Читать книгу Признания Мегрэ (сборник) - Жорж Сименон - Страница 9

До бульвара Сен-Жермен они добрались около половины седьмого вечера. Министерский двор был пуст. Когда Мегрэ и Лапуан направились к лестнице, ведущей к покоям министра, их окликнули:

– Эй! Вы, двое! Куда собрались?

Это был припозднившийся охранник. Комиссар с инспектором остановились посреди двора и обернулись. Охранник направился к ним не торопясь, вразвалочку, и, лишь увидев жетон Мегрэ и внимательнее вглядевшись в его лицо, спохватился:

– Прошу прощения. Я только что видел вашу фотографию в газете.

– Ничего страшного. Раз уж вы здесь, не скажете ли…

Комиссар уже привычным движением вынул снимок из бумажника.

– Вам приходилось видеть здесь этого человека?

Охранник, опасавшийся совершить еще одну оплошность, водрузил на нос очки с толстыми стеклами в стальной оправе и внимательно принялся разглядывать фотографию. Он не говорил ни да, ни нет. Казалось, он не хочет раньше времени скомпрометировать себя. К тому же ему явно хотелось спросить, что, собственно, натворил этот человек, но он не решался.

– Он теперь уже постарше, чем на снимке, верно?

– На несколько лет.

– У него еще такая старая двухместная машина? Черная?

– Не исключено.

– Наверное, его-то я недавно и поймал. Он оставил машину на министерской парковке.

– Когда?

– Точно не помню. Где-то в начале недели.

– Он не назвал своего имени?

– Нет, просто пожал плечами и припарковался на другом конце двора.

– Куда он затем направился? На большую лестницу, к главному входу?

– Да.

– Постарайтесь, пока мы будем наверху, все-таки припомнить, в какой день недели это случилось.

В прихожей на втором этаже секретарь до сих пор был на месте. Читал газеты. Мегрэ и ему показал фотографию. Тот покачал головой.

– А когда он предположительно был здесь? – уточнил секретарь.

– В начале недели.

– Значит, меня не было. Я взял четыре дня отпуска, у меня жена умерла. Покажите Жозефу. Он будет на следующей неделе. Министру о вас доложить?

Через секунду Огюст Пуан уже открывал дверь кабинета навстречу Мегрэ. Он казался усталым, но был спокоен. Комиссара и инспектора он пропустил без всяких вопросов. И мадемуазель Бланш, и личный помощник, Флёри, были здесь же, на месте. Видимо, министерство еще не оснастили радиоаппаратами за государственный счет, потому что на столике стояло маленькое переносное радио, наверняка принадлежавшее Пуану лично. Кажется, когда секретарь доложил о приходе комиссара, все трое слушали выпуск новостей.

«…Заседание было кратким и посвящено исключительно текущим делам, но в коридорах всю вторую половину дня царило крайнее оживление. Ширятся самые невероятные слухи. В частности, говорят, что на понедельник планируется экстренный созыв парламента, но проверить…»

– Выключайте! – велел Пуан секретарше.

Флёри направился было к одной из дверей, но Мегрэ остановил его:

– Господин Флёри, я бы хотел, чтобы вы остались. И вы тоже, мадемуазель Бланш.

Пуан с беспокойством следил за Мегрэ. Сложно было догадаться, что у комиссара на уме. Тем более что тот казался настолько поглощенным какой-то идеей, что едва обращал внимание на окружающих. Так, первым делом Мегрэ внимательнейшим образом осмотрел стены и двери кабинета, будто пытаясь мысленно начертить план помещения.

– Господин министр, вы позволите задать несколько вопросов вашим помощникам?

Сначала комиссар обратился к Флёри:

– Полагаю, что во время визита Пикемаля вы находились в вашем кабинете?

– Я не знал, что…

– Хорошо, но теперь-то вы знаете. Где вы находились в тот момент?

Флёри указал на двустворчатую приоткрытую дверь.

– Это ваш кабинет?

– Да.

Мегрэ пошел взглянуть на кабинет.

– Вы были там одни?

– Не могу сказать. Я редко остаюсь там один. Посетители идут один за другим. Часть из них, самых важных, принимает министр, остальных – я.

Мегрэ подошел к другой двери, непосредственно соединяющей кабинет Флёри с приемной.

– Посетители проходят через эту дверь?

– Как правило, да. За исключением тех случаев, когда они сначала побывали у министра, а потом были перенаправлены ко мне.

Зазвонил телефон. Пуан и мадемуазель Бланш переглянулись, после чего она сняла трубку.

– Нет. Господина министра нет на месте…

Она слушала с остановившимся взглядом. Только сейчас комиссар заметил, что и она валится с ног от усталости.

– Все то же? – спросил Пуан, когда она повесила трубку.

Мадемуазель Бланш прикрыла глаза.

