Читать книгу Запасные - Живиль Богун - Страница 3

Мать Геновефа шла по длинному каменному коридору, и гулкие своды многократно усиливали стук её посоха. Блёклый утренний свет лился сквозь высокие окна, открывая взору великолепные мозаики на стенах и сложный узор из трёхцветной плитки на полу. Настоятельница, однако, не смотрела ни под ноги, ни по сторонам. Зачем? Она до сих пор помнила каждую пядь этих стен и полов, и количество шагов от колонны до колонны, от окна до окна. Сотни, а может, и тысячи часов провела она на коленях, драя эти холодные плиты и начищая до блеска колючие кусочки мозаичных картин… Стоило только вспомнить об этом, и у неё вдруг заныли колени, больно защипало в пальцах затёкших рук. Наверняка то же самое теперь чувствовали десятки маленьких девочек, наводивших красоту в парадной галерее к приезду столь важной особы. Вряд ли в этом почтенном учреждении, славящемся верностью старым добрым традициям, хоть что-то изменилось за шестьдесят лет.

Десять лет из этих шестидесяти она провела здесь, в приюте милосердных сестёр. Десять лет, десять долгих зим… Зимы больше запомнились: студёные постели, лёд в рукомойниках, промозглые классы, где перья выпадают из закоченевших пальцев, вечно мёрзнущие руки и ноги, бледные лица подруг – таких же никому не нужных девочек, как и она. Сёстры-воспитательницы мёрзли не меньше, и носы у них были вечно красные, а губы синие. А всё потому, что каменные помещения невозможно было как следует протопить: огромные очаги, в которых когда-то целиком жарились на вертелах туши кабанов, были бесполезны для обогрева спален и учебных комнат, а звериные шкуры, раньше утеплявшие полы и стены, давно побила моль… Если кто и был виноват в страданиях и без того несчастных сирот, так это король, прадед нынешнего короля, подаривший обездоленным детям свой старый охотничий замок в лесах Радосбоны, чтобы все знали: Тодарик Первый не зря носит прозвище Щедрый! С тех пор они все Тодарики: Первый, Второй, Третий, Четвёртый… Последнего, правда, народ ещё не видел: за малолетнего наследника правила его мать, а точнее, Совет мудрейших…