Читать книгу Осириус. Наследник - К. Смит - Страница 7

Дик открыл глаза и понял, что он лежит на полу. С потолка свисала небольшая люстра с тремя плафонами в виде бутонов, ага, значит он в гостевой комнате. Дик поднял голову и огляделся: вся комната была перевернута вверх дном. Полка для книг, прибитая к стене, висела теперь на одном гвозде, а книги, стоявшие на ней, были разбросаны по полу. Одеяло с подушками на кровати были сбиты в одну кучу, матрас съехал на один бок, а висевшая в изголовье картина валялась в углу в разбитой раме. На полу по всей комнате лежали обломки прикроватной тумбочки. Дик попытался встать, но каждое движение отзывалось болью во всем теле. От яркого солнечного света из незанавешенного окна резало глаза, и это раздражало Дика. Ничего не поделаешь, нужно встать и закрыть шторы, чтоб глазам было не так больно. Он поднялся на ноги, голова трещала так, что, казалось, вот-вот лопнет. Он дернул занавеску, и половина комнаты погрузилась в полумрак. Вторая занавеска была сорвана, поэтому Дик предпочел переместиться в темную половину. Он поднял лежавший на боку стул и сел за письменный стол – пожалуй, единственный предмет в комнате, оставшийся на своем месте, и подпер голову рукой. Что вчера было? Дик смутно помнил, как вернулся домой после встречи с Питером – его старинным другом и главным собутыльником.

– Черт-те что, – пробурчал недовольно Дик и ударил себя рукой по лбу, пытаясь вспомнить вчерашний вечер. Но удар лишь отозвался еще большей болью. Правая рука сильно болела, а костяшки на пальцах опухли.

«Так дело не пойдет», – подумал он и направился на кухню. Там в одном из ящиков лежало его привычное лекарство от похмелья – алка-зельтцер.

Спускаясь по лестнице, Дик посмотрел на часы, висевшие на стене в коридоре, было полшестого утра. Он зашел в кухню и направился к шкафчику, в котором хранились специи. Он так часто пил эти таблетки, что они перекочевали сюда из шкафчика с медикаментами, висевшего в их с Денизой ванной комнате. Дик открыл шкафчик – пусто! Только стеклянные мельницы со специями.

– Черт побери! – выругался он. Должно быть таблетки закончились, а новые он забыл купить, и до круглосуточной аптеки добираться минут двадцать.

«Придется обойтись аспирином», – подумал Дик. Он повернулся уже было к выходу, но тут заметил накрытый стол. Должно быть, Дениза вчера ждала его на ужин, но не дождалась. Вся еда уже испортилась и засохла. Это вызвало у Дика отвращение: почему он должен наблюдать это с утра пораньше, когда у него болит голова? Неужели нельзя было догадаться, что он не придет к ужину, и убрать все?!

Дик вышел из кухни, хлопнув дверью, специально, чтобы разбудить спящую наверху жену. Он поднимался по лестнице, топая ногами. Когда он подошел к двери спальни и дернул ручку, она оказалась запертой.

– Это еще что за фокусы?! – недовольно пробурчал Дик. Он знал, что где-то должен лежать ключ от двери в спальню. Но где? Он, все также топая, спустился вниз и подошел к небольшому комоду, стоявшему у входной двери. На комоде стояла чаша, куда они складывали свои ключи, когда приходили домой, но ключа от двери в спальню в ней не было. Он открыл один из ящиков – там лежали лишь старые счета и визитки. Дик открыл соседний ящик, и в этот раз удача ему улыбнулась. Там лежала небольшая связка ключей, очень похожих на ключи от межкомнатных дверей, на случай, если замок заклинит. Он взял связку и отправился наверх. Потратив несколько минут, чтобы подобрать нужный ключ, Дик все-таки открыл дверь. Он вошел и увидел мирно спящую Денизу. Его шум не разбудил ее. Она лежала, отвернувшись от окна, лицом к двери и тихо посапывала. Волосы разметались по подушке, а одеяло съехало вниз, оголив плечи и большой живот. Дениза ждала ребенка.

Дик прошел мимо кровати прямо в ванную комнату и, подойдя к шкафчику, начал шарить по полкам в поисках аспирина. Вот он, нашел! Схватив баночку, Дик вышел из комнаты, даже не посмотрев на Денизу.

