Читать книгу Как очаровать очаровательную - Карен Хокинс - Страница 5

Из дневника герцогини Роксборо

«Вчера за обедом я распорядилась не сажать мисс Балфур рядом с лордом Кирком. После разыгравшейся на наших с леди Шарлоттой глазах сцены было бы весьма опрометчиво хоть на секунду позволить мисс Далии предположить, что я представляю ей Кирка как потенциального жениха. До поры до времени.

Если я что и знаю о женщинах семейства Балфур, так это то, что гордости и упрямства им не занимать и что они непременно хотят сами решать, кому за ними ухаживать и чьи ухаживания им принимать. Поэтому помогать им весьма непросто. Тем не менее, личными предпочтениями моих подопечных, подчас ошибочными и лишь мешающими заключению счастливого брака, я прежде никогда не руководствовалась, не собираюсь этого делать и теперь.

Конечно, прошлый вечер подарил нам проблеск надежды. Несколько раз я ловила устремленный на лорда Кирка взгляд Далии, пусть и испепеляющий, однако лучше такой, чем вообще никакого.

Мы обязаны исправить положение. За то время, что мисс Далия будет гостить здесь, нам надо найти способ напомнить ей о том, что объединяет ее с лордом Кирком. А он, в свою очередь, должен продемонстрировать готовность отказаться ради нее от своих наиболее ужасных наклонностей. Если они любят друг друга, а лорд Кирк, как мне кажется, любит мисс Балфур, хотя пока что и сам этого не признает, он должен хотеть стать лучше.

Мы все должны работать над собой ради тех, кого любим.

Соединить эти непокорные натуры будет непросто, однако именно трудность – нет, невыполнимость – задачи делает этот союз еще ценнее».

– Ваш жилет, милорд. – Маккриди положил жилет на кровать.

Закончив завязывать галстук – еще один навык, усвоенный от камердинера, – Кирк отвернулся от зеркала.

– Подай мне, пожалуйста, жилет. О нет, прошу, только не этот, найди другой…

– Милорд, что вас в нем не устраивает?

– Он из красного атласа.

– О, милорд, вы имеете что-то против красного атласа? – скривил губы Маккриди.

– Разве я похож на того, кто щеголяет в красном атласе? – удивленно поднял брови Кирк.

– Не могу знать, милорд, – ухмыльнулся дворецкий. – Этот атлас нынче в моде.

– Которой я не намерен следовать.

В голосе лорда Кирка прозвучало плохо скрытое раздражение. Вчерашний обед обернулся полным провалом. Он скрепя сердце внял совету герцогини и держался от Далии подальше. А когда попытался с ней заговорить, наткнулся на такой ледяной взгляд, что понял: момент был выбран неверно.

И вот этим утром, перед завтраком, после беспокойной ночи, послав совет герцогини к черту, Кирк отправился на поиски Далии. Он был полон решимости заговорить с ней, однако нигде не смог ее найти. Позже ему стало известно, что она с ее светлостью и леди Шарлоттой уехала по делам в город. И ему только и оставалось, что присоединиться к остальным гостям, которые, как и накануне вечером, при виде его либо с виноватым видом отводили взор, либо беззастенчиво на него глазели.

Неужели ему придется сносить подобное все три недели? Лорд Кирк провел большим пальцем руки по своему шраму.

– Милорд, шрам вас беспокоит?

– Нет. Мне просто любопытно, скоро ли гости ее светлости перестанут его рассматривать.

– О, как это бестактно с их стороны!

Он пожал плечами.

– Куда проще сносить бестактность гостей, чем совладать с этим проклятым галстуком. Кажется, что за время, проведенное мною в деревенском уединении, мода, следуя французским образцам, решительно изменилась. Что отнюдь не радует.

Маккриди усмехнулся.

– При всех ваших жалобах, мужская мода изменилась не так сильно. Позволите ли вы мне предположить, что и до вашего деревенского уединения вы не были особым щеголем?

– Возможно. Моя первая жена нередко сетовала на почти полное отсутствие у меня чувства стиля.

– Это все объясняет. Видимо, вы никогда не любили модно одеваться. И не скажу, что удивлен, это вполне в вашем духе. – Маккриди восхищенно поглядел на жилет. – Он очень подходит к вашему костюму, милорд, и потому вы, видимо, инстинктивно его отвергаете.

