Читать книгу Колдовской замок. Часть VII. Исход - Кае де Клиари - Страница 3

– Эта мазь заживляет небольшие раны, порезы царапины и ожоги. Она же хорошо убирает синяки и помогает рассосаться рубцам, поэтому её накладывают даже на шрамы.

Может быть, так оно и было, но запах у мази, которую где-то раздобыл Фиг, оказался отвратительный – смесь дёгтя и тухлой рыбы. Некоторое время его можно было терпеть, но через пару часов им пропитывалось буквально всё, и Анджелика начинала сходить с ума от этой мерзкой отдушки. Однако, от розового пятна на лбу, которое обещало стать белым, она хотела избавиться. Хорошо ещё, что этот след от рога Рогелло Бодакулы был маленьким и располагался высоко над переносицей. Когда пуля Драси превратила артефакт в осколки, его волшебство кончилось, связь рога с черепом оборвалась, (а ведь казалось, что он врос в него и стал единым целым навсегда!), и Анджелика избавилась от демонического вида и сущности. А ведь она едва не превратилась в золотого дестроера, разрушающего всё на своём пути!

Проклятие было снято, но осталось небольшое пятнышко, делавшее её похожей на девушку из Индии. Драся утверждал, что это её совершенно не портит. Фиг с Быком хором твердили то же самое, но ей всё же хотелось избавиться от этой отметины. Дело было не в эстетическом изъяне, это можно было пережить, замазать гримом или, в самом деле, рисовать поверх шрама индийскую точку. Но ей не хотелось до конца жизни при взгляде в зеркало вспоминать обезумевшую при виде золото демона толпу людей мечущихся и давящих друг друга. Иногда ей казалось, что она до сих пор слышит их крики, стоны и хруст костей, видит искажённые мукой лица, остекленевшие глаза, лужи крови, вывороченные внутренности…

Забыть… Это необходимо было забыть, иначе она сойдёт с ума! Пусть не совсем забыть, ведь это врядли возможно, но хотя бы отодвинуть на периферию памяти, убрав то, что каждый день будит кошмары.

Где Фиг раздобыл эту мазь, фиг его знает, но мазь действительно снимала зуд, а под её воздействием пятно всего за пару дней стало бледнее. В общем, Анджелика решила терпеть.

Вид у принцессы сейчас был такой: грязные растрёпанные волосы, перехваченные налобной повязкой из тряпки, рубашка Быка, заменяющая платье, куртка Фига – единственное, что пришлось по размеру, на ногах обмотки, сооружённые Драсей, из чего попало. При этом, как он ни старался, после двух часов ходьбы, подошвы у неё оставались голыми. Но Анджелика не жаловалась, даже наоборот старалась это скрыть, а то Драся тут же останавливал движение их отряда и начинал всё переделывать.

В руках девушка несла копьё, больше не желавшее становиться булавкой. Избавить её от этой ноши у друзей не получалось – при малейшей попытке взять его в руки, копьё шипело, как рассерженная кошка и начинало драться короткими молниями. Успокаивалось оно только в руках Анджелики. Мысли о том, чтобы совсем бросить это оружие девушка не допускала, хоть из-за золотого наконечника, одетого на его тупую часть, копьё потяжелело вдвое.

Вообще, их четвёрка походила сейчас на небольшую ватагу бродяг, возглавляемую юным индейским матриархом, так-как Анджелика частенько ехала впереди верхом.

Вся одежда Драгиса, за исключением чёрного гангстерского плаща, погибла во время его последней трансформации в дракона. (Это чудесное превращение так и осталось загадкой для всех, но Драся рассказывал, что с ним случалось что-то такое в прошлом.) Теперь он щеголял в этом плаще, одетом на голое тело, а ещё, ему достались штаны и ботинки Быковича. Штаны были основательно шире в поясе, зато короче – до щиколоток. Ботинки хлябали, будучи на два размера больше. Но, в общем и целом, костюм получился.

Фиг, уступив Анджелике свою куртку, пребывал теперь в куртке Быка, которая с успехом заменяла ему пальто. Кроме того, воротник этой куртки оказался слишком высоким, от чего временами создавалось впечатление, что у её нынешнего владельца вообще нет головы, а шляпа надета прямо на плечи.

У кого-то, может быть, возникнет вопрос – а во что же при этом был одет сам Бык? Вот именно, что ни во что! Едва они покинули пределы мира, где произошло столько всего нелепого и ужасного, (но и хорошего тоже), как Бык принял свою естественную форму, и был этим так доволен, что долго не мог успокоиться. (Часа два прыгал, как телёнок, которого выпустили погулять на травку!)

Зато у Анджелики снова появился свой личный «скакун», которого она могла оседлать в любой момент. Бык только расплывался от удовольствия, когда она это делала, а Фиг тайком потешался, глядя на то, какие ревнивые взгляды бросает на эту картину Драгис.