Как только я оказался в разуме Дика, я почувствовал, что его душа темна. И это не просто всполохи тьмы или пятна, как в других душах. Это была самая настоящая тьма, она уже давно поселилась в душе Дика. Его не устраивало все в его жизни, но он был уверен, что должен жить именно так, потому что другой жизни он не видел. Его родители жили также. Даже беременная жена не вызывала в его душе вспышек света. Я не был уверен, что их вообще что-то могло вызвать, но, возможно, наблюдая за ним сегодня, я изменю свое мнение. Надежда на то, что у всех есть второй шанс не покидала меня. Но захочет ли человек воспользоваться им – это зависело только от него самого, я никак не мог повлиять на судьбу того, в кого я вселяюсь. И это было не только продиктовано правилами Осириуса, я и сам чувствовал это. Здесь, на Земле, я чувствовал, как моя сила возрастает, возможно, близость к людям так влияет на нее, а может время, которое неумолимо приближало нас к нарушению баланса.

После того, как Дик выпил пару таблеток аспирина, головная боль начала понемногу уходить, а вместе с этим начала возвращаться и память. Он вспомнил, что они с Питером были в баре «У Билла» – их любимое место в округе. Там они встретили своего давнего знакомого – Ричи, который тоже был любителем выпить. Вместе они пили текилу, сидя за барной стойкой. О чем они разговаривали – Дик не помнил. Не вспомнил он и как вернулся домой, и почему вся комната оказалась перевернутой, а жена закрылась от него в их спальне.

Дик поморщился. Он лежал на диване в гостиной, закрыв глаза и пытаясь все вспомнить. На его лице даже проступили вены от усилий, но ничего не вспоминалось. На лестнице послышались шаги. Это Дениза спускалась вниз, она была одета в ночную рубашку и халат, на ногах были надеты тапочки. Дик открыл глаза и приподнялся на диване:

– Доброе утро, милая! – сказал он хриплым голосом. Но Дениза даже не посмотрела в его сторону. Какое неуважение! – Отвечай, когда я с тобой говорю! – повысил голос Дик.

В ответ Дениза хлопнула кухонной дверью. Дик встал с дивана и направился на кухню. Когда он вошел, она доставала из холодильника яйца и молоко, чтобы приготовить завтрак. Дик подошел и, не обращая внимания на свою болевшую руку, бесцеремонно схватил Денизу за локоть, так что упаковка с яйцами полетела на пол.

– Ты что, оглохла?! – заорал он в испуганное лицо Денизы.

– Отпусти меня, пожалуйста! – взмолилась она, и на ее глазах выступили слезы.

– Сколько тебе повторять, чтоб ты отвечала, когда я с тобой разговариваю?! Ты что, тупая? – Дик сжимал руку Денизы все сильнее. – Что я тебе сказал?!

– Доброе утро! Ты сказал доброе утро! – заверещала Дениза, схватив второй рукой руку Дика.

– А вот и нет! Я сказал: «Доброе утро, милая!» Поняла?! Милая!!! А моя милая молчит, посмотрите-ка на нее! Какая важная птица!

– Отпусти, Дик, прошу! – взмолилась Дениза.

– Я что-то до сих пор не слышу ответа! – его бешеные глаза уставились прямо на нее.

– Доброе утро! – пропищала она.

– И все?!

– Доброе утро, милый! – исправилась Дениза.

– Так-то лучше, – Дик ослабил руку. Дениза вырвала свою руку и неуклюже отбежала от Дика на другой конец кухни.

– Что на завтрак, милая? – спросил он как ни в чем не бывало.

– Я хотела сделать омлет, но, – Дениза посмотрела на упаковку разбитых яиц, лежавшую на полу, – я что-нибудь придумаю!

– Хорошо. Я пойду пока прилягу, а ты позови, когда все будет готово, – с этими словами Дик вышел из кухни, оставив жену убирать разбившиеся яйца.

