Читать книгу Тени. Охотники на ведьм - Кара Килема - Страница 2

___Глеб___

Я остановился перед домом перекурить и посмотрел на окна штаба.

Как, по-вашему, должен выглядеть крупный штаб охотников за нечистью? Исторический особняк с подвалами, полными тайных ходов? Секретный бункер с огромной библиотекой древних фолиантов? Может, сверхсовременный комплекс с лабораторией и вертолетной площадкой? Ха!

Нет, не так. Дважды «Ха!»

Или даже так: ха-ха-ха!

Хуй там плавал, короче.

Наш штаб располагался в обычной квартире простой советской пятиэтажки. Никаких тайных ходов, никаких библиотек с дубовыми шкафами и никаких лабораторий. Быт реальных охотников настолько отличался от образа из телевизора, что кто-то особо одаренный наклепал картинок «Ожидание – реальность» и обклеил ими стены туалета. Небывалой любовью у народа пользовался коллаж, где слева красовался Ван Хелсинг из одноименного фильма, а справа моя усталая и хмурая после трех суток без сна физиономия, подпись гласила: «Охотник здорового человека и охотник курильщика».

Да…

Справедливости ради, место было удобным, а главное – неприметным. Исторический особняк и научный комплекс привлекли бы много внимания, а бункер сразу бы взломали местные диггеры. Плавали – знаем. Году в восьмом пытались оборудовать бомбоубежище заброшенного завода, так через неделю любопытные умельцы вынесли гермодверь. К нашему счастью, мы еще ничего туда не успели внести, помимо необходимой мебели, и урон был минимальный: взломщики просто раскидали вещи, нассали в углу и расписали стены… Хотя как сказать, минимальный, мы привели ведьму, а там такой сюрприз, пришлось допрашивать ее под многозначительной надписью «Энигма – пидор». Это был удар по репутации.

Репутация – это важно. Важно выглядеть профессионально и серьезно. Конгломератов много, их отношения изменчивы – нужно договариваться и заключать союзы, чтобы оставаться на плаву, а заключать союзы с сомнительным сборищем дилетантов никто не будет.

А кем-кем, но дилетантами мы не были. Я руководил не самой большой и не самой старой коалицией в сверхъестественном мире, но мы считались самой влиятельной организацией охотников в Петербурге и, возможно, на всем Северо-Западе.

Я выкинул бычок в дренажку и пошел в штаб. Он располагался на четвертом этаже. Раньше квартира принадлежала ведьме, нам пришлось повозиться, чтобы очистить помещение, снять все заклятия и вселиться, но оно того стоило. Несмотря на простоту, это было удивительно спокойное место для работы. Сверху жил бесконечно кутящий молодняк, снизу алкаши, напротив – глухая бабка, а за стенкой семья мигрантов из ближней Азии, на таком фоне хмурые охотники, снующие туда-сюда в любое время дня и ночи, совершенно не выделялись. Мы скрылись в тени простых людей, до которых никому нет дела.

В штабе было только три комнаты. Общий зал, где хранились доступные всем материалы, там стояли два далеко не новых компа с принтером, здоровый советский стол и диван, чтобы ребята могли в любое время прийти поработать, провести мозговой штурм или просто отоспаться. Комната для допроса, которую наполовину занимал вмонтированный в пол стол с ручкой для наручников: туда приводили всех посторонних, а чтобы не смущать гостей, которых надо было расположить к себе, мы прикрывали ручку тряпочкой. В самой глубине – мой кабинет. Кухня, туалет и ванна были как в обычной квартире. По-хорошему не помешало бы расшириться, но недвижимость в Петербурге стоит бешеных денег. Почему-то в кино не показывают, как бравым ребятам, защищающим мир людей, тяжело даются бабки.

В коридоре стоял шкаф и висели крючки для одежды, но я всегда раздевался у себя. Пройдя через зал и поздоровавшись с двумя охотниками, склонившимися над картами, я зашел в кабинет.

Гигантская кипа бумаг на столе укоризненно смотрела на меня.

