пройти вперед. Так что убери пистолет, лейтенант.

Даже Юрий в мыслях не может противостоять уверенности в лице Ивана. Но зато, офицер теперь понимает, что за маской повара скрывается человек явно непростой, притом, человек, который способен оставаться холоден и непреклонен даже тогда, когда вокруг хаос, а ему в бок тычут заряженным оружием. И кто бы ни прятался за маской обычного повара, осознает лейтенант, нельзя ни на мгновение упускать его из виду.

Но Юрий все же убирает оружие. Он старается держать его так, чтобы пистолет нельзя было вырвать из его ладони. А сам прижимается к стене и кивком, не пытаясь любезничать, велит Ивану проходить.

Но повар даже в такой ситуации отвечает кивком и спокойно проходит вперед. Дальше, пробираясь мимо Милы, прижавшейся спиной к стене узкого прохода, он вдруг останавливается перед ней.

– Мне жаль, что приходится ставить такую очаровательную девушку в такое неловкое положение… – Говорит он Миле, прижимаясь от тесноты к ее животу. – Хотя нет, вру, мне очень даже приятно.

Мила невольно начинает улыбаться, ничего не отвечает, ударяет Ивана по плечу, вынуждая пройти дальше, но даже и не видя, как она прикусывает губу, когда он проходит, можно догадаться, что Миле комплимент вполне понравился.

К ее удовольствию, мимо Ирины повар проходит легче и быстрей. Сложности возникают дальше, когда приходится толкаться с широкоплечим, пузатым генетиком. Но Иван проходит и через него, пролезает через ученого с Александром и оказывается в тупике.

На этот раз он не оборачивается. Приложив к черной стене ладонь, Иван активирует автоматический механизм. Ниже, на уровне пояса, открывается еще один проход.

Там уже хотя бы загорается освещение. Видно, впрочем, только что ползти явно не близко, да и в таком низком лазе придется ползти на карачках, что явно не радует ученого, которому одному и удается взглянуть на низкий лаз, пока остальным за его спиной еще ничего разглядеть не удается.

– Вы что, хотите, чтобы мы туда полезли? – Спрашивает Константин Михайлович с легким недоумением.

Но Иван в ответ непринужденно улыбается, и, кажется, любое объяснение из его уст будет звучать легче и приятней, чем если бы все то же самое говорил кто-нибудь другой.

– Можно остаться здесь, или вернуться обратно. – Отвечает Иван. – Но если мы все хотим спастись, то, да, придется лезть, увы.

Константин Михайлович смотрит мгновение, вздыхает тяжело, но кивает и начинает пытаться затолкать вперед Александра. А вслед за ним приходится лезть в низкий, еще более узкий проход и всем остальным, ведь это такая мелочь, по сравнению с тем, что может ждать там, позади, в захваченной столовой Комплекса.