Читать книгу Элиминация души - Карина Нагорная - Страница 5

Наверно, стоило сразу сказать, что я ничего не смыслю в писательстве. При жизни я даже на сообщения предпочитал отвечать звонком. Образование моё далеко не литературное, я не знаком с приёмами, используемыми авторами бестселлеров, у меня никогда не было друзей, способных дать дельный совет по прочитанному или оказать протекцию в издательстве. Но здесь у меня столько времени, что грех не попробовать побыть тем, кем даже не мечтал. Правда, всё, что я могу – дилетантски складывать слова в предложения, стараясь сделать это так, чтобы их сочетание передавало суть. Если получится, будем считать, у меня талант, нет – ну, зато скоротал несколько сотен вечеров.

Раньше повествование было простым: завязка, кульминация, развязка. Потом истории научились рассказывать разными способами, порой весьма изощрёнными. Одновременное изложение двух, казалось бы, совсем несвязанных сюжетов, старт с кульминации, начало, полностью меняющееся в конце. При жизни я однажды услышал, что, если бы современную литературу довелось читать людям, жившим двести-триста лет назад, они попросту не смогли бы понять, что хотел сказать писатель. Что ж, объективно, возможности ознакомиться с моим трудом далёким предкам всё равно не представится, поэтому позволю себе продолжить.

Поступив в университет, Макс переехал в Москву. Точные науки давались ему исключительно легко, а его культурному развитию всячески способствовала мама. Она научила его разбираться в живописи, книги он читал исключительно стоящие, она привила ему любовь к классической музыке и сделала традиционным ежегодное посещение Мариинского театра. Спортивный, привлекательный, интеллигентный, перспективный студент – мечта любой первокурсницы. К сожалению, в ВУЗе, где учился Макс, процент девушек был очень мал, да и те оказались не в его вкусе. Он никогда не был надменным – воспитание не позволяло, однако список требований к будущей избраннице был весьма внушительным. Красота этой девушке должна быть присуща и внутренняя, и внешняя, она должна быть умна, ведь он нетерпим к глупости, должна быть хорошей хозяйкой, верным другом и первоклассной любовницей, иными словами – всецело вызывать его восхищение. Что он мог дать взамен? Таким вопросом он почему-то не задавался, скорее всего потому, что пока не приходилось.

В Питере он бывал нечасто. Как правило, прилетал дважды в год на дни рождения родителей, обеспечивающих его финансовую стабильность, хоть он старательно учился быть самостоятельным.

Два дня назад он ночи напролёт изучал ассортимент интернет-магазинов в поисках подарка для отца. Что может подарить студент? Ничего серьезного, но к счастью Макса, его папа тяготел к современным технологиям. Быть в курсе последних новинок, а уж тем более обладать ими значило для него идти в ногу со временем.

Выбор пал на колонку с голосовым управлением, которую впоследствии можно использовать как часть умного дома. Два дня поисков и красиво упакованная коробочка аккуратно лежит в рюкзаке, пока он бегает глазами по табло вылета в поисках нужной стойки регистрации.

Он попросил место у прохода, непривычно быстро прошёл зону досмотра, выпил традиционный большой капучино с ореховым сиропом, посмотрел пару роликов на планшете и не заметил, как уже выстроилась очередь на посадку. Посидев ещё пару минут, он сунул паспорт и посадочный талон в карман кофты, повесил рюкзак на одно плечо и медленно пошёл в конец очереди, аккуратно обходя чемоданы и сумки незнакомых людей. Но вдруг что-то заставило его поднять глаза. Если бы она не посмотрела в этот момент в сторону, он, возможно, и не заметил бы её среди многочисленных лиц пассажиров, но глаза выдавали её из тысячи. Она изменилась со школьных лет, повзрослела, похорошела. Стоит, скрестив ноги, в ушах наушники, а телеграмм разрывают чьи-то сообщения. Она не обратила на него внимания, не увидела, как позади него начали цокать люди, ведь он перегородил проход, стоя в паре шагов от неё.

Зайдя в самолёт, ему не пришлось искать её среди других. Волею судьбы ей досталось место рядом.

Она, уже сидя в своём кресле, отвернула голову от иллюминатора, убрала телефон, посмотрела в проход и поняла, что в очереди ей не показалось, это действительно был он. Она внимательно смотрела, как он учтиво позволял впереди идущим людям размещать свой багаж и усаживаться, как он бегал глазами по опущенным мониторам над креслами и за тем, как остановился в одном ряду с ней.

– Ну, надо же. Где бы ещё встретиться двум незнакомым людям, да?

Она смотрела своими серыми глазами, которые не претерпели ни малейших изменений, а взгляд был как всегда игривым и напористым. И конечно же, она улыбалась. Макса и раздражала, и восхищала её манера вести себя с незнакомыми как с родными.

