Читать книгу О Стивене Хокинге, Чёрной Дыре и Подземных Мышах - Катажина Рырых - Страница 3

Я так думал чуть ли не час, пока наконец меня не осенило.

И тогда я начал связывать с Чёрной Дырой определённые надежды.

Если действительно – а у меня не было причин не верить брату – всё, что в неё попадало, исчезало без следа, с её помощью я смог бы справиться с Подземными Мышами.

Брат, когда я рассказал ему об этом, взглянул на меня исподлобья и посоветовал никому об этом не говорить, потому что, если мыши узнают о заговоре, меня ждёт страшная месть.

Я был немного обижен, потому что не был настолько глуп, чтобы болтать направо и налево о том, как я хотел покончить с мышами, но брат объяснил, что излишняя осторожность не повредит.

Поэтому я решил кормить Чёрную Дыру, хотя и не знал как.

Я подумал, что было бы лучше, если бы я относился к ней как к домашнему питомцу. У меня был некоторый опыт, потому что, когда мой брат отправлялся в больницу на несколько дней, он всегда просил позаботиться об Эйнштейне.

Это было очень просто – нужно было только следить за тем, чтобы миска не была пустой, а в поилке была вода. Иногда я вешал на решётку клетки забавную палочку, покрытую разными зёрнышками, и наблюдал, как Эйнштейн выдалбливал по зёрнышку, а потом засовывал его лапкой в рот.

Ещё я брал Эйнштейна на прогулку. Он залезал в капюшон моей толстовки или в карман и засыпал.

А иногда он взбирался ко мне на плечо, обычно это происходило в магазине. Люди вокруг меня начинали кричать, а одна женщина однажды запрыгнула на стойку с корзинами и ещё долго вопила после того, как я ушёл (точнее, как меня попросили выйти) из магазина.

Но, как вы знаете, Эйнштейн – это крыска.

И всё, что возможно с Эйнштейном, не было бы возможно с Чёрной Дырой. Я взял чистую тетрадь в клетку из ящика стола и записал следующее:

«1. Проблема еды. Чёрная Дыра, скорее всего, ест всё. Решение проблемы: давать всё, что только возможно.

2. Проблема питья. Проблема налить воду на пол – мама. Решение проблемы: если Чёрная Дыра поглощает всё, она может поглотить воду и в бутылке».

На всякий случай я оставил место для новых идей, закрыл тетрадь и пошёл на кухню. В мусорном ведре лежала пластиковая бутылка из-под минеральной воды. Я наполнил её водой из крана и взял со стола печенье, положил всё на пластиковый поднос и вернулся в комнату.

Концом палки от щётки я поднял край покрывала, одним движением сунул поднос под кровать и выбежал из комнаты. Когда я захлопнул за собой дверь, то был готов поклясться, что под моей кроватью что-то чавкнуло…

– Братишка! – раздался голос из-за закрытой двери. – Если ты снова так хлопнешь дверью, я тебя прибью!

Я открыл дверь комнаты брата как можно тише. Не говоря ни слова, положил тетрадь на кровать. Брат посмотрел на мои записи и нахмурился.

– Неплохо, неплохо, – промурлыкал он, затем потянулся к книге, лежащей рядом с кроватью. Меня всегда удивляло, как он грамотно обустроил свою комнату – у него всё было под рукой, и всё это он сам спроектировал.

Иногда я подозревал, что он научил меня читать только для того, чтобы мог продолжать учиться дальше, когда у него появились проблемы с глазами.

А это было так.

За несколько дней до моего пятилетия брат позвал меня в комнату.

– Что это? – спросил я, глядя на разноцветные карточки, разложенные на одеяле.

– Знание, – ответил он.

Я сел по-турецки у него в ногах, и мой брат по очереди начал показывать мне цветные карточки.

– Это буква О, – сказал он. – А это С.

Таким образом я научился читать слово «осёл».

– Это первое слово, которому учат в школе, – сказал он серьёзно.

Когда я пошёл в школу и взял в руки настоящий букварь, я был очень удивлён, потому что нигде не было слова «осёл».

– Хм. – Брат нахмурился и терпеливо выслушал меня. – Судя по всему, внедрили новую методику.

