Читать книгу Украденный бриллиант - Жюльетта Бенцони - Страница 3
Часть первая. Дамский заговор
1. Опрометчивое обещание
ОглавлениеМощное чиханье, а затем приступ лающего кашля, свидетельствующий скорее о ярости, чем о простуде, сотряс не только мраморную лестницу, но и весь дворец Морозини. Лиза, поднимавшаяся в эту минуту по ступенькам с подносом, над которым вился пар от чашки с горячим шоколадом, уставленным горшочками с медом и корзинкой с круассанами, едва не упала. Как, впрочем, и Ги Бюто, бывший учитель Альдо Морозини, а теперь управляющий делами знаменитого ювелира, знатока старинных драгоценностей. Мужчина, наоборот, спускался по лестнице вниз, в библиотеку, и держал в руках стопку книг.
– Ему ничуть не лучше, – отметил Бюто, подняв глаза к потолку.
– И мне так кажется, – со вздохом согласилась молодая женщина. Она остановилась посреди лестницы, чтобы немного прийти в себя. – Он никак не может успокоиться, потому и не выздоравливает. К тому же пьет теперь шоколад вместо своего безумно крепкого кофе.
– И зачем ему понадобилось, несмотря на простуду, нестись в Англию?
– Можно подумать, вы его не знаете и не вы его учили! Да вы оба теряете головы, если речь заходит о знаменитой коллекции вашего старого друга и к тому же давнего, скажем, партнера, потому что Альдо терпеть не может слова «клиент». Друзья удостаиваются его особого внимания, а если они еще и в возрасте и не могут сами ездить… Это и был случай лорда Эллертона-старшего, который у всех пользуется заслуженным уважением и которого Альдо очень любит. Лорд написал письмо, прося помочь ему составить завещание. Старик хотел, чтобы доли, которые он оставит своим двум детям, были равными, и еще желал оценить свои редчайшие драгоценности, доставшиеся ему от Тюдоров.
– Бредовая, однако, идея делить коллекцию! Скажите на милость, кто это их делит? Ну, разве когда продают с молотка. И наследники тоже обычно желают получить коллекцию целиком, мы-то с вами это прекрасно знаем. Но будь я на вашем месте, то поторопился бы с шоколадом. Он остынет, пока мы с вами болтаем.
– Сама мудрость говорит вашими устами, – засмеялась Лиза и поспешила вверх по лестнице. – А поездка, конечно, выдалась престранная!
И это самое меньшее, что можно было сказать об этой поездке.
Четыре дня тому назад Альдо срочно вызвали в Кент. Он уже чувствовал себя неважно и поэтому решил лететь до Лондона самолетом, хотя и терпеть не мог этого. Потом он собирался взять напрокат автомобиль и на нем добраться до замка старого сеньора. Альдо влекло туда не только дружеское почтение, но и желание полюбоваться одной из самых прекрасных в мире коллекций драгоценных камней, пока она была еще в целости и сохранности. А что с ней будет дальше из-за принятого лордом решения, знал один только Бог.
Альдо улетел в общем-то даже с приятным чувством, несмотря на начинающийся бронхит. Его всегда радовала возможность повидаться с лордом Эллертоном, так как оба они обожали драгоценные камни с историей. Речь к тому же шла о дружеском общении, а не о коммерческой сделке. В общем, поездка обещала быть очень приятной.
Но!..
Альдо вернулся буквально на следующий же день, сердитый, разобиженный и в два раза сильнее простуженный, чем накануне. Что же произошло? Во-первых, Англия встретила путника полярным холодом, лишив его бронхи возможности нормально дышать. Во-вторых, лорда Эллертона не оказалось дома, он не только не ждал Альдо, но даже не думал его вызывать.
Мало того! Дворецкий Эллертона Седвик, не зная, когда вернется хозяин, не предложил Альдо подождать его в замке. Впрочем, князь и не принял бы его приглашения, предпочитая болеть на своей собственной постели, а не в чужом доме, пусть и друга.
Погода была ужасная, но Альдо снова сел во взятый напрокат автомобиль, добрался до Лондона, потом до аэропорта Хитроу, чтобы взять билет на самолет до Парижа, хоть и не любил воздушные перелеты. Прилетел в Бурже, из Бурже тоже самолетом в Милан, а уж из Милана отправился поездом в Венецию. И тут злобная судьба его доканала: городу доджей грозила «высокая вода»!
Обычно Альдо не видел большой беды в наводнениях, разве что Лизе вместе с тремя ребятишками приходилось поспешно перекочевывать к бабушке в ее замок Рудольфкрон, чтобы быть уверенной, что ее малыши выйдут «сухими из воды». Подобное переселение вошло у них уже в привычку.
Многие годы подряд, за редчайшим исключением, примерно в одно и то же время Адриатическое море заливало Венецию, затрудняя доступ к домам и вынуждая городские власти снабжать улицы и открытые пространства вроде площади Святого Марка высокими деревянными тротуарами, к которым венецианцы успели так привыкнуть, что перестали их замечать. Флот речных трамвайчиков, катеров, барж и гондол был настолько обширен, что обеспечивал горожанам привычное течение жизни, так что никто из них не испытывал особенных неудобств. Однако Лиза с тех пор, как ее дети начали перемещаться самостоятельно, не сомневалась, что у них хватит фантазии на всевозможные опасные глупости, а потому увозила их от греха подальше к бабушке, где вода превращалась в белый снег и не грозила утопить ее драгоценных крошек.
Она и на этот раз готовилась отправить детей к бабушке, даже не дожидаясь «высокой воды». Причиной ее уверенности была еще и болезнь Альдо. Как каждая добропорядочная швейцарка, Лиза являлась заклятым врагом любой инфекции, всех бацилл и всех микробов. Оберегая детей от опасности, она собиралась уехать с ними немедленно к заснеженным вершинам Зальцкаммергута в бабушкин альпийский замок, где их ожидали увлекательнейшие игры. Хотя детям казался еще более многообещающим по части игр отцовский замок, плавающий в воде, но, к сожалению, здесь за ними следили не спуская глаз двадцать четыре часа в сутки. Так что Альдо, вернувшись из Англии, не мог наслаждаться полным покоем и заботами любимой красавицы жены… Он и внутренне был далек от покоя. Отсутствие лорда Эллертона почему-то его тревожило. Оно было неожиданным, необъяснимым. На протяжении многих лет лорд был одним из самых надежных его партнеров. Поверить, что такой человек сыграл с ним дурную шутку, Альдо не мог. Лорд Эллертон не любил шуток.