Деньги охотники получали древнейшим способом: продавали свои услуги. Штаб в какой-то мере выполнял роль агентства. Те немногие, кто был в курсе существования сверхъестественного и не варился в этом сам, не знали поименно всех охотников, не разбирались, кто на чем специализируется и кого звать отлавливать барабашек, а кого привидений, зато электронный адрес нашего штаба был на слуху. Туда нечасто, но регулярно приходили заказы. Я их распределял, при необходимости снабжал инвентарем и деньгами в долг. В зависимости от дела охотники отдавали в общак от семидесяти до двадцати процентов гонорара. Были заказы маленькие, а были и очень крупные. Конечно, опытные охотники могли и сами найти себе дело, но редко кто работал полностью автономно. Еще стоит упомянуть меценатство, естественно, куда без него, но и мы регулярно косили нечисть за красивое «Спасибо». Никакие налоги мы не платили, для государства нас не существовало.

Некоторые охотники продавали тела мистических созданий колдунам. Бороться с этой порочной и лицемерной практикой было бесполезно, поэтому я просто требовал, чтобы меня ставили в известность. Колдуны были частью, что называется, серого мира, мы не считали их врагами, пока они соблюдали закон и не вредили людям. Обычно все было спокойно, но преступники есть везде, и я не хочу, чтобы какой-нибудь гад околдовал человека с помощью артефактов, полученных от моих ребят.

Я повесил дубленку на плечики, поставил кофеварку и, улыбнувшись светившему в окно солнцу, взял пару листов со стола. С чего бы начать день?

Может, отделить счета от заказов для начала? Да… Пора прекратить игнорировать очевидную финансовую проблему. Заказов тоже было много, вот только кто всем этим будет заниматься? Людей катастрофически не хватало. Охотниками процентах в девяноста становились дети охотников – все же мастерство своеобразное, в университетах такому не учат – но девяностые поломали все и всех. Я, как и большинство моих ровесников, до сих пор оставался без наследника.

Ладно, это лишняя лирика. Вернемся к нашим баранам.

Мне как руководителю нужно было выбрать те заказы, что дадут максимум выгоды при минимуме усилий и времени. Что-то простое, неопасное и в то же время объемное.

Хм…

Был среди наших постоянных клиентов бизнесмен, Виталий Петрович, сколотивший состояние на недвижимости. По непонятной причине все его объекты регулярно подвергались нашествиям разных мелких неопасных, но зловредных сущностей. Мужиком он был прижимистым, но с детства страдал никтофобией и щедро платил, стоило на горизонте нарисоваться какой-нибудь вялой эманации. Я порылся в бумагах и нашел заявку от него.

– Что же там такое экстраординарное на этот раз? – не скрывая скепсис, произнес я.

Так… Купил особняк, все было хорошо, но ни с того ни с сего стали происходить странности. Строители не могут работать.

К письму прилагалось красочное описание существ, похожих на гномиков-мутантов. Хм… Гномы так гномы… Я стал думать, кого отправить. Как назло, все камрады были заняты. Либо уже при деле, либо готовились к экспедиции в Сибирь, либо отказывались работать за тридцать пять процентов. Если начистоту, то работа и вправду была паршивенькая: нудная, требующая выносливости и не особо респектабельная. Обычно таким занимался молодняк, но кто из молодых ребят у нас остался? Разве что Кирилл, остальные уже либо выросли и перешли в высшую лигу, либо завязали с охотой.

В дверь деликатно постучались, и зашла Ольга.

– Глеб, я к тебе по делу.

Естественно. Ольга просто так поболтать не заходила. Ей туго давалось неформальное общение. Я пытался растопить лед, заводил разговоры о фильмах, о путешествиях, звал пообедать, пытался потрепаться об общих знакомых, показывал забавные мемы – бесполезно, все равно что травить анекдоты Споку.

Я не подкатывал к ней яйца, нет. Как женщина она меня не интересовала. Она была молода, двадцать шесть лет, но, на мой вкус, не особо привлекательна. Ольга казалась совершенно плоской да еще носила квадратную одежду вроде футболок с металл-группами и кожаных пиджаков, которые сидели колом, кудрявые светлые волосы она собирала в низкий хвост и никогда не красилась. Все это делало облик отталкивающе мужеподобным.

Зато она была отличным охотником и соратником, я тянулся к ней как к другу. И хотя она прекрасно понимала мои мотивы… я надеюсь… но все равно держала дистанцию. Впрочем, Ольга со всеми держала дистанцию.

– Выкладывай, – я жестом пригласил ее присесть и выехал на кресле из-за стола. Терпеть не могу общаться через стол, все равно что через окошко в кассе банка.

– У меня появилась зацепка. Мне нужно твое согласие.

– Так, – вот это интересно, я наклонился ближе. Охотники достаточно свободны в действиях, и мое разрешение нужно только для очень серьезных решений.

