Читать книгу Песнь жар-птицы - Живиль Богун - Страница 3

Зрелище было, как говорится, не для слабонервных. Длилось оно от силы полминуты, но так отчётливо впечаталось в память Виктора, что даже годы спустя он помнил всё до мельчайших подробностей.

Сначала послышался вибрирующий гул, будто высоко над горами пролетал невидимый самолёт со сверхмощными двигателями – вот только звук шёл не сверху, а снизу. А миг спустя вздрогнула гранитная толща под ногами, мелко-мелко затряслись корявые кустики вдоль тропы, и к стремительно нарастающему гулу добавился дробный рокот: это камни катились по склону, подскакивая и разбиваясь друг о друга. Отец едва успел толкнуть Вика в сторону, под нависающий выступ скалы.

Уже из укрытия они увидели, как четырёхметровый овальный валун, к которому, собственно, и вела тропинка, раскололся надвое и половинки распались, повалив, словно костяшки домино, обе пары вертикальных каменных столбов, слева и справа. Грянул оглушительный грохот, облако серой пыли взметнулось до небес. Когда же пыль осела, взору Эрхартов открылся пологий склон, поросший нежно-зелёной весенней травкой. Причудливой формы скалы, похожие на латинские буквы НОН, больше не закрывали вид на долину. Скал больше не было: от них осталась лишь груда дроблёной породы.

– Немного пафосно, не находишь? – оценивающе изрёк Вик, едва оправившись от потрясения. – На мой взгляд, ребята явно переборщили со спецэффектами.

– Ну, если бы они просто повесили здесь табличку с надписью: «Входа нет!», было бы не так драматично, – отозвался Эрхарт-старший, стряхивая каменную крошку с любимой широкополой шляпы. – И не так однозначно…

Да уж! Они могли куражиться сколько угодно, однако картина была предельно ясной: Дхам Двара, врата в мир дхамжан, просто перестали существовать.

– А другие? – Вик напряжённо наморщил лоб. – Другие входы…

Теренс подумал о том же: поспешно нахлобучив на голову шляпу, он уже доставал мобильник из кармана куртки.

– Кларк? Здравствуйте, это Эрхарт. Мне необходимо связаться с господином Луисом.

Выслушав короткий ответ, он нажал отбой, но не стал прятать смартфон обратно в карман. Старине Кларку не требовалось лишних объяснений – ни о причинах, ни о срочности. Ответный звонок раздался буквально через минуту: Виктор успел машинально распустить длинные, до плеч, волосы, но не успел стянуть их снова в хвост – он всегда так делал, когда сосредоточенно думал о чём-либо.

– Господин Луис, мне нужна самая свежая информация о местах, где прошлым летом пропадали известные вам люди, – деловито сказал Теренс. – Да, вы меня верно поняли. Я хочу знать, не случалось ли там в последнее время что-либо необычное… Отлично, жду.

Он махнул сыну, чтобы следовал за ним, и быстрым шагом направился по тропе вниз, обратно к реке: здесь, в горах близ Шваца, им уже нечего было делать.

Второй звонок господина Луиса застал Эрхартов на древнем каменном мосту.

– Да… Понял. Благодарю за оперативность, – и Теренс коротко попрощался с собеседником, чей скрежещущий голос был слышен даже Виктору, хотя слов он не разобрал.

– Что он сказал? – Виктор смотрел на отца без особой надежды.

– В Кентукки несколько минут назад произошёл обвал: агент находился поблизости и видел всё своими глазами, – ответил тот, глядя на быстрые воды реки Инн. – Высоченные скалы за считанные секунды превратились в каменное крошево.

– Думаешь, так везде?

– Похоже на то.

– Я же говорил, надо было ехать сразу! – Вик с досады пнул осколок камня так, что тот перелетел через перила и плюхнулся в воду, мутную после весеннего паводка.

– Угомонись, – сказал отец, но без строгости: состояние парня можно было понять. – В середине зимы все известные нам входы были занесены снегом – я справлялся, ты знаешь. Это во-первых. Во-вторых, обвалы, скорее всего, были запрограммированы на время нашего появления.

Вик не стал спорить: понимал, что отец прав.

Они в подавленном молчании вернулись на парковку, где одиноко стоял их кроссовер: туристический сезон ещё толком не начался. Приезжие любили фотографироваться на живописном мосту, сложенном из каменных плит много веков назад, но мало кто отваживался переходить по нему на другую сторону. А зловещего вида базальтовые столбы у спуска в маленькую соседнюю долину даже местных пугали. Интересно, люди скоро заметят, что загадочных скал больше нет? И что подумают, когда заметят?