– Ну, да.

Это всё, что он смог вымолвить. Точнее, как вымолвить, скорее, сухо произнести, не отобразив ни тоном, ни выражением лица ни одной эмоции. Положив рюкзак на багажную полку, он занял своё место, зачем-то сразу же пристегнулся и вставил в уши наушники.

Когда трап был убран, в ряду из трёх кресел они оказались вдвоём, и отделяло их друг от друга единственное пустое место во всём самолёте.

– Может, мы всё-таки познакомимся?

Я бы растерялся. Дело не в стеснении, дело в том, что с ней не сразу понятно, какую форму общения выбрать и какие слова использовать. Она добродушно улыбалась и открыто смотрела, но тон при этом был весьма претенциозным. Макс молча повернул голову.

– Согласись, мы могли бы.

Тон стал мягче, а на лице появилась какая-то неуверенность.

– Да, думаю, ты права. Я – Макс.

– Я знаю. По какому поводу в родные края?

И вот оно. Он за минуту счёл её сперва высокомерной, затем ранимой, а теперь она и вовсе, всем своим видом и фразами предлагала ему пообщаться как со старой знакомой.

– У папы юбилей.

Макс был технарём от «а» до «я», даже в платонических отношениях он мог использовать такие слова, как «шкала», «диапазон» и прочие суммы букв, не имеющие к романтике никакого отношения. А тут и романтики-то нет, если не задумываться, конечно. В общем, с мало знакомыми людьми в ответах он был чопорен и краток. В отличии от неё.

– Здорово, поздравляю. Надеюсь, вы чудесно отметите. Юбилей – повод сделать праздник особенным.

Пара минут молчания. Макс убрал наушники.

– Ты доволен своей жизнью?

Вы часто задаёте такие вопросы незнакомым людям, а друзьям, а себе? В какой-то мере это неэтично, в какой-то – провокационно, в какой-то – пагубно. Хотя, о чём должны разговаривать двое, вынужденных разделить полёт в обществе друг друга? Конечно, можно молчать, скажу больше – лучше всего молчать, но тут же совсем другая ситуация, особый случай. Поэтому, в виду отсутствия инструкции по первым актам вербального общения, будем считать, что что бы вы не спросили и не сказали, это находится в пределах нормы.

– Сложный вопрос. Да. Скорее, да.

– Это хорошо. Лично я думаю, что к подобным осознаниям приходят много позже, опираясь на накопленный опыт и познав всю гамму чувств. Можем считать мой вопрос некорректным, а твой ответ – лишь прогнозируемым оценочным суждением. Содержание обычно зависит от настроения, недавно произошедших событий, характера и темперамента. Так, что-то я увлеклась философией.

Макс улыбнулся, ему понравилось её слушать. Спокойный приятный голос, лёгкость витиеватой речи, одновременные сложность и простота изъяснений – в разговоре она не старалась казаться, она просто была. Такой, какая есть. А ещё он отметил скорость формулировок и нетривиальность её мыслей, что доводилось делать крайне редко, учитывая его немногочисленные диалоги с девушками.

– Возможно.

Ох уж эта его многословность.

– А ты интересный собеседник.

Она засмеялась так же легко, как и говорила, и продолжила:

– Я недавно была в Лондоне. Родители отправили за подтверждением знания языка. Не знаю, почему они до сих пор считают меня своей дочерью, ведь вернулась я без сертификата. Зато с языком. Как оказалось, при живом общении он усваивается намного лучше, и пребывание в непосредственной среде в разы эффективнее программы, составленной центром обучения. Обидно, конечно, ведь для его получения мне не хватило всего пары посещений занятий в компьютерном классе. Но, если задуматься, какой результат всё-таки важнее: наличие бумажки, подтверждающей знание английских времён и умение объясняться в рядовых ситуациях, или реальная возможность понимать, что тебе говорят, и быть услышанным в ответ? Я точно родилась, чтобы философствовать, не находишь?

«Жаль, что Питер совсем недалеко от Москвы», – подумал Макс после объявления готовности к посадке. Час пролетел в мгновение, он старательно поддерживал её словесный водопад редкими вставками и не сводил с неё глаз. Эта бесконечная жестикуляция, эмоциональность, жизнь, которую она излучала. Он уже не раз поймал себя на мысли, как же хороша и привлекательна эта девушка. Именно девушка, а не девочка из школы. И ему очень хотелось продлить их встречу, но идей, как это сделать, в голову не проходило, и в зале прилёта возникла неловкая пауза.

– Может, возьмём одно такси? Я закажу Uber, тебя устраивает?

– Спасибо, меня встречают. Я очень рада была с тобой познакомиться и спасибо, что помог скоротать полёт, я и не заметила, как время пролетело. Надеюсь, ещё увидимся. Удачно добраться до дома и ещё раз поздравляю.