Дракон ревновал зря. Анджелика, в которую он дважды стрелял за последнее время, не желала отходить от него дальше, чем на десять шагов и признавалась, что хотела бы быть семечком репейника на его одежде. На привалах они спали вместе, укутавшись одним плащом, и не осуществили ещё свою любовь, только из-за того, что друзья были рядом, а разделяться в столь необычной и опасной местности было нельзя.

В одну из таких ночей, когда обоим не спалось, Анджелика рассказала возлюбленному про то, что едва не произошло в мотеле между ней и Огнеплюем, и про то, что почти случилось с ней на «особом» молебне «продвинутой» группы секты Святого Мика. Рассказала, замирая от страха, ожидая, несмотря на все заверения Мегги, что Драся сейчас выгонит её из-под своего плаща и скажет, что не желает больше видеть «такую тварь»… Ничего подобного не случилось.

Драся сказал, что ожидал чего-то подобного от брата, и даже в конечном итоге был поражён его благородством, природу которого так и не понял до конца. Огнеплюй сдерживал себя с потрясающей стойкостью, и только чрезмерная доза алкоголя сняла тормоза с его затуманенного сознания. Хорошо, что рядом оказалась Мегги! Врядли даже в человеческом теле он сотворил бы плотское насилие над Анджеликой, ведь этого нет в природе драконов. Но задушить девушку или даже загрызть от страсти он мог.

Что же касается мерзавцев из «продвинутой» части секты, то он, природный дракон, рад, что они получили своё. Правда, Анджелику такой ответ удовлетворить не мог. И тогда она рассказала ему подробно о тех чувствах и желаниях, которые испытывала тогда.

Когда Драся понял, чего она боится и чего хочет от него, он обнял возлюбленную покрепче и рассказал, что в драконьем семействе случается, что самка приносит в пещеру «яйцо извне», которое называется «даром извне». В таких случаях принято «отдать дар», то есть нанести визит с определённой целью в семейство, откуда это яйцо наполовину происходит. Это не означает сделать яйцо с самкой именно того дракона, который совершил такой «дар». Иногда принять ответный «дар» соглашается кто-нибудь из их подросших дочерей или сестёр, но никогда этот «дар» не отвергается. У него в семье есть двое из таких «подаренных» братьев, почти ровесников Мегги, и одна сестра из старших.

Столько же «подарков» папа отдал в соседних драконьих логовах. Может быть даже больше, кто считается между добрыми соседями? Но это не значит, что мама и папа не любят друг друга!

Не то, чтобы Анджелика была рада узнать о такой свободе во внутрисемейных драконьих отношениях, но она узнала одно – никаких попрёков и осуждений со стороны Драси она за тот случай не услышит, ни сейчас, ни в будущем. Наоборот, возлюбленный жалел её, натерпевшуюся от окружающих негодяев и от самой себя. Жалел её лишних бед и переживаний, которые совершенно не нужны были юной девушке.

Это означало, что все дурные мысли, сомнения и воспоминания следовало выкинуть из головы и жить дальше, наслаждаясь близостью с любимым, с которым судьба-злодейка повадилась их разлучать.

.............................................................................................

Когда профессор Прыск заявил, что сможет доставить их куда угодно, то он несколько преувеличил свои возможности. Обнаруженный им и Библиотекарем трактат, действительно содержал ключевые формулы для путешествия между мирами, но большинство их требовалось ещё расшифровать. Однако те, которые ему уже удалось освоить, успешно открывали межпространственные туннели, и казалось, что этого вполне достаточно. То, что это не так, они поняли незадолго до «высадки».

– Что-то не то! – озабоченно сказал Бык, шумно втягивая воздух широкими ноздрями.

– Мы что, попали не туда? – нахмурился Драгис.

– Нет, – ответил Бык, – это Козляндия, но что-то здесь не так. Я не узнаю… воздух!

Анджелика, между тем, не узнавала местность. Собственно, в гостях у Козауры, она видела только замок Рогелло Бодакулы и густой лес вокруг него. Сейчас они тоже были в лесу, только это больше походило на заросший молодняком пустырь или осушенное болото.

– Мы чуток промахнулись, – ворчливо проговорил Фиг. – Высадились в «Пауканской пустоши».

Бык под Анджеликой вздрогнул.

– Звучит зловеще, – сказал Драгис. – Это опасно?

– Очень! – вздохнул Бык.

– Нет, если не влезем в паутину, – заявил всё знающий Фигольчик.

Паутину они вскоре увидели. Она была натянута между деревьев и кустов в несколько слоёв, иногда представляя собой подобие толстой подушки, в основе которой была небольшая берёзовая или осиновая рощица.