На уроке сложения (когда я освоил искусство складывать буквы, мой брат принялся учить меня математике) мне было очень скучно, и я прочитал весь букварь.

Учительница, очевидно, заметила, что я занимаюсь чем-то не тем, – думаю, она решила, что я смотрю картинки, – и вызвала меня к доске. Меня застали врасплох – я не знал, что происходит, и принёс домой замечание от учителя.

На следующий день я просмотрел все упражнения по математике и не смог найти в букваре предложения «Мама мыла раму». И снова вернулся домой с замечанием.

– Я думаю, что Пётрек пошёл в школу рано, – сказала учительница, фальшиво ласково поглаживая меня по голове.

Я написал «фальшиво», потому что, если бы она действительно хотела меня погладить (хотя, конечно, я был слишком большим, чтобы меня гладить), она бы этого не делала «против шерсти». Конечно, она могла не знать, что вихор на моей макушке не любит подобного поглаживания, но могла бы догадаться, так как я пытался от неё отойти как можно дальше.

– Мой сын очень сильно привязан к своему старшему брату, – сказала мама, по-моему, совершенно к месту.

Что может быть странного в том, что мой брат – мой лучший друг?

Когда мы вернулись домой (я не позволил маме нести мой рюкзак, как это делали мамы моих одноклассников), я переоделся, поел и спрятался в шкафу.

Шкаф у нас огромный. Вроде бы давным-давно в нём стояла кровать моей бабушки. Конечно, тогда она не была ещё бабушкой, а была обычной маленькой девочкой, которая, как и все девочки, боялась лягушек и майских жуков.

Когда мне надо было обдумать что-то важное, я шёл на чердак и залезал в шкаф.

– Папа Пётрека, когда был маленьким, всегда брал с собой в постель резинового пса, – сказала мама в разговоре с тётей. – А у Пётрека есть свой шкаф.

Резиновая собака – это тоже что-то. Просто шкаф – это единственное место на земле, где я чувствую себя в безопасности и где меня не беспокоят.

У моего брата есть своя кровать, которая немного напоминает Центр управления космическими полётами, где он чувствует себя хорошо, так почему запереться в шкафу – это плохо?

Правда, когда брат рассказал мне о кошке Шрёдингера, я начал проявлять осторожность, чтобы случайно не оказаться в другом месте.

– Зачем ты забиваешь ему голову всем этим? – спросила мама однажды, но я не услышал ответ, потому что она закрыла за собой дверь.

Бабушке тоже не очень нравилось, что я не бегаю во дворе с мячом. Видимо, это должно было меня отдалять от сверстников.

– Вот увидишь, что он будет как его отец. Одного учёного в семье…

Но это было совсем не так. Друзей, если бы только разрешили, невозможно было бы выгнать из нашего дома.

Всё начиналось с того, что они хотели посмотреть на кровать моего брата, а потом оказывались в моей комнате.

– Круть, – ахнул Артек, когда впервые был у меня. – Где он её купил?

Артек всегда считал, что всё можно купить, и поэтому не поверил, что кровать была творением моего брата. Но самое смешное то, что, когда он всё рассмотрел, ему пришло в голову, что мой брат сделал её ради забавы.

Потому что кровать моего брата похожа на космическую лабораторию.

У неё регулируется высота, справа что-то похожее на панель управления с множеством кнопок и рычагов, которые включают и выключают свет, телевизор, ставят столешницу с подключённым к ней ноутбуком, включают и выключают экран компьютера, выключают радио и отправляют различные сигналы на кухню. Благодаря им кто-нибудь, кто там находится, узнаёт, что брат просит чай, или бутерброд, или печёные яблоки, которые он обожает.

Есть ещё много других вещей, и я точно не знаю, что может произойти после нажатия на какие-нибудь ещё кнопки.

– Ух ты, я бы тоже такую хотел. – Артек даже разинул рот от удивления, когда полка с книгами вышла из книжного шкафа и плавно подвинулась к кровати.

– В любом случае, я бы тебе этого не желал, – пробормотал мой брат, и я понял, что ему совсем не нравится Артек.

Выйдя из комнаты моего брата, Артек не мог закрыть рот.

– Да… вот это вещь… Если бы я заплатил твоему брату, то…

– Нет, – уверенно ответил я.