Властный голос отца отвлёк Вика от бессмысленной головоломки:

– Итак, какие мы можем сделать выводы?

– Что все входы закрыты, – буркнул Вик, усаживаясь на своё место рядом с водительским.

– Не все, а те, что нам известны, – Теренс невозмутимо завёл машину. – Ещё?

Парень задумался.

– Что мы им больше не нужны, – наконец проговорил он, судорожно сглотнув. – Имею в виду, мы, потомки…

– Верно. Дхамжаны больше никого не ждут. А это значит, что Эль выполнила свою миссию.

Эль! Ну конечно, Эль! После этих слов отца у Вика внутри будто что-то оборвалось. Всё, конец…

Он молчал почти всю дорогу до дома, от Тироля до Татр, отчаянно борясь с чувством бессилия, то и дело накатывающим на него тяжёлыми удушающими волнами.

Теренс тоже молчал, но по другой причине: ему всегда хорошо думалось в дороге, неважно, в седле, под парусом или за рулём автомобиля. В отличие от сына, у него имелся богатый опыт поисков, особенно таких, которые на первый взгляд казались безнадёжными. Страж знал: если упёрся в тупик, просто поворачивай обратно и начни всё сначала. Однако в думы сына он не вмешивался – парень должен был сам совладать со своими мыслями и чувствами.

Вскоре снова позвонил господин Луис, бывший секретарь Магистериума. Теперь он, очевидно, возглавлял новую организацию, созданную на основе широкой агентурной сети ордена; сам орден, успешно действовавший пятьсот лет, в недавнем прошлом самоликвидировался. Луис лишь подтвердил предположение Эрхартов: все врата, через которые прошлым летом ушли, а затем вернулись призванные дхамжанами люди, обрушились одновременно, хотя и находились в разных горных районах планеты. И случилось это в тот самый момент, когда отец и сын Эрхарты приблизились к тайному входу в Альпах.

Виктор, обычно такой говорливый, подал голос, лишь когда за окнами кроссовера замелькали привычные пейзажи: снова горы, только теперь уже родные Татры.

– Что будем делать, пап?

– Продолжим расследование, – с готовностью ответил Эрхарт-старший, только и ждавший этого вопроса. Он тоже переживал за младшую дочь, и ничуть не меньше сына, однако ни на миг не терял конструктивного мышления. – Будем выдвигать и отрабатывать версии, собирать сведенья…

– Но на это уйдёт уйма времени! – мгновенно вскипел Вик.

«Ну вот, вместе с решимостью проснулся и темперамент! – улыбнулся про себя Теренс. – И в кого наш мальчик такой горячий?..» А вслух сказал:

– Не напрягайся насчёт времени, Вик. Ты забыл, в Дхаме оно течёт совсем по-другому? – он со значением посмотрел в глаза сына, обычно светло-голубые и ясные, как у его матери, а теперь потемневшие от печали. – Бессмысленно беспокоиться о том, чего мы не знаем. А мы ведь ничегошеньки не знаем о времени – в первую очередь, существует ли оно вообще!

– Как это? – опешил Вик.

Отец, словно не заметив его удивления, так же невозмутимо продолжил:

– Советую с этого и начать – с теории времени.

– Что начать?

– Учиться…

***

И Виктор учился. А заодно собирал сведения и отрабатывал версии. Уже четыре года – учился, собирал, отрабатывал. Он наведался во все места, где раньше находились невидимые врата Дхама, вроде как в поисках возможных зацепок, а на самом деле просто потому, что жаждал хоть каких-нибудь активных действий.

Зато на недостаток умственной активности грех было жаловаться. Под руководством отца Вик учил древние языки, историю, географию, искусствоведение и этнологию. По собственному же почину штудировал всё, что ему казалось интересным: от новейших гипотез строения вселенной до дешифровки этрусской письменности. Он узнал столько преданий древних народов, что и сам мог бы написать диссертацию по их сравнительному анализу, причём в свете экзистенциальной мысли. Но научные степени его не привлекали. Юный Эрхарт, как и его отец, был практиком и теорией интересовался ровно настолько, насколько она могла оказаться полезной для решения конкретной задачи.

А задача у Виктора была одна: найти сестру.

Эль ушла в Дхам – невидимую страну, где обитала древнейшая раса землян. Дхам находился в некоем параллельном пространстве, однако все входы в этот мир таились в реальных земных горах. Поэтому Вика постоянно тянуло в горы. А в горных походах его обычно сопровождали друзья – Тобиас Кауниц и Клим Галицкий, вместе или по отдельности.

