Читать книгу Кровавый ручей - Julia Falcon - Страница 2

Густой лес, сквозь который я бегу, раскрывает передо мной свои объятья. Он словно любовник, ожидает моего появления, а потом всецело отдает себя. Кроны смешанных деревьев покачиваются в такт моего дыхания. Сосредоточившись на нем, я бегу уже несколько километров без остановки.

Передо мной лишь тропинка, усыпанная прошлогодней листвой. Местами встречаются подгнившие шишки, которые я виртуозно оббегаю, чтобы не споткнуться. Сухие ветки хрустят под подошвой моих спортивных кроссовок. Они удобные, мне в них легко. Я всю зиму ждала момента, когда смогу их опробовать в деле. И вот пару дней назад, с городских дорог снег окончательно сошел. Здесь в лесу, все обстояло немного иначе. В тени густых зарослей все еще виднеются белые проплешины. Его не так много, но он поблескивает на моем пути.

В прохладном воздухе витает аромат весны. Мне нравится весна, это мое любимое время года. Время, когда природа просыпается, от долгого зимнего сна. Из моего рта выходит пар. Погода не такая теплая, чтобы мне хотелось больше времени проводить на улице, но вполне сносная для утренней пробежки. Я добегаю до вершины небольшого холма и останавливаюсь. Оглядываю это молчаливое царство, которое возможно прячет внутри себя какие-нибудь секреты. Как например моя соседка по дому, которая стала любовницей преподавателя по философии. Не хочу сказать, что я слушаю чужие сплетни, но, когда в них мелькает имя твоей соседки Пенелопы, из любопытства прислушиваешься. Я старалась не забивать голову чужими проблемами, но как об этом не думать, если он женат? Возможно, будь он холостяком, я бы не обратила внимания, но когда мужчина хвастается своим счастьем на фото в социальных сетях, невольно начинаешь задумываться, а не ложь ли весь этот брак?

Внутренний голос подсказывает мне начать разговор с Пен, которая сидит за столом в столовой и пьет кофе. Я на секунду задерживаюсь снаружи дома у окна и наблюдаю. Она недавно встала, об этом свидетельствует теплый длинный халат, в котором она сидит, съежившись от холода. По утрам в нашем доме бывает прохладно.

Войдя в заднюю дверь дома, я молчаливо следую в душ. Мне не хочется лезть в чужие проблемы, когда своих навалом. Я снимаю с себя потную одежду и бросаю ее на пол ванной комнаты. Забираюсь в душевую кабину и включаю воду. Прошло не так много времени, с тех пор как умерла моя мама. Ну вот, опять я вспоминаю о ней. С тех пор как ее не стало, не прошло и дня, чтобы я не думала о ней.

В прошлом году осенью Джинджер ехала в своей старенькой Субару Аутбек с работы. Переезжая оживленный перекресток в нее врезался несущийся с огромной скоростью грузовик. Водитель был пьян, и его заторможенные действия привели к смерти 43 летней женщины. 22 ноября 2019 года ее не стало. Рик мой отчим, не сразу сообщил о случившемся.

Утром 23 ноября, я сидела на лекции в университете, когда мне сообщили о ее смерти. Я молча собрала свои вещи и вышла из аудитории и через 3 часа я была в Кловерпорте, что в Кентукки.

Рик сидел в кресле с бутылкой пива в руке, когда я вошла в дом. Он смотрел какой-то матч по футболу на телевизоре. Рик без эмоционально со мной поздоровался и описал происходящее.

Я присела на край дивана, с сумкой на плече на перевес и уставилась в стену. На ней висели снимки в деревянных рамках. Вот фотография, где мне всего год, и мама бережно держит меня на руках. На следующей она у океана в Майями, с доской для серфинга. На третьем снимке мы уже втроем с Риком. Невозможно было поверить своим ушам. Мое сердце разрывалось от невидимой пустоты, что образовалась после его слов.

– Завтра после обеда, я поеду забирать тело, – сообщил Рик.

