Читать книгу Цена вздоха - Жесуй Бесдеполь - Страница 3

За видимым покоем, за ласковым шепотом листьев, за мирным, неподвижным ликом прячет лес свою истинную сущность. Только пропал сердитый медвежий рык, как почти мгновенно здесь снова поселяется тишина и безмятежность. И лишь нетерпеливая белка, взлетевшая по стволу, да пронырливый еж, нырнувший в заросли кустов напоминают, что лес не дремлет.

Мальчик, едва не съеденный медведем, так и сидит под деревом, оцепеневший, и до сих пор не может заставить себя пошевелиться. Он поднимает взгляд и вспоминает себя лишь тогда, когда внезапно замечает в воздухе движение. Проматывая в голове все произошедшее, он чуть было не решает, что все это лишь колдовство проклятого леса, дурман неведомого проклятия или проделки лешего, но вдруг замечает, как на землю перед ним медленно спускается незнакомый старик в потрепанной рясе и с упавшим на лицо капюшоном.

Мальчик сразу приподнимается, но вместо того чтобы встать лишь сильнее вжимается в ствол дерева. И только после он замечает колдунью, спасшую его от мучительной участи, которая спускается после старика, до последнего придерживая его за руки со спины.

– Гляди-ка, не сбежал. – Улыбается колдунья, спускаясь на землю вслед за стариком.

Лица старика не видно, а к тому же мальчик вдруг резко опускает взгляд к земле, хватает корзинку с травами и прижимает к животу обеими руками, продолжая молча таращиться на колдунью и ее спутника.

– Твои манеры…, – заговаривает старик с женщиной, будто не замечая мальчика, – тебе следует научиться быть сдержанней.

Голос старика, низкий, но не грубый, ровный и мягкий так легко отдается на слуху, что мальчик даже немного успокаивается и медленно поднимается с земли, покорно дожидаясь, когда у него появится возможность отблагодарить за спасение. Но и заговорить первым он не решается, глядя на колдунью с опаской, и не зная, что от нее можно ждать. Можно заметить, что он мечется от одного чувства к другому, от благодарности к страху, но ни колдунья, ни старик не обращают на мальчишку почти никакого внимания.

– Нашел о чем беспокоиться. – Отвечает колдунья уязвленным тоном.

На ее лице недовольство проявляется мгновенно, и она сама этого не скрывает. А взгляд мальчика невольно опускается на смелый вырез, из которого выпирают пышные, округлые формы женской груди.

Такого не увидеть на одежде простых крестьянок. А уж женщины высокого положения тем более не позволят себе так оголяться. Оттого-то взгляд мальчика приковывается мгновенно, оказавшись на бархатной коже полной, объемной груди, ровными линиями выпирающей под скрещенными руками недовольной колдуньи.

– Лучше взгляни, какого я спасла красавца! – Резко поворачивается колдунья к старику, и мальчик тут же прячет взгляд. – А хотя, какой вообще был смысл его вытаскивать? Раз полез в проклятый лес, то через пару лет все равно найдет, как себя угробить.

Мальчик все равно ничего не говорит. Но теперь начинает слегка хмуриться, поднимает глаза, будто хочет оправдаться, но только нахмуривается еще сильнее и вновь опускает взгляд к земле.

Старик тоже не отвечает. Молча он глядит на спутницу из-под капюшона, выжидает миг, а затем вздыхает и ничего не ответив, поворачивается к мальчику.

Медленным, неторопливым движением, старик убирает с лица капюшон серой рясы и отбрасывает его на спину. Затем он подходит к мальчику, осматривает, не торопится заговорить, и лишь убедившись, что мальчишка цел и невредим, начинает говорить.

– Далеко же ты забрел. – Заговаривает старик, и мальчик тут же поднимает глаза, слыша его мягкий, успокаивающий голос. – Отсюда до живой земли ведь еще несколько дней пути.

Мальчик глядит прежним взглядом, но ничего не говорит. Колдунья тоже молчит, поддерживая грудь скрещенными руками. А старик, выдержав небольшую паузу, еще раз осматривает мальчишку, прежде чем продолжить.

– Ну так что? – Задает старик вопрос. – Как ты здесь оказался?

Но мальчик отвечает не сразу. Прежде он взглядывает на колдунью, снова растерянно глядит на старика и вдруг спрашивает.

– Живая земля? Что за живая земля? – Говорит он. – Я просто травы собирал и… а тута медведь, ну и….

Старик взглядывает на мальчика с легким недоумением, но сохраняет уверенный вид и не заставляет долго ждать ответа.

– Живая земля, – заговаривает он, – это земли за проклятым лесом, там, где ты живешь.

Старик отводит на мгновение взгляд, но тут же продолжает.

– Так их называют у нас дома, с другой стороны леса.

Мальчик сразу оживляется.

– С другой стороны? – Поднимается он с земли и отступает от дерева. – Вы живете на другой стороне леса? Правда?

Легко догадаться, чем вызвано удивление мальчика, но старик относится к нему спокойно, улыбается и даже слегка посмеивается. Он подступает на шаг, берет мальчика за плечо и наклоняется.

– Правда. – Говорит старик тише. – Но ты же понимаешь, что нельзя никому об этом рассказывать?

Ответа от мальчишки он не ждет.

– Будем считать, что это твоя благодарность. – Улыбается старик. – За спасение.

Мальчик собирается с готовностью кивнуть, но не успевает даже задрать кверху подбородок. Старик тут же хлопает его по плечу, выпрямляется и отворачивается, приготовившись уже идти дальше.