Вскоре путешественники поняли, что передвигаться, не задевая сооружения из нитей и канатов, смазанных невысыхающим клеем, чрезвычайно трудно. Нет, невозможно!

– Здесь проживает разновидность крупных пауков, некоторые из которых достигают очень больших размеров, – читал лекцию Фиг, явно наслаждаясь своими познаниями.

– Каких именно? – спросил Драгис и сунул руки в карманы, где у него были пистолеты.

– Лично я знаком с одним, выросшим с крупную свинью, – ответил Фиг, – но слышал, что некоторые особи могут вырастать размером с быка.

– Унга размером с микроавтобус, – вставила Анджелика. – А сэр Арахнус был с крупного кота, когда мы встретились в последний раз. Правда, до этого он был меньше.

Теперь вздрогнул Драгис.

– Повторяю – бояться нечего! – беспечно пропел Фигольчик. – Здешние пауки вне паутины не охотятся…

Не успев договорить эту очевидную истину, он споткнулся и полетел кубарем прямо в кусты, затянутые живописной сетью. Драгис рванулся его подхватить, но не успел и великий знаток особенностей местной фауны, влип в самую середину ловчей сети «безопасных пауков».

Трудно сказать, кто взревел сильнее – перепуганный Бык или вчерашний гангстер, Граната Фигольчик! Пытаясь спасти друга, Быкович поддел паутину рогами и рванул с силой, способной опрокинуть крупный автомобиль. В результате он полностью вырвал куст с клубком паутины, в который превратился завывавший от ужаса Фиг. Всё это прочно намоталось Быку на рога, от чего даже глаза его оказались заклеенными. Бык взревел ещё громче, и стало понятно, что он на самом деле испуган!

Опасаясь, что её друг вот-вот начнёт биться, Анджелика соскочила на землю, в то время, как Драся прилагал отчаянные усилия, чтобы оторвать одного перепуганного приятеля от другого. В конце концов, он влип в эту паутину сам, и теперь банда Фигольчика/Драговски оказалась склеенной не хуже сиамских близнецов!

Трудно сказать, чем кончилось бы дело, если бы обезумевший Бык начал биться, но тут Анджелика, едва не сорвав голос, крикнула:

– Стойте!

Склеенная троица от неожиданности замерла, как «морская фигура» в детской игре – «Море волнуется».

– Во-первых, прекратите орать, а то у меня от вашего крика голова раскалывается! – потребовала девушка. – Во-вторых, никто вас не укусит, потому что паучка в этой паутине нет. Вот он где!

Анджелика нагнулась и вытащила из под копыт Быковича «паучка», размером с двухмесячного котёнка.

– Бедненький! – сказала она, поглаживая поджавшего лапки паука, словно он и вправду был котёнком. – Сломали твой домик, самого чуть не раздавили, и орут, как сумасшедшие! Но ничего, ты сплетёшь себе новый домик, лучше прежнего. А вы, стойте, не двигайтесь – сейчас я вас освобожу!

Первым делом Анджелика отнесла паука на свободный куст, после чего взяла своё двустороннее копьё и начала аккуратно вырезать залипших в паутину друзей золотым наконечником. На это ушло целых полчаса, потому что действовать приходилось осторожно – копьё, хоть и неплохо рассекало прочнейшие толстые нити, но всё же старалось ущипнуть кого-нибудь из пленников, хотя бы искрой.

– Как ты его не боишься в руки брать? – спросил Фиг, тщетно старавшийся стряхнуть с себя клочья паутины, когда смог самостоятельно двигаться.

– А, после сэра Арахнуса и Унги я ничего не боюсь! – пожала плечами Анджелика.

– Неплохо бы поскорее покинуть это место, – предположил Драгис, костюм которого выглядел не лучше, чем у остальных.

– Это можно сделать, – вздохнул Бык. – Только ближайшая граница «Пауканской пустоши», проходит, как раз по опушке «Запретного леса», а там ещё хуже, чем здесь.

– Ну, не то, чтобы хуже, – задумчиво проговорил Фиг. – Там можно идти несколько дней, и не встретить ничего особенного…

– А потом в один миг тебя сожрёт сухопутный осьминог или розовая плесень, – фыркнул Бык. – Туда даже пауки не суются. Раньше, говорят, там драконы водились…

Он вдруг осёкся и виновато взглянул на Драгиса.

– А сейчас? – спросил тот заинтересованно.

– Сейчас нет, – ответил за друга Фиг. – Самых последних уничтожил граф Рогелло Бодакула, когда был молодым.

Драгис невольно потрогал шрам на груди, оставленный рыцарским мечом и не желавший исчезать даже после нескольких трансформаций.

– В любом случае, – сказал он, – лучше столкнуться с сильным противником в открытом бою, чем путаться в паутине из которой можно не найти выхода. Пойдём к вашему «Запретному лесу».

Возражений на его слова не последовало.