Читать книгу Комический театр - Карло Гольдони, Карло Гольдони - Страница 14

Орацио, затем Джанни.

Орацио. Все толкуют о выручке, и никто не думает о расходах, которые ложатся на мои плечи. Стоит чему-нибудь пойти не так, и прощай синьор директор. А вот и Арлекин.

Джанни. Синьор Орацио, поелику я имею честь почтить вас явлением своего ничтожества, то готов принять неприятность вашей любезности.

Орацио. Да здравствует синьор Джанни. (Не знаю, говорит ли он как второй дзанни или думает, что выражается по-ученому.)

Джанни. Мне сказали поторопиться, когда я пил кофе в лавке, и, боясь опоздать, я разбил чашку, лишь бы вам угодить…

Орацио. Мне жаль, что из-за меня случилась такая неприятность.

Джанни. Пустяки. Post factum nullum consilium{17}.

Орацио. (Веселый у него нрав, право слово.) Скажите, синьор Джанни, нравится ли вам Венеция?

Джанни. Нисколько.

Орацио. Нет? Отчего же?

Джанни. Оттого, что вчера вечером я свалился в канал.

Орацио. Бедняга! Как это произошло?

Джанни. Вот как: когда ладья…{18}

Орацио. Так вы говорите по-тоскански?

Джанни. Во всю прыть.

Орацио. Второй дзанни не должен говорить по-тоскански.

Джанни. Скажите мне, дорогой синьор, а на каком языке должен говорить второй дзанни?

Орацио. Должен говорить по-бергамски.

Джанни. Должен! Я сам знаю, что должен. Но говорит-то он на каком?

Орацио. Я не знаю.

Джанни. Тогда сначала узнайте, как говорят Арлекины, а потом уж и лезьте со своими поправками. Ля-ля-ля, ля-ля-ля. (Весело напевает.)

Орацио. (Он всякого рассмешит.) Расскажите все-таки, как вы упали в воду.

Джанни. Я вылезал из гондолы, одна нога уже на земле, другая на борту лодки. Лодка отошла от берега, и я из бергамца стал венецианцем.

Орацио. Синьор Джанни, завтра мы даем новую комедию.

Джанни. Всегда готов: красив, горд и смел.

Орацио. Помните, играем не по-старому.

Джанни. Будем играть по-новому.

Орацио. Вкусы теперь не те, что прежде.

Джанни. Хорошее и бергамцам нравится.

Орацио. Зрителям теперь подавай самое лучшее.

Джанни. Вы все делаете, чтобы меня запугать, но ничего у вас не выйдет. Мое дело смешить, а чтобы рассмешить других, я должен сам смеяться и думать тут нечего. Будь что будет, но я только об одном буду просить, буду умолять моего драгоценного, моего добрейшего зрителя: ради всего святого, если он захочет наградить меня парой дюжин яблок, пусть они будут печеные, а не сырые.

Орацио. Хвалю вашу откровенность. В ком-либо другом она могла показаться дерзостью, но для Арлекина, который, как вы сказали, должен смешить, эта веселость, это бесстрашие – отличный капитал.

Джанни. Audaces fortuna iuvat, timidosque и так далее{19}.

Орацио. Сейчас мы выслушаем поэта, а потом прорепетируем несколько сцен.

Джанни. Вам нужен поэт – он перед вами.

Орацио. Вы к тому же и поэт?

Джанни. И еще какой!

(Уходит).

Орацио. Недурно, недурно. Мне это по душе. У Арлекина даже стишки сносны. Никто, однако, не идет. Пойду потороплю. Сколько терпения требуется от директора труппы! Кто не верит, пусть попробует этак с недельку, и у него тут же пропадет охота, я уверен. (Уходит.)