– Что ж, не будем задерживаться. – Говорит он. – Нам еще не один день до живых земель.

Но тут же он снова поворачивается к мальчику.

– Вернее, до твоего дома.

И мальчик, окончательно забыв недавний страх перед скорой гибелью, поспешно убежденный в добродушии спасителей, уже спешит отплатить им за спасение хоть какой-то помощью.

– Да куда там! – Вскакивает мальчишка. – До хаты моей полдня! Видать, вы же там не хаживали. Да я покажу! Тут всего-то… еще до вечера из лесу выйдем.

Старик резко оборачивается, но удивительным образом даже быстрые движения у него выходят плавно и спокойно.

– Полдня, говоришь? – Подступает он ближе. – А ты не ошибся?

Мальчик на миг теряется и говорит тише, но с прежней живостью.

– Да куда уж. Я то знаю. Я с утра только вышел, да лишь, когда солнце наверху встало, тогда в лес вошел. – Охотно, но уже без восклицаний объясняется мальчик. – Да вы пойдемте, я вас живо выведу.

Старик с колдуньей переглядываются, и оба проигрывают легкой растерянности. Но мальчик зовет идти и продолжает уверять, что выведет из леса еще до заката, так что старик с колдуньей отправляются следом.

Старик идет неторопливо, ничего не говорит. Мальчик тоже не торопится, идет медленно, да и никаких разговоров не заводит, смотрит только под ноги, и колдунья скоро начинает скучать. Повздыхав немного, она собирается завести беседу со стариком, но оглядывается на мальчика и замечает в его руках небольшую, плетеную корзинку, набитую травами.

– А это у тебя что? – Спрашивает колдунья с небрежностью, рожденной скукой, но все же с интересом.

Мальчик замечает ее взгляд, но отчего-то медлит с ответом. Хотя, это лишь сильнее интригует колдунью, быстро иссушая ее слабое терпение.

– Дай-ка взгляну. – Наклоняет она голову, всего мгновение не дотерпев до ответа. – Хм, это же «синяя лайка», верно? А это… «козлиный пух». А это… старик, взгляни-ка. Что это?

Старик в ответ вздыхает.

– Если ждешь отзывчивости, зови человека по имени. – Говорит он медленнее обычного. – Да и имя собеседника узнать не мешало бы, прежде чем с ним заводить отстраненные беседы. Как тебя….

Но договорить колдунья старику не дает.

– Точно! – Мгновенно отвлекается она на мальчика. – Тебя как зовут, носатый?

Старик громко, устало вздыхает. А мальчик медленно опускает глаза.

– Алешкой кличут. – Говорит он тихо, затаив обиду.

Колдунья этого не замечает, и остается весела и небрежна.

– О, отлично. – Улыбается она и тут же снова указывает на корзинку в руках мальчика. – Ну так что, я угадала?

На этот раз он не торопится с ответом, но затем качает головой.

– Не знаю. – Говорит мальчик.

Колдунья сразу обращается с тем же вопросом к старику, но тот лишь говорит, что болтовня его не интересует.

– Ну и ладно. – Отвечает ему колдунья, положив руку на плечо Алеши. – Идем живее, чего плетешься, как старик?

И женщина с хитрой улыбкой толкает мальчика вперед, заставляя торопиться.

– Расскажи лучше, зачем тебе это бесполезное сено понадобилось?

– Это не сено. – Спокойно отвечает Алеша.

– А что же тогда?

Колдунья улыбается, больше не обращая на старика внимания, хранит беспечное выражение, но замечает, как мальчик быстро изменяется в лице после ее вопроса.

– Ты же летала там. Я видел. – Вдруг изменяет мальчик тон, побеждая страх перед колдуньей. – Ты же волшебница, да? Ты меня спасла.

Колдунья медленно прикрывает веки, а уголок ее рта начинает ползти в сторону и вверх, но усмехнуться женщина не успевает. Алеша подступает к ней на шаг и бесцеремонно хватает за руку.

– Эти травы мне затем нужны, чтобы вылечить сестер! – Признается он, резко переполнившись решимостью. – Но ты же волшебница, ты мне поможешь! Поможешь, ведь? Я хотел зелье для них сварить, но если не выйдет….

Алеша опускает глаза, а колдунья приоткрывает рот и поводит в сторону взглядом, не боясь обнажать свое недовольство.

– Но тогда, – снова оживляется Алеша, – ты излечишь сестер. Ты же….

– Мы и так тебе жизнь спасли. – Отнимает колдунья руку, взглянув осудительно, но тут же снова начинает беспечно улыбаться. – Хотя, ты, носатый, молодец. Своего не упустишь. Туповат, правда, но ничего, и не таких земля выносит. А нам сейчас не до твоих проблем, так что не доставай. Выйдем из леса, а там делай, что хочешь.

На миг Алеша отчаивается, но спустя миг он вдруг бросается к колдунье и хватает ее за рукав, свесив корзинку с травами на локоть.

– Тебе же ничего не стоит! – Начинает он причитать, запинается и говорит медленнее и тише. – Помоги, ну пожалуйста! Ты же волшебница!

Колдунья оборачивается, но теперь смотрит грозно. А уже в следующий миг легким движением она отбрасывает мальчика на несколько шагов. Он падает на спину, зацепившись ногой за сухую ветку, локтем проминает корзинку и глядит оторопевшим взглядом.