– Я встретила одного вампиреныша на улице и заметила, что с ним происходит что-то странное…

– Оль… – я сразу ее перебил.

Это может показаться странным, но мы пытались по минимуму сталкиваться с вампирами – слишком тонкий дипломатический лед. Тридцать лет назад всю Западную часть России и Прибалтику захватили конфликты с нелюдьми, в результате сильнейшие вампирские семьи утратили власть, а организация, выступающая от лица всех людей, исчезла.

Сейчас дело упиралось не столько в опасность конфликта, сколько в то, что можно было легко стать пешкой в чужой политической игре, которая у вампиров была чем-то вроде любимого национального развлечения. Поэтому все контакты с вампирами проходили с моего разрешения и только под моим контролем. Я строго запретил любую самодеятельность.

– Подожди, ты не дослушал, – глаза Ольги загорелись. – У него солнечные ожоги…

Слабокровные имели иммунитет к солнцу, который пропадал во время сильного голода. Раньше они не голодали почти никогда. Их укусы не смертельны, все вампиры имели доноров, многие охотились, иногда это создавало проблемы, но ими занимались не мы.

– И что? Я слышал, с новым их политическим курсом на аскезу многие голодают.

– Ну не до ожогов же!

– Там немало фанатиков, которые возвели голод в культ, – я пожал плечами. – У них набирает обороты идея, что потребность в крови – это всего лишь пагубная зависимость. Двадцать лет назад это считалось сектантским учением, а сейчас…

Ольга не дала договорить.

– Это Кая. Ты же слышал про Каю?

Более чем.

Кая… Впервые мы встретились тридцать лет назад, когда мне, шестнадцатилетнему пиздюку, доверили вывезти младенца из объятого конфликтами Петербурга. С тех пор я не пересекался с ним, но о том, как сложилась судьба парня, наслышан. Трагично она сложилась… А был он таким милым ребенком.

Я поймал себя на том, что сижу и молча киваю, глядя в стену.

– Он бы не стал морить себя голодом, – продолжила Ольга. – Я думаю, он просто не может пить кровь. Готова поспорить, это проклятье. Это ведьмы!

Ох…

Сейчас ведьм изображают знахарками с травами, но это все киношный дебилизм, ведьмы не имеют ничего общего с колдунами. Кто-то скажет, это вопрос терминологии, и будет прав. Ведьмы не имеют волшебной силы и пользуются услугами демонов в обмен на душу, а такое партнерство оборачивается серьезными злодеяниями. Колдовство – опасная манипуляция с тонкими материями, но само по себе оно нейтрально, даже охотники прибегали к его помощи, а ведьмовство всегда несет в мир болезни, смерти и страдания, потому что источник силы – зло в чистом виде.

Я не знал ни одной ведьмы, которая бы не совершила тяжкого преступления. За каждой из них находились десятки невинных жертв, но мы работали по кодексу и, чтобы казнить ведьму, нам нужны были доказательства, а собрать их было сложно.

В Петербурге ведьмы не давали о себе знать годами, а сейчас нарисовался целый ковен. У меня уже несколько человек, включая Ольгу, были им заняты. Дело продвигалось в час по чайной ложке, и каждая зацепка была на вес золота.

– Так, дай подумать… Его надо допросить… но разговаривать он не захочет точно… – я пробарабанил по столу. Из всех ребят именно Оле я мог доверить дело, связанное с вампирами. Оля вообще умничка. Собранная, деловая, исполнительная, совершенно лишена творческого подхода – и слава Богу. – Ладно. Бери Саню и Егора, и следите за ним, надо найти удобный момент… Поэтому сообщай мне о каждом чихе. И будь осторожна.

Ольга сдержанно кивнула, встала и, чуть ли не отдав честь, вышла из кабинета, а я закопался в бумажках.

В обед я пошел за пищей богов. Есть в такую прекрасную погоду дома на прокуренной, тесной кухне было бы преступлением. Купив шаверму, я сел на лавочку во дворе. Осмелевшее солнце пригревало и заявляло о приближении весны. До нее было еще три недели, но я уже чувствовал мартовский воздух. Я почти доел, когда во двор с шумом въехала бээмвэ с разбитым бампером и начала неуклюже парковаться. Вот никогда не понимал людей, которые вместо того, чтобы пять секунд подумать и поставить машину за одно спокойное движение, начинают совершать лихорадочные кроличьи фрикции.

