Читать книгу Цена вздоха - Жесуй Бесдеполь - Страница 2

Лес привычно молчит. Он замер в напряжении. Тихо вдруг захрустит ветка, дунет ветер, разогнав шелест с верхушек деревьев, или внезапно рванет куда-то испугавшийся зверек. И всюду незримо бурлит жизнь, пока усыпанная преющей листвой земля, давно забывшая людские следы, легко проминается под маленькими кожаными сапожками.

– Я и пальцем не пошевелю. – Звучит непривычный лесу, спокойный, уверенный женский голос. – Три дня буду только есть и спать, пока не….

– Тихо. – Вдруг перебивает хриплый, усталый, старческий, мужской голос. – Не забывай, лес мы еще не прошли и легко можем на что-нибудь наткнуться.

Очень высокий, широкоплечий, немного горбатый старик медленно оглядывается вокруг. Он говорит и двигается так неспешно, что ненароком придает глубину каждому своему движению. У него чистые, белые глаза, ослепительная седина, большие, серые, выделяющиеся зрачки, но живой, подвижный взгляд, и все это придает лишь больше холодности его суровому виду.

На старике длинная, плотная ряса, а ее серый цвет легко выделяется на желто-красном покрывале осенней листвы. Пальцы на его ладонях длинные, большие, покрытые седыми волосками. Широкий капюшон лежит без дела на спине, а подол рясы опускается почти до земли, не давая разглядеть даже обувь.

Старик продолжает идти, а его спутница в черном платье встает на месте, скрестив руки, и молча глядит старику вслед. Уголок ее рта сворачивается слабой дугой улыбки, а одна из бровей немного приподнимается.

– Можешь ты хотя бы говорить о чем-нибудь кроме этого чертового леса? – Спрашивает женщина.

Старик оборачивается, взглядывает на спутницу и вдруг устало вздыхает.

– Как всегда ты торопишься. – Говорит он, увидев, что спутница остановилась. – Мы почти вышли.

Но обернуться и сделать шаг он не успевает.

– Ох, старик, какая же, наверное, мучительная у тебя жизнь. – Заговаривает женщина, не двигаясь с места.

И старик возвращает к спутнице взгляд, слегка поджав губы. Она стоит, вытянув голову и отвернувшись, руки держит скрещенными на груди, высокий воротник окутывает ее стройную, длинную шею, а рукава плотно облегают тонкие руки. От яремной ямки и почти до низа груди широкий вырез обнажает теплый цвет светлой кожи. А узкая талия плавными линиями переходит в круглые бедра, с которых платье ниспадает черным полотном. Волосы женщины собраны под шляпу с широкими краями, сдвинутую на затылок. Сплюснутый конус головного убора прижимается к макушке, а большие поля укрывают лицо слабой тенью. И плавные черты тонкого подбородка, и налитые, пухлые, большие губы, и тонкий, стройный и длинный нос, и даже пышные, но маленькие и аккуратные брови – все черты ее лица таят собственное очарование, ничуть не оттеняя общей красоты. Обрамленное чернотой волос и одежд, светлое лицо приманивает взгляд, и даже в порыве злобы, обиды или гнева нельзя не признать неповторимого обаяния этой женщины.

– У тебя же кругом всегда одни проблемы. Как только мы выйдем из леса, – продолжает женщина, – появится новая. Оглянись. Это уже не тот лес, мы же почти на окраине. Кого ты тут боишься встретить? Испуганного волчонка?

Старик хмурится, взгляд не уводит, глядит строго. А терпения его спутницы хватает лишь на миг ожидания.

– Честное слово, твоя серьезность мне надоела. – Заговаривает женщина тише, и ее голос мгновенно становится приятно сладким и тягучим. – Ведешь себя, как трус. Надоел.

Старик продолжает смотреть на женщину, а она остается стоять в той же позе, сохраняет хитрое, уверенное выражение, держит приподнятым уголок рта, а на ее щеке держится маленькая, но заметная ямочка.

