Читать книгу Город, который мы вспомним - Катерина Баклушина - Страница 2

Порой мне нравится приходить сюда, на маленькую площадь у ресторана, где можно долго стоять, опираясь на перила, разглядывать реку, дома на противоположном берегу, думать, мечтать, вспоминать. На площади никого, удивительная тишина, такая плотная, что кажется, можно потрогать. Здания напротив мы называем небоскребами, они самые высокие в городе из тех, что нам удалось построить. И откуда только взялось это слово?

Сейчас пасмурно, идет крупный снег с мелким дождем, ветер толкает в спину, маленький термометр на рукаве показывает -2С. Я радуюсь этому внезапному июньскому потеплению, и все же внутри немного тревожно, что принесет тепло?

Слышен гудок поезда, кажется, что совсем близко, но на самом деле, это холодный воздух приближает звук. До поезда идти почти пол часа, здесь центр, а он объезжает город кольцом. Нет начальных и нет конечных, зато просто добраться куда угодно. Это вспомнил Конст, а потом пришел и долго слушал, какой он молодец. Ему воспоминания даются тяжелее, чем многим, пару лет в начале он совсем ничего не показывал на машине памяти, зато потом появился целый поезд и даже само его название. Помню, он сидел рядом в ресторане, и все повторял:

– Там еще была «ц», какие-то буквы и «ц», это точно.

А большой лохматый Ива возражал:

– Ну откуда может быть там «ц», не придумывай! «Ц» – это центральный, а зачем в центре поезд? Что я, из ресторана до набережной поеду?

– Нет, нет, «ц» – это же часть кольцевой! Кольцевой поезд, окружает город, я помню, раньше были такие дороги, кажется? – подал голос Гор, высокий мужчина в очках с серебристыми висками, – точно! Решено! Мы сделаем Кольцевой Поезд, чтобы он объезжал все районы. И станем ближе друг к другу.

– Как ладно ты все вспомнил, дружище, – кивает Конст, – уверен, Мил и собрание одобрят, а там и построится.

Мила в ресторане тогда не было, как всегда сидел в лаборатории, среди своих железок. Он тут практически за главного, потому что понял, как работать с машиной памяти, включил дроидов, построивших город, и почти уже разобрался, что было в до.

Внезапный порыв ветра почти сбивает с ног, приходится крепко хвататься за перила. Начинается метель, и я понимаю, что пора идти домой, если не хочу превратиться в сугроб. Конечно, одежда с подогревом не даст замерзнуть, но идти будет не удобно. Небоскребы почти не видно, их окна темные, на тот берег никто не провел электричество, и они стоят, как памятники, не более, чем воспоминания. Один похож на карандаш, второй хитро закручен, «подобно спирали ДНК» говорил Мурз, но ни он, ни кто-то другой не знали, что это за спираль, не все удается вспомнить. Третий выглядит странно, как неотесанный булыжник, но при этом самый высокий – этажей пятнадцать, если не больше. Я часто смотрела на них, чувствуя странное тепло внутри, но понимания ощущений не было.

Путь домой лежит через холм, где разбили парк с маленькими неказистыми деревьями. Их стволы, черные и безжизненные, изгибаются причудливым образом, как будто скрученные неизвестным великаном. Там, в глубине парка стоит палатка с горячим шоколадом (так называет свой напиток Тон) сладким и темным, куда повар добавлял маленькое облачко сливок. Тон смеется через усы, и всегда рассказывает какую-нибудь шутку, правда, я понимаю не все.

Но, сейчас, в метель, палатка закрыта, накрыта стальным тентом, чтобы не унесло, а Тон отдыхает в ресторане, рассказывая свои бесконечные шутки приятелям. Дорожку почти не видно, и я включаю лазерный навигатор на капюшоне, чтобы не заблудиться. Стремительно темнеет, как всегда, в сильный снегопад. Потепление отложилось еще на один год.

На вершине холма ютятся пятиэтажные панельки, странные на вид дома, с маленькими квартирами и большими балконами (зачем они были нужны в до мы не понимали).