Кирк ухмыльнулся.

– Скажешь, у меня нездоровые инстинкты?

Улыбка озарила морщинистое лицо камердинера.

– Милорд, я никогда не встречал человека, способного быстрее и вернее распознать модную вещь. Проблема лишь в том, что вы сразу начинаете эту вещь ненавидеть.

– Я как минимум постоянен.

За последние два месяца Кирк научился ценить дельные советы умудренного опытом Маккриди. В Эдинбурге лорд был занят преимущественно тем, что заново осваивал светские манеры, – все, что позабыл, и многие, которыми никогда не обладал. Теперь он понял, что из-за ранней смерти родителей, особенно матери, его воспитание сложно было назвать полным, и до недавних пор он даже не подозревал об этом. Его просто не научили – или за эти годы он успел об этом позабыть – ни изящно кланяться, ни подобающим образом приветствовать дворян различного ранга. Как и не объяснили, какие темы обсуждать к месту, а какие – нет, не говоря уже о множестве других салонных премудростей, над которыми ни одному здравомыслящему человеку и в голову не придет задумываться.

И он был абсолютно счастлив, ни о чем подобном не ведая, пока не встретил Далию Балфур. А ведь раньше Кирк усомнился бы в собственном рассудке, согласись он участвовать в подобном безумном предприятии.

«И все ради женщины, пожелавшей мне гореть в аду».

Но пока его влекла вперед тонкая, готовая в любой момент оборваться нить надежды, надежды на то, что Далия Балфур сможет преодолеть свое предубеждение и увидит в нем завидного жениха, а не того, кто пытался разорить ее семью.

«Проклятье, она обязана оценить мои усилия по достоинству!»

Прислонив трость к комоду, лорд Кирк захромал к кровати.

– Маккриди, пожалуйста, найди жилет, в котором я не буду выглядеть фатом.

Маккриди, мудро воздержавшись от возражений, вернулся к платяному шкафу.

Чтобы дать отдых ноющей ноге, Кирк оперся о спинку кровати. Дома в это время дня он сидел бы в кабинете, читал новую книгу о египетских раскопках, предмете своего последнего увлечения. Или пытался бы разобрать на рояле новые ноты Бетховена, заказанные им месяц назад в Лондоне. Страстную любовь к музыке он тоже унаследовал от матери. Она знала множество прекрасных пьес и могла играть часами. Кирк ее талантом, увы, не обладал.

Мысль о долгожданных нотах заставила его пожалеть, что он сейчас не дома, где повариха миссис Макаллис каждый вечер бы готовила ему одно из его любимых блюд, а дворецкий бы следил, чтобы камин в кабинете был растоплен. Вместо этого он торчит здесь, разряженный в эти проклятые неудобные тряпки, в надежде на то, что Далия все же одумается и поймет, что они созданы друг для друга.

Потому что Кирк понимал, что нет на свете двух людей, которые бы так подходили друг другу и по образу мыслей, и по склонностям. И подозревал, что молодая и преисполненная романтики Далия попросту не понимает, насколько это важно и насколько редко встречается. И даже представь ее герцогиня всем завидным женихам королевства, Далии все равно не найти того, кто подходил бы ей лучше, чем он.

Вот почему он так жаждал выиграть эту битву, сколь бы глупой она временами ему ни казалась, и готов был напяливать атласные жилеты и кланяться герцогу ниже, чем виконту. И раз уж он принял вызов света, сражаясь за ее руку, он не сдастся.

«Ибо Далия того стоит. Далия стоит гораздо большего».

– Я выгладил ваш сюртук.

Голос Маккриди вырвал лорда Кирка из раздумий.

– Спасибо.

– О, исключительно ради себя самого. – Маккриди достал из шкафа безупречно выглаженный сюртук и положил на кровать. – Ничто так не говорит в пользу камердинера, как ухоженный господин.

– Рад, что я тебя не посрамлю.

– А я вам и не позволю, – усмехнулся Маккриди. – В свое время я был первоклассным боксером. И практически уверен, что уложу вас, несмотря на разницу в возрасте.

– Не сомневаюсь.