Я не могла поверить, что после стольких лет брака, он называет маму «телом». Как будто она была какой-то куклой или вещью, которую нужно доставить до места назначения. Мне хотелось подбежать к нему, хорошенько встряхнуть, чтобы он не говорил такого. Мне хотелось, чтобы после стольких лет он относился к ней так же бережно, как и при жизни. Ведь их так много всего связывало. Я никогда не относилась к нему как к отцу, но я была не против, что мама полюбила его. И после стольких лет вместе, которые они жили, душа в душу он говорит такое.

Мне стало невыносимо слушать подробности происшествия, я встала и молча проследовала в свою комнату. Переступив порог, я наконец сбросила тяжелую сумку на пол, сползла по двери и зарыдала. Так сильно, как в тот день, я никогда в жизни не плакала. Слезы буквально лились рекой. Единственная кровная связь, которая у меня была – оборвалась. Отныне и навсегда, я – 18 летняя Джозефина Райт осталась одна, в этом огромном мире.

Я вышла из кабинки и обтерлась полотенцем. Пришлось протереть запотевшее зеркало, чтобы взглянуть на свое отражение. По ту сторону на меня смотрела бледная девушка, с мокрыми рыжеватыми волосами, уложенными на левое плечо. Ее глаза выглядели уставшими, будто она всю ночь провела за монитором компьютера. Синяки под глазами, стали неотъемлемой частью лица. Небольшая горсть веснушек, рассыпалась на щеках и носу, к слову, он был немного с горбинкой. Низкий лоб и брови, как две пушистые прилизанные водой гусеницы, придавали грустный вид. На верхней губе сбоку, красовался небольшой белый шрам. Не помню, когда он появился и при каких обстоятельствах. Иногда я его не замечаю, и окружающие тоже, но в минуты разглядывания себя в зеркале, он всегда бросается в глаза.

«Дерьмовый видок» – эту фразу Пенелопа повторяла каждый день, с тех самых пор, как я вернулась из Кловерпорта. Она не имела в виду, что я уродина или что-то вроде того. Нет. Она лишь говорила о том, что мне пора бы прийти в себя. Конечно, легко говорить, когда твои родители живы, а ты вся такая идеальная.

С нашей первой встречи, я поняла какая она. Этакая карьеристка, с отличной фигурой в форме песочных часов. Белоснежными, ровными зубами, и пшеничным цветом волос. Щеки все время розовенькие, а кожа словно топленое молоко, без единой царапинки или синячка. Когда Пенелопа шла по улице, мужчины всех возрастов оборачивались ей вслед.

На первом курсе, почти два года назад, я заселилась в студенческое общежитие. Как оказалось, я была слишком неактивной, для сестринского дома. Странно, что Пенелопа им тоже не подошла, наверное, дело было в ее родителях. Они чересчур опекали свою дочурку, потому сняли ей целый дом. С учетом того, что она подыщет соседку для проживания. Мы познакомились на первой студенческой вечеринке, которая проходила в доме какого-то сестринства. До сих пор понятия не имею какие у них названия, по мне, так это все – глупости.

В тот вечер Мия (на тот момент моя соседка по комнате общежития), провела меня на вечеринку, будучи второкурсницей. Мы стояли на кухне и о чем-то болтали, когда к нам подошла замученная Пен.

– Эти девчонки из сестринства – такие стервы! – выпалила она, а затем опустошила стакан. Мы с Мией переглянулись. – О, черт, только не говорите, что вы из них?! – немного нахмурившись спросила она.

– Мы не… – начала было я, но Мия пихнула меня в живот.

– Да как ты смеешь? Они устроят тебе взбучку, когда узнают, как ты о них отзываешься! – ляпнула она, сделав вид, будто выискивает кого-то в толпе.

– О нет! Пожалуйста не говори им! –заныла Пен.

Напряжение между ними нарастало, пока Миа не разразилась громким смехом. Это меня забавляло, она так легко смогла выбить ее из равновесия.

– Ты видела? – обратилась ко мне Мия, – она поверила!

– Это шутка? – удивленно спросила Пен. – Это шутка! – повторила она и засмеялась вместе с нами.