Отец поехал с ним лишь один раз – в Шотландию.

***

Странное это было путешествие. Напряжённое, даже трудное. Не в физическом смысле: сектор, в котором, по донесениям агентуры Луиса, раньше находился один из проходов в Дхам, был расположен в высокогорном районе, диком и труднопроходимом, однако Вик за последние годы поднаторел в искусстве скалолазания. А Теренсу эти места и вовсе были хорошо знакомы. Тропы, по которым он в молодые годы бродил с наставником в поисках целебных растений или минералов для химических опытов, конечно же, давно затянулись травой либо скрылись под обвалами. Но сами горы ничуть не изменились: те же суровые утёсы, коварные обрывы, бездонные озёра и близкое, рукой подать, небо. И даже запах оставался прежним…

– Чем это пахнет? Неужто вереском? – спросил Вик, жадно втягивая в себя прохладный воздух.

Было лето, днём камни на солнце нагревались, как каменка в бане. Однако в тени скал сохранялась влага, питающая горные травы и кустарники. Поддавшись внезапному порыву, Виктор развёл руки в стороны, запрокинул голову и, щурясь на солнце, нараспев продекламировал:

– «Из вереска напиток

Забыт давным-давно,

А был он слаще мёда,

Пьянее, чем вино.

В котлах его варили

И пили всей семьёй

Малютки-медовары

В пещерах под землёй…*»

*Здесь и далее фрагменты баллады Р.Л. Стивенсона «Вересковый мёд» в переводе С. Маршака.

– Чарующий аромат, не так ли? – одними глазами улыбнулся Теренс.

– О да!

Эхо, трижды повторившее возглас парня, потревожило ястреба: взлетев со своего гнезда на щербатом утёсе, он стал кружить над головами путников. Точно такие же плавные круги описывали его крылатые предки и сто, и пятьсот, и тысячу лет назад. Ничего здесь не изменилось: что значат для вечных гор куцые годы человеческой жизни?

Теренс тоже несколько раз глубоко вдохнул открытым ртом, словно пробуя на вкус воздух, густой и терпкий, как церковное вино, и неожиданно продолжил:

– «Лето в стране настало,

Вереск опять цветёт,

Но некому готовить

Вересковый мёд.

В своих могилках тесных,

В горах родной земли

Малютки-медовары

Приют себе нашли…»

– Значит, это и вправду запах вереска? – Вик ещё раз огляделся вокруг, его глаза блестели от возбуждения. – Того самого, что рос здесь ещё во времена легендарных пиктских королей*?

*Пикты – конфедерация кельтоязычных народов, живших на Северо-Востоке современной Шотландии с первых веков нашей эры; в IХ веке вошли в состав Королевства Альба (Шотландии).

– Это запах свободы! – не удержался Теренс, но, поймав на себе пытливый взгляд сына, с улыбкой пояснил: – Так мне казалось тогда, в юности. Ведь именно здесь, на этом горном склоне, я встретил Дугальда. Вот за той скалой пряталась пастушья хижина, в которой Мастер обитал в летние месяцы…

Теренс умолк на полуслове. Сын не стал тревожить его расспросами. Дети Эрхартов хорошо знали историю о том, как юный королевский паж спас от гибели малыша единорожка, стал учеником мага – Мастера Дугальда, а затем пятьсот лет охранял его наследниц, пока последняя из них, Эмилия, не открыла вход в Заповедный Лес, убежище единорогов, а затем стала женой своего Стража… В молчаливом раздумье они прошли вверх ещё с полкилометра, чтобы окончательно убедиться: на месте, указанном агентами Луиса, высилась лишь куча мелкого каменного крошева.

– Помню, раньше здесь действительно торчали какие-то вертикальные глыбы, но учитель никогда не заострял на них моего внимания… – сказал старший Эрхарт младшему. – Пошли обратно. Что-то не хочется мне здесь задерживаться.

Позже, когда они спустились с горного кряжа к дороге и снова сели в машину, Теренс признался сыну:

– Нет ничего приятного в тоске по прошлому. По правде говоря, особой ностальгии я и не испытываю. Хороших людей вспоминаю с трепетом и благодарностью, а прочих давно забыл. Прошлое – это ведь то, чего уже нет. Настоящее привлекает меня куда больше…

– Всё же в прошлом могли остаться следы, которые помогут нам разобраться с настоящим, – возразил Вик.

– Прошлое, настоящее, будущее – это всё одна река времени, – задумчиво проговорил Теренс. – Помнишь, Вальд в своём письме упоминал, что в Дхаме даже выделялся особый род Мастеров – Смотрящие Сквозь Время?