– Отвяжись, мальчишка! – Грозным тоном велит ему колдунья. – И не вздумай меня хватать, а иначе живо руки тебе оторву к чертям собачьим!

У Алеши вздрагивает губа, а в глазах начинает мерцать слабым блеском подступившее отчаяние. Но едва опомнившись, он тут же поправляет смятую, плетеную корзинку, рыская кругом взглядом и проверяя, не выпали ли из корзинки травы. А впрочем, тлевший в мыслях уголек надежды успевает растаять, будто снежинка от случайного вздоха.

– Умоляю. – Повторяет Алеша, смотря в землю и не поднимаясь. – Если с ними что-нибудь случится, я же… я один совсем… я тогда….

Колдунья начинает кривиться, видя, как сквозь дрожащий голос мальчика пробивается готовый вырваться из его души плач. Отставший всего шагов на десять старик успевает догнать спутников, и, видя гримасу на лице колдуньи, торопится заговорить, пока ее уста не изранили разум мальчика еще сильнее.

– Запомни одно, – говорит старик, подступая к Алеше, – не оставляй тропу ради слов. Ни одно из них не стоит того, чтобы останавливаться.

Мальчик поднимает взгляд, неожиданно теряясь. Смысл этого выражения ему остается непонятен, но так старик легко избавляет его от неприятных чувств. И потянув за плечо, тут же вынуждает подняться с земли, не давая времени на раздумья. Поднимая мальчика с земли, взглядом старик обращается к колдунье, а та как всегда быстро устает ждать. Старик ничего ей не говорит, и женщина, взмахнув рукой, отворачивается и уходит вперед. И все же, шаг она замедляет, не собираясь покидать спутника, но и разговаривать с ним не желая.

– Хотя, как ни печально это признавать, – заговаривает с мальчиком старик, когда колдунья успевает отойти на несколько шагов, – но она права.

Алеша снова поднимает удивленный взгляд, не зная, как реагировать на слова. Но старик продолжает тянуть его за руку вперед и не дает останавливаться.

– Я слышал не все, но и того достаточно. Ты поспешил. Ты словно бросился со скалы, не зная, есть ли под ней озеро. – Говорит старик привычными для него загадками, увлекая и запутывая Алешу все сильнее. – Как и моя… попутчица. Она тоже часто так делает.

Старик улыбается. И пусть слабо и недолго, но этого хватает, чтобы мальчик успокоился.

– Ни я, ни она ничего почти не смыслим в исцелении. – Продолжает старик, отпустив мальчика.

Алеша дальше идет сам и внимательно слушает, пытаясь разгадать мысли старика, теперь быстро ставшего мудрецом в глазах мальчика благодаря паре легких загадок.

– Так что мы вряд ли сумеем тебе помочь. А тем более, если дело серьезное. Разве что у твоих сестер обычные царапины, раны бы я легко мог залечить. И дослушав, мальчик быстро снова грустнеет, но теперь сдерживается.

– У-у. – Качает он головой.

– Жаль. – Сразу же вздыхает старик. – Тогда бы все было намного проще.

Алеша опускает глаза, но продолжает идти, не останавливается, и даже шага не замедляет, держась наравне со стариком. А тот, оказавшись вблизи, теперь не брезгует заглянуть в корзинку.

– Что это? – Спрашивает вдруг старик, увидев маленький, синий цветок с пятью лепестками. – Постой, дай мне взглянуть.

Взяв мальчика за плечо, старик теперь сам заставляет его остановиться, наклоняется и заглядывает в корзинку, щурясь и внимательно присматриваясь к цветку.

– Хм, да это же «ночное солнце». – Удивляется старик, достав из корзинки цветок.

Мальчик смотрит на него с опаской, выдавая чувства большими, широко распахнутыми глазами, а потому старик, будто читая мысли Алеши, тут же кладет цветок обратно, едва заметно улыбается и хлопает мальчика по плечу. Но мгновенно он возвращает серьезность, вновь наклоняется и сжимает плечо мальчика сильнее.

– Ответь мне… Алешка, – проговаривает старик, нахмурившись, – зачем тебе понадобился этот цветок?

И хотя его голос звучит обычно, спокойно и ровно, но с таким сосредоточенным прищуром, мальчику голос старика мерещится иным, теперь он кажется Алеше почти зловещим и пугающим.

Мальчишка сразу начинает перебирать в уме причину такого интереса старика, но не может вообразить ни одной. Он собирается уже как-нибудь отговориться, но сдерживается и все же решается ответить честно.

– Этот цветок…, – говорит мальчик дрогнувшим голосом, но с каждым следующим все больше успокаивается, – он нужен для зелья. Если его добавить, то лекарства становятся лучше, и болезнь отступает быстрее.

И старика ответ устраивает. Даже слегка удивляет. Он кивает, медленно выпрямляется и отпускает плечо мальчика.

– Действительно. – Говорит старик и снова наклоняется к корзинке. – Позволь еще раз взглянуть. «Синяя лайка», «козлиный пух»… «кустарный плющ»? Хм, полезные травы. Из этих трав получится неплохой отвар. Возможно, тебе наша помощь и не понадобится. Пожалуй, немного есть болезней, которые сумеют устоять перед зельем из этих трав. Если ты все правильно сделаешь, то беспокоиться не о чем.

Мальчик сразу ободряется, вытягивает шею, и у него на носу даже заметно вздуваются ноздри. А старик поворачивается и шагает по следу ушедшей вперед колдуньи, увлекая за собой и мальчика.

– Значит, у меня получится? – Увязывается Алеша за стариком. – Думаешь, получится?

