Читать книгу Очерк догматики. Лекции, прочитанные в Университете Бонна в летний семестр 1946 года - Карл Барт - Страница 8

Символ веры, который положен в основу данной лекции, начинается словами: верую в Бога. Мы произносим великое слово, развернутым представлением которого является христианский символ. Бог образует предмет веры, о котором мы вели речь в наших лекциях.

Бог составляет, если говорить емко, содержание возвещения в христианском сообществе. Однако нельзя забывать о том факте, что слово «бог», понятие бога, идея бога есть та реальность, которая так или иначе известна, присутствует во всякой истории религии и истории философии. И прежде чем двинуться дальше, следует остановиться и задаться вопросом: каким образом слово «Бог» в том смысле, в каком его употребляет христианская вера, относится к тому, что так называлось во все времена и в истории религии и в истории философии всех народов? Проясним, что же обычно называют «богом» за пределами сферы христианской веры.

Когда говорят о боге, о божественной природе, о божественной сущности или о боге вообще, то имеют в виду объект общераспространенного и явно выраженного устремления, «объект человеческой надежды и человеческой тоски по единству, основе, по смыслу человеческого бытия и смыслу мира». Имеют в виду также существование и природу существа, которое понимается как высшее, определяющее и господствующее над всем сущим существо, находящееся в тех или иных отношениях с отличными от него реальностями. А когда мы рассматриваем историю человеческого устремления, историю человеческих представлений об этом существе, то первоначальное и в то же время наиболее сильное впечатление связано со всесторонностью и поразительным разнообразием изобретательной способности человека, а также со способностью человека к произволу, к своевольному обращению с этим понятием, с этой идеей бога. Поэтому и возникает бесконечно разнообразная картина созданного человеком в этой сфере – картина в то же время чего‐то очень зыбкого, полного вопиющих противоречий.

Должна быть полная ясность относительно того, что, когда речь идет о Боге в смысле христианской веры, Бога нельзя понимать как продолжение и обогащение тех понятий и идей, которые религиозная мысль обычно составляет себе о боге вообще. Бог в смысле христианской веры не располагается в ряду богов. Он не располагается в пантеоне, составляемом человеческим благочестием и религиозной изобретательной способностью. Дело обстоит не таким образом, что у человечества есть какая‐то общая, присущая ему в силу его природы, склонность, какое‐то общее понятие божественного, которое включало бы в себя и то, что мы, христиане, называем Богом и в какового Бога веруем и какового исповедуем, так что христианская вера была бы какой‐то верой в ряду других, была бы случаем определенного общего правила. Один из отцов христианской церкви как‐то сказал: “Deus non est in genere”, Бог не есть особый случай в рамках какого‐либо вида.

Когда мы, христиане, говорим о «Боге», то можем и должны отчетливо сознавать, что это слово изначально означает «принципиально иное», означает принципиальное освобождение от всего этого мира человеческих поисков, предположений, придумок, поэтических творений и спекуляций. Дело обстоит не таким образом, что на долгом пути поисков и томлений по божественному достигнуто определенное пристанище в виде христианского исповедания веры. Бог христианского исповедания, в отличие от всех богов, не найденный или изобретенный бог, не бог, наконец‐то открытый человеком, это Бог, который не является реализацией, пусть даже последней, высшей и лучшей реализацией того, что издавна искал и стремился обрести человек. Мы, христиане, говорим о Боге, который полностью и окончательно занимает место, вытесняет и исключает то, что обычно называют «богом», и который лишь один вправе быть истиной. Там, где этого не понимают, там еще не постигли, что же означает исповедание христианской церкви: верую в Бога. А означает оно встречу человека с такой действительностью, которую он сам по себе нигде и никогда не искал и тем более не находил. Бог в смысле христианского исповедания есть и существует совершенно иначе, чем то, что называют божественным в других случаях. И его природа, его сущность есть нечто иное, чем природа и сущность всех якобы богов. То, что нужно сказать о Боге в смысле христианского исповедания веры, мы концентрируем в словах: «Бог в вышних». Вы все знаете, откуда я взял это понятие. Оно взято из Евангелия от Луки (2: 14): «Слава в вышних Богу». Это «в вышних» (in excelsis) я и попытаюсь сейчас растолковать.