Не будь Альдо так простужен, он, возможно, тут же принялся бы за разгадывание этой загадки и непременно бы справился с этим еще в Англии, но в тот вечер в голове у него не складывалось даже два и два, а его живое воображение видело перед собой лишь кровать в венецианском палаццо. Даже мысль о возможности заглянуть в Париже на улицу Альфреда де Виньи пролетела мимо: разве можно навещать любимую старенькую тетушку, очаровательную маркизу де Соммьер, став ходячей колбой с микробами?
Однако домашний покой оказался недолговечным. Он улетучился в тот самый миг, когда Альдо принялся за свой завтрак. На пороге спальни появился обеспокоенный Ги и сообщил:
– Внизу леди Риблсдэйл-Астор!
Альдо в этот миг как раз опустил кусочек хрустящего круассана в чашку с горячим душистым шоколадом. На Ги он посмотрел несколько рассеянно.
– Надеюсь, вы сказали, что я в агонии и по этой причине никого принять не могу.
– Разумеется, да. Но она ответила, что в этом случае встреча должна состояться немедленно!
– О, господи! Эта женщина доконает меня своими фантазиями! Попросите Лизу заняться ею.
– Я бы сделал это, не медля ни секунды, но ваша супруга несколько минут назад отправилась к парикмахеру.
– В таком случае попросите леди Риблсдэйл поделиться с вами своими проблемами, напомнив, что вы мой полномочный представитель и ваши решения являются моими решениями.
– Я сделал и это, но, похоже, дело очень серьезное, и в первую очередь для вас. Леди объявила, что не уедет, не повидавшись с вами. Более того, она расположилась в вашем рабочем кабинете и сообщила, что не тронется с места, пока вы не придете. Мне показалось, что леди настроена очень решительно.
– Не сомневаюсь. «Мы здесь по воле народа и прогнать нас могут только пушки!» Похоже, она вообразила себя Мирабо[3] в юбке.
– Нет, ничего подобного леди не говорила. Повторила только несколько раз: «Обещание есть обещание».
– На это нечего возразить. Я обещал ей достать бриллиант за то, что она выручила меня из прескверного положения в Понтарлье. И если я до сих пор не кинулся на его поиски, то только потому, что не теряю надежды убедить своего тестя продать мне бриллиант «Зеркало Португалии». Уверен, что получу его без особых трудностей – как-никак я сам его ему продал. Но если он не захочет, то и тут надежда не потеряна: я его законный наследник. Так что успокойте леди Аву и заверьте: я непременно ей позвоню, как только бриллиант будет у меня.
Ги немедленно вышел из спальни. Но не прошло и пяти минут, как он вернулся снова.
– Мне очень жаль, но дама настаивает…
Он не успел закончить фразу. Дама была уже в спальне. Одетая необыкновенно изящно – в сказочное манто из золотистой норки, накинутое на бархатное того же тона платье, в боярской шапке в русском стиле, расшитой мелким жемчугом, с сумкой и в туфельках крокодиловой кожи, – грозная леди Ава, похоже, собралась на прием в посольство или на церемонию бракосочетания в высшем свете, а не на утреннюю прогулку по хмурой зимней Венеции. Она заговорила, и Альдо понял, что мир рухнет, если он сию же секунду не выполнит ее требований. Оставалось узнать, что хочет леди Ава. И Альдо, чувствуя давление в висках, предвещающее мигрень, осведомился:
– Просветите меня, драгоценнейшая леди, что именно вы желаете?
– Как что? Конечно, мой бриллиант!
– Ваш бриллиант? Послушайте! Еще и месяца не прошло, как я пообещал вам достать камень. Не было случая, чтобы я не выполнил обещания. Но мне нужно время. Время, чтобы я мог оглядеться, выбрать…
– Я знаю, что вы уже все выбрали. Где вы были позавчера?
– Я мог бы ответить, что вас это не касается, но предпочитаю оставаться вежливым и скажу, что был в Англии. Вы удовлетворены?
– Пока да. Посмотрим, как пойдет дальше. Я считала, что у нас будет время спокойно закончить наши дела, но если вы при смерти, думаю, гораздо разумнее, если вы отдадите его мне немедленно. Я расплачусь и исчезну.
– Расплатитесь за что? – недоуменно спросил Альдо. Мигрень все усиливалась.
– Повторяю: за бриллиант! Я приехала сразу же, как только узнала новость. И скажу вам сразу, я очень благодарна. Разумеется, я не смогу носить его какое-то время, но, во всяком случае, он будет у меня и я смогу им любоваться, сколько захочу.
– Черт побери! О каком бриллианте вы говорите? Я ездил в Англию вовсе не за тем, чтобы покупать какие бы то ни было камни!
Бывшая леди Астор одарила Альдо лучезарной улыбкой:
– Не разыгрывайте невинного младенца. Со мной это ни к чему. В этом деле мы с вами заодно. Говорите же, сколько я вам должна, мы подписываем чек, и…
– Ради всего святого, скажите, на каком я свете! Надеюсь, что я еще не сошел с ума! Объясните, о каком бриллианте вы мне только что прожужжали!
– Не знаю, бронхит или насморк отключил вам голову, – снисходительно вздохнула леди. – Я говорю о «Санси»! Драгоценном сокровище этой индюшки Нэнси Астор, моей родственницы по мужу. Вы представить себе не можете, до какой степени я вам благодарна! Это же великолепно! Утащить такую прелесть у нее из-под самого носа!
Альдо почувствовал, что голова сейчас лопнет.
– «Санси» украден?!
– Думаю, по части этой кражи вы осведомлены лучше других. Кто как не вы автор гениального похищения? Да еще из замка Хивер. Я же сказала, под самым носом. Как мне жаль, что я над вами посмеивалась. Вы великий человек, милый Альдо!
«Великий человек» в эту минуту почувствовал, что ему просто необходима дополнительная информация, и к тому же такая, какой он мог бы доверять. Альдо снял трубку с внутреннего телефона, стоящего на столике.
– Ги, пожалуйста, поднимитесь ко мне на секундочку, – попросил он, пытаясь сохранить спокойствие.
– Да, конечно. Сейчас буду.