Старик отвечает на ходу, не обращая к мальчику взгляд и не замедляя шага.

– А разве важно, что я думаю? – Улыбается он так же слабо, как и обычно.

И хотя мальчик не в силах различить в выражении старика эту улыбку, но добродушие в голосе Алеша все-таки улавливает.

– Ты же, видать, то же волшебник, да? А если так, то тебе виднее.

Вдруг отстает на шаг, о чем-то задумавшись. А вслед за ним останавливается и старик.

– Что? – Интересуется старик.

– Тогда я спасу сестер. – Говорит мальчик, вспыхнув уверенностью.

Старик не заставляет молчание зависнуть надолго в воздухе, и, глядя на мальчика, спустя миг он даже смягчается в лице.

– Вот что, – говорит старик, улыбнувшись всего чуть ярче, но этим давая Алеше различить свою улыбку, – взглянем, что там с твоими сестрами. Нам же в любом случае по пути.

И Алеша, выпучив глаза, почти сразу расплывается в улыбке. Но отблагодарить старика мальчик и со всей своей торопливостью не успевает.

– Теперь идем, не будем оставлять слова словами. – Снова начинает он говорить причудливо, завораживая Алешу. – Так что если хочешь помочь сестрам, то приготовься закончить то, что начал.

Но в целом мальчик, разумеется, понимает старика, нахмуривается и теперь начинает казаться даже еще решительней, чем прежде. Больше он не отвлекает беседами, а идет следом, нахмурившись и с задумчивым видом, и уже скоро вместе со стариком догоняет колдунью, остановившуюся, чтобы дождаться спутников. А едва они оказываются в паре шагов от нее, как колдунья берется одной рукой за бедро, а второй начинает изящно жестикулировать в такт словам.

– И как это понимать? – Спрашивает она старика, глядя с укоризной, но быстро увлекается и начинает кривляться. – Всю дорогу ты меня донимаешь: «Времени нет. Нужно идти. Туда не ходи, этого не делай. Северные царства, северные царства…». А сам в благодетели устроился, еще из леса выйти не успели!

И уже собирается колдунья сложить руки на груди, недовольно фыркнуть и отвернуться, как в разговор вклинивается мальчик.

– А вы идете в северные царства?

Колдунья вдруг замирает, осознав лишь теперь, что сболтнула лишнего в пылу негодования. Она медленно переводит взгляд на старика, но тот уже глядит на женщину строго, и так сердито, что сейчас она даже не решается ничего добавить.

– А все-таки он болтается. – Говорит старик через мгновение. – Как по ветру.

– Что болтается? – Любопытствует быстро посмелевший мальчик.

И старик оборачивается к нему.

– Послушай меня внимательно, Алеша. – Отвечает старик.

Он разворачивается, встает перед мальчиком на одно колено, чтобы поравняться, но даже и так старику приходится слегка гнуть спину, чтобы смотреть Алеше ровно в глаза. И лишь взяв мальчика за плечо, сдавив его широкой ладонью, старик продолжает.

– Кто мы и куда идем, тебя не касается. И знать тебе этого не стоит. Лучше забудь сразу же.

Мальчик успевает кивнуть, но еще не поднимает голову, как старик уже продолжает.

– Ты не скажешь никому о нас ни слова. – Говорит он тяжелым, но спокойным, ровным и приятным голосом. – А иначе, я тебя целиком проглочу.

Алеша смотрит в глаза старика, недоумевая и даже вздрогнуть не может от сковавшего его ужаса. И путаница лишь сильнее пугает. Ведь не может же он на самом деле проглотить? Да и что это значит? А впрочем, стоит этому образу проникнуть в воображение Алеши, как въедливая картинка тут же поселяется в глубине мыслей тайным кошмаром.

– А теперь идем. – Выпрямляется старик. – Я посмотрю, что с твоими сестрами, мы с моей спутницей исчезнем, и ты о нас не вспомнишь. А иначе….

Мальчик ждет, но старик так и не оканчивает предложение. И странная картина, нарисованная воображением, еще ярче разукрашивается силой яркости детских фантазий, отчего начинает пугать еще больше.

Старик уходит вперед, и теперь уже Алеша не решается с ним заговаривать. Даже идти вровень не осмеливается и, отстав на пару шагов, плетется сзади.

Перед мальчиком идет колдунья. Но теперь и она молчит, ничего почти не говорит, и даже выглядеть начинает странно. Мальчик замечает, как она иногда поднимает голову, смотрит недолго на старика, быстро устает от вида его спины и решительной походкой отправляется вдогонку. И все же, за несколько раз она так и не догоняет старика, вновь замедляет шаг, опускает взгляд и идет дальше молча.

Неожиданный испуг быстро оставляет мысли. К тому же, нет ничего сложного в том, чтобы просто никому не говорить о встрече в заколдованном лесу. Да и некому. Только перед сестрами мальчик и мог бы похвастать, но им все равно не до этого, и вряд ли поверили бы. Так что, пусть Алеша и не забывает о страшной угрозе, внушенной ему стариком, но все же перестает бояться, смелеет и даже решается снова заговорить. Правда, на этот раз уже с колдуньей.

Алеша мнется, думая, не рассердит ли колдунью на этот раз, но интерес берет свое, и мальчик, заминаясь, начинает.

– А… ты…, – проговаривает Алеша нерешительно, но завоевав внимание колдуньи, говорит смелее, – как услыхала, что говорил старик?