– Прости, ее шутки бывают чересчур жестокими, – извинилась я. За те пару недель, что мы прожили вместе, я сумела понять, что ее юмор немного необычен.

– А вы милые. Меня зовут Пенелопа, можно просто Пен. – она протянула руку, которую мы с Мией поочередно пожали. – Ты лесбиянка? – выпалила она мне в лоб.

– Что, прости? – опешила я.

– Ну, ты похожа на лесбиянку, вообще из вас вышла бы неплохая пара. Вы вместе? –уже смелее спросила она.

– О, да! – Мия подошла ближе и обняла меня за талию.

– Нет, – улыбнулась я. – мы просто соседки, я Джо, а это Мия

После вечеринки, уже подвыпившая Пен предложила нам переехать к ней в домик. Свободная комната была одна, а Мия наотрез отказалась жить на диване. К тому же, после моего переезда, ей в распоряжение осталась целая комната в общежитии.

Мой переезд не повлиял на наше общение, мы, как и прежде, встречались в коридорах университета и кафетерия. Иногда Миа заглядывала к нам, тогда мы устраивали сериальные марафоны. Объедались сладостями и пересматривали сериалы, по типу «Друзья», «Теория Большого Взрыва» и «Игра престолов». Пенелопа редко составляла нам компанию, она все еще пыталась пробиться в высшее общество сестринства.

Когда я вошла в столовую, Пен все так же сидела за столом, только уже одетая. На ней был бежевый пуловер крупной вязки и облегающие голубые джинсы. Она делала заметки в свой планер. Я присела рядом с чашкой чая, и решилась на серьезный разговор.

– На днях я была в библиотеке, – начала я издалека, но Пен не выразила заинтересованности. Она хмыкнула, не отвлекаясь от писанины.

– И кое-что услышала за соседним столом. Там сидели какие-то первокурсницы. –продолжила я.

Мне было неловко говорить с ней о всей этой истории, но я посчитала, что она должна узнать это от меня, нежели до нее дойдут грязные слухи. Или еще хуже – в университет наведается жена Киана. Пенелопа вопросительно посмотрела, когда я замолчала.

– Они говорили о тебе и мистере Мерфи. Это правда? – ну вот сказала, лишь бы она не поколотила меня за это. В детстве Пен занималась кунг-фу.

– Конечно, нет! – она взмахнула руками, пытаясь отмахнуться от моих слов.

– Так значит, это всего лишь слухи? – я пристально уставилась в ее каменное лицо.

– Конечно! – как ни в чем не бывало, ответила она, и снова отвела взгляд к планеру.

– Послушай, я не хочу лезть не в свое дело, но у него ведь жена. Ты можешь разрушить чужую семью! – я прекрасно знала, что слухи были правдой.

Пару раз в окно (еще осенью и один раз после возвращения из Кловерпорта), я видела, как он подвозит ее на своем синем Вольво. Все прекрасно знают, какая машина у мистера Мерфи, и тем не менее они, не стесняясь, тискались сидя в салоне, возле нашего дома.

Пенелопа вскочила как ужаленная, после слов о жене, и отошла к окну, что выглядывало на улицу.

– Вот и не лезь! С каких пор ты стала образцом морали? – бросила она, теребя свой хвост, собранный на макушке.

– Ни с каких, – я смолкла и пошла к выходу из дома. Подхватила рюкзак, и собиралась выйти, когда Пен окликнула меня.

– Глянь-ка, в дом напротив въезжает новый жилец. – она сказала это таким тоном, будто меня должно было заинтересовать.

Вообще-то мне стало интересно, и я подбежала к окну у двери. Знаю, я могла бы выйти из дома и посмотреть, но, что подумает новый сосед, увидев, как я пялюсь?

– Тот дом вроде бы пустовал? – спросила я, с интересом осматривая высокого парня, что вытаскивал сумки из старенького Шевроле. Белая шевелюра выбивалась из капюшона, что он натянул на голову.

– Нет, не пустовал, – шепотом сказала подкравшаяся Пенелопа.

–Никогда не видела, чтобы кто-нибудь выходил оттуда, – я удивленно уставилась на нее, но она продолжила рассматривать соседа.