Если присмотреться, можно увидеть маленький зеленый огонек, это зажег Ива, я могла бы зайти к нему в гости, он всегда рад и угощает чем-то вкусным. Ива работает на ферме – круглом большом здании, где выращивают растения, животных и птиц. Мы не убиваем зверей, употребляем в пищу только молоко и птичьи яйца, но иногда они умирают сами, особенно детеныши, те, что рождаются с большим количеством конечностей, чем у их родителей. Люди уже давно не бояться, а вот звери… Они не принимают их, отбегают, мычат, прогоняют. И все же, ферма скорее радостное место, чем грустное. Когда все началось, животные сами пришли к нам, в поисках пищи и защиты. Не знаю зачем, но те, кто жили здесь до нас, а может мы сами, построили в городе огромное хранилище с семенами, зерном, эмбрионами животных, как будто знали, что однажды все закончится. Впрочем, это уже не наше дело, ведь с нас все началось. Началась жизнь, город, целый мир. Один только Мил в лаборатории все бьется и бьется над загадкой, что было до? Таскает нас туда, использует аппарат по извлечению воспоминаний.

Миновав холм и панельки выхожу на красивую улицу, где расположились маленькие дома с уютными фонариками, за ней пустырь перед кирпичными домиком. Теперь там живет Роза, большая женщина с черными волосами, закручивающимися в забавные колечки на висках и на лбу. Мне кажется, Розе одиноко, она ощущает себя маленькой в этом большом доме, как будто чувствует, что должен быть кто-то еще, много других людей.

Наконец, показывается и моя улица. Первым видно книгохранилище – бело-желтое трехэтажное здание, такое красивое. Дома, идущие по улице, начинающейся от сквера, тоже желтые, но без белых колон и орнамента. Маленькие, двухэтажные, они создают целый квартал, в конце которого большой университет и лаборатория. В университет мы ходим изредка по вечерам. В лекционном зале Мил рассказывает нам о своих достижениях, демонстрирует открытия, обучает умным вещам. Иногда, я читаю там книги, чаще новые библиотечные, но один раз читала свою, первую сказку, всем тогда понравилось. Дре даже похлопал. Он ценитель, много читает и пишет стихи, часто выступает с докладами, поэтому его похвала дорого стоит.

Подхожу к книгохранилищу, с трудом пробираясь к дверям, засыпанным снегом. Достаточно нажать кнопку, и они отворяются, открывая маленькую комнату адаптации. Такие комнаты необходимы, чтобы отключить лицевой аппарат, вдохнуть подогретый воздух, снять термозащиту, и уже свободной и красивой, зайти в сияющий холл. Свет включается сам, стоит двери открыться – белые стены блестят, отражая огни. На первом этаже, за холлом типографская мастерская, где работает Тана, моя начальница. Второй этаж занимает читальный зал, там стоят диваны, столы, стулья, лавки и скамьи, за которыми можно провести время с книгой. Выносить тома отсюда нельзя, на улице с ними что-то происходит, книги темнеют и распадаются. Но это только старые, найденные среди руин, когда город еще не был отстроен, а те, что мы печатаем сегодня, так не реагируют. Быть может, это связано с тем, что мы издаем книги с листами из тончайшего пластика, а до этого использовали другой, нам не известный материал?

Тана бережно воссоздает тома, перепечатывая самые распадающиеся из них, чтобы навсегда сохранить память человечества. Из них мы узнали очень многое, например, что на планете живут драконы, сплоты, саламандры. Животные, которые описаны в книгах кажутся фантастическими, но мы не сомневаемся, что все они существуют, или существовали. Огромные знолоны на юге, в стране, где никогда не было снега, одно это невероятно. Я не помню ни одного дня без него, хотя бы пару часов.

Третий этаж мой любимый, туда ведет не большая парадная лестница, а маленькая, закругленная, сделанная из темного металла. Ее вспомнила Тана, как и типографию. Там, среди стеллажей стоит особенный запах – старости, сырости и еще чего-то, кажущегося таким знакомым.

Слышу шаги наверху, кто-то решил встретить, пока я замерла в холле, как всегда немного выпав из реальности, погрузившись в мысли.

– Мурз! – радостно вскрикнула, узнав тяжелые ботинки.

– О, Нани, а я думаю, кому не сидится дома в такую метель. Подумал, вдруг какой бедолага сумел забежать в тепло, а теперь лежит без движения, – мужчина улыбался, оперившись о перила.

– Ты начал думать у о других? Все нормально, это просто я. Как всегда задумалась.

– Надеюсь, планы грандиозные?

Стоило Мурзу сказать это, как из-за двери типографии показался длинный веснушчатый нос, а за ним и хозяйка долговязая, худая бело-рыжая Тана. Часть прядок у нее были седыми, по большей части со стороны электронного глаза.

