Читать книгу Плавающий город - Жюль Верн, Жуль Верн - Страница 5

Расставшись со мной, Фабиан отправился посмотреть каюту Э 73, обозначенную на его билете, я же продолжал свои наблюдения.

Из широких труб парового корабля клубился густой дым; пар, вырывавшийся с оглушительным свистом из выводных труб, в виде мельчайших капель падал на палубу. Шум воды показывал, что производилась проба машин. Инженер объявил, что давление достаточное и что можно двинуться в путь.

Когда пришло время поднимать якоря, то оказалось, что сделать это чрезвычайно трудно, так как корабль под влиянием прилива и сильного юго-западного ветра крепко натянул цепи. Якорная лодка подошла к цепям, но ее кабестанов было недостаточно, и пришлось пустить в ход механические приспособления, которыми располагал «Грейт-Истерн».

На передней части корабля находилась машина в семьдесят лошадиных сил, специально предназначенная для поднятия якорей. Стоило только наполнить цилиндры паром, чтобы тотчас же получить сильное давление, непосредственно направленное на кабестаны. Но эта машина, несмотря на всю свою силу, не могла ничего сделать без посторонней помощи. Капитан Андерсон поставил около пятидесяти матросов, которые должны были вертеть шпиль. Якоря стали медленно подниматься.

В это время я был в числе других пассажиров на рангоуте. Мы внимательно следили за всеми подробностями этой процедуры. Стоявший возле меня путешественник был, по-видимому, чрезвычайно недоволен той медлительностью, с которой производилась работа. Он то и дело пожимал плечами и подсмеивался над несостоятельностью машины. Небольшого роста, худой, нервный, с крошечными глазками, человек этот обладал необыкновенной способностью во всем подмечать смешную сторону, вследствие чего ироническая улыбка не сходила с его лица. Когда я узнал его ближе, он оказался приятным собеседником.

– Ведь я думал до сих пор, – сказал он, обращаясь ко мне, – что машины существуют для облегчения работы людей, а тут, оказывается, люди помогают машинам!

Я собирался ему ответить, как вдруг раздался страшный крик.

Собеседника моего и меня с силой отбросило вперед. Матросы, работавшие у шпиля, все до единого были сбиты с ног; одни поднимались, а другие лежали без движения на палубе.

Оказалось, что шестерня колеса лопнула, а кабестан, под тяжестью цепей повернув назад, сбил с ног матросов, нанеся им сильные удары в грудь и в голову; четверо матросов были убиты и двенадцать ранены. В числе последних оказался и начальник экипажа, шотландец из Данди. Все бросились на помощь к несчастным. Раненые были перенесены в лазарет, устроенный в задней части корабля, четверых же убитых нужно было перевезти на берег. По сигналу, данному с «Грейт-Истерна», тендер повернул обратно и через несколько минут снова пристал к кораблю. На «Грейт-Истерне» эта катастрофа не произвела сильного впечатления, так как англосаксы, вообще довольно равнодушно относящиеся к смерти людей, в погибших матросах видели не что иное, как сломанные спицы колеса, которые можно заменить другими.

Я подошел к борту. Лестница была еще спущена, Четыре трупа, обернутые в одеяла, были положены на палубу тендера. Один из докторов, служивших на корабле, должен был проводить их до Ливерпуля и как можно скорее вернуться обратно.

Как только тендер отошел, матросы принялись за мытье палубы, забрызганной кровью.

Один из пассажиров, слегка раненый осколком вымбовки, тоже высадился на тендер, не желая далее оставаться на «Грейт-Истерне».

– Хорошее начало, нечего сказать, – промолвил господин с иронической физиономией, стоя позади меня.

– Напротив, очень плохое, – ответил я ему. Затем я спросил, с кем имею честь говорить.

– Я доктор Питферж, – сказал он, и таким образом мы познакомились.