Мне было жаль Денизу, она была чиста душой, но настолько запугана и забита, что ее душа при виде Дика съеживалась до размера горошины. Маленькая золотая точка. Душа ребенка в животе Денизы тоже тряслась от страха. Она уже была тронута тьмой. В душе Дика же рождались странные и непонятные ощущения. Я чувствовал, что ему нравится унижать Денизу, для него это было настоящим праздником. В его темной душе все прямо искрило, как будто молнии били при столкновении туч во время жуткой грозы. Это был очень темный, опасный человек, но больше всего опасности Дик представлял сам для себя. Мне было неприятно находиться в его разуме, читать его мысли, но покинуть его я не мог, я чувствовал себя диким зверем, попавшим в капкан браконьера. Я должен прожить этот день, ведь именно ради этого я явился на Землю. Моя миссия слишком важна, я должен испытать на себе разные души, и выбирать я не имею права.

Я вспомнил Леа. Ее глаза, то как она смотрела на меня в последний раз. Мне так хотелось обнять ее, прижать к себе. Никогда в своей жизни я не желал этого так сильно, как сейчас. Мне была нужна ее поддержка, но она была далеко…

Дик снова вернулся на диван в гостиной. Он был очень доволен собой. Как он поставил на место эту бесстыжую содержанку! Вспоминая инцидент на кухне, Дику вспомнилось его детство: мать крепко держит его за руку и отчитывает за то, что он играл за ее швейной машинкой. Ее красное от ярости лицо и широко открывающийся рот, из которого вылетают проклятия. А потом пришел отец. Мать боялась отца больше всего на свете. Она сразу же отпустила Дика и удалилась в свою комнату.

– Вот, сынок, учись. Когда повзрослеешь, ты меня поймешь. Жена должна ходить по струнке, ни шагу ни вправо, ни влево. Только тогда ты будешь самым настоящим главой семьи!

Матери в тот вечер крепко досталось, потому что отцу пришлось ремонтировать машинку, после того как Дик поиграл с ней. И Дика тоже ждало наказание, более суровое, чем проклятия матери. Отцовский ремень – вот что его ожидало. Отец не любил, когда ему приходилось тратить свое личное время на всякие безделушки, вроде починки швейной машинки. Но мать Дика была швеей, и это был ее хлеб. Зарабатывала она не очень много, но без этого заработка семье Хэмми пришлось бы тяжко. Поэтому у отца не было выбора.

Дик невольно погладил себя по плечу – там, где остался шрам от пряжки ремня. Да, отец лупил его так, что у него оставались шрамы. Но Дик не винил его – такие были времена, да и сам Дик был тем еще сорванцом. А вот по отношению к матери отец был куда более суровым. Не раз Дик видел ее всю в синяках, или со сломанной рукой, или с синяком под глазом. Отец с ней не церемонился. В чем-то Дик его поддерживал, но иногда ему было жалко мать. Она была очень хозяйственной женщиной, всегда опрятно одетой, даже красивой. Но из-за малейшей оплошности отец выходил из себя. Если Дик попадал под горячую руку, ему тоже доставалось не меньше – на его руках и ногах было не по одному перелому. Отец всегда мог найти причину, чтобы придраться и к нему, и к матери. Даже если Дик был не виноват, а отец думал иначе, ему все равно доставалось сполна.

Я видел все воспоминания Дика как в тумане, но, несмотря на это, мне стало не по себе. Они причиняли Дику боль, почти физическую – настолько часто бил его отец, да и мать не упускала возможность дать затрещину. Эти воспоминания пробуждали в Дике ярость и лютую ненависть к семье, к себе, к женщинам, к отцу – ко всем. Некоторые воспоминания ускользали от меня, словно прячась в густую пелену, и я видел лишь обрывки, из которых было трудно собрать целую картину. Удивительно, но это были светлые, теплые воспоминания. Возможно, они настолько затерялись в памяти Дика, что он их практически не помнил. А может, просто боялся вспоминать, чтобы не знать, чего он был лишен однажды.

Часы показывали десять утра, яркое солнце все также навязчиво заглядывало в окна, но голова Дика начала проходить, и оно уже не так раздражало. Рука все еще болела. Из кухни доносился приятный запах оладий и кофе. Должно быть, Дениза уже закончила готовить и накрывала стол к завтраку.

– Завтрак готов, дорогой! Я жду тебя к столу! – послышался голос Денизы, спустя минут двадцать.

Дик медленно поднялся с дивана и направился на кухню. На столе стояла большая тарелка с ровными стопочками оладий, масло в масленке, карамельная паста, мед, пышные горячие булочки и дымящийся кофе в небольшом чайничке, рядом стоял кувшин со сливками.