Колдунья прищуривается, остановившись на миг, но ничего не говорит. И мальчик, видя ее безразличие, слегка расстраивается, но решает все же не тревожить свою несдержанную спасительницу. А впрочем, она и сама долго не выдерживает.

– Ты… пф. – Брякает колдунья под нос. – Что за невежда?

И мальчик виновато опускает глаза, продолжая идти на шаг позади женщины.

– Но…, – заговаривает он с еще большей нерешительностью, но вновь быстро от нее избавляется, – интересно же. Как… ты узнала, о чем говорил старик?

Колдунья чуть поворачивает голову, но почти сразу отворачивается и не отвечает.

– Мы же так далеко были. – Не успокаивается Алеша. – Разве можно было услыхать?

Колдунья недовольно вздыхает.

– Ты не отстанешь, да? – Заговаривает она. – Ветер принес мне слова. А теперь не доставай.

– Ветер? Как это?

Женщина не отвечает, но на этот раз оборачивается. Нахмурившись, она взглядывает сердито на мальчика, и он опускает глаза, больше не собираясь беспокоить колдунью. Хотя, не успевают они сделать и полсотни шагов, как женщина сама заговаривает от скуки. Вскоре она начинает оборачиваться и заглядывать в корзинку, от нетерпения делая это так явно, что даже Алеша сразу же замечает. А в какой-то момент колдунья даже забывает обиду, которая исчезает так же скоро, как и появилась.

– А что это там? – Спрашивает она, слегка повернув голову и заглядывая в корзинку. – Как старик его назвал? «Ночное солнце», да?

Алеша поднимает взгляд и тут же откликается на зов колдуньи.

– Ага. – Отвечает он с готовностью, вмиг догоняя и равняясь с женщиной. – А матушка «фиолетовой тенью» звала. Он, знаешь, какой редкий? Я его почти целый день искал!

– Ха! – Не сдерживается колдунья, но в ее усмешке не чувствуется сердитой злобы. – Целый день. Да это разве редкость?

– Да мне повезло! – Тут же защищается Алеша, чуть выбежав вперед. – А до того, я всего раз его видал! А я каждый день по берегу хожу, и только раз нашел! А у матушки всего два было таких!

Но прежде чем колдунья успевает что-нибудь сказать, останавливается и заговаривает старик.

– Ты сказал, у берега? – Спрашивает он, вонзив в глаза мальчика сосредоточенный взгляд. – У какого?

Алеша тут же останавливается. Колдунья замечает, как мальчик глядит на старика. Стоило тому лишь задать вопрос, как Алеша тут же растерял весь пыл и встал. А едва мальчик начинает отвечать, как его интонация мгновенно изменяется, хотя только что была полна задора и живости.

– Ну так, перед лесом же река. – Спокойным, медлительным, даже виноватым голосом отвечает мальчик, словно один вид старика внушает ему сомнения и ужас. – Так это… по тому берегу, у реки.

Но гораздо больше взгляд колдуньи привлекает выражение на лице старика. Вряд ли Алеша может заметить хоть тень его настроения, но вот женщина сразу различает, что старик выискивает что-то в словах мальчишки, что-то, что заставляет его на миг растеряться и тут же обрести задумчивый вид.

– Что? – Спрашивает колдунья, не выдерживая ни мгновения ожидания. – Что не так?

Старик не отвечает сразу, молча смотрит, но видя его сосредоточенный взгляд, на этот раз колдунья не торопится перебивать.

– Не было никакой реки. – Отвечает он.

И колдунья вместе со стариком замирают.

– Да как это не было? – Удивляется мальчик, торопясь оправдаться. – Еще матушка моя рассказывала, как в детстве там рыбу во-от такую поймала! Всегда там река была!

Но старик с колдуньей так и продолжают стоять.

– Да идемте же! – Рвется Алеша увести их дальше. – Тут недалеко уже.

Он чуть не берет колдунью за руку, собираясь утянуть вперед, но вспоминает, что в прошлый раз это закончилось плохо и, опомнившись, теперь довольствуется лишь призывами.

Впрочем, колдунья спокойно поддается зову и идет за мальчиком. Лишь старик медлит, о чем-то задумавшись, и с хмурым видом пропускает спутников вперед. Упираясь задумчивым взглядом в землю осеннего леса, устланную опавшей листвой, он неслышно вздыхает, дав печали выбраться из мыслей, а затем поднимает глаза, смотрит вслед мальчику, и снова замирает, на мгновение затаив дыхание.

Колдунья с мальчиком не могут этого заметить. Старик плетется где-то сзади, и спутники почти не обращают на него внимания. Иначе, женщина ни за что бы не упустила из виду обеспокоенность, появившуюся на лице старика. Только она слишком быстро увлекается разговором с мальчиком, узнав, что он умеет готовить отвары, и про старика напрочь забывает.

Алеша со своей спасительницей коротают время в пути бессмысленной, легкой беседой. Идти действительно остается немного, так что колдунья не успевает разузнать что-нибудь еще. Мальчик рассказывает о том, что мать научила его варить зелья, что он знает почти все растущие в округе травы и почти все умеет применять, но по большей части они лишь спорят о мелочах. А поскольку старик не вмешивается, беседа так и течет, не обретая глубины.