– Мистер Кэмпбелл, – она произнесла его фамилию, словно я должна была его знать. – Он работал в университете, а какое-то время назад исчез, – она приглушила свой тон и продолжила.

– Поговаривают, что его парализовало и он умер от истощения, поэтому ты никого не видела, – чуть веселее проговорила она.

– Чушь! – бросила я.

–Говорят, проходя мимо дома в полночь, можно услышать его стоны, – зловеще прошептала Пен. Я осуждающе посмотрела на нее и, наконец, вышла на крыльцо. – Вот увидишь, скоро наш новый сосед вызовет полицию, так как найдет его разложившийся труп, –все еще шипела Пенелопа, стоя на пороге. Я толкнула ее в дом и громко захлопнула за собой дверь. Так громко, что незнакомец обернулся.

– Привет! –крикнул он.

О, господи, только не говори со мной!

Следуя от крыльца до проезжей части, я смогла разглядеть его симпатичное лицо. У него был заостренный подбородок, на котором красовалась бородка, густые светлые брови и пронзительные голубые глаза. На вид ему было чуть больше двадцати. Он пристально смотрел на меня, даже перестал вытаскивать вещи из багажника машины.

– Здравствуйте! – коротко бросила я и поспешила исчезнуть. Парень улыбнулся и что-то сказал в след, но я уже засовывала наушники в уши.

Торопливым шагом я старалась поскорее свернуть за угол, во избежание неловких бесед. К тому же вот-вот должен был подъехать автобус. Обернувшись, я увидела, как он продолжил разбирать багажник и выдохнула.

Обычно мы с Пен вместе ездили на занятия, но сегодня мне нужно было прийти раньше. Так как моя мама больше не сможет оплачивать мое обучение и съемное жилье, эта ноша ляжет на мои хрупкие плечи. После похорон я заглядывала в банк, на моем счету оставалось не так много денег. Хватит лишь на оплату осеннего триместра. Эта ситуация меня удручала, но вчера в библиотеке, я увидела объявление о вакансии. И решила, что это неплохая работа для начала.

Серое трехэтажное здание библиотеки выглядит уныло в это пасмурное утро. За стойкой стояла Бриджит, это имя я прочитала на бирке.

– Привет, Бриджит! Я хотела узнать о вакансии, – тихо произнесла я, потому что, увидела студентов со своего потока.

Мне бы не хотелось, чтобы кто-то знал, что я ищу работу. Это вызывало во мне стыд, потому как большинство студентов были из обеспеченных семей. Наверняка еще насмехаться будут.

– Привет, тебе нужна работа? – спросила она, приспуская очки в толстой оправе.

Она выглядела ухоженно и стильно для своих лет. Волосы высоко забраны, типичная прическа библиотекарей. Стильная, нежно-розовая блузка из шелка, почти такую же Пен недавно притащила с распродажи и черная юбка миди. Бриджит с интересом разглядывала меня.

– Да, мне очень нужна работа, даже самая невостребованная.

– Отлично, ты принята! – воскликнула Бриджит, снимая очки.

– Так сразу? Не нужно заполнять дурацкие анкеты? – удивилась я, от чего мой подбородок буквально рухнул на пол.

– Конечно, тебе придется заполнить пару бумажек, но в целом, ты мне нравишься, – признается она. – Знаешь, тут такой контингент претендует на твое место, – чуть шепотом и прикрыв рот рукой произнесла она.

За столиком неподалеку я заметила необычную парочку. Парень и девушка во всем черном, с цепями на джинсах и пирсингами в лице. Они заполняли какую-то анкету.

– Пойдем я покажу тебе шкафчик для одежды, – Бриджит повела меня в раздевалку для персонала, что находилась на входе в библиотеку.

Она выдала мне ключ от железного шкафчика, на котором значилось имя Анна Болейн. Кажется, что я слышала его раньше, но не могу припомнить где. Внутри него, я обнаружила ее вещи и именную бирку.

– Наденешь сегодня его? – спросила умаляющим тоном Бриджит. – Руководство не любит, когда работники ходят без бирок. Я сделаю с твоим именем завтра, договорились?