– В евро, – добавил напористо Артек.

– В евро тоже нет.

– В долларах.

С Артеком явно было сложно сладить.

– В долларах тоже нет.

Артек остановился у двери.

– Слушай, если бы…

– В еслибах тоже нет, – отрезал я.

– Ты какой-то непрактичный, – сказал Артек, надел шапку и вышел.

Я закрыл дверь и сел в кресло на безопасном расстоянии от кровати. Только я подумал о Чёрной Дыре, как позвонили в дверь.

Перед дверью стоял Артек.

– Пётрек, я забыл куртку, – просипел Артек, который, как говорится, толстоват, и вовсе не потому, что он болен или у него, как заметил мой брат, это в генах, а только потому, что он всё время бегает в «Макдоналдс».

Я впустил его в прихожую, но на вешалке не было ничего, кроме маминого жакета и моей толстовки с капюшоном.

– Посмотри в комнате, – предложил я.

– Есть! – Артек радостно закричал, увидев рукав, выглядывающий из-под покрывала.

К счастью, мне удалось остановить его прежде, чем он засунул руку под кровать.

– Подожди, – сказал я, пытаясь успокоиться.

Артек посмотрел на меня большими как блюдца глазами.

– С тобой всё в порядке? – спросил он.

Я не ответил. Я лёг на пол и осторожно ухватился за конец рукава.

– Лучше отойди, – прошептал я.

Артек покрутил пальцем у виска, но покорно вернулся к двери.

Я потянул за рукав, и куртка вылетела в центр комнаты.

– Держи, – произнёс я, отряхивая штаны.

Артек взял куртку и нахмурился.

– Пуговицы нет.

Я почувствовал, как мне становится холодно.

– Это была брендовая пуговица. – Артек продолжал хмуриться.

Я кивнул.

– Не делай этого! – крикнул я, когда он встал на четвереньки и протянул руку.

– У тебя точно что-то с головой, – вздохнул он, но убрал руку. – Что у тебя там под этой кроватью?

Я пожал плечами.

– Ничего особенного, – ответил я, пытаясь отвертеться, но Артек не сдавался.

– Пётрек, скажи мне! – Артек напоминал в эту минуту чёрного, толстого таксика моей бабушки.

Глядя на него, я понял, что он не отцепится, пока я ему не скажу. Он был готов спросить у моей мамы, и в этом случае она могла бы оказаться в опасности. Потому что мама, как любая другая мама, любит спокойствие и порядок и наверняка не пропустила бы информацию о Чёрной Дыре.

– Хорошо, – сказал я и указал Артеку на стул. – Но если ты проговоришься…

Уши Артека стали красные, как лепестки тюльпана, и я понял, что, как только он выйдет во двор, всё выболтает.

– Ну?.. – Артек сгорал от любопытства.

Я нахмурился и потёр голову, чтобы выиграть время. Брат, конечно, нашёл бы выход, но, чтобы спросить его, мне пришлось бы выйти, и тогда Артек наверняка очутился бы целиком под кроватью.

Я представил, как папа Артека, покраснев от гнева, кричит на мою маму за то, что она не проследила, чтобы его сын не пострадал, и представил, как сам Артек бесследно исчезает в Чёрной Дыре. Хуже всего было то, что у меня под кроватью были бы не только Подземные Мыши и Чёрная Дыра, но и Артек, пусть и где-то в Дыре, но в любом случае в моей комнате!!!

Артек засопел от нетерпения. Я посмотрел на него искоса, и мне пришло в голову, что он настолько толстый, что, возможно, не поместился бы в Чёрную Дыру, но я сразу вспомнил рисунок брата, на котором Чёрная Дыра поглотила грузовик… Артек, что ни говори, был намного меньше…

Я беспомощно оглянулся по сторонам и внезапно…

– Хорошо, – сказал я, вынимая свой перочинный ножик из кармана.

Артек вскочил со стула.

– Дай руку, – прошипел я.

Артек завизжал так же, как пёс моей бабушки, когда кто-нибудь случайно наступит ему на хвост.

– Бояться нечего, – объяснил я, встав на его пути. – Мы должны заключить кровное братство, иначе ты всё разболтаешь во дворе.