В свете сказанного это «в вышних» означает совершенно ясно: Он – тот, кто над нами, в том числе и над нашими высшими и глубочайшими чувствами, стремлениями, интуициями, над произведениями человеческого духа, даже самыми возвышенными. Бог в вышних никоим образом не является простым соответствием какой‐то человеческой склонности и возможности, Он во всех отношениях сам себе служит основанием и есть действительность. Он всегда открывает себя себе и другим лишь сам, а не вследствие наших поисков и обнаружений, наших чувств и мыслей. Именно этот Бог в вышних повернулся к человеку, одарил собой человека, сообщил ему о себе. Бог в вышних – это не кто‐то совершенно иной, не имеющий с нами ничего общего и не имеющий к нам никакого отношения, всегда чуждый нам. Бог в вышних склоняется к нам. Он пришел к нам, стал нашим. Бог в вышних – это Бог, который являет себя как действительный Бог и тем самым как Бог, который никак не подвластен нам, но тем не менее взял на себя попечение о нас. Этот Бог единственный, кто заслуживает называться Богом, в отличие от всех иных богов. Он вообще отличен от всего прочего и тем не менее вступил в союз с нами. Скажем словами христианского символа: верую в Бога или верю в Бога – и мы имеем дело с этим Богом.

Попытаемся конкретнее описать то, что я представил в общем виде. Я говорю, что Бог – это тот, кто, согласно Священному Писанию, есть здесь, здесь живет, действует и дает знать о себе. Такое определение представляет Его как нечто совершенно отвлеченное, так, словно речь идет о каком‐то бесконечном высшем существе. В этом случае я бы предался спекулятивным размышлениям. Я не приглашаю вас заняться спекуляциями, я говорю вам, что это принципиально ошибочный путь, который никогда не приведет к Богу, он может вести лишь к определенной действительности, ошибочным образом называемой так.

Бог – это тот, кто присутствует в Ветхом и в Новом Заветах, где говорится о Нем. И христианское определение Бога состоит просто в констатации: здесь говорится о Нем, давайте будем слушать, что же говорится здесь о Нем. Тот, кого здесь можно видеть и слышать, – это Бог. Обратите внимание, что во всей Библии, в Ветхом и в Новом Заветах никогда не предпринимается даже малейшая попытка доказать бытие Бога. Такая попытка всегда предпринималась лишь вне рамок библейского созерцания Бога, причем всегда там, где забывали, о ком идет речь, когда говорят о Боге.

Это были попытки доказать существование наряду с несовершенными существами совершенного существа; или вывести из существования мира существование его последней и высшей причины – Бога; или доказать на основе наличного порядка существование устрояющей порядок силы; или предложить моральное доказательство бытия Бога, исходя из факта человеческой совести. Я не собираюсь вдаваться в рассмотрение этих «доказательств» бытия Бога. Не знаю, насколько быстро вы сможете уловить юмористичность и хрупкость этих доказательств. Они пригодны для обоснования существования мнимых богов, и если бы в мою задачу входило ознакомить вас с этими будто бы высшими существами, то я бы занялся знаменитыми пятью доказательствами бытия Бога. В Библии не рассуждают таким образом, в Библии просто говорится о Боге как о том, чье бытие не нуждается ни в каких доказательных подкреплениях. Здесь говорится о таком Боге, который везде и всюду сам доказывает свое собственное существование: здесь семь сущий и поскольку Я есть и живу и действую, то излишне доказывать, что Я существую. Опираясь на такое доказательство его собственного существования, и говорят пророки и апостолы.

Иным образом в христианской церкви и нельзя говорить о Боге. Бог нисколько не нуждается в наших доказательствах. Тот, кто зовется Богом в Священном Писании, неисследуем, то есть Он не был открыт каким‐либо человеком. Когда речь идет о Нем и когда о Нем говорится как о какой‐то известной величине, которая нам более известна и для нас более реальна, чем любая другая действительность, и которая нам ближе, чем мы сами себе, То происходит это не потому, что когда‐то жили люди, которым удалось исследовать такое существо, а потому, что Он, сокрытый для нас, открыл себя.

И далее в связи с этим скажем, что Бог не только недоказуем и неисследуем, но Бог еще и непостижим. В Библии не предпринимается никакой попытки определить Бога, то есть постичь Бога посредством наших понятий. Имя Бога в Библии произносится как имя живого, действующего, действительного и заявляющего о себе субъекта, а не так, как это делают философы, произносящие его имя как имя вневременного, превосходящего мир, чуждого высшего существа. Библия повествует о Боге, она рассказывает о его деяниях и о происходящей здесь, на земле, в сфере человечества истории этого вышнего Бога. Библия являет значение и важность этой действительности и деяния, этой истории Бога и тем самым доказывает существование Бога, обозначает его сущность и его естество. Познание Бога в смысле Священного Писания и исповедания веры – это познание его наличного бытия, его жизни, его действия, его откровения в его деянии. И поэтому Библия не является философской книгой, это книга истории – книга о великих деяниях Бога, в которых Бог позволяет узнать о себе.