Не прошло и минуты, как он уже стоял в спальне Альдо, с большим трудом удерживаясь от смеха. Картина и впрямь была забавная. В постели полусидел изрядно помятый Альдо. Запустив обе руки в волосы, он пытался привести свои мысли в порядок, но, судя по вытаращенным глазам, это ему плохо удавалось. А возле горящего камина в кресле удобно расположилось пушистое облако золотистой норки. Леди Ава довольно улыбалась, доставая из крокодилового портмоне чековую книжку и массивную золотую ручку, приговаривая при этом, что в такие минуты время дороже золота, что нужно как можно скорее спрятать камешек, что…
– Кажется, похищен «Санси». Вы что-то об этом знаете?
– Узнал только что, заглянув в газету, которую принес Пизани. Украли прямо из замка Хивер, цитадели лорда Астора. Согласитесь, для этого нужно немалое хладнокровие.
– Вы даже представить себе не можете какое! Как думаете, чем занята леди Риблсдэйл у нас в доме с утра пораньше? – Ги посмотрел на Альдо вопросительно. – Она надеется найти этот бриллиант у нас. Уверена, что я украл его! Хочет спрятать камень до того, как меня арестуют.
Бюто не успел ничего ответить: к домашнему «оркестру» присоединился еще один голос.
– Это что еще за история? – воскликнула Лиза. Она только что вернулась от парикмахера и распространяла вокруг благоухание роз. – Но в первую очередь мне кажется, милый друг, что вы потеряли всякое благоразумие – вы принимаете даму у себя в спальне и к тому же в мое отсутствие.
– Да, Лиза, сейчас самое время поговорить о приличиях! И не говорите мне, что не узнали леди Риблсдэйл!
– Конечно, узнала и от всей души приветствую ее у нас в доме. Но думаю, что вы не станете со мной спорить, Альдо, и признаете, что у нас хватает места, – есть несколько гостиных, а у вас рабочий кабинет, – где вы всегда можете принять гостей, не приводя их к себе в спальню.
– Не будем формалистами, дорогая. А теперь я попросил бы вас дать мне возможность встать с постели. Она кажется неуместной для продолжения разговора. Соизвольте подождать меня в библиотеке, уважаемая леди Ава.
– Я предпочитаю Лаковую гостиную, – безапелляционно объявила американка. – Мне нравятся висящие там портреты.
– Почему бы и нет, подождите меня там, – согласился Альдо, готовый послать леди куда угодно, а всего предпочтительнее в ад, лишь бы выбраться наконец из постели, в которой он выглядел совершенно по-дурацки. – А Лиза, не сомневаюсь, позаботится и для вас и для меня о трех чашечках кофе. Кофе – мое спасение! От шоколада уже тошнит. Все за порог! Я не заставлю себя долго ждать!
Заметив, что голубые глаза мужа зеленеют, и, зная, какой это дурной знак, Лиза поспешила увести нежданную гостью вместе с ее мехами, собираясь поинтересоваться, где она купила норку такого невиданного цвета, хотя прекрасно понимала, что сейчас не лучшее время, чтобы болтать о нарядах.
Альдо и в самом деле не заставил себя ждать. Не прошло и пяти минут, как он появился в гостиной, обретя вместе с брюками, элегантным темно-синим халатом и таким же шелковым фуляром[4] присущее ему достоинство. Между тем Захария уже разливал из серебряного кофейника напиток в чашечки мейсенского фарфора. Леди Ава не обратила никакого внимания ни на фарфор, ни на кофе. Она не сводила глаз с портрета матери Альдо, который заворожил ее еще в прошлый раз.[5] Лиза, удобно расположившись в изящном кресле, обитом старинным шелком, воспользовалась случаем, чтобы хорошенько рассмотреть знаменитейшую Аву Лоули-Уиллинг, ставшую после замужества Авой Астор, а потом и леди Авой Риблсдэйл. Она с трудом удерживалась, чтобы не спросить, каким волшебным рукам леди доверила хранить свою красоту, поражавшую окружающих уже то ли семьдесят, то ли все восемьдесят лет.
Появление мужа вернуло Лизу на землю. Ничего не спросив, она подала Альдо чашку кофе, и он мгновенно выпил его, похоже, не заметив, насколько напиток обжигающий. Выпил и тут же попросил налить еще. После второй чашки он вернулся к животрепещущей теме.
– А теперь попробуем разобраться в этой невероятной истории, – начал он. – В газете пишут, что бриллиант «Санси», этот знаменитейший с шестнадцатого века камень, был похищен три дня тому назад из замка Хивер в Кенте.
– Об этом я вам и твержу уже битый час. И еще… – начала было леди Ава.
– Позвольте! Вы утверждаете нечто куда более интересное. Вы считаете, что эту кражу совершил я.
– Конечно, вы, а кто же еще? И я всегда буду вам за нее благодарна, потому что вы совершили ее ради меня! Обещали и сделали!
– Остановимся и разберемся! Я обещал вам какой-нибудь знаменитый бриллиант. Речь о «Санси» не заходила и близко. Я думал о другом камне, очень известном и красивом, но отнюдь не собирался рядиться в грабителя, чтобы его достать. Проведя переговоры, возможно, жаркие и не совсем приятные, я бы подписал чек и потом передал бы вам бриллиант самым законным в мире образом.
– И что это за такое чудо?
– Я скажу вам, когда «Санси» будет найден. Но я не могу понять, что могло навести вас на мысль, что я причастен к этому преступлению.
– Вы были в Кенте именно в эти дни. Правда же?
– Не могу отрицать. Навещал одного из моих партнеров. Его имени я вам не назову, так как никогда не раскрываю профессиональных секретов.
– И не надо! Я все знаю и без вас!
– Что «все»?
– Знаю все, что там произошло. Вы преспокойно заявились в Хивер, и мои родственнички, в том числе и индюшка Нэнси, которая просто мечтала с вами познакомиться, приняли вас с распростертыми объятиями. Вы там переночевали, а на следующее утро укатили, прихватив с собой «Санси». Родня, разумеется, очень расстроилась.
– Ваша родня меня видела?
– Конечно. Они были очарованы. Поначалу. Потом гораздо меньше. Но, поверьте, их огорчение со временем пройдет. А вам показали замок? В нем, кажется, выросла Анна Болейн. Король тех времен сначала на ней женился, а потом отрубил ей голову, потому что она в постели оказалась ледышкой. Говорят, что иной раз ночью можно с ней повстречаться, бродит там, бедняжка, с головой под мышкой. Оригинальное, доложу я вам, зрелище, не находите?
– Вы с ней встречались? – осведомилась Лиза светским тоном, словно бы поддерживая беседу, а на деле давая мужу опомниться и прийти в себя, за что заслужила от него благодарный взгляд.
