Читать книгу Осириус. Наследник - К. Смит - Страница 6

Разноцветные потоки энергии проносились мимо меня с колоссальной скоростью. Я чувствовал, как они проходят сквозь меня, а я все падал и падал в бесконечность, подхватываемый невидимыми силовыми облаками. У меня перед глазами стояло грустное лицо Леа, а на губах еще не остыл ее жаркий поцелуй. Вдруг я почувствовал себя таким одиноким в этом бесконечном замысловатом потоке, все мои друзья и Леа остались в Осириусе. Я сжал в руке амулет, висевший у меня на шее, словно он был единственным напоминанием о моем мире. Закрыв глаза, я попытался сосредоточиться на своих ощущениях – бесконечное падение вызывало неприятное чувство в желудке. Не знаю, сколько времени я падал, мне казалось, что целую вечность. Я старался не думать о Леа, но у меня это плохо получалось. Нужно отбросить все мысли о ней, иначе я провалю миссию. А я этого сделать не могу.

Наконец я увидел яркий, ослепляющей свет. Он был настолько ярок, что мне пришлось закрыть глаза руками, чтобы не ослепнуть. Я летел сквозь этот свет, и он обжигал меня. Эти ощущения прогнали прочь все мысли из моей головы, я ничего не слышал и не видел, осталась только лишь эта обжигающая боль, словно каждый сантиметр моего тела горел в огне.

Внезапно я понял, что мое падение закончилось, и я стою на твердой земле. Сделав вдох, я почувствовал, как мое горло стиснуло удушье, я начал кашлять. После кристально чистого воздуха благоухающего Осириуса, воздухом на Земле было трудно дышать. Мое горло раздирало от вдыхаемых пыли и смога. Я долго не мог остановить завладевший мной кашель, а когда я наконец с ним справился, то открыл глаза и понял, что стою на оживленной улице. Да уж, про воздух на Земле Маркус забыл упомянуть.

Мимо меня спешили люди. Они бежали по своим делам, не обращая на меня абсолютно никакого внимания. Мои глаза еще не совсем оправились после яркого света, но я достаточно ясно мог понять, что вижу души людей. Они сливались в золотисто-фиолетовые потоки, сплетаясь между собой, как невидимые нити. Невидимые – только не для меня. Я застыл от этого зрелища и никак не мог прийти в себя, забыв даже про кашель. Единственные души, которые я видел в своей жизни – это были души в Двух Башнях. Но то, что я видел сейчас – было нечто совершенно другое.

Я стоял боком к потоку людей, и прохожим приходилось лавировать, обходя меня. Некоторые бубнили что-то непонятное себе под нос недовольными голосами. Наверное, я им мешал, но мне было настолько интересно, что я просто стоял и смотрел на все, широко раскрыв глаза. Мои легкие почти полностью привыкли к загрязненному воздуху, но дышать все равно было тяжело. Вдруг меня сильно толкнули в плечо, так что мне даже пришлось обернуться. Передо мной стоял парень, похоже, он вышел из кафе, расположенного напротив, и врезался в меня. Кофе из стаканчика выплеснулось ему на рубашку и обожгло руку.

– Эй, чувак! Смотри, куда идешь! Погляди, что ты наделал! – он начал недовольно махать рукой во все стороны, пытаясь ее остудить.

– Простите, – прохрипел я, растерявшись, но тут же очень удивился тому, как я смог его понять и ответить на том же языке. Парень уставился на меня с недоумевающим видом. Он громко фыркнул и снова зашел в кафе. Я увидел его дрожащую от злости душу, на ее золотистой глади с темными вкраплениями появилось несколько новых темных точек.