– Конечно, без проблем, а что мне делать с этими вещами? –спросила я.

– Можешь их выбросить, – махнула рукой Бриджит.

Ну да, выбросить, и как это я сама не догадалась. Я сгребла все, что было в шкафчике и бросила в урну неподалеку. После мы договорились с Бриджит о моих рабочих часах и распрощались. Она будет ждать меня в три, после окончания занятий.

Первый вечер в качестве работника университетской библиотеки прошел неплохо. Около тридцати раз, меня назвали Анной, пару раз нахамили и один раз даже не поняли, что я там работаю. Наверное, потому что я выглядела обычно, как и все остальные студенты.

Домой я пришла уставшая, но довольная собой. Пенелопы не было, чему я очень сильно обрадовалась. Не хватало еще чтобы она приставала с расспросами о моем времяпрепровождении или же дурацкими байками о «мертвом соседе».

Я подошла к окну, чтобы взглянуть на дом через дорогу. С улицы на меня смотрел небольшой двухэтажный домик, на первом этаже которого находились большие ворота гаража. Сверху виднелось два окна, в которых горел свет, а справа лестница и крыльцо. Правая часть дома была скрыта густыми зарослями ивы. Но и в той части дома не было ничего интересного, потому что не горел свет.

Машины, что утром, я видела на обочине дороги не было, а это значило, что его переезд прошел успешно. Надеюсь, с ним не будет проблем, пронеслось у меня в голове. Я вот-вот хотела отвернуться и отойти от окна, когда в поле зрения появилась синяя Вольво мистера Мерфи. Тогда я решила остаться и понаблюдать за происходящим.

Киан остановил машину напротив нашего дома и заглушил двигатель. Он был чем-то встревожен, бурно размахивал руками и ругался на Пен. Она сидела, прикрыв лицо руками, может даже плакала. Мои кулаки непроизвольно сжались, мне захотелось выйти и надавать ему подзатыльников.

Спустя пару минут Пенелопа убрала руки с лица, и я увидела, как она смеется. Что? От этого Мерфи взбесился сильнее и буквально вытолкнул ее из машины. Пен задрала средний палец, и гордой походкой направилась к дому.

Отбежав от окна, я села за обеденный стол, и принялась допивать чай с печеньем. Пенелопа хлопнула дверью, а за окном послышался рев двигателя.

– Надеюсь, ты ничего не видела? – увидев ее измучанное лицо, я поняла, что она неплохая актриса.

– О чем ты? – недоумевая спросила я.

– Думаю, мы расстались, – она устало уселась на соседний стул.

– Что случилось? – я не ожидала, что мой утренний разговор на нее все-таки повлиял.

– Я застукала его с первокурсницей. Представляешь, с первокурсницей! – провопила Пен и начала заливаться слезами, сползая на обеденный стол.

О, боженьки, теперь мне придется ее успокаивать! Ненавижу такие моменты. В моей жизни не было разочарований в мужчинах. На самом деле, у меня просто не было времени на эти глупости, но Пен, каждые пару месяцев заливалась в слезах. Каждый раз она говорила, что он тот самый, а я просто кивала. Я уже давно потеряла счет ее парням, а уж про имена лучше не спрашивать. Киан был единственным, после многих, кого я запомнила. Поскольку он был преподавателем.

– Как это произошло?

– Мы были в его кабинете, – размазывая тушь на лице, начала рассказывать Пен. Ну и видок! Она заметила, как я на нее посмотрела и схватила салфетки со стола. – Он вышел из кабинета, потому что к нему заглянул декан. Меня он, конечно же, не увидел, я стояла за дверью. И тут ему на телефон пришло сообщение. Я решила проверить, кто ему пишет, думала, что это Джоанна (так звали жену Киана) просит его что-нибудь купить по пути домой, но смс было не от нее.

– А от кого? – во мне появился нездоровый интерес ко всей этой истории.

– Не перебивай! Сообщение было от какой-то девицы! Ты представляешь? Она прислала ему фотографию своей обнаженной груди! – Пен скривила лицо и выгнула уголки губ.