Священное Писание описывает его деяние, во‐первых, как деяние творения. Бог полагает наряду с собой нечто иное, отличное от себя, – творение, не нуждаясь в нем, полагает в силу своего всемогущества, своей святой избыточной любви. Во‐вторых, между Богом и одним его творений, между Богом и человеком заключается договор (завет). И вновь непостижимый факт: почему именно между Богом и человеком, о котором сообщается с самого начала, что он неблагодарно противостоит Богу, что он грешник? Невзирая на этот грех, величественно не придавая ему особого внимания, оставляя за собой право исправить его, свершает Бог свою самоотдачу. Он отдает себя в том, что становится Богом маленького прозябающего народа в Передней Азии, становится Богом Израиля. Он отдает себя в том, что сам становится членом этого народа, его детищем – и умирает. И в‐третьих, речь идет – в целом это одно деяние – о деянии искупления, об обнаружении намерения свободной любви Бога по отношению к человеку и миру, об устранении всего того, что препятствует этому; речь идет об откровении и об открытии нового неба и новой земли.

Это целое представляет собой путь – путь под знаком имени Иисуса Христа, человека Иисуса Христа, в котором сам Бог появился и действовал на земле, который в то же время является целью истории народа Израиля, началом и исходным пунктом церкви и в то же время также откровением искупления, завершением целого. Все бытие и деяние Бога представлено в этой личности. Тот, кто говорит о Боге в смысле Священного Писания, тот всегда с необходимостью должен говорить об Иисусе Христе.

Это деяние творения, завета и искупления – действительность, в которой Бог присутствует, живет, действует, а также позволяет узнать о себе. От этого деяния нельзя абстрагироваться, если желаешь узнать о существе и существовании Бога. Здесь, в этом деянии Бог предстает как личность, которая реализует себя и потому есть субъект этого деяния. Это деяние свободной любви Бога. Можно отважиться описать действительность, представляющую данное деяние, описать естество и сущность Бога с помощью таких двух понятий, как свобода, любовь. При этом, однако, следует остерегаться выпасть из конкретного в абстрактное, выпасть из истории в царство идей. Я бы не стал говорить о том, что Бог есть свобода или Бог есть любовь. Даже несмотря на то, что второе высказывание является библейским. Мы не знаем, что есть любовь, и мы не знаем, что есть свобода, но знаем, что Бог есть и Бог есть свобода. О том, что такое свобода и что такое любовь, нам надлежит узнать от Него. Если бы мы хотели наделить предикатом этот субъект, то могли бы сказать, что Он есть Бог свободной любви. В своем деянии творения, союза и искупления Он подтверждает себя как такой Бог.

При этом мы узнаем на опыте, что такое любовь – желание бытия другого ради него самого, так, чтобы не быть больше одному, но быть в полной мере вместе с другим. Это любовь, это свободная любовь Бога. Бог не одинок, не одинок и без мира. Он не нуждается в другом и тем не менее любит. Такую любовь нельзя понять вне связи с величием его свободы. Такова любовь Бога, что Он, Отец, любит Сына, который сам есть Бог. В его деянии обнаруживается эта тайна его сокровенной сути, где все есть свобода и все есть любовь.

И становится понятным заглавие лекции: Бог в вышних. Потому, что Бог таков, что это Бог‐Отец, Сын и Святой Дух в своем деянии в Иисусе Христе, именно поэтому Он в вышних. Он, чья природа и сущность заключены в этом, чье существование проявляется в нисхождении в глубины, Он милосердный, отдающий себя своему творению, погружаясь в самую глубину существования своего творения, Он есть Бог в вышних. Не вопреки всему этому, не вследствие какого‐то парадокса, а именно снисходя таким образом, Бог являет, что Он в вышних. Такова его возвышенная сущность, такова его свободная любовь.

Тот, кто захотел посмотреть на других вышних, тот не смог бы понять присущее Богу «совершенно иное», тот все еще шел бы путями язычников, ищущих Бога в какой‐то бесконечности. Он же совершенно иной в сопоставлении с тем, как мы мыслим своих богов. Он тот, кто призывает Авраама и кто ведет несчастный народ через пустыню, тот, кого не смутила многовековая неверность и многовековое непослушание этого народа, кто допускает свое рождение в хлеву и кто умирает на Голгофе. Он прекрасен, Он божествен.

Понимаете ли вы, что означает монотеизм в христианской вере? Богу неведома эта глупая радость от единственности! Речь идет не о числе один, а об этом субъекте в его исключительной единичности и инакости по отношению ко всему иному, отличному от всех смехотворных божеств, выдумываемых человеком. Если узришь это, то будешь лишь смеяться, и во всей Библии звучит смех по поводу этих персонажей. Там, где хотя бы раз узрели истинного Бога, там боги повергаются в прах, там Он остается единственным.