– Я? Нет. Я боюсь привидений. На мою беду, в Англии они очень распространены. Их повсюду полно. Но только не у меня. После смерти мужа я переделала наш дом сверху донизу, у меня все новехонькое, но живу я чаще всего в гостиницах. А бриллиант, о котором вы говорите, должно быть, из коллекции вашего тестя. Господин Кледерман дружит с моей родней и часто у нее бывает. Он…
– Он тоже был там, когда совершилась кража, и тоже имеет к ней отношение? – с издевкой предположил Альдо.
– Вы прекрасно знаете, что его там не было. Вы бы не решились красть бриллиант при тесте. Потому что, я думаю, он не стал бы вам помогать. Но вы были в замке один.
– Значит, семья Астор готова принять по-дружески человека, которого в глаза не видела? – уточнил он.
– Вы стали знаменитостью, миленький князек. И вам нужно к этому привыкать. Правда, иной раз слава причиняет неудобства. Что до моей английской родни, то она, представьте себе, очень гостеприимная. А поскольку у вас был сильнейший насморк – хотя надо сказать, что вы всегда с насморком, – вас оставили ночевать. Уж очень скверная была погода.
Последнее сообщение добило Альдо. Он лишился дара речи. Нелепая история превращалась в кошмар.
– Ну что? Убедились, что мне все известно? – продолжала с удовлетворением роковая женщина. – Я понимаю, вам хотелось бы подержать мой бриллиант у себя подольше, насладиться, полюбоваться им. Но это неразумно. Я плачу́ и…
– У меня нет бриллианта! – возопил Альдо, издав вместо грозного рыка сиплое подобие лая. – Я бы руку отдал на отсечение, чтобы узнать, какой сукин сын, назвавшись моим именем, проник в замок и увел из-под носа хозяев камень. Кто обвел вокруг пальца этих олухов?!
После деликатного стука, не услышанного среди бушевавшей бури, в гостиную вошел Анжело Пизани и передал хозяину небольшой конверт. Альдо открыл его, развернул сложенную вчетверо записку, не без удивления пробежал глазами и спрятал в карман. Лиза с недоумением отметила, что по небритому лицу мужа пробежало что-то вроде улыбки.
– Я давно заметил, леди Ава, что Святой Дух частенько внушает интереснейшие идеи любителям сплетен. Надеюсь, вы позавтракаете с нами?
– Но я же… – начала она, сбившись с толку.
– Вы остановились у Даниели. Я не ошибся?
– Да, на всякий случай. Из предусмотрительности. На тот случай, если вы не захотите расстаться с моим «Санси» так скоропалительно. Но лично я предпочитаю не задерживаться: как только получу от вас бриллиант, тотчас же уеду.
– В сотый раз повторяю, что у меня нет бриллианта. Но, если желаете, можем вместе пуститься на его поиски. Согласны?
– То есть вы хотите, чтобы я… – начала леди Ава, приходя во все большее замешательство.
– Вот именно! Пизани проводит вас, а потом за вами вернется, когда придет время. А мне пора привести себя в приличный вид.
Ничего иного леди Аве не предложили, и она была вынуждена отправиться в сопровождении Анжело в гостиницу.
– По-моему, Альдо, у тебя с головой не все в порядке, – возмущенно заговорила Лиза, как только леди Ава удалилась. – Пригласить себе в компанию сумасшедшую! Да она способна на все, лишь бы найти этот дурацкий бриллиант!
– И я, представь себе, тоже! А ты пока, не теряя ни минуты, разыщешь своего отца. Попроси его как можно скорее доставить меня в Хивер. Мориц хорошо знает Асторов, и скорее они благодаря этому убедятся, что я не имею к краже никакого отношения. Вот уж чего бы мне не хотелось ни за что на свете, так это прослыть вором!
– Неужели у тебя есть двойник? – задумчиво произнесла Лиза и улыбнулась. – Хотела бы я на него взглянуть!
– А как я бы хотел! И от души набил бы ему морду! Я допускаю, что кто-то похож на меня. Говорят, у каждого из нас есть в этом мире двойник. Похож, и ладно! Но я никогда не допущу, чтобы мое доброе имя марали грязью! И в подтверждение пойду и приму ванну!
– Ванну? С бронхитом?
– К черту бронхит! Чистота в первую очередь!
Альдо кашлянул, посопел, потрогал себе лоб, определяя температуру. Температура была нормальной. И даже головная боль улетучилась.
– Я все поняла! – заключила Лиза. – Снова за старое! Стоит замаячить на горизонте приключению, и…
– Дело не в приключении, речь идет о моей чести, репутации, добром имени, которое носите и вы, дорогая княгиня Морозини! Полагаю, сохранение чести может внушить вам должное почтение, очаровательная злючка?
– Вы хотите сказать, мне пора складывать для вас чемодан? И не забыть теплые вещи, конечно же?
– Именно! Я уезжаю сегодня вечером, постаравшись днем внушить леди Аве отвращение к краденым бриллиантам. Стало быть, я помогу тебе терпеть ее общество до вечера.
По раздувающимся ноздрям Лизы было видно, что до взрыва оставались считаные секунды.
– А что это за письмо ты спрятал себе в карман?
– Это не письмо, сердечко мое, это записка от Адальбера. Он только что к нам приехал.
– Приехал? И где же он?
– В прихожей. А может, в гардеробной. Пизани собирается позавтракать с ним на кухне.
– Завтрак с Пизани? А почему не со мной? Он же мой самый любимый мужчина на свете! После папы, конечно, и тебя. Однако история с бриллиантом становится все необыкновеннее. И каким образом вы собираетесь уехать из Венеции?
– Зиан отвезет нас на катере в Местр, а дальше посмотрим. Еще не решили.
– Поняла, – вздохнула Лиза. – Скажи только одну вещь: если я дозвонюсь папе, что ему сказать? Только не забывай, что наш телефон прослушивается.
– Та-а-ак! Скажи, что тетя Амели заболела, я тоже, и ты бы очень хотела, чтобы он приехал за новостями в парк Монсо.
Лиза сердито поджала губы:
– Ты же знаешь, я не люблю вранья про болезни. Ложь, того и гляди, оборачивается правдой, а я слишком дорожу тетей Амели…
Растроганный грустью в голосе жены, Альдо ласково ее обнял.
– Я тоже, сердечко мое, ты же понимаешь…
Он погрузил пальцы в венецианское золото Лизиных волос, нежно поцеловал ее возле необыкновенно фиолетовых глаз, а затем приник к губам совсем не супружеским поцелуем. Лиза в ответ рассмеялась воркующим смехом.