– А с чего ты взяла, что между ними что-то есть? – то, что они расстались, меня несомненно радовало.

– Они давно общаются! – выкрикнула Пен стукнув по столу, отчего скомканные салфетки с ее соплями попадали на пол. – Я пролистала переписку, и она была внушительной! Завтра я найду эту чертову малолетку и устрою ей взбучку!

– Тише-тише, для начала успокойся и умойся, а завтра мы что-нибудь придумаем, – утешающим тоном сказала я.

Было уже поздно и ноги меня совершенно не держали, а голова не соображала. Черт, она ведь просто рассталась с женатым любовником. Это меня должны утешать, у меня умерла мама. Пенелопа поутихла и уставилась в окно.

– А как там наш новый сосед? Еще не вызвал копов? – она пыталась отвлечься от мыслей о Мерфи.

– Не знаю, я пришла не так давно, – пожала плечами я.

– Постойте- ка, а где ты была весь день?

– Я устроилась на работу, – коротко вымолвила я, мне было немного стыдно, от того что мои «родители» не могут меня обеспечить.

– Зачем? – удивилась Пен, а потом понимание озарило ее лицо. – Боже, милая, твой отчим тебе совсем ничего не оставил после продажи дома?! – с жалостью спросила она.

После похорон матери, мы с Риком какое-то время приводили дом в порядок, чтобы он смог его продать. Не знаю зачем я согласилась на это, хотя меня даже не спрашивали. Я собирала мамины вещи по коробкам, и небольшую их часть забрала с собой в Блумингтон, как память о ней.

– Совсем ничего, – я обреченно вздохнула и решила убрать со стола.

– Джо, мои родители смогут платить за весь дом, можешь не переживать.

– Спасибо, это очень мило с твоей стороны, но мне все же придется как-то платить за обучение, – ответила я.

– А как на счет банковского кредита? – спросила Пен, уже совсем забыв о Мерфи.

– Пен, я очень устала, может мы продолжим завтра?

– Да, конечно.

Мы попрощались и разошлись по своим комнатам. Дом, который мы снимали у милой старушки, был одноэтажный. Две спальни, две ванных комнаты, большая гостиная, столовая и подвал. Наша улица находилась на востоке Блумингтона, в спальном районе, на окраине леса.

Моя комната мне понравилась с первого взгляда. Во-первых, потому, что окна выходили на заросли деревьев, а не на дорогу. А во-вторых, в ней была большая и мягкая кровать. Даже больше, чем в моей комнате в Кловерпорте. Помимо кровати у меня был небольшой шкаф персикового цвета, комод, книжные полки и компьютерный стол.

После приезда я так и не убиралась в ней, а стоило бы. Войдя в комнату, я увидела открытый шкаф и видневшуюся пыль на полках. Скомканная одежда торчала из комода, а на столе был настоящий свинарник. Исписанные листы бумаги (на днях я писала работу для мистера Мерфи, которую торчала еще с прошлого триместра), грязные стаканы из-под чая, и крошки от печенья и сандвичей.

Я с грустью посмотрела на стол, и решила, что уберу завтра. Стянула с себя джинсы, худи и улеглась в кровать. Под мягким теплым одеялом, я быстро погрузилась в объятия Морфея.

***

20 июня 1972 год

У меня часто возникают проблемы со сном, как сегодня ночью. Временами мне трудно расслабиться. Все тело охватывает непреодолимое возбуждение. А сегодняшняя ночь не дает мне покоя, потому, что я сделал то, о чем так долго мечтал и представлял.

Я думал об этом все свое детство и юность. В минуты голода и жажды, страданий от домогательства и избиений, я думал о том, как убью его – моего отца.