Дениза всегда была хозяйственной, еще до свадьбы, когда Дик приходил к ней в гости, она устраивала целый пир из холодного, горячего и десерта. В ее доме всегда было чисто, а все вещи лежали на своих местах. Так что даже при желании нигде нельзя было найти ни пылинки, ни вещи, которая стояла бы не на своем месте. Также и в одежде – Дениза всегда одевалась скромно, но опрятно. Пожалуй, из-за этого Дик и женился на ней.

Дик не любил Денизу, нет. Он женился потому, что так было положено. За мужчиной должен кто-то ухаживать, заботиться о нем. И Дениза была идеальной кандидатурой на эту роль. Я сомневался, что Дик вообще мог кого-то любить, ведь он не любил даже себя. В глубине души, не смотря на всю свою напыщенность и высокомерие, он был жалок. Постоянные унижения со стороны отца и матери в детстве, непринятие одноклассниками в школе – все это оставило не самый лучший отпечаток на его душе.

Но по-другому он не умел себя вести, он стал копией своего отца, быть может, даже худшей копией. Он считал, что мужчина – глава семьи, хозяин жизни, и вел себя в соответствии с этим убеждением. Он чувствовал слабость Денизы, поэтому запугал ее настолько, что она его боялась, действительно боялась. И ходила по струнке, как отец и учил его, а проявление ею характера вызывало в Дике бурю ненависти и ярости. Он спешил пресечь такие попытки как можно жестче, чтобы они не повторялись. И со временем они почти перестали повторяться. Дениза сдалась.

За завтраком Дениза и Дик не обменялись и парой слов. Дику было абсолютно плевать на свою жену, а она была обижена на него. Гораздо больше Дика заботило то, почему он проснулся сегодня в гостевой комнате и почему там было все перевернуто вверх дном. У Денизы он спрашивать не хотел, он считал это проявлением слабости, ведь она может наплести все, что угодно, выдав за чистую монету. Жене он не доверял. Он даже не был уверен, что он отец ребенка, которого она носит.

Когда с завтраком было покончено, Дик встал из-за стола. Благодарить жену за завтрак он не посчитал нужным, поэтому молча направился к выходу.

– Тебе все понравилось? – послышался сзади голос Денизы. Дик остановился и повернулся в ее сторону.

– Да, ты неплохо потрудилась, дорогая, – сказал он и зашагал к выходу.

– Какие у тебя планы на сегодня? – с опаской спросила Дениза. Дик обернулся и резко ответил ей: “Мои планы тебя не касаются!” Глаза Денизы округлились, в них появились слезы. Поняв, что перегнул палку, Дик подошел к ней и взял за плечи.

– Ну что ты? – спросил он, заглядывая ей в глаза.

– Мне, мне кажется, что ты…

– Что? Что я что?

– Мне кажется, что ты, ты… – слезы потекли из глаз Денизы.

– Ну что, говори же! – терпение Дика подходило к концу, он ненавидел женские слезы.

– Что ты меня не любишь, – тихо прошептала она.

– Что-что? Говори громче! Хватит бубнить себе под нос! – его руки уже сжимали ее плечи в тиски.

– Что ты меня не любишь! – выпалила она. Дик расхохотался, он смеялся так, что не мог остановиться, а Дениза ошарашенно смотрела на него испуганными глазами. Только спустя несколько минут, он смог взять себя в руки.

– А зачем, по-твоему, я это все делаю?! Почему я женился на тебе?! Зачем взял кредит на этот чертов дом?! Для чего я обеспечиваю нас, горбатясь в мастерской?! Думаешь, я это все делаю, потому что не люблю тебя?!! – его голос перешел в крик. – Чтобы я больше не слышал подобной ерунды! Ты меня поняла?! Он взял в руки ее голову и начал сжимать ее.

– И что у тебя вот здесь, пустота?

– Я поняла, Дик, отпусти, пожалуйста! – она пыталась оторвать его руки от своего лица.

– Точно?!

– Да! Да! Пожалуйста, отпусти!

Дик выпустил голову Денизы из рук и вышел из кухни. Из-за двери доносился сдавленный плач.