– Она говорит, что ее сын был…

– Замолчите.

Пуан повернулся к Мегрэ.

– Телефон не умолкает с полудня. Несколько раз я сам подошел. Большинство говорят одно и то же: «Попытаешься замять дело о Клерфоне – тебе конец!» С вариациями. Некоторые даже называют свои имена. В основном родители погибших детей. Одна женщина с надрывом кричала в трубку: «Вы же не собираетесь покрывать убийц! Если вы не уничтожили доклад, обнародуйте его, чтобы вся Франция знала…»

Под глазами у министра залегли глубокие тени, кожа посерела от постоянного недосыпа.

– Президент моего предвыборного комитета в Ла-Рош, старый друг моего отца, знающий меня с тех времен, когда я пешком под стол ходил, позвонил мне сегодня, сразу после первой радиопередачи. Открыто ни в чем не обвинил, но чувствовалось, что он сомневается. «Мы здесь ничего не понимаем, сынок, – с грустью сказал он. – Мы знали твоих родителей, думали, что и тебя знаем. Даже если многие от этого пострадают, ты обязан сказать все, что тебе известно».

– Скоро у вас будет возможность это сделать, – пообещал Мегрэ.

Пуан живо поднял голову, чтобы убедиться, что не ослышался, и неверящим взглядом посмотрел на комиссара:

– Вы правда так думаете?

– Теперь почти уверен.

Флёри стоял, облокотившись на небольшой столик с изогнутыми ножками. Мегрэ протянул министру фотографию Бенуа, тот непонимающе посмотрел на нее.

– Кто это?

– Вы его не узнаете?

– В первый раз вижу.

– Он не приходил к вам на этой неделе?

– Если он приходил на прием, его имя должно быть записано в регистрационной книге. Она в приемной.

– Мадемуазель Бланш, не соблаговолите показать мне свой кабинет?

Флёри, стоявший поодаль, не мог видеть, кто изображен на фотографии. Мегрэ заметил, что помощник министра нервно грызет ногти. Кажется, он сохранил эту дурную привычку с детства.

Дверь в кабинет секретарши, одностворчатая, находилась прямо рядом с дверью в кабинет Флёри.

– Сюда вы удалились, когда пришел Пикемаль и министр попросил вас оставить их наедине?

Секретарша напряженно кивнула.

– Вы закрыли за собой дверь?

Снова кивок.

– Вы могли слышать, что говорится у министра, отсюда, из своего кабинета?

– Только если бы я прижалась ухом к двери и собеседники говорили достаточно громко. Тогда да, возможно.

– Вам приходилось так делать?

– Нет.

– Вы никогда не подслушиваете?

Она предпочла ничего не отвечать. Возможно, она подслушивала, когда Пуан принимал хорошенькую женщину, которую она расценивала как потенциальную угрозу?..

– Вам знаком этот человек?

Мадемуазель Бланш ждала этого вопроса, так как, в отличие от Флёри, успела разглядеть фотографию.

– Да.

– Где вы его видели?

Она ответила тихо, чтобы остальные не слышали:

– В соседнем кабинете.

И она указала на перегородку, отделявшую их от кабинета Флёри.

– Когда?

– В тот день, когда приходил Пикемаль.

– После его визита?

– Нет. До.

– Он стоял или сидел?

– Он сидел, положив шляпу на колени. Во рту у него была сигара. Мне не понравилось, как он на меня смотрел.

– А после вам приходилось его встречать?

– Да. Потом.

– То есть когда Пикемаль ушел, он все еще был здесь? Иными словами, он пробыл в кабинете помощника министра все то время, пока длился визит Пикемаля?

– Полагаю, что да. Во всяком случае, он был там до и после. Вы думаете…

Кажется, она собиралась сказать что-то про Флёри, поэтому комиссар шепнул ей:

– Тише!.. Идемте…

Когда Мегрэ вернулся в большой кабинет, Пуан бросил на комиссара укоризненный взгляд, будто заранее заступался за свою секретаршу.

– Господин министр, вам сегодня еще понадобится ваш помощник?

– Нет… А что?

– Я бы хотел с ним переговорить.

– Здесь?

– У себя, если можно. Господин Флёри, не соблаговолите ли пройти со мной?

– У меня встреча за ужином, но если это необходимо…

– Звоните и отменяйте встречу.

Флёри покорился. Оставив дверь в свой кабинет открытой, он позвонил в «Фуке».

– Боб?.. Это Флёри. Жаклин уже пришла? Еще нет?.. Уверен?.. Когда придет, скажи, чтобы начинала ужинать без меня. Да… Я, скорее всего, не успею к ужину. Да, попозже… До скорого.

Лапуан посматривал на Флёри краем глаза. Пуан растерянно смотрел на Мегрэ, явно желая потребовать у того объяснений. Комиссар как будто ничего не замечал.