– Через несколько дней мы выйдем из леса. – Говорит старик тихо, ровно, не украшая речь яркими интонациями.

Но только он заканчивает, как улыбка на лице женщины становится чуть ярче. Уголок губ поднимается еще немного, а ямочка на щеке становится глубже. И старик, заметив это выражение, тихонько вздыхает.

– Давай, не сейчас. – Говорит он. – Ты же не собираешься….

– Предлагаю выяснить все прямо сейчас! – Звонким голосом перебивает женщина.

– Не сейчас. Нам некогда….

Но спутница не дает себя остановить. Она уводит руку в сторону и указывает на густые заросли кустарника, не дожидаясь, когда собеседник договорит.

– Десять шагов! – Продолжает женщина, не смущаясь глубокого выреза на пышной груди. – Я пройду десять шагов в эту сторону, и если что-нибудь случится, то ты победил.

Старик набирает воздуха и немного выпрямляется, продолжая смотреть в глаза спутницы, отчего выражение на его лице выглядит строже.

– У нас нет времени на твои игры. – Отвечает старик громче. – А теперь идем. Наш путь лишь длиннее от твоих капризов.

Старик разворачивается и уже собирается идти. Но женщина остается на месте. Она немного сдвигает брови, и улыбка перестает казаться радостной, а ее ярко-желтые глаза делают выражение еще красноречивей и ничуть не портят красоты.

– Всю жизнь так. – Продолжает женщина, скрестив на груди руки. – Можно хоть немного веселья? Разве это так сложно?

Старик оборачивается.

– Как выйдем из леса….

– Мы и так почти вышли. – Незамедлительно перебивает спутница. – Я сделаю ровно десять шагов. И если мне на пути попадется хотя бы маленькая змейка, то будем считать, что победа за тобой.

Старик в ответ молчит, но женщина продолжает улыбаться с тем же выражением, выпучив завораживающие, большие яркие, горящие золотом глаза.

– Или так, или в северные царства иди сам, а я лучше тут подожду. – Говорит женщина, слегка повернув голову, но глазами продолжая следить за нахмурившимся стариком.

И старик поддается, чтобы не тратить из-за споров еще больше времени.

– Ладно. – Опускает он на миг глаза. – Но тебя же не устроит, если я признаю поражение?

– А ты уже готов сдаться?

Старик усмехается.

– В десяти шагах ты ничего не найдешь. – Говорит он. – Но давай закончим с этим быстрее.

– Так не пойдет. – Говорит женщина тише, и улыбка медленно сползает с лица старика. – Это даже не интересно. Проигравший будет исполнять все указания победителя. Хотя бы, пока мы не выйдем из леса.

Старик даже удивленно раскрывает глаза.

– По-твоему, это достаточно честные условия, чтобы я согласился?

Горящими ярким золотом глазами, женщина продолжает смотреть, но улыбка на ее лице становится шире. Наконец, она не сдерживает порыв, и пухлые губы размыкаются, вытягиваясь и открывая ровные ряды больших, белых зубов.

– Разумеется, нет. – Наклоняется она, не подступая ближе. – Изменим условия. Я пройду десять шагов с закрытыми глазами. И если хотя бы поцарапаюсь или споткнусь, то ты победил.

Старик не торопится с ответом, но подумав, соглашается.

– Даже не буду пытаться тебя разубедить. – Отвечает он, глядя на довольную улыбку спутницы. – Ладно. Но мы должны продолжать идти. Это главное условие.

Женщина сразу оживляется, на миг даже становясь похожей на ребенка. Но ни широко распахнутые глаза, ни радостный блеск в ярко-желтых зрачках, ни искренняя, открытая улыбка и детская радость не лишают женщину зрелого очарования.

– Наконец-то! – Восклицает она. – Готовься меня повеселить, старик! Десять шагов!

И тянуть женщина даже не пытается. Радостно, с улыбкой, напевая под нос какую-то мелодию, она закрывает глаза и начинает шагать.