И уже скоро лес начинает редеть. Плотные ряды высоких деревьев растягиваются, и быстро растут просветы, сквозь которые все больше выступают черты широких просторов. Громче шумит река. Слышится, как невдалеке журчит вода, хотя берегов еще не видно. И потому колдунья живо теряет остатки терпения, смолкает и перестает спорить, отчего Алеша ненадолго даже теряется, решив, что мог обидеть спасительницу. А вскоре колдунья расплывается в улыбке, как только шипение реки становится настолько отчетливым, что в нем нельзя усмотреть случайно опавшие на слух, обманчивые звуки.

– Наконец-то! – Восклицает она, не скрывая радости.

Тут же колдунья бросается вперед и, поддаваясь чувствам, даже не пытается больше прятать силу. Ступая по воздуху и резко поднимаясь, женщина перемахивает целые аршины. Отталкиваясь носочком, она проносится на ветрах вперед сразу на несколько шагов, лишь там ступает на вторую ногу и делает уже новый шаг и в мгновение уносится вперед, оставляя мальчика изумленно таращиться ей в след.

Желая встретить день за пределами осточертевшего леса, колдунья не ждет спутников, медленно плетущихся сзади. Быстро исчезнув за редеющей стеной деревьев, она вынуждает Алешу со стариком идти по ее следу, а сама дожидается их у реки, с искренним, детским удовольствием разглядывая узоры своенравных волн.

Мальчик, оглянувшись, слегка замедляет шаг, чтобы не оставлять старика одного. Но тот держится позади и все никак не может, или не хочет догнать. А впрочем, скоро уже Алеша выбирается из леса, находит сидящую у реки колдунью, и всего через несколько мгновений по его следу выходит и старик.

– Я же говорил, – торопится мальчик оборвать вдруг повисшее молчание, – тут недалеко. И река – вот она.

Он поворачивается к старику, но тот отводит взгляд и осматривается.

Лес обрывается резко. На его границе почти нет молодых деревьев, и только кое-где растет густой кустарник. А тут же, сразу за границей леса, одна лишь тонкая полоска высокой травы отделяет царство деревьев от спокойного течения широкой реки. За рекой тоже растут деревья, но совсем другие. Невысокие, крепкие, с пышными, густыми кронами они разбредаются повсюду, оставляя свободный простор, усеянный дикой травой.

Глазами не отыскать ни тропинки, ни домика, ни какого-нибудь следа людского присутствия. Левее, вдали едва можно различить торчащие из-за деревьев лопасти водяной мельницы. Но и они почти сливаются с диким пейзажем, распластавшимся у проклятого леса, вдоль устья широкой реки. Взгляд, устремляясь в одну, или другую сторону, в конечном счете, упирается в стену из островков деревьев, уходящую, кажется, до самого горизонта. А впрочем, даже и оказавшись в середине густого кустарника легко решить, будто вокруг одни заросли с лужайками, проплешинами этого лесного покрова.

Алеша, испытывая гораздо меньше энтузиазма при виде знакомых мест, красивых, но приевшихся взгляду, прерывает молчание первым, готовясь увести спутников дальше.

– Нам сюда. – Зовет мальчик, двинувшись вверх по течению. – Тут воды с головой точно будет. Да и холодно переплывать. А там мост. К вечеру успеем….

Он не замечает, как колдунья уже рисует пальцами витиеватые знаки прямо в воздухе. А старик попросту не успевает ее остановить.

И не успевает мальчик договорить, как женщина уже заканчивает магический обряд. Перед ладонью колдуньи мерцает волшебный знак из тонких, ровных линий. Женщина держит руку перед собой, растопырив пальцы, и волшебный узор продолжает светиться будто у нее на ладони. Алеша чувствует, как земля под его ногами вдруг проваливается куда-то вниз. Испуганно, он сгибается, готовясь уже к падению, и лишь после замечает, что поднимается над землей вверх. Хотя, прежде чем мальчик успевает хоть как-нибудь отреагировать, взмыв над рекой, он уже перелетает на другой берег, где сваливается на траву, чуть не уронив корзинку.

Рядом, аккуратно, медленно опускается на землю старик, а еще в паре шагов на траву прыгает и сама колдунья, легко перепрыгнув реку, и лишь слегка задрав подол юбки, не поднявшийся выше сапог. Приземлившись, она видит, как Алеша прокатывается по земле кубарем, но не замечает, что упасть ему приходится лишь затем, чтобы уберечь корзинку с травами, выскальзывающую из рук. Под звонкий хохот колдуньи, мальчик поднимается на ноги, замечает прикованный к нему взгляд женщины, а потому от ее радостного смеха начинает чувствовать себя неловко, мнется и с недовольством отводит взгляд.

Старик не обращает на спутницу никакого внимания, подходит к мальчику и заговаривает с ним спокойно, будто ничего не произошло, невольно сообщая и ему эти чувства.

– Показывай, Алешка, – говорит он вполне серьезным тоном без тени улыбки, – куда дальше.

А колдунья продолжает заливаться смехом, вновь заставляя мальчика неловко мяться. Лишь когда старик оборачивается, вдруг бросив на спутницу взгляд, полный сердитого укора, она постепенно успокаивается.

– Показывай дорогу. – Торопит старик.

Но только мальчик готовится исполнить указание, как тяжелая, большая ладонь в очередной раз сжимает его плечо, не давая повернуться.

– Только вот что, – говорит старик тише, чуть пригнувшись, – дай-ка нам чуток поговорить наедине, не торопись. Иди впереди, только далеко не уходи и не спеши. А мы тебя сами догоним.

Алеша кивает, поправляет удобнее корзинку, разворачивается и отходит шагов на десять. Затем поворачивается, убеждается, что достаточно отошел, упирает в землю взгляд и начинает высматривать цветы и травы, не найдя себе другого занятия. А старик, оставшись с колдуньей наедине, оборачивается к ней с тяжелым, недовольным вздохом.

