Читать книгу Мраморная роза - Кардамон Чили - Страница 4

Прошло еще два года. Солнце озаряло поблекшую комнату. Кровать была уже не так красиво застелена, на мебели больше не заметна рука взрослой женщины. Старуха сидела в кресле, читая медленно стихотворения своего покойного мужа.

Лиза мыла посуду, длинный фартук был ей до самых щиколоток. Она редко переговаривалась с бабушкой, привыкла к молчанию, женщина не любила с ней вести диалог.

За последние несколько лет из их семьи ушло еще двое человек, правда, если та, что ушла первая, могла еще когда-нибудь вернуться, то они никогда. Лизин дедушка умер от лопнувшего в голове сосуда, в его шестьдесят пять такое не всегда можно успеть остановить. Дядя, который был менее любим матерью, чем его сестра, умер от сахарного диабета, после чего вознесен, как самый лучший сын.

– Я закончила, – Лиза отряхнула руки и пошла в комнату, открыв шкаф, начала разбирать потертые от времени свитеры, некоторые уже давным давно пора было выбросить, другие были слишком малы, вытянув один из подобных, она начала натягивать его на себя.

Подранные джинсы, изорванная собаками черная вязаная кофта, дешевые кеды, которые были куплены на ближайшем рынке, и аккуратно расчесанные волосы. Большая часть пенсии, которую получали бабушка и ребенок, уходила за границу, так как Кристина была вечно в долгах, переходя от одного мужчины, к другому. На еду оставалась четверть, если не меньше.

В дверь послышался знакомый стук. К десяти годам Миша перешел к ударам кулаком.

Мальчик на удивление довольно сильно вытянулся, большинство сверстников теперь смотрели ему в подбородок. Голубо-зеленые глаза все так же были наполнены врожденной лаской и добротой.

– Я взял с собой бутербродов, пошли в поле?

Лиза улыбнулась ему, накинула сверху шарф и закрыла дверь. Необходимости предупреждать бабушку не было.

Всю дорогу они вели типичные разговоры, которые на следующий день даже не могли вспомнить.

Взобравшись на привычный холм, заросший дикой пшеницей, они расстелили покрывало и легли на спину. Вокруг редко можно было заметить человека. Даже уличные собаки заходили сюда крайне редко. Поле было огромно, давно не обрабатывалось и все чаще называлось пустырем. Вдали можно было разглядеть дорогу и пару-тройку почерневших от времени домов. Дети понимали, что пора идти обратно в тот момент, когда несколько окон зажигались ярким светом – пора ужина или вечернего телевидения.

– Так надоела школа, поскорее бы она закончилась, – вздохнул Миша, после того, как они промыли кости учителям, – может тогда закончатся все проблемы.

– Тебя заставят идти в университет, а если не пойдешь, то проблем станет еще больше, – Лиза раскручивала между пальцами тростинку, стараясь сделать это как можно быстрее.

– С чего ты взяла? Я могу работать всю жизнь в магазине или таксистом, это хорошая работа.

– Тебе на такой работе никогда не будет хватать денег, – Лиза кивнула головой, она была уверена в этом больше всего, – взрослым никогда не хватает денег, если ты будешь таксистом, ты выше не станешь, а если отучишься, то сможешь стать кем угодно, мне так бабушка с первого класса каждый день говорит.

– И кем ты хочешь стать?

– Не знаю, но я хочу зарабатывать очень много денег, помнишь, я рассказывала как в детстве ездила с мамой во Францию, так вот, я хочу все время так ездить и что бы у меня никогда при этом не заканчивались деньги.

– Я тогда тоже так хочу, стану тоже очень много зарабатывать и с тобой ездить.

Лиза засмеялась и перевернулась, бухнувшись всем телом на Мишу.

– Мишка, мы всегда будем вместе? – потянула она за его шелковистые щечки и оскалив при этом зубы, – никогда не разлучимся, всю жизнь только вдвоем проведем.

– Ага, – засмеялся мальчик, в уголках глаз показались слезы, то ли от смеха, то ли от растягивающихся щек, – может даже оба таксистами будем.

Лиза заколотила его в бока, а Мишка, хохоча, пытался хоть как-то обороняться.

За свой смех, они вечно оказывались наказанными или отправленными за дверь класса. Два любящих мир ребенка, но не желающих контактировать с людьми, постоянно получали за свою непринужденность.

Ревность и обида, разве не подобное почувствуют по отношению к ним взрослый человек и ребенок?