Старик молчит и только смотрит. Он выглядит напряженным со своей хмуростью, въевшейся в черты лица, и следит, как спутница идет к зарослям кустов размашистым, бодрым шагом. На третьем, женщина заносит ногу над заросшим мхом, разваленным, старым пнем, и взгляд старика вмиг опускается к земле. Но тонкая, длинная нога в кожаном сапожке опускается на землю рядом с ветхим, незаметным пнем, и женщина спокойно идет дальше.

Сделав десять шагов, она встает на месте, открывает глаза и разворачивается, слегка подпрыгнув и зависнув на миг над землей.

– Ха! – Восклицает женщина, скрестив на груди руки. – Победа за мной, старик.

– Да-да. – Легко соглашается он, взмахнув рукой. – А теперь идем. Помнишь мои условия? Нам нужно продолжать путь.

И он тут же разворачивается, ни капли не разочарованный поражением, а вот его спутница расстроено вздыхает.

– С тобой даже выигрывать скучно. – Кладет она одну руку на бедро, изящно жестикулируя другой. – Неужели так сложно хотя бы притвориться, что у тебя есть какие-то чувства?

– Чувства? – С легким удивлением говорит старик. – Какие чувства?

– Очень смешно. – Недовольно щурится женщина. – Я сдаюсь, а теперь идем. Пф. Так и знала.

Старик только едва заметно улыбается, но ничего не говорит. Его спутница уже и сама готовится пойти следом, но отведя взгляд, замечает вдруг на земле маленький, темно-фиолетовый цветок, едва заметный на ковре прелых листьев.

Старик останавливается, сделав пару шагов, поворачивается и видит, как спутница удивленно разглядывает что-то на земле, присев на корточки. И как раз в этот миг она поворачивается к нему.

– А что ты на это скажешь? – Улыбается женщина, прижимая локти к телу, наклонившись вперед и все еще сидя на корточках. – Это же не просто цветок?

Старик молчит, и его взгляд кажется все строже.

– Да брось! – Опускает женщина плечи, вытянув шею и повернув голову слегка на бок, после чего снова улыбается, опуская глаза к цветку. – Взгляни. Что это?

Старик вздыхает, но вместо того, чтобы повторять одно и то же, решает не спорить и молча идет к спутнице. Встав рядом, он присматривается, а через миг изумленным взглядом уставляется на женщину, наклоняется все ниже и присматривается старательней. И спутница всего через несколько мгновений не выдерживает ожидания, видя такой неподдельный интерес в глазах старика.

– Ну, что?

– Похоже, это лесной амалит.

– Бла-бла. – Отвечает женщина сердито. – Что это значит?

– Довольно редкий цветок. – Спокойно говорит старик. – Если, конечно, я ничего не спутал.

Женщина сразу начинает улыбаться и еще сильнее прижимает локти к телу, держа ладони на согнутых коленях.

– Редкий? – Спрашивает она, чуть прищурившись. – Значит, ценный?

– Да, довольно ценный, но, – поднимается старик, – ты не спеши радоваться. Даже один цветок можно хорошо продать в северных царствах. Этот цветок сложно найти. Но дело в том, что еще сложнее отыскать того, кто его купит.

– Цветок же редкий! – Недоумевает женщина. – И что, никто не захочет взять его хотя бы за полцены?

Но старик уже теряет интерес и начинает поворачиваться.

– Удивительно, что именно ты нашла этот капризный цветок. – Улыбается старик, медленно шагая в сторону.

– Капризный? И чего же тут удивительного.

– Да, капризный. – Повторяет старик, не останавливаясь. – Так переводится его имя с языка древних. Он проявляет силу и слабость, будто по желанию. Одно и то же зелье он может заставить исцелять или проклинать. А потому мало тех, кто отваживается его использовать. И еще меньше таких, кто может воспользоваться его силами. Вот поэтому цветок редкий и дорогой, но отыскать для него покупателя вряд ли удастся. А теперь идем, твои капризы достаточно нас задержали.