Она быстро поцеловала его в щёку, встав на цыпочки, несколько секунд смотрела в его лицо, будто пытаясь его запечатлеть, опустила руки и пошла к выходу. Сделав с десяток шагов, она обернулась, посмотрела на застывшего и смотрящего ей в след Макса и крикнула:

– Пока, Макс, ты правда хороший собеседник.

Засмеялась и тут же скрылась за спинами незнакомых людей, даже не позволив ему попрощаться.

Макс уткнулся в телефон, сжимаемый в руке, и стал пытаться вызвать такси, но одновременно обрушившиеся на него досада, удивление, разочарование и даже ревность мешали сфокусироваться. Интересно, кто её встречает? Куда она поедет? А возвращаться в Москву собирается? Во время полёта он ведь мог многое о ней узнать, но она, почти ни на минуту не умолкая, умудрилась ничего о себе толком не рассказать, а сам он вопросов не задавал. Она говорила о путешествиях, вспоминала забавные случаи, произошедшие с ней, её друзьями и однокурсниками, признавалась, что хоть и любит учиться, не всегда посещает каждую из пяти пар шесть дней в неделю и много ещё о чём, не имеющем особого значения.

За всё время она и виду не подала, как нервничала рядом с ним, потому и говорила на одном дыхании, пока по спине бегали мурашки. Лишь спустя годы он узнал, как колотилось её сердце при прощании, что она сбежала, потому что боялась вновь в нём раствориться, что её никто не встречал, и она согласилась поехать с первым же таксистом, стоящим у выхода из здания аэропорта. Узнал о долгих стараниях не пойти на поводу у чувств, не имеющих никакого логического объяснения, о долгих уговорах и битье по рукам, когда те тянулись что-нибудь ему написать – теперь же это сделать проще, они ведь знакомы.

Но она ушла, не оставив номер телефона и не поинтересовавшись планами на ближайшее время.

Макс ещё пару минут смотрел сквозь экран, потом всё-таки совладал с приложением и вышел на улицу.

С подарком он, кстати, не прогадал, особенно родителям по душе пришлась возможность входить на кухню, одной фразой узнавать погоду в Петербурге, получить развёрнутый ответ и готовить завтрак под любимую музыку, а не бубнёж телевизора – звук у колонки отличный.

Праздник прошёл чудесно, как она и желала. Тихо, душевно, по-семейному. Вечер, оставляющий сладкое послевкусие умиротворения.

Пожелав всем спокойной ночи, Макс зашёл в свою спальню, ещё не успевшую претерпеть изменений, лёг на кровать, взглянул на телефон с неосознанным желанием иметь её номер среди контактов или хоть какую-то связь с ней, и в тот же миг на экране высветилось уведомление о новом сообщении в социальной сети.

Хорошо долетели всё-таки…

Да, одно сообщение всё-таки было. Она потратила около двух часов на поиски его среди своих друзей и их знакомых, окончивших одну школу. Не смогла сдержаться, дала слабину и тут же старательно принялась устранять течь, чтобы не потонуть. Ещё до того, как она получила от него ответ, она знала, что больше ничего ему не напишет.

Сидя сейчас перед низким забором своего дома, Макс вспоминал, как долго не мог уснуть в ту ночь. Тогда он не тешил себя никакими надеждами, ведь он не успел влюбиться – он вообще в то время не понимал, что значит любить, не строил никаких планов, будто зная, что их время ещё не пришло, но ему доставляло удовольствие просто думать о ней и вспоминать её серые глаза. Он отправил ей одно единственное слово в одном единственном сообщении.

Согласен.

Я сидел на пассажирском сидении и видел, как Макс щурится от того, как в области грудной клетки что-то пульсирующе сжимается. Он жалел о несделанном, ведь тогда он был уверен, что она непременно продолжит диалог, но этого не произошло. И сейчас он терзался, что не сумел выразиться иначе, поинтересоваться, как она добралась, или просто отправить смешную картинку. Тогда, быть может, их отношения развивались бы иначе. Они бы отдали дань эпистолярному жанру, следом романтика, узы, жизнь на двоих и прочая розовая вата, как она всегда выражалась.

Она, в свою очередь, долгое время старалась не вспоминать о его существовании. В её студенчестве, в её новой жизни, в её мыслях не будет ему места. Она выросла, а он остался в прошлом вместе с детскими мечтами и грёзами. Уверенное решение, твёрдые намерения и к чёрту вспотевшие ладошки. Прошёл месяц убеждений самой себя в бесперспективности их дальнейшего общения, и вот она уже и не помнит, что совсем недавно они летели вместе, и весь тот полёт ей отчаянно хотелось держать его за руку.