– Господин министр, какие у вас планы на вечер?

– Я сегодня должен был стать почетным гостем на банкете, но предпочел сам отказаться, пока меня об этом не попросили.

– Может статься, что я позвоню вам с новостями. Скорее всего, посреди ночи.

– В любое время…

Флёри появился в дверях в шляпе и пальто, и вид у него был такой, будто на ногах он держится исключительно в силу привычки.

– Вы готовы? Лапуан, идем?

Они молча спустились по большой лестнице, направились к машине, которую припарковали у тротуара.

– Садитесь… Лапуан, на набережную.

По дороге не было сказано ни слова. Флёри два раза открывал рот, но так ничего и не спросил. Ногти он грыз постоянно.

На пыльной лестнице Мегрэ пропустил его вперед. Потом провел в свой кабинет, где первым делом направился к окну и закрыл его.

– Можете снять пальто. Располагайтесь.

Затем комиссар сделал знак Лапуану, тот вышел вслед за ним в коридор.

– Будешь сидеть с ним, пока я не вернусь. Скорее всего, просидеть придется долго. Несколько часов.

Лапуан покраснел.

– У тебя что, свидание назначено?

– Ничего.

– Позвонить можешь?

– Да.

– Если она захочет прийти сюда и составить тебе компанию…

Лапуан отрицательно покачал головой.

– Закажешь в закусочной сандвичи и кофе. Не своди с Флёри глаз. Не позволяй ему звонить кому бы то ни было. Если он начнет задавать вопросы, ты ничего не знаешь. Хочу, чтобы он немножко потомился в собственном соку, понимаешь?

Это был классический прием. Лапуан, успевший немало поучаствовать в расследовании, все равно не понимал, что у шефа на уме.

– Иди, составь ему компанию. Про сандвичи не забудь.

Затем комиссар прошел в инспекторскую, где обнаружил Жанвье, не успевшего уйти домой.

– Есть планы на вечер?

– Ничего особенного. Только жена…

– Ждет? Позвонить ей можешь?

Мегрэ сел за стол, снял трубку с другого телефона, продиктовал номер Катру.

– Это Мегрэ. Прости, что снова беспокою. Слушай, я тут кое-что припомнил. Рыболовные крючки на глаза попались, вот я и… Я как-то раз случайно встретил Бенуа в субботу на Лионском вокзале. Он явно ехал на рыбалку. Что?.. Заядлый рыбак, говоришь?.. А ты не знаешь, где он обычно рыбачит?

Теперь Мегрэ чувствовал себя уверенно. Он точно знал, что напал на верный след, и ничто не могло его остановить.

– Как?.. Небольшой домишко, говоришь?.. А нельзя ли разузнать, где именно?.. Да, срочно. Я буду ждать у телефона.

Жанвье все говорил по телефону с женой, потом с каждым из детей, которые по очереди подходили к трубке пожелать папе спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Пьеро… Хороших снов. Да, когда ты проснешься, я уже буду дома. Моника, это ты? Братик хорошо себя вел?..

Мегрэ, вздыхая, слушал затянувшийся разговор. Когда Жанвье повесил трубку, комиссар пробормотал:

– Возможно, нам предстоит непростая ночка. Пожалуй, мне тоже стоит позвонить жене.

– Набрать?

– Нет, я жду важного звонка.

Катру в этот момент звонил коллеге, тоже заядлому рыбаку, который как-то ездил на рыбалку вместе с Бенуа. Так что теперь оставалось полагаться лишь на удачу. Коллеги могло не оказаться дома. Его вполне могли отправить с каким-нибудь поручением на другой конец Франции. Пауза затягивалась, прошло минут десять. Мегрэ вздохнул.

– Нужно горло промочить…

И тут грянул телефонный звонок.

– Катру?

– Я. Сен-Пер знаешь?

– Да. Чуть выше Корбея? Там еще шлюз есть?..

Было у Мегрэ одно расследование, там, поблизости…

– Именно. Небольшая деревушка на берегу Сены, ее хорошо знают любители рыбалки. У Бенуа есть небольшая лачуга неподалеку от деревни, бывшая сторожка. Развалюха, которую он купил за бесценок лет десять назад.

– Я найду.

– Удачи!

Комиссар не забыл позвонить жене. А вот детей, которым он мог бы пожелать спокойной ночи, у него не было.

– Идем?

Проходя мимо, Мегрэ приоткрыл дверь в свой кабинет. Лапуан зажег лампу под зеленым абажуром и теперь сидел в кресле комиссара и читал газету. Флёри, положив ногу на ногу, устроился на стуле. Глаза его были полуприкрыты, лицо неподвижно.

– До скорого, малыш.

Помощник министра вздрогнул, приподнялся было, чтобы задать вопрос, но комиссар уже закрыл дверь.

– Возьмем машину?