Старик разворачивается и начинает идти, а его спутница продолжает разглядывать необычный, темно-фиолетовый цветок. Но через миг она отрывает ладони от колен, поднимается, делает легкий, быстрый и изящный взмах ладонью, и у цветка над землей со свистом проносится острый ветер.

Старик мгновенно останавливается и поворачивает голову. На его глазах, быстрый и внезапный порыв ветра срывает цветок и поднимает вверх, аккуратно роняя в ладони женщины.

– Чего? – Спрашивает она с улыбкой, заметив молчаливый и пристальный взгляд старика.

Но он молчит и ждет, когда спутница подойдет ближе.

– Что? – Повторяет она, сделав несколько шагов и встав рядом.

Старик вздыхает, продолжая хмуриться.

– Глупо тратить силы на бездумные игры.

– Хм? – Наклоняется женщина ближе, хитро щурясь. – А знаешь, о чем я думаю? Если бы я не предложила этот нелепый спор, то не нашла бы этот твой самый редкий цветок.

– Не самый редкий.

– Какая разница? Один из редчайших цветов этого….

– Далеко не редчайший. Редкий, но не более.

Женщина сердито фыркает, даже не пытаясь сдерживаться, но не отвечает. А после выдоха на ее лице тут же появляется спокойная, немного хитрая и потому загадочная улыбка.

– Как бы там ни было, – говорит она тише, игривым шепотом и наклоняя голову все ближе к капюшону старика, – похоже… в этот раз… победа за… мной.

Но едва последний звук слетает с ее полных губ, как по лесу разносится яростный, злой рык. Из кустов в двух шагах даже выныривает испуганная белка, ждавшая момента, чтобы незаметно пересечь лужайку, но ни старик, ни его спутница не замечают, как она проносится молнией по стволу дерева. Оба они глядят вперед спокойно и внимательно, пытаясь отыскать глазами зверя крупней, того, кому принадлежит этот мощный рык, пронесшийся громом посреди лесной тишины, но за плотной стеной деревьев нельзя разглядеть ничего дальше десятка шагов.

– Нам лучше идти. – Решает старик.

И тут же, обернувшись к спутнице, он замечает вспыхнувшее в ее глазах пламя любопытства.

– Мы должны узнать, что там! – Хватает женщина старика за руку, сразу начиная тянуть его вперед и не давая времени хотя бы возразить. – Кто знает, что могло случиться?! Быстрей!

Старик перехватывает спутницу и подтягивает к себе. А стоит посмотреть в ее горящие ярким золотом глаза, как они завораживают, и старик ничего не успевает сказать. На лице женщины пробивается несдержанная улыбка, и скрыть ее при всем старании никак не выходит.

– Идем! – Говорит она с тем сумасшедшим выражением, которое всюду преследует ее безразмерный интерес. – Наверняка, охотники! Хоть что-то интересное! Идем же!

Женщина продолжает тянуть, и старик, вздохнув, позволяет себя увлечь. Новый яростный рык звучит где-то недалеко, и колдунья, держа старика за руку, легко взмывает с ним в небо, укрытое пышными кронами высоких деревьев.

Сердитый рык быстро разгоняет по округе мелкое зверье. Спасаясь от неудержимого страха перед яростным ревом опасного соседа, почти все вокруг замирает. Звери прячутся в норах и дуплах, птицы – в кронах, но, кажется, будто даже стволы деревьев замерли, и листва перестала опадать с полуголых ветвей осеннего леса.

Колдунья же улыбается. Небрежно усадив спутника на ветвь, с которой он чудом не сваливается, она легко и непринужденно опускается рядом, ближе к стволу массивного дерева. Старик, с трудом поймав равновесие, лишь бросает на спутницу взгляд, полный сердитого недовольства, но уже вновь раздается громкий рык, и тут же происходящее внизу отнимает все внимание.

С такой высоты даже за редкими ветвями мало что удается рассмотреть. Видно лишь, что какой-то несчастный угодил в лапы разъяренного медведя. Зверь еще не успел наброситься и разорвать бедолагу, но как раз приготовился это сделать.