– Чудо из чудес! Действительно, выздоровел! Иди и побрейся, а то ты страшно колючий! И скажи: какая роль отводится мне? Роль Пенелопы, ждущей возвращения мужа, сидя у очага?
– Ты же умница, сама все знаешь.
– Хорошо. Значит, я отправляюсь в Вену, как только узнаю, что ты без проблем уехал из Венеции. Кстати, о проблемах: что прикажешь делать с леди Авой?
– Ничего. Проблему с ней я надеюсь разрешить еще до вечера. Главное, не выпускать ее из поля зрения до тех пор, пока она не сядет в Симплон-Орьент-экспресс. Ты же понимаешь, Ава не собирается здесь задерживаться: приехала, забрала бриллиант и вечерним поездом уехала обратно.
Насвистывая моцартовскую ариетту, Альдо зашагал к лестнице, а Лиза полуласково, полусердито смотрела мужу вслед. Будет ли когда-нибудь за ней последнее слово в отношениях с этим непредсказуемым мужчиной, с которым она вместе уже столько лет! Сколько? Страшно подумать! Женщина не собиралась их считать, пусть главной точкой отсчета будет рождение их близнецов, Антонио и Амалии. А вот что не подлежало сомнению, так это то, что Альдо наконец воскресал, как Феникс. Он вернулся из Англии едва живым, а сейчас она слышала, как он разговаривает сам с собой, набирая себе ванну – непременно горячую! А потом он будет в ней париться и к тому же еще и курить. И никакая сила в мире не сможет ему помешать пуститься в очередную опасную авантюру, а ей, замирая от ужаса, придется ждать самых неожиданных новостей. Но еще ужаснее то, что именно такая жизнь ей по вкусу. А вот Альдо домосед, Альдо в изысканном костюме, ведущий размеренный образ жизни, мирно делящий время между рабочим кабинетом, ювелирным магазином, аукционами, распродажами и встречами с клиентами, Альдо, не покидающий Венецию, появляющийся по вечерам с ней под руку на званых вечерах то в одном доме, то в другом, где в окружении восхищенных его обаянием индюшек рассказывает увлекательные истории, – такой Альдо наскучил бы ей мгновенно! Хотя с другой стороны…
Чудесная мелодия зальцбургского волшебника[6] сменилась другой, более громкой, запестрев фальшивыми нотами. Да, такова особенность Альдо Морозини – насвистывал он без ошибок, а вот пел фальшиво.
Лиза вошла в просторную ванную комнату, окутанную легким душистым паром, благоухающим английской лавандой Ярдлей, и привычно уселась на край ванны.
– А что, если ты мне расскажешь чуть больше обо всей этой истории? – попросила она. – Появление у нас в доме крадущегося на цыпочках Адальбера осталось для меня загадкой.
– Чистосердечно признаюсь: для меня тоже. Другое дело, что с ним вместе мы сможем свернуть любые горы. Но вот факт, которому трудно поверить! Записка, лежащая в кармане моего халата, подтвердила, что Ава Великолепная вовсе не любительница сказок. В самом деле, пятьдесят пять каратов исчезли из замка Хивер, а в краже обвинен не кто иной, как я!
– Обвинен, но кем? У обвинителя есть имя?
– Лорд Астор, владелец замка Хивер, собственной персоной. Будто бы я явился к нему, воспользовавшись дружбой с твоим отцом. Меня приняли с распростертыми объятиями, и я удалился, прихватив с собой семейную драгоценность. Потому-то мне и нужно, чтобы ты любой ценой отыскала отца.
– Тебя могут арестовать?
– Посмотрим. Но судя по тому, как осторожничает Адальбер, могут. Значит, мы до вечера держим леди Аву под наблюдением, потом я исчезаю, а ты передаешь ей записку. Мы назначим ей свидание, вот только решим с Адальбером где.
– А когда случилась кража?
– Три дня тому назад. И мы с тобой прекрасно знаем, что тогда я был в Англии и как раз там подцепил заразу, которая свалила меня с ног.
– При этом твой клиент не только не приглашал тебя к себе, но даже и не был дома. А каково расстояние между двумя этими замками?
– Замок лорда Эллертона в двадцати километрах от замка Хивер. Вывод?
– Ясен любому дураку.
– Пришли ко мне Адальбера. Он уже видел меня голышом, сознания не потеряет. И попроси принести нам сюда кофе.
– Снова кофе?! После шоколада ты собираешься пить его литрами?
– Мне нужно восстановиться. Шоколад помогает телу, кофе обостряет интеллект.
– Надо же какие тонкости! Ты растешь прямо на глазах.
Лиза скрылась за дверью очень вовремя, а то могла бы получить мокрой губкой, которой запустил в нее Альдо.
Несколько минут спустя худощавый силуэт Адальбера Видаль-Пеликорна нарисовался на пороге мраморной ванной комнаты. Как всегда несколько взвинченный, одетый в свободном, но безупречно элегантном стиле, Адальбер откинул со лба непокорную прядь белокурых волос с нитками седины, взглянул бесхитростными голубыми глазами, которые никому не сообщали, что их владелец хитрее индейца сиу, и сурово скомандовал:
– Сейчас же вылезай из ванны, а то через две секунды я буду мокрее тебя! Ты что, уже не болен?
– Болел, но выздоровел. Некоторые новости, как выяснилось, обладают целительным свойством.
Альдо поймал брошенное другом полотенце, вытерся, накинул купальный халат и вернулся в спальню, куда Захария уже успел принести кофе. Отхлебнул глоток, наконец-то зажег сигарету и с наслаждением сделал первую затяжку.
– Господи! Хорошо-то как! А теперь поболтаем. Во-первых, чем обязаны неожиданному визиту? Во-вторых, что там за история с кражей?
– «Санси» – объяснение моего визита. Бриллиант в самом деле украли в замке Хивер прямо из-под носа Астора. «Санси» был самым драгоценным из сокровищ хозяйки дома. Я приехал если не избавить тебя от неприятностей, то хотя бы помочь отбиваться от них, потому что Асторы обвиняют в краже тебя.
– Я знаю. Идиотизм редкий, потому что я ни разу в жизни у них не был.
– Они клянутся, что был, что тепло тебя приняли в качестве зятя их старинного друга Морица Кледермана. А после твоего отъезда обнаружили, что ты увез с собой симпатичный сувенир. Если я правильно понял, ты в тот вечер как раз и был в этих самых краях.