– О, Нани пришла. Давай шустрее, у меня к тебе дело и задание, нужны руки и светлая голова. Если уговоришь Мурза помочь, это будет как нельзя кстати.

Мурз усмехнулся:

– Вообще, мы собирались обсудить грандиозные планы. Так что уговаривать придется обоих.

– Это он так шутит. У меня нет никаких грандиозных планов, кроме разве что поработать. Что нужно сделать?

Тана вздохнула, укоризненно глядя на мужчину. Ее в нем многое раздражало: его постоянная привычка брать одну книгу за другой, читать от силы страницу, а после рассказывать с важным видом какие-то сущие нелепицы. То, что на место он их, конечно, не ставил. Кажется, даже ботинки. И они раздражали. Мурз же в ответ постоянно подкалывал Тану, считая ее слишком уж занудной. Впрочем, все это скорее напоминало игру, приносившую обоим плохо скрываемое удовольствие.

– Принести книги с третьего этажа, пару томов, я отобрала самые аварийные. Тебе это будет проще сделать, сама понимаешь.

И она выразительно глянула на мою правую руку, а точнее, на роботизированный протез, заменивший ее.

– Как спустишь книги, посмотри станок, или это может сделать твой приятель, он стал слишком сильно нагревать пластмассу. Разберетесь – напою чаем, только вчера купила на ферме.

Я быстро кивнула и послала Мурзу умоляющий взгляд. Как женщина, не склонная к точным наукам, я не особо разбиралась в станках, о чем он прекрасно знал. В ответ, Мурз, конечно же закатил глаза, демонстративно вздохнул, и все же пошел вниз по лестнице. Пока в типографии ему пришлось выслушивать как он это называл «песню зануды», я быстро принесла все четырнадцать (а вовсе не пару) тяжелых книг за раз. Что ни говори, у искусственных рук есть свои преимущества.

Поломка аппарата оказалась совсем простой, да и не поломкой вовсе. Датчик температуры слетел градусов на двадцать, поэтому прибор плавил страницы слишком сильно, и наносить на них текст не особо получалось.

Как по мне, мы разобрались с делами слишком быстро, и могли бы сделать еще что-нибудь полезное, но напарник оказался категорически не согласен, и тут же потребовал чай.

Видя, что Тана еще занята текстом, я легко проскользнула на кухню первого этажа, разместившуюся за печатным залом, где задала дроиду программу приготовления ужина. Механизм ожил, внешне эта модель была чем-то похожа на человека, почти настоящая горничная. Только вместо пальцев появлялись необходимые насадки – ложки, ножи, терка, половник и прочее. Этот дроид был подарком города для жителей, любящих пить чай в уютной столовой книгохранилища, куда я вошла с небольшим подносом, с маленькими вазочками с сахаром и варением. Там был установлен электрический камин, стояли диваны и пуфы, столики для чашек и полочки для книг.

Села в одно из кресел, поджав ноги под себя, и стала наблюдать за огнем. Вскоре пришел Мурз, а я и не заметила, так тихо он стоял в проходе. Только возмущенное пищащие дроида выдало присутствие человека.

– Что ты там стоишь? Тоже подвисаешь порой?

– Бывает, как-то задумаюсь и проваливаюсь внутрь себя. Странное чувство, как будто вдруг перестаю понимать, где я, ощущения из другого мира. Ты не знаешь, кто все это вспомнил? Камин, комнату, плед? Здесь хорошо, но у меня чувство, как будто это не отсюда. Ну, не бывает так в книгохранилище.

– Здесь много чего того, что когда-то не было, – ответила я, принимая чашку у горничной, – и многое так, как не было никогда. Но мы сами создаем жизнь, с самого начала. Не могу понять, отчего ты, и Мил, и другие так хотите вспомнить, понять, вернуться в до? Разве, то, что мы создали плохо?

– Нет, вполне, – он сел напротив, – но, быть может дело в человеческой природе? Мы все время загадываем себе загадки. У меня не выходит из головы, что же произошло с самого первого дня. С тех пор, как я проснулся под завалами, на маленьком пяточке земли, а вокруг была лишь вода. Точнее, это была не земля, пол разрушенного здания, а завалы – это крыша, рухнувшая во время чего? И еще все было липкое от зеленой крови, потому что мне раскрошило череп. Я ничего не понимал кроме одного – надо бежать как можно быстрее оттуда. Сам не знаю, как соорудил плот из выбитой двери, и направился вперед, в неизвестность. А вода все прибывала, понимаешь? Откуда она взялась, такая холодная вода. Движения и мысли становились все медленнее, но я плыл и плыл, пока не увидел землю.