Маккриди не походил ни на одного из известных Кирку камердинеров. Когда личного слугу Веллингтона после ранения на Пиренейской войне было решено отослать домой, камердинером при требовательном и взрывном главнокомандующем назначили служившего у его светлости конюхом Маккриди. И тот под строгим руководством герцога постиг все премудрости службы камердинера и сделался подлинным мастером своего дела. Он ваксил сапоги до зеркального блеска, накрахмаливал шейные платки так, что их невозможно было согнуть, и держал в узде самых наглых лакеев.

А поскольку поначалу Маккриди служил конюхом и прошел с герцогом все тяготы бесславной Пиренейской войны, он, не в пример прочей челяди, умел обращаться с оружием, стрелял из любого пистолета и досконально разбирался в военно-полевой медицине. Последний навык оказался особенно полезен лорду Кирку, ибо камердинер знал немало средств, помогающих облегчить боль и ломоту в ноге.

Однако сейчас камердинер не помогал ему никак.

– Красный цвет жилета подчеркивает черный цвет вашего вечернего сюртука. – Маккриди приложил вечерний сюртук лорда к жилету и с надеждой взглянул на хозяина.

Кирк не сомневался, что Далия высмеет нелепый жилет. Ему вдруг вспомнился ее смех – на удивление глубокий и очень привлекательный. Хорошо бы вновь его услышать! За вчерашним обедом она удостаивала его лишь мрачными взглядами.

– Хорошо, милорд. Решили так решили. – Маккриди тяжело вздохнул. – Если не желаете угодить никому, кроме себя, я уберу атласный жилет и принесу добротный и не вызывающий у вас возражений шерстяной. – Камердинер вытащил шерстяной жилет и положил его на кровать рядом с красным.

Кирк посмотрел на два жилета. Без яркого красного атласа черная шерсть выглядела пресно и скучно. Он вздохнул.

– Черт возьми, дай мне атласный жилет! Раз уж я решил сделаться щеголем, к чему останавливаться? Главное неудобство в этом, – он указал на свои лосины, – по сравнению с ними жилет – это сущая ерунда.

Изборожденное морщинами лицо Маккриди скривилось в улыбке.

– О, вы опять за свое? Чем вам не угодили лосины?

– Я предпочел бы брюки посвободнее.

– Да-да, как носили лет двадцать назад.

Лорд Кирк вздохнул и, морщась от боли в ноге, сел на край кровати.

– После обеда я прикажу приготовить вам ванну. – Маккриди с сочувствием посмотрел на него. – И у меня еще осталась та чудодейственная мазь, надо будет растереть ею вашу ногу.

– В прошлый раз она помогла.

– Вот еще раз и разотрем, если позволите. Мышцы надо растянуть. Если как следует поработать, вам полегчает, и не исключено, что вы и верхом сможете ездить. Или даже обойдетесь без трости и будете ходить, не хромая.

Кирк поднял на него взгляд.

– Не хромая? Вообще?

– Возможно, если хорошо поработаете, как я уже сказал.

– Я с радостью последую твоему совету, когда все это закончится. Однако боюсь, займись я этим сейчас, ты загоняешь меня так, что моя хромота только усугубится.

– Да, по меньшей мере, вначале.

– Точно. А мне не хотелось бы предстать перед мисс Балфур инвалидом.

– О, у вас очень трудный случай, милорд.

– Трудный случай?

– Да, милорд. Любовь.

– Мы с мисс Балфур очень подходим друг другу. Это куда важнее любви.

– Не ожидал услышать от вас подобную глупость, милорд, – покачал головой камердинер.

– Это не глупость. Я уже был женат и знаю, что такое любовь.

– Ах, значит, вы любили свою жену, но не мисс Балфур?

– Я любил жену со всем безрассудством и пылкостью юности. – Лорд Кирк усмехнулся. – Это чувство было прекрасно для того возраста, но не более. Мои чувства к мисс Балфур совсем другие. Нам просто хорошо вместе.

– Бедная мисс Балфур.

– Зачем так говорить? То, что я не ослеплен мимолетной страстью, не означает, что я ее не ценю. Она умна, симпатична и мила…

Даже более чем мила. Ее улыбка обворожительна и свежа. А ее кудри! И дьявольски привлекательная россыпь веснушек на носу, и улыбка, которой он вовек не устанет любоваться!..