Старик мгновенно забывает о недовольстве и вновь обращается взглядом к спутнице. Только она заговаривает раньше.

– Похоже, ничего интересного. – Говорит она спокойно. – Я думала, удастся посмотреть, как охотники….

Только мгновение утекает, и драгоценное время тратится без толку.

– Хватит. – Быстро проговаривает старик.

Его голос звучит напряженно, но размеренно, слова рождаются стремительно, пытаясь догнать ускользающее мгновение и проскальзывает в оттенках звуков неявная тревога.

– Не сейчас. – Продолжает старик без пауз. – Помоги ему. Быстрее.

Колдунья остается спокойна. Она слегка прищуривается, а уголок ее рта слегка приподнимается вверх, и в горящих золотом глазах, прикрытых веками, снова начинает пылким цветом играть хитрость, неискоренимая из очаровательных черт колдовского лица.

– Живее! – Не удерживается старик, так и не дождавшись, когда спутница повернет голову. – Ты знаешь, что я не успею.

Но женщина в ответ лишь закатывает глаза и уже начинает отворачиваться.

– Встретить в этом лесу всего лишь обычного медведя, а не кого похуже – это уже везение. – Заговаривает она, не глядя вниз. – А к тому же, его жизнь все равно ничего не стоит. С какой стати мне….

Но старик вдруг хватает женщину за руку, другой рукой вцепившись в торчащую ветвь, и подтягивает колдунью к себе так резко, что улыбка на ее лице тут же рассеивается. От такой внезапности в чертах колдуньи проявляется случайный испуг, и она уставляется на сердитого и хмурого старика, выпучив красивые, ярко-золотые глаза.

– Быстрее! – Велит он сердитым тоном.

И женщина с недовольством вздыхает. Снова опустив веки, слегка насупив брови, она медленно отстраняется, а после с неприязнью одергивает руку.

– Ладно… в этот раз. – Говорит колдунья по-прежнему спокойно, ничуть не беспокоясь. – И не смей мне приказывать.

Старик глядит вниз, прищуривается, но может разглядеть мало. Несчастный, попавшийся жестокому зверю на пути, из последних сил отвоевывает у медведя драгоценные мгновения. Он все не желает сдаваться, бросается в медведя всем, что попадет под руку, но только злит животное, а все равно не хочет молча принять не самую худшую участь, какую мог найти в этом проклятом лесу.

– Быстрее! – Торопит старик, прошипев, со стиснутыми зубами.

И колдунья, недовольно фыркая, заваливается вперед и бросается вниз, падая вниз быстрее камня.

Внизу продолжается борьба. Мальчишка, лет тринадцати на вид, прижавшись к дереву только и может, что испуганно глядеть на разъяренного медведя, бросаясь ветками, землей и всем, что попадет под руку. И зверь не медлит, поднимая лапу и готовясь прибить ребенка.

Мальчик лишь крепче сжимает в руках плетеную корзинку, набитую какой-то травой и цветами. Между ним и зверем уже остается всего пару шагов, когда мальчик резко меняется в лице. В последний миг он исполняется яростной решимости, хватает с земли попавшийся под руку камень и бросает в зверя. Камень больно ударяет медведя по носу, но тот лишь чуть встряхивает головой, после чего рычит лишь еще злее. Новый, мощный рык и яростный взгляд животного бьют в лицо вонью животной пасти и чистым, парализующим ужасом. Отвратительный запах становится лишь дополнением к пугающей силе звериного голоса, но все мысли теперь лишь об одном: больше зверь тянуть не собирается.

Однако едва медведь перестает рычать, как перед ним внезапно появляется женщина. Колдунья падает так резко, что даже грозный зверь растерянно отшатывается назад. А женщина с улыбкой, спокойно и легко опускается на ноги, видя, что медведь замер, и спешить уже нет нужды. И тогда колдунья, хитро улыбаясь, небрежно взмахивает рукой.