– В двадцати километрах, в доме моего старинного партнера, который, как оказалось, не только не приглашал меня приехать, но и сам был в отъезде, о чем мне сообщил дворецкий. Я пришел в ярость, больше всего из-за английской скверной погоды, и хотел только одного: как можно скорее вернуться домой и лечь в постель.
– И где же ты ночевал?
– Да нигде. Вернулся в Хитроу, оттуда на самолете в Бурже. Там сел на самолет до Милана, в Милане на поезд до дома!
– Да ты в самом деле сумасшедший! – изумился Адальбер. – Вместо того чтобы тихо и спокойно отправиться к тете Амели…
– Я как умница-разумница не стал делиться с нею микробами. Она ведь уже не молода, ты об этом знаешь?
– Она моложе тебя, это точно. Если хочешь, я…
– Не клянись, не надо! Лучше скажи, как тебе удалось так быстро приехать?
– Проще простого. Меня отправил Ланглуа. Но за быстроту, разумеется, можешь похвалить меня лично.
– Ланглуа? Главный начальник парижской полиции?
– Ты знаешь другого?
– Нет, но признаюсь честно: не могу взять в толк, при чем тут он. Кража – мировая сенсация, камень исторический, «вор – человек известный и до сих пор с безупречной репутацией», и вдруг шеф французских полицейских отправляет тебя, чтобы предупредить и, возможно, даже оказать помощь этому самому вору? Тогда как в Англии суперинтендант Уоррен уже отправил по следу всех своих подчиненных. И какой в этом смысл?
– Кое-какой имеется.
– Объясни какой, – попросил Альдо, зажигая вторую сигарету.
– Сейчас все расскажу. Ни Уоррен, ни Ланглуа, разумеется, не верят в твою виновность. Они слишком хорошо тебя знают. Уоррен начал с того, что известил Ланглуа о случившемся, желая заткнуть болтливые рты. Он никого не пускал по следу. Но едва Уоррен успел ввести в курс дел нашего шефа, как угодил в больницу.
– Что с ним такое?
– Точно не скажу, но, похоже, что-то серьезное, потому что пока вместо него будет работать его заместитель. И насколько я понял, Уоррен боится этого человека, как чумы. Чтобы не спугнуть любителей исторических драгоценностей, а они сейчас напряглись во всех концах мира, принято решение вести дело как можно тише. Ланглуа поручил мне прикрывать тебя до тех пор, пока ты не свяжешься с тестем и вы не съездите вместе к Асторам с тем, чтобы они отозвали свой иск, официально признав, что произошла ошибка.
– Я тоже считаю, что это самое разумное. И еще думаю, что Лиза уже звонит своему отцу. Он тут же прилетит, заберет меня, отвезет в Хивер, где мне принесут извинения, и все пойдет своим чередом.
– Все так, но есть одно «но», причем существенное. Кледерман сейчас в Южной Америке. Он ищет какие-то необыкновенные изумруды, и, полагаю, он уже где-то в Манаусе. Первое, что сделал Ланглуа, – это позвонил его секретарю в Цюрих.
– Господи! Что Морицу там понадобилось? Да, в этой дыре есть изумрудные копи, но ведь он собирает исторические драгоценности!
– Может, дело в величине камня? В общем, неизвестно зачем, но он там и занят поисками. Разумеется, в полной тайне, потому что исчезновение финансиста такого масштаба сразу вызывает панику в определенных кругах, порождая нежелательные слухи.
– Ты хочешь сказать, что эта дурацкая история далека от завершения? – сердито спросил Альдо, принимаясь одеваться. – Тогда почему бы мне не отправиться в Хивер, например, вместе с тобой?
– Но я же…
– И со всеми документами, подтверждающими мою личность. Асторы не смогут не признать, что ошиблись!
– По сведениям Ланглуа, в тех местах есть люди, которые видели тебя и для которых нет сомнения, что это был именно ты.
– В Эллертон-парке, безусловно, я был, но не в Хивере.
– Не повезло тебе, что именно в вечер кражи ты был примерно в тех же местах!
– Не повезло?! Да я уверен, что меня специально туда отправили! Я стал жертвой подлых мошенников и очень бы хотел знать, кто они!
– Это и надо выяснить. Кстати, достославная леди Ава еще здесь? Зачем она приехала?
– Хотела забрать «Санси». Она узнала о краже и, не сомневаясь, что украл его именно я и он находится у меня, примчалась, чтобы потребовать камень. Заплатив, разумеется. Ты помнишь, что в Понтарлье я пообещал ей бриллиант, чтобы ее отблагодарить? Так вот она решила, что самый простой способ достать для нее бриллиант – это ограбить семейство Асторов, ведь никаких других вариантов я не придумал, и приехала за ним. И она совсем не привлекает к себе внимания. Так, во всяком случае, она считает.
Адальбер не мог удержаться от смеха, и его веселость немного разрядила общее напряжение.
– Ты уверен, что она собиралась заплатить?
– Уверен, что пыталась достать ручку и чековую книжку.
– И сколько?
– До суммы дело не дошло. Ты же понимаешь, у меня нет никакого бриллианта.
– А у леди Авы желания платить. Можно подумать, ты ее не знаешь! Десять против одного, что ручка бы не писала, чековая книжка внезапно кончилась и старушка под предлогом, что бриллиант нужно спрятать как можно скорее, уехала бы с ним, пообещав прислать деньги в тот же вечер.
– И я бы никогда не увидел ни Авы, ни бриллианта? Верю, что будь я вором, так бы оно и было. А теперь ты мне лучше скажи, какое задание дал тебе Ланглуа?
– Привезти тебя во Францию. Там ты опять станешь Мишелем Морльером, а я Люсьеном Ломбаром, и парочка небезызвестных журналистов пустится на поиски «Санси», а заодно и того, кто походит на тебя настолько, что сумел обмануть людей, которые знакомы с тобой только шапочно.
– Задумка не кажется мне удачной. Но я уверен, что Ланглуа настолько значимый человек, что если он за меня поручится, то со всеми подозрениями будет покончено.
– Тебе не кажется, что ты слишком много от него требуешь? Будь ему по гроб жизни благодарен, что он хочет тебе помочь и отправил меня сюда. Не капризничай. Хоть один раз в жизни послушайся и сделай то, что тебе предлагают. О доме и коллекции камней не беспокойся. Италия сейчас в прекрасных отношениях с Францией, а вот с Англией она на ножах. Но Лизу ты все-таки попроси уехать с детьми к бабушке.