Их отношения были до обидного недолгими, однако за месяцы, прошедшие со дня их размолвки, когда Далия выбежала из дома Кирка, поклявшись никогда туда не возвращаться, он понял, что скучает по ней гораздо сильнее, чем ожидал. Хуже того, он начал задумываться о другом… О том, как сжимает ее в своих объятиях. Даже сейчас, закрыв глаза, он представлял себе, как целует каждую веснушку на ее носу и щеках, а потом эти пухлые губы…

– Милорд? Уже восьмой час. Если вы сию минуту не оденетесь, то опоздаете.

Жилет, казалось, издевался над ним.

«Хорошо. Возможно, мне придется делать глупости, чтобы завоевать Далию, однако надеюсь, их будет немного. В душе она практична и скоро поймет, что нам будет гораздо лучше вместе».

– Давай покончим с этим. Чем раньше мисс Далия осознает глупость всей этой затеи, тем быстрее мы сможем вернуться домой и забыть эти ужасные дни.

– Милорд, мне кажется, в вас остается все меньше и меньше романтики, – взглянул на него с улыбкой Маккриди.

– Романтика – привилегия женщин и произведений литературы.

Маккриди поморщился.

– Этим высказыванием вы меня разочаровали.

– Ну, я и не собирался тебе угождать. Подай мне этот несчастный жилет и покончим с этим.

Камердинер помог Кирку надеть жилет и теперь наблюдал за тем, как он его застегивает.

– Не подумайте, что я настаиваю, однако советую вам попытаться что-нибудь написать. Может быть, стихотворение? Возможно, вы отыщете для этого время во второй половине дня?

Обернувшись, лорд Кирк уставился на камердинера недовольным взглядом.

– Ты говорил с ее светлостью.

– Вы правы. – Маккриди взял с кровати сюртук и расправил его рукав. – Я, вернувшись из города, столкнулся с ней и леди Шарлоттой во дворе.

– Они были с мисс Балфур?

– К сожалению, она вошла в дом раньше.

Маккриди надел сюртук на лорда.

– Ее светлость обожает вмешиваться в чужие дела, – пробурчал Кирк.

– Да, но у нее доброе сердце, милорд. О немногих такое можно сказать.

– Согласен. Что ты ей ответил, когда она спросила, написал ли я стихотворение?

– Что тому нет никаких свидетельств.

– И не будет. Я не поэт. И притом знаю мисс Балфур лучше, чем герцогиня. Кстати, тебе удалось купить то, что я просил?

– Да. Все на столе у комода.

Кирк, хромая, пересек комнату. На столе стопкой лежали три книги.

– Ага, книга по египетской истории, исследование римских развалин, обнаруженных в Бате, и стихотворения Байрона.

Он положил книги на место.

– Отлично, Маккриди. Это как раз то, что я хотел.

– Трудно было ошибиться, поскольку вы дали мне абсолютно четкие указания. Боевые приказы герцога не были точнее.

– Благодаря тому, что я хорошо знаю читательские предпочтения мисс Балфур.

По крайней мере, уж лучше, чем то, какие цветы она любит.

– А денег, что я тебе дал, хватило?

– Да, я положил сдачу и счет в сейф. Книга Байрона немного дороже остальных, и это странно, поскольку слов в ней меньше.

– Его живые и драматичные стихи нынче в моде, а поскольку мисс Балфур по вкусу подобная литература, они ей понравятся.

– Она также любит историю?

– Очень.

Кирк вспомнил, какое лицо было у Далии, когда она увидела его коллекцию книг по римской истории. Ее глаза расширились, рот приоткрылся, а кожа порозовела… Он поймал на себе заинтересованный взгляд Маккриди и коротко ответил:

– Ей понравятся все три книги.

– Вы преподнесете их ей сегодня вечером?

Лорд Кирк задумчиво посмотрел на него.

– Нет, не сейчас. Она со мной почти не разговаривает. Я выберу более подходящее время. И место.