– Кыш. – Говорит она растерявшемуся зверю, но тот не шевелится. – Кыш. Ну? Давай, иди отсюда.

И словно этого достаточно, колдунья тут же начинает оборачиваться. Впрочем, она успевает лишь немного повернуть голову, как медведь стряхивает испуг, шире расставляет передние лапы и снова рождает громкий, пугающий звериный рык.

Мальчик только изумленно таращится, не решаясь двинуться, или хотя бы моргнуть. Колдунья и теперь остается безмятежна, когда зверь, вперившись в нее яростным взглядом, теряет интерес к мальчику и обращает весь свой гнев уже на нее. Женщина, недовольно вздыхая, снова взглядывает на зверя, и слегка наклонив корпус вперед, уперев одну руку на бедро, открывает рот и вскрикивает, рождая в ответ на медвежий рык хриплый, громовой рев.

Звон нежного женского голоса первым касается слуха. Но вслед за ним с уст колдуньи срывается хриплый бас, стремительно разрастаясь и прокатываясь по округе волной бурного грома. Словно яростный клич безликого чудища из глубин черноты. Мальчик за спиной колдуньи вздрагивает и чуть не подскакивает, ощутив, как земля отвечает на голос женщины дрожью.

Коричневая, прелая листва под ногами колдуньи, словно даже ее бездушной сущности не удается избежать ужаса перед жутким громовым звоном колдовского голоса, мелко дрожит, но едва колдунья замолкает, как тут же все пропадает. Женщина перестает кричать, выпрямляется, отводит голову назад и с улыбкой взглядывает на ошеломленного медведя, но вдруг снова резко наклоняет к нему голову и снова взмахивает рукой.

– Кыш!

Зверь боязливо пригибает голову, поддавшись на миг испугу, но продолжает смотреть на маленькую в сравнении с ним женщину. Еще мгновение, и его морда начинает снова обретать звериные черты, как только страх ослабевает и начинает таять в жарком пламени животного гнева. Медведь снова поднимает голову. Оправившись, зверь становится только злее. С серьезной мордой, он медленно поднимается, встает на задние лапы, и, разинув пасть, рычит с такой силой, что зловонное дыхание пробирается даже к носу замершего в недоуменном изумлении мальчика за спиной колдуньи.

Но женщина и теперь остается спокойна.

– Ах так? – Говорит она, дав векам опуститься ниже и укрыть золотые глаза.

На лице колдуньи вновь появляется обаятельно хитрое выражение, но зверь не собирается дожидаться ее следующего шага. Сразу же он заносит лапу, чтобы приблизиться на шаг и ударить, но вместе с ним женщина поднимает руку. И прежде чем зверь успевает нанести удар, колдунья вырисовывает кончиком указательного пальца витиеватый рисунок прямо в воздухе.

Изящные движения колдуньи так спокойны, что глядя на них начинает казаться, будто время замедляет ход. Ее ладонь почти не двигается, а пальцы скользят по воздуху легко, но в то же время так быстро, что за ними не успевает даже взгляд. Кончики пальцев оставляют прямо в воздухе тонкую голубую линию, а всего через мгновение получившийся рисунок, витиеватый символ из тонких, переплетающихся линий взрывается блеском и мгновенно тает. И тут же зверь, не успевший нанести удар, взлетает, как пушинка.

– Ха-ха! – Разлетается звонкий женский смех, быстро угасая среди высоких, толстых стволов заколдованного леса.

Мальчик раскрывает глаза еще шире, не зная предела изумлению, но даже больше него удивляется зверь, впервые поднявшийся над землей и впервые оказавшийся настолько беззащитным и слабым.

Колдунья на миг избавляется от смеха, продолжая держать руку на весу и растопыренными, тонкими и длинными пальцами удерживая в воздухе голубой, мерцающий знак. Слегка двигая запястьем, она заставляет магический знак изменять положение, а вместе с тем медведь вдруг начинает переворачиваться в воздухе.