Я решил, что лучше уйти с оживленной улицы. Надо же! Как много людей. Я шел вперед и увидел недалеко лестницу, ведущую вниз, должно быть, в метро. Когда я спустился по ней, то попал в широкий тоннель со множеством ответвлений. У стен располагались небольшие магазинчики, в которых люди покупали кофе и сувениры. Они постоянно куда-то спешили, не обращая внимания друг на друга и на меня. Недалеко от входа в один из магазинчиков я увидел человека, сидящего прямо на полу. Остальные люди обходили его стороной. Вид у него был потрепанный и неопрятный, а измятая одежда была грязной. Он застыл на четвереньках, вытянув руки вперед, сложив из ладоней своеобразную чашу и опустив голову вниз. Я подошел к нему, чтобы лучше рассмотреть его душу – она была мутной, с темными вкраплениями. Казалось, что она застыла, потому что я не заметил на ней ни единого всполоха, пока наблюдал за ним. Я наклонился и тронул его за плечо, но никакой реакции не последовало. И тут к нему подошел молодой мужчина, я заметил, что на его душе было много темных пятен, они покрывали практически всю его душу, оставив лишь небольшие оазисы света. Она постоянно двигалась, точно бурлящая вода. Он положил горсть монет в ладони первого, но тот даже не шелохнулся, хотя по его душе пошла мелкая темная рябь. Я удивленно смотрел на происходящее. В момент, когда мужчина отдал монеты другому, я увидел, как в его душе на мгновение появился яркий всполох света и также быстро пропал.

Я пытался понять мотив молодого человека с темной душой. Зачем он отдал монеты? Скорее всего, он хотел просто помочь несчастному бедняге, сидевшему на полу с протянутыми руками. Но то, как отреагировали души обоих на этот поступок, заставило меня задуматься. Я всегда был уверен, что чем темнее душа, тем меньше человек способен на благородные поступки. Но увиденное сейчас, доказывало мне, что это не так. Может ли это означать, что и остальные мои суждения о человеческих душах могут быть ошибочны? А та непонятная рябь на душе просящего, что она означала? Это становилось очень интересно.

Я подошел к кассе и купил билет на метро. Пройдя на платформу, я сел в подъехавший поезд. Вагон, в который я зашел, был полупустой. Это дало мне возможность лучше рассмотреть людей в нем и их души. Я встал в самом конце вагона, так что он просматривался полностью. Не все сидячие места были заняты, но некоторые пассажиры ехали стоя. Я решил проверить, могу ли я читать мысли как Отец, по предположению Леа. Я сосредоточился на девушке, сидящей недалеко от меня, но ничего так и не смог прочитать. Ее душа тихонько подрагивала, всполохи света то появлялись, то пропадали на золотистой поверхности. Она вдруг подняла глаза и недовольно посмотрела на меня. Должно быть, я напугал ее, потому что она встала и ушла в другой конец вагона подальше от меня, и стояла теперь, смотря на меня с подозрением. Я оглядел весь вагон – столько разных людей! Почти все пассажиры ехали, погрузившись в чтение газет, книг или журналов, но большинство смотрело в экраны своих телефонов. Несколько молодых людей спали, воткнув наушники в уши и заваливаясь на соседних пассажиров, которые недовольно отталкивали тех обратно на их места. Я с интересом смотрел на этих людей. Они даже не подозревали, что едут в одном вагоне с тем, кто хочет спасти их от неминуемой гибели или принесет им эту гибель. Это было так странно: ощущать себя среди людей, видеть, как они похожи на тебя, но, в то же время, знать в чем твое отличие. Под землей воздуха было еще меньше, а пыль забила мне нос. Я начал часто зевать, меня клонило в сон. Я решил, что пора покидать это подземелье, иначе я усну прямо на полу этого вагона.

Выйдя на следующей станции, я поднялся на поверхность. Здесь дышать было проще, зевать я перестал. Я решил пройтись по улицам, понаблюдать за людьми, ведь я был на Земле впервые. Не каждый день можно увидеть людей вот так, вживую, а уж тем более оказаться среди них. Даже хранители должны получить особое разрешение, чтобы отправиться на Землю. Интересно, если я встречу здесь ангела, я увижу его душу?

Чем дольше я ходил по улицам и наблюдал за людьми, тем больше убеждался в том, что многие людские души тронуты тьмой. Я увидел очень мало светлых и чистых душ, кроме душ детей. Но, несмотря на это, люди совершали хорошие поступки: придерживали друг другу двери, пропускали вперед, говорили теплые слова, уступали дорогу. Это никак не вязалось с моим представлением о душах, я не мог понять, почему люди поступают именно так. Было ясно, что, просто наблюдая со стороны, я не смогу этого понять. Мне нужно знать, что движет людьми, о чем они думают. Но как это сделать?