Дик вышел на крыльцо и присел на ступеньку. Он достал из кармана пачку «Мальборо» и закурил. Рядом с домом был припаркован его красный старенький пикап. Местами кузов проржавел насквозь, и зияющие дыры напоминали темные глаза, следящие за Диком. Вот ведь фокус! Он прям как сапожник без сапог: работая в автомастерской, никак не может заняться собственной машиной. Дик сплюнул и отвернулся от удручающего зрелища. Сегодня его все раздражало, потому что он никак не мог вспомнить детали вчерашнего вечера. Вот он пьет с Ричи и Питером, так, что было потом? Ага, они пошли играть в бильярд, хорошо. Дальше что? А дальше ничего, пустота. Дик затушил сигарету о подошву ботинка, а окурок выкинул в клумбу, разбитую Денизой у крыльца. Он поднялся и осмотрелся. Погода стояла на удивление хорошая для осени, вокруг дома уже нападало много листвы, которую нужно было убирать. Но все это потом. Сейчас надо сосредоточиться. Дик зашел в дом и снял свою куртку с вешалки, с кухни доносился звон посуды – Дениза убирала стол после завтрака. Дик надел куртку и вышел. Он решил, что Питер то уж точно должен помнить, что вчера было. Нужно непременно сходить к нему. Подумав об этом, Дик вышел из дома и направился к дому Питера, который жил на другом конце улицы.

Дик пугал меня своим хладнокровием, я начал со страхом осознавать, что таких людей, как он, на Земле может быть очень много. Что ж, значит мое предназначение дастся мне куда легче, чем я думал. Но сомнение прожигало меня насквозь – моя мама не могла так обмануться, значит, я должен продолжать задуманное, ведь это только первый человек в моей миссии. Из его души мне удалось выделить одно светлое воспоминание, оно было еще совсем ранним. Дику было не больше двух лет. Возможно, оно было самым счастливым и было спрятано сознанием в дальний уголок памяти. Но Дик его помнил, и мне удалось его прочесть, потому что он хотел его помнить. Они с отцом и мамой на берегу озера на пикнике. Родители смеются и шутят, смотрят на него, и он смеется вместе с ними. Но позже все поменялось. И от смеющегося мальчугана не осталось и следа. Удивительно, как жестокость и безразличие могут изменить нежную детскую душу. В какой-то мере мне было жаль Дика. Но та судьба, которая ждала его дитя была ненамного лучше его собственной: отец безразличный к матери, унижающий ее, пьющий и, самое главное, безразличный к самому ребенку. От мысли об этом мне становилось горько. Быть может, появление ребенка смягчит Дика? Может быть, он полюбит его, изменится? У всех есть второй шанс, нужно только суметь им воспользоваться…

Мысли о Леа не давали мне покоя, хотелось все бросить и вернуться к ней, сказать то, что сжигало меня изнутри. Я знал, она следит за мной, иногда мне казалось, что я слышу ее голос… Возможно ли это? Интересно, слышит ли она мой?

Дик подошел к дому Питера. На часах было около часа дня, он должен был уже проснуться. Питер жил один, несмотря на то, что они с Диком были ровесниками. Он был вдовцом, его жена погибла в автокатастрофе два года назад, за рулем машины был Питер. Он выжил, причем на нем не было ни царапины, а она нет. После этого Питер начал выпивать, а потом это вошло в привычку.

Питер и Дик были лучшими друзьями с детства, они жили на одной улице и ходили в одну школу. Затем Дик уехал на заработки на север, а Питер остался. Когда родители Дика умерли, ему пришлось вернуться, правда, без денег. Ему достался их дом, который был не в лучшем состоянии. Дик женился на Денизе и взял кредит на ремонт дома, его пришлось практически заново строить.

«Надеюсь, он проснулся не в таком ужасном состоянии, как я», – подумал Дик и постучал в дверь. Никто ему не открыл, и он постучал снова, теперь уже посильнее. Снова тишина, никакого движения за дверью не было.

– Питер, открывай! – забарабанил Дик с удвоенной силой. Но ответа не последовало. Питера не было дома. Дик обошел дом вокруг, заглядывая в окна – дом казался пустым. «Где же Питер?» – подумал Дик. Из соседнего дома вышла старая миссис Браун, она знала их с Питером еще с детства.

– Чего барабанишь?!

– А, миссис Браун. Питера не видели? – оглянулся на старушку Дик. Было видно, что она недовольна, что ее потревожили.