В июне мне исполнилось шестнадцать, и я понял, что не смогу больше терпеть всей той боли, что он мне причиняет. Каждый раз, когда он прикасается ко мне, когда приходит ночью в мою спальню и плотно занавешивает шторы. Я уже знаю, что будет дальше…

В одиннадцать я не мог ему противостоять, но спустя пять лет я сильно возмужал и вырос. Со смерти моей матери-алкоголички, еда совсем перестала водиться в нашем доме. Я начал воровать у соседей. По началу, никто не знал, что это я, но однажды ночью я был пойман Билли Уокером, соседом, напротив. Он не пожалел меня, а сразу отвел отцу, зная, что мне перепадет кнутом, с которым он частенько бегал за мной по двору.

Отец избил меня им до потери сознания. Проснувшись я почувствовал ярость, которая одолевает все мое тело. Я решил, что больше не стану терпеть его издевательства. Спина долгое время болела и восстанавливалась, в больницу он меня не отвез, боясь гнева властей, за такое отношение с ребенком. Даже после этого он заставлял меня работать на ферме, таскать тяжелые мешки с семенами кукурузы, которую мы сажали каждый год.

И вот я сделал это. Я убил отца, который мирно спал в своей постели. Дождавшись пока он уснет, я пробрался в его спальню, залез на него верхом и начал душить. В какой-то момент он проснулся, попытался сбросить меня с себя. Но с каждой секундой моя хватка становилась сильнее, а его силы утихали. Его мочевой пузырь непроизвольно опорожнился, придав воздуху противный привкус аммиака. Какой же он жалкий, думалось мне в тот момент.

Истинным наслаждением было видеть то, как его никчемная жизнь выходит из тела. Мои руки были орудием, с помощью которого я забрал его жизнь. В тот момент я понял, что могу забирать чужие жизни.

Спустя несколько минут я удостоверился в том, что он мертв. Его посиневшее лицо было таким же мерзким, как и прежде. Глаза немного выступили из орбит, окрашиваясь кровью. Мне стало до тошноты противно, смотреть на плоды своих трудов, я слез с него и вернулся в свою комнату.

За окном, на небе сияла белоснежная луна, в окружении мерцающих ярких звезд. Я долго пролежал в кровати не в силах уснуть, вспоминая пережитое. Забрать человеческую жизнь было труднее, чем забрать жизнь дворовой собаки. Не так давно я убивал и вспарывал животы собакам, а сегодня жертвой был мой отец.

Наконец-то я встал и вернулся в его комнату. Я стащил его тело с кровати и поволок вниз по лестнице. Она так забавно билась об пороги издавая колотящий стук, будто дятел стучит в дерево. Мне в голову пришел план, как избавиться от него раз и навсегда.

Через заднюю дверь я вытащил его и поволок к полю, с уже высоко растущей кукурузой. Я долго шел и с каждым шагом его тело становилось все тяжелее. Наверное, я мог бы просто бросить его в старую выгребную яму, но эта идея почему-то пришла ко мне, когда я был уже далеко от дома. Я бросил его там, лежать мокрым от мочи и грязным среди стеблей кукурузы. И отправился к дому за лопатой.

Меня утешали мысли о том, что, покончив с ним этой ночью, я смогу наконец-то выспаться. Я нашел в сарае лопату и пошел обратно к трупу отца. Ненависть во мне все еще бушевала, придавая мне силы.

Дойдя до места, я начал копать. Вонзив лопату в землю, я почувствовал, прилив энергии. Предвкушение от того, что больше никто не сможет мешать мне жить. Больше никто не сможет меня унижать и морить голодом. Больше никто не будет прикасаться к моему телу и делать меня грязным. От этих мыслей я разрыдался. Вся боль, что копилась во мне многие годы выливалась наружу. Я продолжал копать, уходя под землю все глубже и глубже. Мое лицо застилали слезы, футболка была мокрой от пота, но я не сдавался.

Окончил я, когда моя голова торчала из могилы. Я выбрался наверх и стащил тело отца вниз. Глухим ударом он приземлился на дно, своей ямы. Во мне не было ни капли жалости, я даже не стал читать молитву. Просто молча начал забрасывать его мерзкое тело землей.

Закончив, я побрел в дом. В бочке отмыл руки, испачканные в земле, и пошел в свою комнату. За окном уже начинался рассвет, луна не была такой яркой, как несколько часов назад. Я взглянул на нее в последний раз и уснул.