Хромая, он подошел к комоду, чтобы взять прислоненную к нему трость. Замерев на миг, посмотрелся в зеркало. На всеобщее обозрение был выставлен лишь уголок жилета. Как и говорил Маккриди, жилет отлично подчеркивал черный сюртук. Два месяца назад Кирк и не задумался бы о сочетании цветов.

«Боже мой, я превращаюсь в щеголя!»

Сокрушенно покачав головой, Кирк направился к двери.

– Милорд, я распоряжусь приготовить к вашему возвращению горячую ванну. Вашей ноге сразу полегчает.

– Спасибо, Маккриди.

Выйдя из комнаты, Кирк закрыл за собой дверь. Сегодня вечером он не позволит Далии уклониться от разговора. Так или иначе, он намерен пробить ледяную стену, которую она воздвигла между ними.

Стоя перед зеркалом в своей спальне, Далия любовалась своим нарядом. Благодаря тому, что ее сестра была просто гениальной портнихой, рядом с этим платьем меркли многие изделия знаменитых модисток с Бонд-стрит. Бальное платье из белого шелка на чехле синего шелка было расшито переливавшейся серебряной нитью. Подол и глубокое овальное декольте были оторочены белым кружевом, а талию перехватывал синий пояс.

– Я так рада, что в этот вечер у герцогини будут танцы! Я люблю танцевать, – произнесла Далия.

– У вас красивое платье, мисс, – улыбнулась горничная, раскладывая шпильки на туалетном столике. – Уверена, его сшила мисс Лили!

– Моя сестра – настоящая искусница.

Будущий муж Лили, принц Вольфински, был того же мнения, а потому по возвращении из Оксенбурга, где представлял невесту семье, предложил ей открыть магазин на Бонд-стрит и еще один – в престижном районе Эдинбурга. Далия, подумав о том, как счастлива сестра, внезапно ощутила тоску по дому.

О, как она скучает по Лили! На самом деле Далия скучала по обеим сестрам, отправившимся покорять мир, в то время как ей пришлось остаться дома с чудаковатым отцом, для которого обожаемые им розы затмили все остальное. Рассеянно проведя ладонью по шелку платья, она вздохнула. Далия очень любила отца – все дочери его любили, – однако он был малообщительным человеком.

Возможно, как раз именно поэтому ее сразу так очаровал лорд Кирк. Хотя он и был мужчиной, он с ней беседовал, а она, не понимая, что это абсолютно в порядке вещей, считала его особенным.

Воспоминания о лорде Кирке еще сильнее расстроили ее. Давно его зная, она не обращала на него внимания до того дня, когда в прошлом году в буквальном смысле случайно столкнулась с ним в городе, куда ездила, чтобы купить тесьму на платье. Он с пакетами в руках выходил из магазина, а она, завернув за угол, налетела на него. Пакеты упали на землю, один из них порвался, и ее взору предстало великое множество увлекательных книг по истории и архитектуре, о древних цивилизациях, одним словом, на любимые ее темы. И хотя раньше они и парой слов не перекинулись, после извинений между ними завязался разговор о книгах и их авторах, о важности новых открытий в Египте и Греции – короче, обо всем на свете.

До той встречи Далия почти не думала об этом казавшемся ей стариком нелюдимом вдовце. Она знала и, возможно, слегка романтизировала его трагическую историю, однако во время случайных встреч, когда она одна или с сестрой выходила побродить по окрестностям имения, он, проезжая мимо верхом, всякий раз ограничивался лишь формальным кивком, поэтому Далия сочла его грубым затворником.

Однако после знаменательного разговора о книгах он предстал перед ней совершенно в ином свете. Прельщенная его предложением брать из его библиотеки любые книги, какие только пожелает, Далия однажды через поля отправилась к его дому.

И хотя поначалу ее одолевали сомнения насчет того, правильно ли она поступает, вскоре они полностью развеялись. Во-первых, Кирк сразу же настоял на том, чтобы во время каждого ее визита в доме находилась его экономка, а потому Далии нечего было бояться. А во-вторых, его библиотека оказалась на удивление богатой. Поэтому робость и страхи первых встреч отступили, а желание прочитать новые книги разгорелось, и вскоре Далия приходила к Кирку по несколько раз в неделю и задерживалась с каждым разом все дольше.