– Не видела. И нечего тут орать во всю глотку! Раз не открывает, значит нет его!

– Простите, миссис Браун, – процедил сквозь зубы Дик. Эта старушенция начинала его раздражать. Он пошел прочь от дома Питера под пристальным взглядом миссис Браун.

Дик решил наведаться в бар “У Билла”, возможно, Питер решил опохмелиться там и сейчас сидит, потягивая пиво за стойкой. От дома Питера до бара было около получаса пешком, поэтому Дик решил прогуляться, наслаждаясь прекрасной погодой, и заодно проветрить голову. Легкий ветерок приносил с собой ароматы опавшей листвы, а еще осенних сухих цветов. Повсюду росли красные и желтые клены, на ровно подстриженных лужайках у домов их листья лежали яркими пятнами. Ветер подул сильнее, увлекая за собой целую копну опавших листьев и закручивая их в осеннем вальсе. Из-за угла показалась вывеска “У Билла”, на парковке рядом с баром почти не было машин – в дневное время в баре было мало посетителей. Стояла лишь машина Скотти – бармена, должно быть, сегодня его смена.

Дик приоткрыл дверь бара и заглянул. Несколько столиков все же были заняты. За барной стойкой никого не было, и вдруг из-за нее показалась голова Бэлл – вчера она работала в вечернюю смену. Бэлл работала здесь давно и, конечно же, знала Дика. Как только она увидела его, то сразу же начала размахивать руками:

– Нет, нет и нет! Уходи отсюда! И видеть тебя здесь больше не хочу! Ни тебя, ни твоего дружка!

Дик опешил. Неужели они с Питером вчера здесь наломали дров? Судя по реакции Бэлл, здесь явно что-то произошло вчера. Но что? Это неведение сводило Дика с ума и очень раздражало.

– Погоди, Бэлл, я что-то не понимаю. О чем ты?!

– О чем я?! Ты что, решил дурачком прикинуться, а Дик?! И как наглости только хватило сюда явиться!

– Я, вообще-то, ищу Питера. И я не прикидываюсь дурачком, я действительно не понимаю, о чем ты.

– Допился до чертиков, Дики? Ничего, я тебе сейчас вправлю мозги!

– Полегче, Бэлл! Я все-таки посетитель.

– Ах вот оно что! Ты посетитель, понятно! Тогда, посетитель, объясни, как вы умудрились вчера сломать бильярдный стол?! – и Бэлл жестом указала на покосившийся бильярдный стол.

– Это что, сделали мы?

– Кто будет платить за его ремонт, м? А еще за новые кии, которые мне придется купить на замену сломанных вами!

Дик просто не верил своим ушам! Почему он ничего этого не помнил?!

– Спокойно, Бэлл, я куплю тебе два кия. Только не злись.

– О, Дик, я не злюсь! И скажи-ка мне на милость, куда вы задевали бильярдный шар? В наборе не хватает одного!

– Я не знаю, Бэлл. Я куплю тебе целый комплект. Я просто… в шоке.

– А я вот нет! Давно надо было вас с дружком выпроводить отсюда и запретить приближаться к нашему заведению! От вас одни неприятности.

– Бэлл, слушай, Питер сегодня не появлялся? Я его пытаюсь найти, но его нигде нет.

– Пусть только попробует сюда заявиться! – огрызнулась Бэлл. – Так ему и передай! Устроили тут бои без правил!

– Что?!

– Тот, третий, что был с вами.

– Ричи?!

– Да. Он был зачинщиком. Чуть пол бара мне не разнес!

– Черт, Бэлл. Мне так стыдно, но честное слово, я ничего этого не помню. Ты можешь мне все рассказать? И дай-ка мне бутылочку моего любимого.

– Хорошо, – сказала Бэлл, срывая открывашкой крышку с бутылки “Гиннеса”, – вы сидели у барной стойки, пили текилу, о чем-то разговаривали, я не слушала вас. Потом вы взяли еще по паре стопок и пошли играть в бильярд. Но там что-то не поделили, я точно не знаю. Питер начал кричать на Ричи, а тот на него, ты пытался их разнять. Ну и дальше все переросло в драку. Ричи сломал кий о спину Питера, а ты врезал ему кием по голове! Потом я позвала вышибалу, и он вас вышвырнул отсюда!