– Считаешь, что постоянные разъезды способствуют нормальной семейной жизни? С тех пор как мы женаты, я не знаю, где чаще живет Лиза – в Венеции или в Швейцарии. Ты не находишь это странным?
– А я-то тут при чем? Это вы путешествуете, сохраняете свежесть чувств, ведете себя как новобрачные. И думаю… Ты не станешь отрицать, что ваши встречи обладают особым шармом?
– Не стану. Но после охоты за изумрудами пророка я поклялся не расставаться с Лизой, и посмотри, что из этого вышло!
– А что? Трое детей и неостывающая любовь. Не так уж плохо!
– Неостывающая? Ты забыл, что я чуть было не потерял ее?
– Не забыл, но Лиза тогда стала жертвой дурмана.[7] И потом, согласись, есть воспоминания, которым не стоит открывать дверь.
Полное страсти лицо красавицы Полины Белмон, ее глаза небесного цвета проплыли перед мысленным взором Альдо в облаках муслина, который она так любила… Проплыли и исчезли.
– Америка от нас далеко, – с меланхолической улыбкой произнес Альдо. – Ну, так что мы будем делать?
– Вечером Зиан отвезет нас в Местр, где стоит мой автомобиль.
– Обожаемый болид «Амилькар» с сиденьями, набитыми вишневыми косточками? Знаешь, мне кажется, что ко мне возвращается бронхит.
– Нет, я на другой машине.
– А сейчас ты умираешь от усталости?
– Устал, но не умираю. Постараюсь хорошенько выспаться днем, а в дороге, когда минуем швейцарскую границу, можно будет расслабиться. И скажи мне заранее, что ты выбираешь: особняк на улице Альфреда де Виньи или мои старые, обитые кожей кресла?
– У нас будет полно времени, и мы обсудим это по дороге. Я думаю, у тебя остановиться разумнее. Я вовсе не хочу подвергать риску тетю Амели и План-Крепен.
– Можешь быть уверен, что План-Крепен всегда рада любому риску. Она снова в прекрасной форме.
– Ты обедаешь с нами?
– Будет лучше, если болтливая Ава не узнает, что я здесь. Мне очень уютно на кухне в обществе Анжело Пизани.
– Ты прав, от непредсказуемой леди никогда не знаешь, чего ожидать. Если хочешь, можешь пообедать лангустами у Монти.
– Боюсь, что и это не безопасно. У меня запоминающаяся внешность. Скажи, а с какой стати ты пригласил леди Аву к себе обедать?
– Чтобы не выпускать ее из поля зрения. И еще чтобы отвратить раз и навсегда от «Санси».
– Ты думаешь, такое возможно?
– А почему нет? Во-первых, мы никогда в жизни не говорили, что этот бриллиант предназначен для леди Астор. Речь шла о камне примерно такого же размера, который на протяжении своей долгой жизни украшал хотя бы одну королеву. Предпочтительнее всего Марию-Антуанетту, к которой у леди Авы особая симпатия. Но в данном случае главную роль сыграла зависть: леди Ава уже много лет завидует Нэнси Астор из-за «Санси». Ну и жадность, конечно. Узнав о краже, она воспарила на крыльях своей фантазии и вообразила, что раз камень ничего не стоил грабителю, то и ей достанется почти даром. Или еще того лучше, она получит его просто так, спасая вора. Я постараюсь справиться и с одним драконом и со вторым.
– Отважный рыцарь! Но кто знает? Все может быть.
Адальбер отправился отдыхать, а Альдо продолжал заниматься своим туалетом, удивляясь великолепному самочувствию. Что же его вылечило? Шоколад и круассаны Лизы? Море черного кофе? Горячая ванна, в которой он с таким удовольствием понежился? Не важно! Хворь, с которой он вернулся из Англии, похоже, сложила оружие. А возможно, мужчина наконец расстался с хандрой, которая донимала его в последнее время. Что могло быть целительней нового и опасного приключения, которое его ожидало? Альдо был совсем не прочь поохотиться за одним из самых удивительных, легендарных бриллиантов, которые он так любил. Вот если бы ему удалось отыскать «Санси»! Но совсем не ради алчной леди Риблсдэйл, ее он намерен порадовать другим камнем. И вовсе не ради его законных владельцев. А ради собственного чувственного удовольствия, так будет приятно покатать между пальцев один из самых красивых в мире бриллиантов. Хотя он и не самый крупный.
Перемежая виртуозное насвистывание Моцарта небольшими хрипами, Альдо весело вошел к себе в кабинет, несказанно удивив своего секретаря.
– За завтраком я видел перед собой умирающего, сеньор Альдо, но к обеду вы воскресли! И я бы даже сказал, расцвели! Невероятно, но факт. Особенно если учесть, какой «кирпич» свалился вам на голову! Обвинение в краже бриллианта не пустяк!
– Я давно заметил, что возмущение вылечивает множество недугов. Мое пришлось очень кстати, так как вечером я уезжаю. И как всегда, поручаю вам вести дела под началом сеньора Бюто.
– Не в первый раз, мы к этому привыкли. Уточните только, что отвечать, когда вас будут спрашивать.
– Говорите как обычно: в отъезде. Деловая поездка. И что самое смешное: вы скажете истинную правду.
Обед для Лизы – да и для Альдо тоже – обернулся истинной пыткой: постоянно приходилось следить, как бы не сказать чего-нибудь лишнего. Леди Ава, о чем бы ни заходила речь, сворачивала разговор на «Санси».
Альдо постарался выиграть время, рассказывая гостье не слишком веселую историю прекрасного камня, не позабыв упомянуть и о его нахождении в желудке дворецкого Жерома.
Когда состояние сеньора де Санси чувствительно уменьшилось, он продал драгоценный камень королю Англии Якову I, сыну Марии Стюарт, наследовавшему трон после великой Елизаветы. Потом он перешел по наследству Карлу I, сыну Якова и Анны Датской. А когда Англию сотрясла буря, поднятая пивоваром Кромвелем, Карлу I до того, как он был приговорен к смерти и обезглавлен в Уайтхолле перед окнами собственной спальни, удалось отправить жену, дочь французского короля Генриха IV, Генриетту-Марию, и шкатулку с драгоценностями во Францию. Людовик XIV не достиг тогда еще совершеннолетия, и кардинал Мазарини управлял одновременно и Францией, и чувствами регентши Анны Австрийской.
– Она носила «Санси»? – спросила взволнованная леди Ава.