Далия знала, что, приходя в дом вдовца без компаньонки, она рискует своей репутацией. Но была не в силах устоять перед такой книжной сокровищницей лорда Кирка, а если уж быть предельно откровенной, то и он сам ее очаровал. Он был одинок и настолько погружен в это ставшее для него привычным затворничество, что она невольно усмотрела в этом некую таинственность. Ей казалось, что он тоскует по иной жизни, и ее сердце сжималось от боли и сочувствия к нему.

За эти месяцы между ними возникло нечто большее, чем в первые дни, и теперь они встречались уже не только ради обсуждения книг. И Далия отнюдь не гнала от себя мысли об их отношениях. Однако, к ее разочарованию, Кирк ни словом, ни жестом не обнадеживал ее – ни одной нежной фразы, ни, тем более, прикосновения. И хотя ей казалось, что в его прежде суровом взгляде проступает теплота, лорд Кирк, полный решимости оставить все как есть, будто обуздывал себя и свои чувства.

Так, во всяком случае, ей представлялось до того рокового дня, когда он расчетливо и холодно, действуя исключительно по велению рассудка, но никак не по зову сердца, сделал ей предложение, оскорбив и ее саму, и ее семью. Далию это до глубины души задело, ибо именно тогда она убедилась в двух вещах: в его бесчувственности и в своих чувствах к нему. Собственно говоря, он не слишком и скрывал отсутствие чувств к ней, так что горевать было особенно не о чем. Но горький привкус оставался.

После того как она едва ли не бегом покинула его дом, лорд Кирк не попытался ни объясниться, ни каким-либо образом исправить положение. Вместо этого он принялся забрасывать ее раз от раза все более требовательными письмами, будто всерьез считая, что он может ей приказать принять его предложение.

Таков был неутешительный финал во всех смыслах неутешительных отношений, если их вообще можно было назвать таковыми.

А чуть позже, явно ей в отместку, Кирк предоставил ее отцу ту мерзкую ссуду. Воистину расчетливость этого человека была безгранична, и при мысли о нем Далия теперь всякий раз стискивала зубы.

«Однако все это – в прошлом», – решительно сказала она себе.

Неприятно, что на устраиваемых герцогиней увеселениях ей придется сносить общество Кирка, однако теперь, когда она твердо решила стать счастливой, это обстоятельство, в общем-то, не тяготило ее.

Отбросив неприятные мысли, Далия вертелась перед зеркалом, наблюдая, как платье струится по ее ногам, и радостно улыбаясь.

«Ах, Лили, ты – гений! Жаль, что ты меня сейчас не видишь!»

– Мисс, вы красивы как картинка, – восхищенно произнесла горничная. – Даже красивее сестер.

– Спасибо, но я не красивее ни одной из них.

– О, поверьте, это другая красота, мисс. В них – великолепие роз, украшающих лондонский бал, а в вас – красота колышущегося на свежем весеннем утреннем ветру шотландского вереска.

– Это весьма поэтично, Фрейя.

– Спасибо, мисс. – Горничная хихикнула. – И все-таки это – правда.

Далия усмехнулась.

– Мои сестры милее, но я довольна собой. Я нравлюсь себе такой, какая есть. Я счастлива тем, что выйду замуж по любви, в отличие от своих сестер. Но и они, к счастью для всех нас, тоже обрели любовь, и все благодаря герцогине.

– Герцогиня действительно очень умна.

Фрейя помогла Далии накинуть сине-розовую кашмирскую шаль и уложить ее красивыми складками на спине.

– Фрейя? Что-то не так? – Далия заметила, как малышка-горничная нахмурилась.

– Да, мисс, вы вот сказали, и я задумалась. Вы и правда верите в истинную любовь?

– Я верю в нее всем сердцем и не соглашусь на меньшее.

– И вы думаете, вам удастся ее найти?

– Да, такой день непременно наступит.

– А если нет? Что тогда?

– Что ж… может быть, я никого не встречу.

Эта мысль так ее печалила, что Далия тут же ее отбросила.

– И все же у меня гораздо больше шансов встретить завидного жениха в замке герцогини, чем в сельской глуши Кейт-Мэнор. И если я хочу влюбиться, то это непременно произойдет. Если не в этот приезд, так, несомненно, в следующий.