– Совсем, как в рассказах о пиратах. Но ты не стал кричать «Земля!», верно?

– Верно. Я ничего не кричал. Просто сошел на берег и побрел вперед. Иногда падал, засыпал, приходил в себя. Иногда рана начинала кровить, тогда идти было совсем тяжело. Но я шел, знаешь почему?

– Почему? – я постаралась улыбнуться, но Мурз, как будто не заметил этого.

– Потому что я верил, что найду людей. Других выживших. И точно так же, сейчас, я верю, что мы однажды поймем, что с нами случилось. Почему вокруг так много воды, почему все мы проснулись в начале, практически в один день, верно? И почему зима идет уже тридцать лет и никак не закончится. Я читал книги, Нани, много книг. И знаешь, там все иначе.

– Знаю, конечно, как не знать. Но, есть то, чего не знаешь ты. Я сегодня стояла у небоскребов, шел дождь со льдом. И тут я заметила – на улице стало так тепло, что я немного ослабила настройки костюма. Всего минус два, и снег был с дождем. Он, конечно, замерзал сразу, но это явно знак грядущего потепления. Начала появляться сезонность. Можешь себе такое представить?

В комнату тихо вошла Тана, подошла к камину, настроила яркость, а после села рядом со мной. Я протянула ей чай, подруга улыбнулась.

– Я опять вошла на последней фразе. Вы двое что-то замышляете?

– Ну что ты. Как будто с Нани можно что-то замышлять. Она слишком простовата для заговоров, ты знаешь. Если бы я решил строить коварные планы, обратился бы к тебе, – Мурз усмехнулся, отводя глаза.

– Потом начал бы жаловаться, что ничего не понимаешь за шипением, знаю тебя, – Тана тоже отчего-то отвела взгляд, при этом ее щеки немного порозовели, – жарковато здесь, что-то.

Сказав это, девушка отвернулась, и стала подкручивать настройки.

– Мурз, – спросила я, чтобы занять неловкую паузу, – а как ты нашел город?

– По звуку. Сначала шум был едва различим, но я все же отличил его от завывания ветра. А когда подошел ближе чуть не оглох – Мил активировал первого дрона, знаешь, из тех огромных, чтобы разобрать завалы, скрипел он ужасно. Я предложил смазать определенные детали, в результате стало в разы лучше. Так мы сдружились с Милом, а ты сама знаешь, кто с ним в друзьях, легко может оставаться в городе.

– Помню, тогда в город приходило много людей. С тех пор уже столько лет никого не было, видимо, за водой уже и не осталось спасшихся, – задумчиво произнесла Тана, крутя в руках браслет.

– А может они не видят нас? Просто не могут найти. Я сегодня чуть не заблудилась по дороге, и только огни смотри вывести к книгохранилищу. Ну, и лазерный навигатор, куда без него. И все же, огни помогают.

– К чему ты это?

– Когда я вошла, ты Мурз спросил, нет ли у меня грандиозных планов. И сейчас я поняла, что один есть. Что если нам построить мост к небоскребам и зажечь их? Они такие высокие, почти маяки.

– Зажечь, ты имеешь ввиду огнем? Конечно, мало кто назовет их полезными, но… – задумчиво отозвался Мурз, сводя глаза к переносице, как будто поддразнивая.

– Совсем глупый? – возмутилась Тана, она не любила, когда кто-то считал мои идеи дурацкими и старалась поддерживать, – Нани имеет в виду другое. Она предлагает провести туда свет!

– Мне кажется, их окна не должны быть темными, – вздохнула я, – и вокруг можно было бы сделать сквер для прогулок. Там красивая река, огибает с двух сторон, не дело полуострову стоять заброшенным.

– Во всем городе гуляешь только ты. Уже разбили парк на холме, а все мало? – возразил Мурз, – а вот со светом идея хорошая, зря я шучу. Эти небоскребы, их же построили лет двадцать назад. Необходимо сходить туда, проверить, можно ли вообще войти внутрь, тем более проводить электричество. Может, они в аварийном состоянии…

– Как к ним подойти, без моста? С тех пор, как старый рухнул, это стало невозможно. Там же почти остров, с одной стороны петля реки идет до большой воды, а с другой тянется уже за городом. Поезд тоже не останавливается, проходит высоко, даже если тормознуть, лестницу не приставишь.