Зверь неуклюже болтает лапами, словно пытаясь выплыть из заколдованного места, но тщетно. Его рев быстро изменяется и становится похож на жалобное урчание. И колдунья, глядя на барахтанья животного, снова начинает хохотать.

Трудно не растеряться, смотря, как грозное животное болтается в воздухе, дрыгается и кряхтит, и хрипит так жалобно, что через несколько мгновений легко пробуждает сочувствие.

А впрочем, колдунья и не собирается мучить животное понапрасну. Смех быстро ей надоедает и мигом гаснет. А следом она вздыхает, расслабляет пальцы и опускает руку, и тут же блиставший в воздухе голубоватый узор растворяется без следа.

Едва рисунок колдуньи исчезает, как медведь тут же сваливается на землю. Плюхнувшись на спину, он быстро перекатывается на лапы и встает, прыжком оборачиваясь к женщине. Теперь зверь уже не пытается испугать колдунью рыком. Напуганный ее силой, он только смотрит, не решаясь ни шагнуть, ни пошевелиться.

Прождав миг, колдунья скрещивает на груди руки. Она медленно наклоняет голову, и зверь в то же мгновение отступает на шаг, чуть не отскакивает, но остается на месте, неуверенно, тихо рыча.

– Кыш. – Говорит колдунья еще тише, чем раньше. – Давай, пошел.

Зверь медлит, и женщина вытягивает перед собой руку. Держа ее ладонью вниз, колдунья легко взмахивает пальцами, словно ее жесты должны быть зверю яснее слов, а медведь лишь глядит, но еще через миг, пытаясь не сводить взгляд, он вдруг начинает пятиться, отступает чуть дальше, а потом разворачивается и бросается прочь, вновь давая колдунье повод рассмеяться.

На этот раз женщина быстро успокаивается. Усмехнувшись, она выше задирает голову, одну руку опускает на талию, а второй дает упасть вниз, прижавшись к округлому бедру, обтянутому черной тканью платья. И не провожая медведя взглядом, колдунья поворачивается к мальчику.

Измазанный в грязи, напуганный, в рваной одежде, самый обычный мальчишка сидит перед колдуньей, вжимаясь в ствол дерева. Грязные, сальные волосы, старые лапти, но самое обычное лицо, разве что нос немногим больше, чем должен быть.

– Вот это коромысло. – Рассмеивается колдунья, наклонившись к мальчику.

Мальчик не поникает только из-за растерянности, но спокойный и насмешливый тон колдуньи тут же изменяет атмосферу.

– Ну, бывает и хуже. – Улыбается колдунья, и тут же отвлекается на другие мысли. – Вот что, мальчишка, посиди здесь, никуда не уходи. Я сейчас вернусь.

Женщина поражает. Но к неожиданности мальчика, больше всего удивляет ее спокойствие, а не ее необычная красота, и даже не ее поразительная колдовская сила. Сам он едва может пошевелить хотя бы пальцем, еще только начиная справляться с оцепенением, а колдунья, еще раз легко сверкнув улыбкой, начинает парить и все быстрее уносится вверх, к пушистым кронам высоких деревьев. И мальчик, не зная обиды, остается дожидаться возвращения колдуньи, пересиливая страх перед ее магической силой желанием выказать свои благодарности.

Старик до возвращения колдуньи успевает проползти по широкой ветви к стволу и садится, крепко обхватив прочный, торчащий у плеча сук. Оседлав ветку, он спокойно ждет, и когда спутница, паря в воздухе, с улыбкой садится рядом, старик глядит на нее спокойно, не оставив в лице ни капли той сердитой живости, с какой принудил ее вмешаться в судьбу мальчика.

– Вижу, ты успокоился. – Закидывает она ногу на ногу, всколыхнув подол. – Хорошо. Не хочу видеть твои истерики.

– Истерики? – Отвечает старик. – Ты, как и всегда, торопишься.