Разумеется, Вик помнил. Письмо Мастера Вальда, которое хранилось в письменном столе отца, он давно выучил наизусть. Там говорилось о том, что Смотрящие Сквозь Время смогли заранее вычислить некий предел существования Дхама… И тут его осенило!

– Пап, а среди Мастеров Великой Девятки мог быть Смотрящий Сквозь Время? – быстро спросил он.

– Наверняка был, – кивнул отец. – В наш мир Дхам отправил девять Мастеров, по одному из каждого рода… Ты имеешь в виду, не могла ли передаться способность видеть сквозь время кому-то из потомков?

Как раз об этом Вик и подумал. Нет, отец не читал его мыслей: просто они мыслили в одном направлении.

– Увы, нам известен род деятельности только двоих из Великой Девятки: Дугальд был Мастером Искателем, а Илларион, как выяснилось благодаря юному Кауницу – Видящим Суть, – продолжил Теренс.

– Может, попросим Тоба ещё раз срисовать остальных? – предложил Вик. – Я знаю, он их уже десятки раз рисовал, но теперь у него будет конкретная задача – увидеть что-то, связанное с временем.

– А что, это идея, – одобрил отец. – Отличная идея!

Вик зарделся от удовольствия, совсем как в детстве: отец нечасто его хвалил, но если уж хвалил, Вик воспринимал это как высшую награду за свои старания. Правда, теперь он старался не ради похвалы отца. У него была своя цель. И своё призвание.

Да, Вик наконец-то понял, в чём оно состоит. Чем только он ни увлекался в школьные годы: музыка, живопись, математика, химия, языки – список получился бы в два столбца. Как ни парадоксально, ощущение «его дела» пришло совершенно неожиданно: в тот знаменательный день, когда они с Климом тайком рванули на поиски пропавших детей Рауля. Вот тогда он почувствовал себя по-настоящему живым! Не то чтобы счастливым – какое уж тут счастье, когда у людей беда! – зато, как говорится, в своей тарелке.

А потом выяснилось, что он, Виктор Эрхарт, и правда потомок Мастеров Искателей. Что именно искали Мастера Дхама, оставалось тайной за семью печатями. Ну а Виктор искал Эль. По крайней мере, на данный момент это было основной его задачей.

– И вот ещё, – добавил Теренс после недолгого колебания, – взгляни-ка на карту врат.

Так они между собой называли карту, присланную Луисом: здесь были отмечены все точки, где раньше располагались скрытые входы в Дхам. Карту эту Вик тоже знал наизусть, тем не менее послушно открыл её в своём смартфоне.

– Ничего несообразного не замечаешь? – спросил отец, не отводя взгляда от дороги, изобилующей крутыми поворотами.

Вик в тысячный раз воззрился на карту. Несообразным, по выражению отца, было само расположение точек: по одной в Китае и Южной Америке, две в Северной Америке, остальные в разных горных массивах Европы. С другой стороны, врата появились много веков назад, когда выходы в других местах планеты дхамжанам были просто без надобности. Кроме, пожалуй, одной страны…

– Ни одной точки на территории России! – воскликнул Вик, искренне удивляясь тому, что раньше не обратил внимания на столь подозрительный факт. – Ни в европейской, ни в азиатской части. Ты это имел в виду?

– Именно, – кивнул Теренс. – Тогда как Русь уже в Средние века была сильной державой и обещала стать великой. Это во-первых…

– А во-вторых, там поселился один из Великих – Мастер Илларион! – подхватил Вик. Его глаза, обычно безмятежно-весёлые, теперь горели от возбуждения. – Значит, где-то в России должен быть ещё один вход!

– Необязательно, но весьма вероятно. У меня сложилось понимание, что сами Мастера при случае могли воспользоваться любым путём – для мгновенного перемещения в пространстве у них имелись фибулы. Врата обеспечивали свободный проход другим дхамжанам: хоть они и предпочли изолироваться от человечества, всё же непрерывно за следили за его развитием, а для этого регулярно наведывались к нам в гости… Однако вопрос сейчас не об этом. Предположим, где-то на территории современной России или бывшей Российской Империи существуют ещё одни врата. Агенты Луиса их не засекли, так как там не пропадал никто из подопечных бывшего Магистериума. И что бы это могло означать?

– Не знаю, – признался Вик.

– Я тоже не знаю. Скажу лишь одно: сведения о гибели Иллариона во время пожара вызывают у меня большие сомнения. Кстати, я уже говорил об этом твоему приятелю Кауницу…

– Так или иначе, надо ехать к Тобу, – подытожил Эрхарт-младший. – Немедля!