– Значит надо строить мост, – твердо сказала я.

Тана и Мурз еще спорили со мной, друг с другом, и даже немного сами с собой. В результате идею решили вынести на общее обсуждение в университете, до него оставалась всего неделя.

Напившись чаю, мы пошли каждый по своим делам – Тана перепечатывать книги, я писать идеи историй, приходящие на ум, а Мурз сослался на дела, и побежал куда-то, отчего Тана как будто обрадовалась и расстроилась одновременно. Я не очень понимала ее эмоции в этот момент, только отметила про себя, что браслет она крутила даже больше обычного, глядя, как он уходит в темноту. Впрочем, теперь темно было просто потому, что наступил вечер, метель улеглась, и снег серебрился в свете множества огней.

Неделя прошла быстро, я и сама не заметила, столько было дел. Не то, чтобы сильно важных, но интересных. Ива позвал смотреть на малышей чаек, и мы лазили под очистные сооружения у рыбной полыньи, чтобы принести корм мамам-птицам, сидящим на гнездах. При этом они так забавно кричали, как будто пытаясь обратить на себя внимание, чтобы получить порцию побольше. Но в вопросах еды Ива был строг – никаких излишеств, каждому поровну. Он вообще очень любил, чтобы у всех все было в достатке, очень переживал, если слышал, что чего-то не хватало. Мне нравилось общаться с этим большим усатым дядькой, он всегда делал правильные и добрые вещи, не рассчитывая, что достанется что-то взамен.

Лара из дальнего района позвала в гости, к ней нужно было ехать на поезде, а это значит, весь день потребуется. Когда-то она жила совсем рядом, недалеко от университета, и мы часто сидели в библиотеке втроем. Но потом в наш город приплыл Борз, он стал один из последних переселенцев. В тот день мы собирали ракушки для украшения книгохранилища на берегу, у большой воды, и Лара увидела, что кто-то лежит у самой кромки. На тот момент мужчина уже был без сознания, и кто знает, что было бы с ним, если бы Лара не связала наши мешки, и не доволокла бы его по снегу до ближайшего дома.

А потом было, как в одной из сказок, что я люблю читать. Пока Лара выхаживала спасенного, они влюбились друг в друга и решили сыграть свадьбу. Теперь вместе они жили недалеко от того места, где впервые встретились, в большом укрепленном доме. Тот район не был популярен среди жителей, многие боялись близости воды, хотя она уже давно не поднималась. Но мои друзья видели иное – ровную волну прибоя, отражение облаков в воде, маленькие вечнозеленые ели, стада диких оленей, изредка пробегающих мимо.

Они жили в городе, как и все мы, и все же, отдаленно, там, где были только их мечты. Все это я рассказывала своим ногам, пока целый час шла от станции, проваливаясь в снег по колено. Конечно, если идти от железной дороги внутрь города, с таким не столкнешься, дроиды отлично чистят неровные дороги, но вне кольца техники не было, а снегоход мне прислать не догадались.

Именно это оказалось написано на лице Лары, когда она увидела меня:

– Я совсем забыла про снегоход! Ох, как же тяжело, что нет портативных планшетов с видеосвязью, пришлось тебе бедной идти от станции!

– Ничего, не переживай так. Но на обратный путь, я на него рассчитываю.

– Конечно, проходи скорее в дом.

Пару минут спустя, она уже резала теплый домашний пирог, щебеча без остановки. А я просто оттаивала, чувствуя, как гудят ноги. Борз был в городе, выполнял инженерные работы. На стол запрыгнул толстый рыжий кот, заинтересовавшись угощением. Я была не против такого вторжения, но Лара быстро спустила его на пол, аккуратно придерживая за живот, стараясь не задеть дополнительные лапки, торчащие по бокам:

– Не любит, когда их касаются, – пробурчала она под нос.

– Давно он у вас? – спросила я, поглаживая его за затылок.

– Пару месяцев. Пришел как-то ночью в сарай, когда была черная метель, мы решили оставить. Позвали в дом, а он пошел, знаешь, так уверенно, как будто животному место в доме. А Борз потом мне сказал, что вспомнил, что, когда он был маленьким, у него тоже жили коты в доме. И еще какой-то зверь, он не знает кто это, но видит образ.

– Многие говорят, что помнят зверей, похожих на волков.

– Нет, тот был скорее как крупная крыса, – засмеялась Лара, – о, а ты ему нравишься! А я думала, как он примет первого гостя.