Женщина, успевшая отвести взгляд, снова оборачивается к старику и глядит хмурее. А он, поймав ее взгляд, улыбается в ответ так слабо, что колдунья могла бы этого и не заметить, не знай она старика достаточно хорошо.

– Твоя уверенность вновь тебя подводит. – Продолжает он. – Или ты думаешь, что меня так легко вывести из равновесия?

Колдунья хмурится сильней, немного отклоняется назад и скрещивает руки, показывая свое недовольство.

– А чего ты вопил, как резаный?

– Иначе, – перебивает он, – ты бы не перестала болтать, а мальчик бы уже лишился жизни. Хотя, мне и сейчас хочется закричать. Не могу поверить, что ты использовала печать здесь, прямо в лесу.

Переварив сказанное, колдунья снова выпрямляет спину и, вытянув шею, отворачивается с недовольной ухмылкой. Но старик не дает тратить слишком много времени на пустые обиды.

– Ладно, сейчас не время для этого. Идем. – Говорит он, спустя всего мгновение. – Нужно проводить того человека из леса.

Колдунья поворачивает голову, но ничего не отвечает и вновь отводит в сторону взгляд. Старик, вздохнув, отпускает сук и пододвигается ближе к спутнице.

– Ты не настолько глупа, чтобы обижаться. – Заговаривает старик, легко привлекая внимание колдуньи.

Женщина, услышав его, хитро улыбается, но не оборачивается, чтобы не дать старику этого заметить.

– Ты выиграла один спор, я победил в другом. – Продолжает он. – Ты знаешь, что я бы не успел ему помочь.

Колдунья молчит, не оборачивается, и старик, выждав еще мгновение, заговаривает снова.

– Если тебе нужны мои извинения…. – Начинает он.

И колдунья резко поворачивается, пододвигается вплотную и наклоняется. Почти уткнувшись лицом в старика, она застывает с улыбкой и молчит, но этим сразу раскрывает свое настроение, взгляд она уже не отводит и, судя по лицу, уже не таит обиды.

– Извинения приняты. – Улыбается женщина, снова закидывая ногу на ногу и опять скрещивая руки на груди. – Но спор тут выиграла только я. А то, что сделал ты, всего лишь дешевая хитрость. Согласен?

– Согласен. – Едва заметно улыбается старик.

– И не забудь наш уговор.

– Конечно. Но сперва человек.

И колдунья вдруг меняется в лице.

– Точно! Носатый! – Оживляется женщина, снова наклонившись к старику.

– Что?

– Да не важно. – Отмахивается колдунья.

Старик тут же начинает хмуриться.

– Похоже, – вздыхает он, – язык твой полон той же силы, что и руки. Болтается на ветру, как помело. Поторопился я, видно, с извинениями.

Колдунья, как ни странно, обижаться уже не торопится и садится на ветви так близко, что коленом утыкается в ногу старика.

– Так ты с женщиной разговариваешь?

И пока старик ничего не успел сказать, колдунья хватает его за плечи и садится еще ближе, прижимаясь бедром.

– Попался! – Улыбается она.

Женщина перестает улыбаться, отстраняется, но тут же резко толкает старика, чуть не сбросив его с ветви. А впрочем, не отпускает и сама же не дает упасть, рывком притянув старика обратно к себе.

Но тот остается спокоен и хранит на лице невозмутимое выражение.

– Довольно шалостей. – Заговаривает старик. – Мы лишь тратим попусту время.

– Ты прав. – Щурится колдунья, вернув себе легкую улыбку. – Надоело.

И крепко взяв старика одной рукой за грудки, она легко сбрасывает его вниз. Старик пытается схватиться за торчащий из ствола сук, но колдунья разжимает кулак и ударяет по его руке, не давая удержаться.

Каждое ее движение получается легким и быстрым, и всего одной руки колдунье достаточно, чтобы бросить старика вниз. А в следующий же миг она закрывает глаза, позволяя улыбке на миг озарить ее лицо сильнее обычного. И откинувшись назад, падает следом, уносясь к земле быстрее падающего камня.