– Анна Австрийская сочеталась тайным браком с Мазарини, так что вполне возможно, она его изредка надевала, – ответил Альдо.
– Вышла замуж за кардинала? Как это разрешили?
– Все было возможно тогда для церкви. Можно было стать кардиналом, но не являться священником. Регентша слыла красавицей, и, я думаю, Мазарини было приятно видеть ее с этим украшением. Во всяком случае, именно этот камень положил начало коллекции кардинала. После его смерти в ней насчитали восемнадцать бриллиантов, и с тех пор они называются «мазарены». Кардинал был очень привязан к своим богатствам, и в особенности к драгоценным камням, но по завещанию оставил все юному Людовику XIV. Было это в марте тысяча шестьсот шестьдесят первого года. «Санси» вместе с остальными «мазаренами» стал достоянием Французской Короны и пребывал в королевской сокровищнице до революции.
– Значит, его носила и Мария-Антуанетта? – еще больше взволновалась леди Ава.
– Вполне возможно. Но поскольку у нее было множество бриллиантов, думаю, она носила его очень редко. Во время революции сокровищница Французской Короны была разграблена. Я имею в виду настоящее ограбление. Сокровищницу временно поместили на Склад королевской мебели на площади Согласия в Париже, и три ночи подряд грабители выносили оттуда драгоценности.
– Все-все украли? – переспросила леди Ава чуть не плача.
– Почти. Но потом немалую часть нашли, в том числе и некоторые «мазарены».
– А «Санси»? Что случилось с ним?
– Рассказывать тут почти нечего. В тысяча семьсот девяносто шестом году «Санси» был заложен маркизу де Иранда в Мадриде взамен лошадей. Бриллиант не был выкуплен и остался у маркиза, тот подарил его Мануэлю Годою, князю Мира, фавориту королевы Марии-Луизы. В тысяча восемьсот двадцать восьмом году бриллиант был продан князю Демидову, который буквально через несколько месяцев умер. Драгоценность перешла по наследству к его сыну в тысяча восемьсот двадцать девятом году, и его жена с гордостью носила его вплоть до своей кончины в тысяча восемьсот шестьдесят пятом. Знатный индиец с непроизносимым именем Джамесетджи Джиджибой владел «Санси» до тысяча восемьсот восемьдесят девятого года, а в этом году бриллиант снова вернулся во Францию благодаря ювелиру Люсьену Фализу. Он продал его вашему родственнику Уильяму Астору де…
– Дальше не стоит, – оборвала Альдо леди Ава, не утруждая себя излишней вежливостью. – Что дальше, я знаю и продолжаю надеяться, что «Санси» займет свое место среди моих украшений.
– Вы по-прежнему хотите иметь этот камень? – удивилась Лиза. И стала перечислять по пальцам то, что должно было смутить любого покупателя. – Желудок дворецкого, казнь Карла I Английского, казнь Марии-Антуанетты, казнь грабителей Дома мебели, смерть князя Демидова вскоре после…
– Зато мой кузен Уильям прекрасно себя чувствует. Сколько камень весит, вы сказали?
– Пятьдесят пять каратов.
– Чудесно! Он только выиграет, когда засияет на мне!
Альдо тяжело вздохнул:
– Осмелюсь вам напомнить, что у меня нет камня. Что я добропорядочный коммерсант, а не проходимец-грабитель.
– В Пон… Не помню, как это местечко называется, мысль о краже вас не пугала, и вы пообещали осуществить мою мечту. Цитирую ваши собственные слова: «Понадобится, украду из королевской сокровищницы в Лондоне». Вы говорили это или нет?
– Я был так счастлив, что мог сказать, что угодно! Но раз я поклялся, что у вас будет исторический бриллиант, то он у вас будет. Не было случая, чтобы я не сдержал своего слова. Но не ценой чести. Я никогда не был и никогда не стану… вором!
– Тогда постарайтесь во что бы то ни стало заполучить «Санси»! Теперь я знаю точно, что другой бриллиант мне не нужен!
– И вы думаете, я брошусь выполнять вашу прихоть? Вся полиция мира уже на ногах, и я ради того, чтобы вы поразили великолепием своего убора высший свет, должен окончить свои дни за решеткой? И в мыслях такого не имейте! Я обещал вам знаменитый камень, и вы его получите, разумеется, тоже из «мазаренов». И уверен, не пожалеете. А «Санси» вернется к леди Астор и будет украшать ее и никого другого.
– А вот это мы еще посмотрим!
Леди Риблсдэйл внезапно гордо вскинула голову, осушила чуть ли не залпом свой бокал шампанского, а остаток плеснула прямо Альдо в лицо. Он побледнел, как смерть. Еще минута, и мужчина вцепился бы гостье в горло. Удержала его Лиза и сказала с непередаваемой иронией:
– С леди такого бы не случилось.
– С леди из семьи Астор случается и похлеще! – ответствовала своенравная гостья. – Подумайте хорошенько. Найдете бриллиант, сообщите!
Задрав подбородок к потолку, леди Ава прошествовала по Лаковой гостиной к двери в сопровождении неодобрительно молчащего Ги Бюто.
Ава Риблсдэйл покинула гостиную и дворец Морозини, а вечером того же дня и Венецию, сев на Симплон-Орьент-экспресс. Это был как раз один из трех дней, когда Восточный экспресс, направляясь в Константинополь, проходил через Венецию. Анжело Пизани, которому было поручено не спускать глаз с леди Авы, удостоверился, что она села именно в этот поезд.
– Похоже, я правильно поступил, приехав на автомобиле. Иначе мы бы попали прямиком в ее объятия, – зевнув, сказал Адальбер, проспавший всю вторую половину дня.
– Может, это было бы не так уж и плохо, – задумчиво подхватила Лиза. – По крайней мере, мы бы точно от нее избавились. Леди Ава предоставила бы вам миллион возможностей выкинуть ее в окно.
– Она влезла бы обратно, – мрачно заключил Альдо. – Насекомые этого вида на удивление живучи.
3
Оноре Мирабо (1749–1791) – деятель Великой французской революции, один из самых знаменитых ораторов и политиков Франции.
4
Фуляр – тонкая и очень легкая ткань, используемая в качестве платка.
5
См. Ж. Бенцони «Талисман Карла Смелого».
6
Так Ж. Бенцони называет Вольфганга Амадея Моцарта (1756–1791) – знаменитого композитора, родившегося в Зальцбурге.
7
См. Ж. Бенцони «Изумруды пророка».