В голове Дика медленно начинала вырисовываться картинка. Да, он впомнил, что Ричи и Питер, действительно, поссорились вчера. Кажется, Ричи должен был денег Питеру, но не спешил отдавать. А когда Питер напомнил ему про долг, то Ричи начал говорить ему что-то про его покойную жену, и Питер слетел с катушек.

Сквозь темную пелену, я тоже начинал различать картину вчерашнего вечера. По мере того как к Дику возвращалась память, пелена становилась прозрачнее, но я все равно не видел четких очертаний. Единственное, что я увидел достаточно отчетливо – это руку, сжимающую бильярдный шар.

– А что потом было?

– Я не знаю. Я ведь работала вчера, в отличие от некоторых, – и Бэлл смерила взглядом Дика.

– Ладно, спасибо, Бэлл! С меня причитается. Открой-ка мне еще одну!

– Уверен? – с сомнением посмотрела на него Бэлл.

– Учить меня вздумала, женщина?! – прикрикнул на нее Дик. Белл открыла еще одну бутылку пива и дала ее Дику. Он провел в баре не меньше двух часов, попивая пиво и болтая то с Бэлл, то со Скотти. Народ уже начал подтягиваться, и становилось людно и шумно. Голова Дика начинала ныть от этого шума, и он решил, что пора уходить. Он оставил на барной стойке четвертак в качестве чаевых и направился к выходу. По дороге он услышал, как по телевизору, висевшему над барной стойкой, начался выпуск местных новостей. Выпуск начался с происшествий, что было достаточно редким явлением для их маленького городка, поэтому Дик и обратил на это внимание. Репортер передавал, что сегодня утром, в парке неподалеку от бара “У Билла” был обнаружен труп мужчины. Дика словно током прошибло. Память вдруг вернулась к нему так неожиданно и резко, что он чуть не упал. Ему вдруг перестало хватать воздуха, и он быстро вышел из бара, прошел немного и сел на лавку за углом. Он начал судорожно соображать, мысли роились в его голове, как пчелы в улье. Головная боль снова вернулась и начала пульсировать в висках, на спине выступил холодный пот. Так. Их выкинули из бара, что потом?! Они пошли в сторону парка? И драка продолжилась там. Питер толкнул Ричи, и он полетел в кусты, но смог кое-как сохранить равновесие. Он приблизился к Питеру и врезал ему по лицу так, что тот упал на землю. Дик же все это время стоял в стороне, сжимая бильярдный шар в руке. Черт, почему он взял этот проклятый шар?! Ричи накинулся на еще лежавшего Питера, он сел ему на грудь и начал молотить его по лицу. Дик в этот момент подбежал и ударил Ричи правой рукой прямо в ухо, тот потерял равновесие и завалился на бок. Питер попытался встать, он еле держался на ногах, все лицо у него было в крови. Но тут Ричи поднялся и буквально снес его, снова повалив на землю. Затем он двинулся на Дика. Дик попытался успокоить его, но тот ничего не слушал, и тут он ударил Ричи левой рукой, в которой держал бильярдный шар, и попал прямо в висок. Ричи упал без сознания. Дик перепугался, схватил Питера и оттащил его в сторону. Когда Питер немного пришел в себя, они поплелись домой. Дику пришлось буквально тащить друга на себе. После того, как они пришли к Питеру, Дик уложил его на диван, а сам пошел домой, еле держась на ногах.

Домой он шел минут сорок, а когда, наконец-то, дошел, то обнаружил, что вся его одежда испачкана кровью. Как можно тише, чтобы не услышала Дениза, он вошел в дом и быстро снял с себя всю грязную одежду и переоделся в чистое. Дениза закатила ему скандал из-за того, что он не пришел к ужину, чем вывела Дика из себя, и он чуть не поколотил ее. Она закрылась в спальне и сказала ему, что он будет спать в гостевой комнате. Это его разозлило еще сильнее, поэтому он и разгромил там все. Вот почему все его тело болело, вот почему рука опухла! Дик вспомнил все!