Я устало опустился на скамейку в парке. Вокруг меня играли дети, собаки бегали за брошенными им мячиками, люди смеялись и веселились, кто-то занимался спортом, кто-то бегал, а кто-то катался на велосипеде. Здесь мне дышалось несколько легче, должно быть, из-за обилия зелени. Я на минуту закрыл глаза, чтобы отдохнуть от переливов людских душ, которые теперь сопровождали меня везде. Мне вспомнились темно-фиолетовые глаза Леа, ее звонкий смех. Как же мне ее не хватало!

– Вы позволите? – услышал я вдруг чей-то голос и открыл глаза. Передо мной стоял пожилой мужчина, его лицо было доброжелательным, а душа светилась спокойным слабым светом.

– Да, конечно, – растерянно сказал я, и мужчина присел на скамейку рядом со мной.

– Я вам не помешал? – вежливо поинтересовался он.

– Нет, все в порядке, – успокоил я его.

– А я вот пришел понаблюдать за своей внучкой, – задумчиво сказал старик. – Она вон там, играет с большой собакой, видите?

И он показал пальцем на маленькую девочку вдалеке, бросающую палку большой лохматой собаке.

– Вижу, – сказал я. – А почему вы к ней не подойдете?

– Я не могу, моя дочь не разрешает мне, – грустно ответил тот. – Все, что я могу, это наблюдать со стороны…

Я видел, как его душа задрожала и по ней прокатилась мутная волна.

– Почему она не разрешает вам к ней подходить? – не понял я.

– О, это все очень сложно. Когда-то я был женат на ее матери, но потом влюбился в другую женщину. Я ушел из семьи, оставив дочь, и женился снова. Но несколько лет назад моя жена умерла, и я остался один. Детей у нас не было, а моя дочь не смогла меня простить и не хочет общаться со мной. Поэтому и не разрешает подходить к внучке.

Когда мужчина это рассказывал, на его душе то и дело появлялись мутноватые волны, они накатывали все чаще и чаще, пока душа не забурлила, а на ее поверхности не появилась тьма.

– Вы жалеете, что оставили дочь тогда? – спросил я.

– Я жалею, что так и не смог ей объяснить, почему я ее оставил, – тихо сказал он. – Жизнь сложная штука, сынок, в ней нет черного или белого. Никто не святой, все совершают ошибки. Главное, уметь их признать и жить с ними. Каждый сам себе судья в этой жизни.

– Вы смирились с тем, что ваша дочь не хочет с вами общаться? – подумав, спросил я.

– Для меня главное видеть их здоровыми и счастливыми, – улыбнулся старик.

Я увидел, как девочка заметила старика, сидящего рядом со мной. Она оглянулась на мать и бросила палку в нашу сторону. Собака побежала за палкой, а девочка вслед за ней. Ее золотистая душа сверкала, словно маленькое солнце. Она подбежала к старику и обняла его.

– Дедушка! – закричала она.

– Мэгги! – улыбнулся тот, обняв внучку.

– Не переживай, дедушка, я не скажу маме, что подходила к тебе! – весело сказала она, словно это была игра. Дедушка рассмеялся в ответ, его душа начала сиять, подобно душе внучки.

– Веди себя хорошо, малышка! – нежно сказал старик. Он погладил ее растрепанные кудри. Собака бегала вокруг лавки, держа в зубах палку, и принюхивалась ко мне, пытаясь понять представляю ли опасность для ее маленькой хозяйки.

– Все, дедушка, мне пора! А то мама начнет волноваться. Мы придем сюда еще послезавтра! Приходи снова на эту скамейку, – звонко сказал она и помчалась назад к маме.

На глазах старика были слезы. Он смотрел ей вслед с такой любовью и нежностью.

– Почему вы не хотите поговорить с дочерью? – спросил я.

– Она не станет меня слушать, – отмахнулся он.

– Ваша внучка очень вас любит, если несмотря на запрет матери подходит к вам. Мне кажется, что она будет рада проводить с вами больше времени, чем эти несколько минут.

– Да, Мэгги очень хорошая девочка, – улыбаясь сказал старик.

– Ради нее вы можете попытаться наладить отношения с дочерью, – тихо сказал я. После моих слов в душе старика появился яркий всполох света, словно в ней родилась надежда на лучшее.