Машина наконец втиснулась между Жигулями и сугробом, под которым был еще один Жигуль. Открылась водительская дверь, и вылез Анатолий. Пытаясь не запачкать в лужах рясу, он с обеспокоенным видом поскакал к подъезду.

«Явно не просто так пришел», – подумал я, дожевывая кусок.

Вопреки стереотипу о тайных орденах, Анатолия, тощего, любопытного и идейного священника, занесло к нам совершенно случайно. Он попал в эпицентр заварушки с демоном, после чего стал регулярно помогать, хотя непосредственно в охоте не участвовал. Мы его называли охотником на полставки, но как бы это снисходительно ни звучало, он действительно был очень полезен. Анатолий обладал удивительным даром разговаривать людей. Прихожане часто рассказывали, что им кажется, будто в их жизни появились потусторонние силы. И нередко людям это не казалось.

Именно Анатолий получил первую наводку на ковен. Одна женщина пожаловалась, что мужа, добропорядочного и спокойного человека, который никогда не отличался тягой к спиртному, увезли на скорой в состоянии алкогольного психоза. Мужик орал, что ведьма разрушает его жизнь.

Дело и вправду оказалось в ведьме, их соседке. Мы стали следить за Жанной, так ее звали, и вышли на двух подельниц и десяток жертв. Затем начались проблемы. Половина ребят в очередной раз смоталась в Сибирь, еще команда отправилась в Сургут, и уследить за тремя ведьмами стало невозможно. У нас банально не хватало ресурсов, чтобы собрать доказательства. Мы метались между подозреваемыми, но у нас нет маховика времени, чтобы быть сразу в нескольких местах.

А в конце ноября Жанна пропала. Исчезла со всех радаров. Сразу за этим мужик с психозом вернулся к трезвости и у девчонки с раком пошла ремиссия… Если это были именно жертвы Жанны, то либо она сама сняла проклятья, что сомнительно, либо ее убили. С того момента все и встало. И у нас, и у ковена. Чтобы они ни задумали, осуществить это без верховной ведьмы было невозможно, и они залегли на дно.

Я решил перевести охоту за ковеном в фоновый режим. Сегодня, спустя несколько недель тишины, у Ольги появилась зацепка, может, у Анатолия тоже?

Или он опять приперся доказывать, что Жанну убил Стас?

Я вытер пальцы салфеткой и пошел в штаб. Анатолий встретил меня на лестнице. Видимо, обыскав квартиру, решил не ждать и проверить двор.

– Глеб! Я как раз тебя ищу! – вид у него был крайне взволнованный: рыжеватая борода торчала во все стороны, глаза сверкали, скуфья съехала на затылок, как шапка борзого гопника.

– Я понял, что стряслось?

– Я по поводу Жанны, я точно знаю, кто ее убил!

Наша песня хороша, начинай сначала. Анатолий был уверен, что Жанну убил Стас. Стас не подарок и часто нарушал правила, но он бы не пошел на такое… Я уверен.

– А убили ли ее? И если ты опять будешь бездоказательно обвинять Стаса, то мы точно поругаемся.

Черт, вот нихрена я не уверен. Я стоял с невозмутимым видом, но в легкие словно набросали камней – а вдруг на этот раз Анатолий принес доказательства?

– Нет, нет. Я знаю, это не он, – Анатолий замахал руками, и я смог спокойно вздохнуть. – Я был неправ. Но теперь я знаю кто… Вчера я нашел в подъезде парня с передозировкой, притащил домой, откачал… Потом стал с ним беседовать… – Анатолий тараторил, и я с трудом улавливал суть. – Я хотел убедить его лечиться, по крайней мере, рассказать о центре… Я же раньше работал в центре реабилитации, православная община там…

– Ближе к делу. – Если он и вправду нашел убийцу, то это прорыв!

– Да-да. Стал с ним говорить, он совсем понурый был, совсем молодой парень, а жизнь не мила… Я спросил, что его так беспокоит, а он сказал, что убил человека за то, что она была ведьмой, и описал Жанну!

Ого!

– Точно Жанну? Или кого-то похожего? – Жанна на вид была типичной сорокалетней женщиной. Полная, среднего роста, короткие волосы, без особых примет. Под ее описание подходили тысячи.

– Точно. Он узнал ее имя!

– В смысле узнал имя?

– Ну, я спросил, звали ли ее Жанной Нестеровой, – Анатолий захлопал глазами.