Он не сразу заговаривает, ждет чего-то и только смотрит. И колдунья быстро успокаивается, смотря в его серые глаза, перестает улыбаться, а после быстро изменяет выражение. На ее вытянутом, красивом лице, выписанном тонкими, ровными линиями мгновенно всплывает такое же недовольство, как и то, что украшает лицо старика. Наконец, колдунья открывает рот, отводит взгляд и выдыхает, сложив руки на груди.

– Даже не начинай. – Заговаривает она сердитым тоном, уже не оставив на лице ни тени добродушия, еще миг назад красившего ее улыбку. – Рядом никого. Я даже проверила, хоть и так понятно. А если мальчишка и расскажет, ему все равно не поверят.

– Дело не в этом. – Спокойно отвечает старик.

И его серьезное выражение заставляет колдунью на миг растеряться, а с ее лица тут же пропадает все недовольство. Она даже ничего не спрашивает, и старик ждет еще миг, а после качает головой.

– Значит, все-таки не заметила? – Говорит он. – Теперь мне кажется, что помочь мальчику мы уже не сможем.

Колдунья начинает хитро щуриться и снова улыбается, поправив руки и наклонив вперед корпус.

– А я с самого начала это говорила. Вот увидишь, дня не пройдет, как он куда-нибудь вляпается.

– Я не об этом.

– Тогда о чем, черт тебя…. – Говорит она со злостью, но выдохом заставляет себя успокоиться. – Ладно, говори уже, что не так?

Старик все равно медлит, отводит взгляд и начинает идти по следу Алеши.

– Если что-то и может тебя погубить, кроме поспешности, так это твоя невнимательность. – Заговаривает он на ходу, спустя мгновение. – Тебе следует научиться глядеть по сторонам.

– Да, да. – Вклинивается колдунья. – Я серьезно. Можем мы не тратить время на поучения? Я уже не девочка, помнишь?

– Да. – Оборачивается старик и опускает взгляд на грудь. – Я вижу.

Но колдунью это не злит. Даже наоборот. Улыбнувшись, она гордо задирает голову и выходит на полшага вперед, продолжая идти рядом.

– Итак. – Говорит она спокойней. – Что такого я упускаю?

– Взгляни на спину мальчишки.

Легкое удивление, внезапно пронзившее мысли колдуньи, заставляет ее остановиться. Поравнявшись со стариком, глядя вперед и пытаясь рассмотреть мальчика издали, она снова продолжает ходьбу, но все еще ничего не понимает.

– Хм, – присматривается колдунья, но не может рассмотреть ничего необычного, – спина, как спина. А что?

– Смотри внимательнее.

– Да что…. – Чуть не теряет колдунья терпение, но вдруг ее выражение снова меняется.

Женщина обретает серьезный, вдумчивый вид, который красит ее лицо даже больше улыбки, хотя и появляется гораздо реже. Она нахмуривается, а еще через миг встает, заметив то, о чем говорил старик.

– Видишь? – Тут же спрашивает он.

На этот раз медлит уже сама колдунья. Остановившись, она продолжает смотреть Алеше в спину, хотя уже заметила тонкие, черные нити, пронзающие его одежду и колышущиеся на ветру, словно водоросли на дне озера.

– А, поняла! – Радостно восклицает колдунья. – Думаешь, что и с его сестрами то же самое?

Старик не останавливает шаг.

– Вероятно. – Говорит он, не обращая внимания на короткую радость спутницы. – Но даже если их свалила обычная болезнь, его проклятие не даст мальчику помочь. В любом случае, ничего хорошего это не сулит.

– И давно ты заметил? – Почти сразу интересуется колдунья.

– Нет. – Спокойно отвечает старик. – Увидел только что, когда вы с ним пошли вперед.

И колдунья нахмуривается.

– Проклятье. И как я это упустила? – Сердится она, но тут же себя прощает. – Ну, с кем не бывает. Ты тоже не сразу понял, между прочим.

Старик молчит.

– Ничего не поделать. – Вздыхает колдунья. – Но я понимаю, тебе тяжело будет сказать ему. Не волнуйся, я сама. Эй!

– Постой. – Останавливает старик. – Не спеши. Быть может, кому-то из них еще можно помочь. Не будем торопиться. Сначала хотя бы взглянем.

Колдунью такой поворот не радует и чувства она по привычке не скрывает. Остановившись, она запрокидывает голову, а затем роняет ее в ладонь и потирает лоб. И все же, женщина ничего не отвечает и протестовать не торопится.

Старик идет вперед, не обращая на ее размашистые жесты никакого внимания. И не остается ничего другого, кроме как еще раз вздохнуть и отправиться следом к остановившемуся по зову мальчику.

Идти приходится не слишком долго, и почти весь оставшийся путь проходит в молчании. Алеша пытается еще о чем-нибудь поговорить, чтобы отвлечься, но чем ближе он оказывается к дому, тем мрачнее и задумчивее становится. Да и колдунья со стариком не желают говорить, оба молчат и идут следом. И лишь у самого дома, мальчик заговаривает с ними вновь.

– Вот. – Указывает он на отчужденную, разваленную, стоящую на окраине лесной полосы, вдали от маленькой деревни халупу. – Идемте.

Мальчик становится живее, когда путь почти окончен, но торопясь помочь сестрам, чуть не забывает предупредить нежданных гостей о странностях, которые болезнь сестер привнесла в его жизнь.