– Ты хороший человек, парень! – сказал старик и похлопал меня по колену. Мы еще немного посидели молча, пока родители не увели девочку с собакой из парка. Потом он встал, попрощался со мной и ушел.

Я задумался над его словами о том, что в жизни нет ничего белого или черного. Что, если это относится и к душам? Что, если тьма – это не показатель того, насколько человек плохой, а лишь показатель того, как он относится к тем или иным поступкам? Но я не смогу этого узнать, не прочитав мысли людей, совершающих эти самые поступки. Человеческая душа оказалась не так проста, как мне казалось. Видя души лишь в Осириусе, я видел конечный результат прожитой человеческой жизни. Но ведь души темнеют пока человек живет, а значит, совершает поступки.

Устав от мыслей о душах, я откинулся на спинку скамейки. Мне нужно было как-то отвлечься, и я стал думать о Леа. Наблюдает ли она за мной сейчас? Мне так не хватало ее поддержки, ее живого ума и вечного любопытства. Она всегда готова подставить свое плечо, поддержать в трудный момент. Она одна помогла мне пережить смерть матери, только благодаря ей я вернулся к нормальной жизни. Леа всегда была на моей стороне, в любом споре или конфликте, даже если ей это было не выгодно. Как же я был слеп, что не замечал ее чувств! А мои собственные чувства, когда я заметил их? Такое ощущение, что пробуждающаяся сила Наследника пробудила во мне все остальные чувства. Словно до нее я был мертв внутри.

Когда я отвекся от мыслей о познании человеческой души, мне вдруг пришла в голову мысль. Я подумал, что познать душу того или иного человека можно, лишь пройдя его путь. Но душ слишком много, а человеческая жизнь продолжительна. У меня нет в запасе столько времени. Поэтому я решил, что мне будет достаточно прожить по одному дню из жизни случайных людей, чтобы попытаться понять их. Я смогу быть в их разуме на протяжении всего дня, читать мысли, следить за изменениями в их душах, а человек даже не будет подозревать об этом. Но влиять на решения и поступки этого человека я не смогу, я буду лишь наблюдать, как бы со стороны. Самое безопасное время для попадания в человеческий разум – пока человек спит. Поэтому, мне нужно было успеть до утра найти себе жилье, чтобы уже завтра начать свою миссию. Я встал со скамейки и пошел к выходу из парка, чтобы найти подходящую гостиницу. Путешествие через портал вымотало меня, а недостаток свежего и чистого воздуха усыплял. Солнце уже садилось, окрашивая небо в нежные оранжевые с розовым цвета. На улице стало ветрено, и я обрадовался тому, что на мне плотная рубашка и пиджак.

Я отошел совсем недалеко от парка, и мне попалась на глаза гостиница. Подумав, что это неплохой вариант, я решил остановиться там. Я оплатил номер и поднялся на третий этаж. Внутри все было такое тесное, что пришлось идти чуть ли не боком. Да, это точно не Цитадель с ее широкими коридорами. Войдя в свой номер, я осмотрел его скромную обстановку: большая кровать, у окна стол и два кресла, а напротив – шкаф. В номере странно пахло, но я так устал, что мне было все равно. Я разделся и повесил одежду в шкаф, а сам пошел в душ, чтобы смыть с себя пыль. Под теплыми струйками воды я немного приободрился, но это была обманчивая бодрость.

После душа я надел халат и лег на кровать. Все тело ныло от нагрузки после портала, а глаза болели, но, несмотря на ужасную усталость, я не мог уснуть. Я лежал и обдумывал все, что случилось со мной за сегодня: прощание с Леа, проход сквозь портал, первая встреча с людьми – все эти события не давали моему мозгу отключиться. Я вспоминал глаза Леа, ее лицо, когда я зашел в портал. Вспоминает ли она меня? Я сжал в руке амулет, который она мне дала. «Все-таки ты стала моим ангелом-хранителем», – улыбнувшись, подумал я и поднес амулет к губам. Мне нужно было хоть немного отдохнуть, чтобы завтра начать свою миссию. Я почувствовал, как проваливаюсь в сон. Завтра я проснусь обычным человеком.