– Ты первый назвал ее имя?! А если б это была не она?! – вот же валенок! – Так… ладно. Урок конспирации проведу позже. Сейчас надо допросить парня, узнать каждую деталь. Где он?

– Я не знаю.

– В смысле? Он пришел, сказал тебе: «Отец Анатолий, я убил человека за ведьмовство». А ты в ответ: «Ай-яй-яй, три аве-марии и вали»? Так, что ли? Почему ты не знаешь?!

– Я православный священник, а не католический, – обиженно фыркнул Анатолий, но мне было не до вежливости.

– Да плевать! Что там дальше было? Он просто взял и ушел?

– Я его выгнал, – Анатолий сжался и, казалось, вот-вот дематериализуется, как Оби-Ван Кеноби, оставив на полу рясу.

– Подожди. Хочешь сказать, ты вышел на человека, который может разом закрыть половину белых пятен в деле, и выставил его вон, не взяв даже номера телефона?

– Я запаниковал! Он стал требовать показать штаб! – Анатолий всплеснул руками.

– Ты ему растрепал?! Святые угодники, Анатолий! – посвящать посторонних в сверхъестественный мир было одним из тех немногих дел, которые требовали моего согласия. – И как он отреагировал? Захотел открыть миру глаза? Вывести сверхъестественное из тени?

– Наоборот, все понял и захотел присоединиться, – Анатолий пожал плечами. Судя по лицу, он начал сомневаться, что поступил правильно.

– Ну так это хорошо! Учить с нуля сложно, но возможно, а у нас не хватает людей.

– Глеб, ты меня чем, прости, слушал? Я же сказал, что парня нашел в подъезде с передозом, он наркоман, – Анатолий расправил плечи и уверенно посмотрел мне в глаза. Видимо, он посомневался-посомневался и пришел к выводу, что сделал все правильно… упрямый баран.

– Да ладно тебе, это Питер. Сейчас под видом травки такую химию продают, можно покурить вроде как простой косяк и через пять минут изображать паука на Невском… Или там что-то серьезное?

Анатолий сморщил нос и жестом показал на сгиб локтя.

– Черт… Это может быть результатом проклятья, как с тем профессором, который забухал…

– Нет, Глеб, – Анатолий поджал губы и покачал головой. – Парень с шестнадцати лет долбится, а ведьму убил из-за того, что она околдовала сестру, а не его.

– Жаль… Нам бы новая кровь пришлась в тему, – я знал охотников, которые сидели на игле, особенно в девяностых их было много. Ничем хорошим для них это не закончилось. – Все равно его надо найти и допросить. Что ты о нем знаешь?

– Ничего, – Анатолий вздохнул, снял скуфью, помял в руках и надел опять.

– Сколько лет, как зовут? – Должно же быть хоть что-то.

– Двадцать один, имя очень странное… Ева. Не понимаю, зачем давать ребенку женское библейское имя…

– Вампир, может? – Звучало именно так. Они любили такое – Кая, Ева… Я находил вампирские имена праздником истерии: мы все из себя скрывающиеся в тени вампиры, никто о нас не должен знать, но имена детям дадим такие, чтоб каждый встречный-поперечный знал, с кем имеет дело.

– Нет, не думаю… он не знал о сверхъестественном мире… Если только не инициированный, но вряд ли… Внешне… ну похож… но я… я как-то не подумал об этом.

– Фух… ясно. Значит, так. Иди домой. Напиши все детали, все, что сможешь вспомнить, и брось мне на почту.

Значит, где-то под носом еще одна жертва Жанны, о которой мы не знали раньше. Больше жертв – больше шансов найти доказательства… и связь с другими ведьмами.

– Прости, Глеб, я … – Анатолий виновато затоптался.

– Ты молодец. Немного налажал, но это все равно прорыв. Я бы, наткнувшись на наркошу в подъезде, перешагнул и пошел дальше, а ты молодец, спас человеку жизнь, и мы теперь знаем, что случилось с Жанной и что ее убил не кто-то из наших. Просто в следующий раз сразу звони мне.

Анатолий просиял. Налажал он, конечно, не немного, но без него мы бы даже не знали про ковен под носом.

Когда Анатолий ушел, я вернулся в кабинет и стал думать. Моя задача найти в семимиллионном Петербурге парня по имени Ева, который хер знает кем может оказаться… И кого-то надо отправить ловить гномов.