– Ой. – Оборачивается Алеша. – Только, вот что, вы не слушайте, чего сестры говорить будут. Не злые они.

Мальчик подступает ближе и всматривается попеременно то в глаза колдуньи, то в глаза старика.

– Ежели будут ругаться, то вы не гневайтесь. Они не со зла. Они сами не понимают. Они когда заболели, то….

– Все хорошо. Не волнуйся. – Успокаивает старик. – Нам они вреда причинить не сумеют, а мы им не станем. Идем.

И, подталкивая мальчика в спину, старик вынуждает Алешу быстрее побороть свои волнения.

Добравшись до порога, мальчик и сам торопится войти, оживляясь еще больше. Распахнув дверь, он тут же заскакивает внутрь, оставляя проход свободным. Колдунья со стариком не заходят и остаются снаружи, не желая ступить даже на порог, и пока мальчик торопится проведать сестер, они оглядывают бедное жилище.

Худые, деревянные стены с просветами между бревен, держат низкий потолок, готовый в любой миг обвалиться. Свет проникает лишь через открытую дверь и маленькое окошко, а внутри стоят только две соломенные кровати, стол, пара табуретов и самодельная, кривая тумба.

В углу свалены котелки, рядом с входом стоят два деревянных ведра, а снаружи валяются две старые лопаты. И даже колдунья, заглянув всего на миг, не остается равнодушной. Увидев двух девушек, дрожащих на соломенной кровати, прижавшихся друг к другу и окутанных черными нитями проклятия, она сердито, недовольно фыркает и тут же отступает в сторону, не желая больше ни мгновения терзать взгляд этой отвратительной картиной.

– Алика! Синушка! – Бросается мальчик вперед. – А я травы собрал! Говорил же? Потерпите чуток. Сейчас я зелье сварю, вам и получше станет. Глядишь, к вечеру уже оклемаетесь.

Старик только печально вздыхает и тоже отводит взгляд, сознав, что помочь сестрам мальчика уже нельзя.

Но одна из девушек, заметив незнакомое лицо, уже выбирается из под тонкого одеяла. Ее почерневшие глаза вмиг разгораются пламенем ненависти, и она, корчась, рвется вперед и сваливается с постели.

– Это еще что за хрыч?! – Кричит девушка, тыча в старика пальцем. – Ты кого сюда привел, дурень?! Гони его в шею! Гони!

Алеша бросается помочь и хочет затащить сестру обратно в постель, но та сопротивляется и рвется к выходу.

– Убью! Пошел вон! – Кричит она, разбрызгивая в приступе ярости слюни и сопли.

Но старик не обращает внимания. Даже не оборачивается. И все равно Алеша торопится все объяснить, укладывая сестру обратно.

– Не надо ее слушать. Это она не со зла. Это все из-за….

– А ну пусти, дурень! – Слабо ударяет девушка по ладони Алеши, но не может ему сопротивляться. – Пусти! Убью! Убью, тварь!

Вторая из девушек молчит, сопит с полузакрытыми глазами и только смотрит, не в силах вымолвить даже слово. Но ее сестра не успокаивается, а впрочем, угасает мгновенно, быстро растеряв все силы.

– Убью… убью…. – Продолжает она шептать почти беззвучно.

А мальчик, успокаивая ее ласковым словом, заботливо и осторожно укладывает сестру обратно, закутывая в тонкое одеяло.

– Тише, сестрица, не гневайся. – Шепчет он. – Это люди не злые, хорошие они. Они мне помогли, когда я… когда застрял. Я их позвал. Видать, и с болезнью вашей помогут. Тише, ты ложись, отдохни, не трать сил.

Услышав его, старик разворачивается и отступает от порога. Алеша это замечает, и, уложив сестру на кровать, тут же выходит следом. А подойдя к старику, мальчик всматривается в его лицо с надеждой, но быстро распознает тяжелый взгляд, который тем сложнее выдержать, что это выражение лишь усугубляется приевшейся чертам старика, неизгладимой, мрачной серьезностью.

– Вы же поможете? – Спрашивает Алеша слабеющим голосом, предугадывая ответ, но все равно не желая расставаться с надеждой.

И его губы вздрагивают раньше, чем старик успевает вздохнуть.

– Алеша. – Заговаривает старик, обернувшись.

Но встретить его взгляд оказывается еще тяжелее, и на глазах мальчика почти сразу проступают слезы, заблистав маленькими кристаллами на нижнем веке.

– Тебе стоит проститься с сестрами. – С трудом продолжает старик. – Времени для этого не так много. И простые травы им уже не помогут.

Мальчик стоит, оторопев, молчит, и не может заставить себя пошевелиться. А старик, прождав несколько мгновений, отворачивается со вздохом, делает шаг и останавливается.

– Иди. – Говорит он, не оборачиваясь. – Не трать время. Его и так у тебя не осталось.

Старик начинает идти, а мальчик остается глядеть ему вслед. Алеша пытается вытянуть руку, но едва может ей управлять. Наконец, спустя еще миг, когда старик отступает от дома шагов на десять, догнав ждущую в стороне колдунью, мальчик, резко набрав воздуха, бросается в дом.

Колдунья со стариком за ним уже не смотрят. Оба идут куда-то молча, ничего друг другу не говоря. И лишь вдали, в тени старого дерева останавливаются, чтобы укрыться ненадолго от жара холодеющего, осеннего солнца, падающего за горизонт.