– Получается, я его убил? – испуганно пробормотал Дик, – Нет, этого не может быть…

Впервые за все время я почувствовал в Дике что-то хорошее. Это было сожаление о том, что он отнял жизнь, пусть даже случайно. Несмотря на то, что Дик был суровым и жестоким, самовлюбленным и вспыльчивым, он никогда в своей жизни не убил ни одного живого существа. Мысль о том, что он убил человека, вызвала в его душе трепет, который породил свет. Это было так неожиданно, увидеть в его темной душе свет, пусть даже и небольшой его лучик. Меня мучил вопрос о том, почему так произошло. Оказалось, что не только добрые поступки вызывают свет в душе, возможно ли, что доброта не является его основой? Ведь Дик отнял жизнь, почему же в его душе возник свет?

Дик сидел на лавке, пребывая в шоке от того, что вспомнил. Просидев так не меньше часа, уставясь взглядом в одну точку, он снова и снова прокручивал в голове все события прошлого вечера. И где Питер, черт его дери?! Дик поднялся и направился домой. В голове у него постоянно крутилась мысль о том, где может быть Питер и не сбежал ли он из города, испугавшись того, что случилось. Солнце уже клонилось к закату, даря свои последние теплые лучи и придавая небу желтоватый оттенок. Дик шел, не обращая внимания ни на что, он был слишком занят своими мыслями.

Читая мысли Дика, я был поражен, насколько его изменило то, что он сделал. Дик думал о Денизе, о ребенке, который должен был вот-вот родиться. Но его мысли были о том, как он будет теперь жить с ними? Ведь он убийца. Он не хотел быть плохим примером для своего ребенка. А Дениза? Она его возненавидит. Или вообще уйдет… Как он будет жить без них? Он понял, насколько прекрасна была его жизнь, но понял это слишком поздно.

Я вдруг подумал о втором шансе. Может быть, это именно тот второй шанс Дика, о котором я думал ранее? Что, если второй шанс – это осознание своих ошибок, какой-то поступок, благодаря которому человек начинает смотреть на свою жизнь под другим углом? Дику выпал этот шанс, пусть не самым лучшим образом, но он смог им воспользоваться. И теперь, возможно, изменится?

Когда Дик вошел в дом, он увидел Денизу, сидящую на диване в гостиной. Она с кем-то говорила. Увидев его, она округлила глаза, явно испугавшись, и губами прошептала: “Прости”. Дик прошел немного дальше по коридору и увидел собеседника Денизы, это был шериф Хонсон.

– Дик, здравствуй. У меня к тебе пара вопросов.

Сердце Дика бешено заколотилось, руки охладели, душа ушла в пятки. Язык отказывался подчиняться, мозг как будто онемел. Дик, ничего не соображая, стал отступать к лестнице.

– Послушай, Дик, не делай глупостей, – шериф сделал шаг навстречу Дику. Тот отступил на шаг к лестнице, развернулся и побежал наверх.

– Дик, пожалуйста! – взмолилась Дениза.

– Ты не сможешь убежать, Дик! – крикнул ему в спину шериф. Дик добежал до площадки второго этажа и тут он увидел перед своим лицом приклад ружья.

Меня вышвырнуло из сознания Дика так неожиданно и мощно, что я подпрыгнул, придя в себя уже в номере гостиницы. Вернуться назад я не мог, поэтому оставалось только гадать, что произошло с Диком дальше. Но я все еще чувствовал его ужасный страх – страх загнанного зверя, которого хотят посадить в клетку, забрать у него самое ценное, что у него есть – свободу. Этот пугающий сначала человек смог меня удивить. Я был рад, что стал свидетелем его трансформации, это был огромный опыт в познании людей и их души.

Я вышел из гостиницы и побрел по улице, чтобы проветриться, вспоминая прошедший день. Как бы мне хотелось рассказать обо всем Леа! Мне так ее не хватало, я очень сильно скучал по ней, по ее звонкому, как колокольчик, голосу и смеху. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, посылая на прощание последний ярко-алый луч. Небо было желто-розовым, прямо как в Осириусе на закате. Интересно, что делает сейчас Леа? Может быть, также сидит и любуется закатом? На небе появлялись первые звезды и уже виднелась луна, готовая вступить в свои права. Когда наступит ночь, мне нужно будет заняться поиском новой души и нового человека, день которого я проведу вместе с ним. Это был непростой процесс, поэтому я решил немного отдохнуть. Я вернулся в свой номер и улегся на кровать, лишенный сил, и начал засыпать с мыслями о Леа.