– Да. Мы едем в Сен-Пер, это километрах в тридцати.

– Я с вами туда уже ездил.

– Действительно. Ты есть хочешь?

– Если это надолго…

– Тогда давай зайдем в нашу закусочную.

Официант, увидев их, удивился.

– Что, сандвичи и пиво, которые господин Лапуан заказывал, отменяются?

– Ничего не отменяется. Но сначала принеси-ка нам выпить. Жанвье, что будешь пить?

– Не знаю.

– Перно?

Жанвье знал, что комиссару хотелось перно, и составил шефу компанию.

– Сделай-ка нам по два хороших сандвича. Побольше.

– С чем?

– Все равно с чем. Если есть, давай с паштетом.

Мегрэ казался воплощением спокойствия.

– Слишком уж мы свыклись с преступным миром, – пробормотал он, отпивая из бокала.

Ответа ему не требовалось. Он сам мог бы себе ответить.

– Обычно преступление совершает один человек. Или организованная группа. В политике все по-другому. Доказательством тому – обилие партий в парламенте.

Эта мысль его позабавила.

– Масса людей заинтересована в отчете Калама, каждый по-своему. И обнародование отчета навредило бы не только политикам. И не только Артуру Нику. Есть еще те, для кого завладеть отчетом означало бы получить доступ к большим деньгам. Или к власти.

В это время посетителей в закусочной почти не было. Ярко горели лампы, атмосфера повисла тяжелая, прямо-таки предгрозовая.

Они съели сандвичи, присев за столик, где всегда сидел Мегрэ, и это напомнило комиссару о столике Маскулена в ресторане «Филе морского языка». У каждого из них был свой столик, только в разных заведениях… Да что там говорить, в разных мирах.

– Кофе?

– Будьте добры.

– Коньяк?

– Нет. Я за рулем.

Мегрэ тоже не стал пить коньяк, и скоро они уже покидали Париж через Порт-Д’Итали по дороге Фонтенбло.

– Забавно. Если бы Бенуа вместо своих вонючих сигар курил сигареты, наша задача усложнилась бы безмерно.

Они пересекали пригороды. Потом вокруг не осталось ничего, кроме темных силуэтов деревьев по обочинам да изредка встречавшихся фар едущих в обоих направлениях машин. Многие обгоняли маленький черный автомобиль.

– Ускоряться, наверное, нет смысла?

– Никакого. Либо они там, либо…

Комиссар достаточно хорошо знал людей вроде Бенуа, чтобы поставить себя на его место. Никакого воображения у Бенуа не было. Мелкий аферист, который вряд ли мог разбогатеть на своих грязных делишках. Что ему нужно было от жизни? Женщины, все равно какого сорта, беспорядочная жизнь в среде, где он мог бы пускаться в громогласные рассуждения и притворяться значительной фигурой, да еще раз в неделю пару дней на берегу реки с удочкой.

– Кажется, на площади в Сен-Пере есть маленькое кафе. Остановишься там, наведем справки.

Они пересекли Сену в Корбее и покатили вдоль реки. По другую сторону дороги тянулся лес. Раза четыре или пять Жанвье пришлось резко дернуть руль, потому что прямо под колеса выскакивали зайцы. Каждый раз он восклицал: «Брысь отсюда, животина бестолковая!»

Время от времени в темноте мелькал огонек. Наконец показалось целое скопление огней, отражавшихся в реке, и машина остановилась у кафе. Внутри, кажется, играли в карты.

– Мне с вами, шеф?

– Если хочешь что-нибудь выпить…

– Не сейчас.

Войдя, Мегрэ подошел к стойке и заказал выпить.

– Вы знакомы с Бенуа?

– Тем, который из полиции?

В Сен-Пере Бенуа не счел нужным, даже по прошествии стольких лет, сообщить, что больше не является инспектором службы безопасности.

– Вы знаете, где он живет?

– А вы от Корбея едете?

– Да.

– Значит, вы его проехали. Тут где-то в полутора километрах каменоломня есть, не заметили?

– Нет.

– Ее ночью совсем не видно. Его дом прямо напротив, по другую сторону дороги. Если он дома, вы увидите свет в окне.

– Спасибо.

– Дома он! – раздался голос одного из игроков в белот[7].

– Откуда ты знаешь?

– Он был здесь вчера. Я ему баранью ногу продал.

– Баранью ногу? Он ее что, в одиночку собирается съесть?

– Ни в чем себе не отказывает парень.

Через несколько минут Жанвье, ехавший черепашьим шагом, указал на просвет в лесу.

– Наверное, это и есть каменоломня.

Мегрэ посмотрел на другую сторону дороги и в сотне метров, на самом берегу реки, увидел освещенное окно.

– Машину можешь оставить здесь. Пойдем.

Несмотря на то что ночь была безлунная, они легко нашли поросшую травой тропинку.