– К вам редко кто-то наведывается? – сколько помню, дом Лары до переезда был переполнен людьми, она и дня не могла прожить, не поболтав с подружкой.

– С тех пор, как уровень воды стал выше на эти идиотские пару сантиметров, только ты приезжаешь. Вот уж не думала, что остальные друзья такие трусишки. Не затопит же нас, какая чушь!

Я подумала о том, что Мурз бы поспорил. Он часто рассказывал, как покидал свой город. Вода прибывала каждую минуту, пока самые высокие здания не скрылись под черной кромкой. Это произошло так быстро – вот видны верхние этажи, вот крыши, а вот и ничего перед тобой, только бесконечная гладь ледяной воды. Но я не стала пугать Лару. Она, как и я, проснулась в городе, холодным утром в сыром подвале, под кипой одеял. Выбралась на улицу, и поняла, что вокруг лишь камни, обломки, мусор и пустота. На самом деле, Лара большая молодец, ведь она отправилась искать выживших, сооружала временные пристанища, училась управлять дроидами, отстроившими город заново. А спустя пару месяцев мы встретились в лаборатории, в отделе реабилитации.

– Эй, суслик, ты опять отключилась в задумчивость. Как тебе чай?

– Ой, да, у меня бывает. Спасибо, все очень и очень вкусное. Я скучала по тебе.

– А я по тебе. Знаешь, я никому не говорила, а тебе скажу. Я беременна.

– Снова? Бедная моя, как же так.

– Знаешь, я почему-то верю, что в этот раз может получится. Уже почти месяц, и я чувствую себя хорошо. Конечно, это изматывает, и потом так пусто внутри, но, если Бог дал еще один шанс, вдруг он будет удачным?

Это была уже седьмая беременность Лары. И каждый раз она длилась не больше пары месяцев, пока на свет не появлялся мертвый изуродованный плод. Однажды, она родила сиамских близнецов, так их назвал врач, и Лара плакала вдвойне.

– Мне кажется, – наконец сказала она, – что-то меняется в мире. Среди диких животных появляются красивые. Без второй головы или дополнительных конечностей. И на улице как будто теплее. И я думаю, а вдруг это перемены к лучшему? Вдруг это значит, что у человечества появился шанс? Да, мы не стареем, но кто знает, когда этот механизм вновь запуститься? Среди нас и так большинство одиночек. Если мы семья, то должны пробовать снова и снова. Если, конечно, мы думаем о будущем. Я думаю. А ты?

– А я горжусь тобой. Ты настоящий боец.

– Ой, ну перестань. Ладно, это были мои новости. А что там, в центре?

– Скоро общее собрание. Я хочу предложить строить мост к небоскребам на острове.

– Странная идея. Но зачем?

– Хочу провести туда электричество, чтобы они ярко горели, как маяки. Знаешь, я все надеюсь, вдруг есть еще люди. Там, за водой. Вдруг они просто не видят нас, поэтому не приходят.

– Да, я тоже часто думаю о других выживших. Не только же мы оказались в начале. Сначала их было так много, пол города считай пришло в первый год. Потом все меньше, меньше. Борз, считай, был из последних. А ведь прошло уже тридцать лет, подумать только! Мне очень нравится твоя идея. Обязательно озвучь на собрании. Я не поеду, боюсь беспокоить маленького, снегоход слишком сильно вибрирует, я так уже одного, – она внутренне напряглась, сглотнула, и продолжила, – не важно, я только хотела сказать, что муж будет там. И я скажу ему отдать наши голоса за. Это немного, но все же.

– Тана и Мурз тоже за, хоть и проспорили весь вечер. Представляешь, Тана говорит, что такие высокие огни могут привлечь кого-то не очень хорошего.

– Она всегда считала, что все произошло из-за войны.

– Никогда не верила в эту теорию. Будто бы людей было так много, что вместо того, чтобы вместе создавать, они начали борьбу друг с другом, в конце концов практически уничтожив человечество.

– Я тоже в такое не верю. Да, войны были всегда, всю историю. Но такое человек не мог сотворить. Это все природа. Она куда сильнее нас.

– В любом случае, все это было в до. Все переселенцы, очнувшиеся вначале, может и не самые добрые и милые, но точно не опасные. В конце концов, и Тана это признала.

– Если мы можем спасти, мы должны спасти. Чего спорить?

– И не говори!

Рыжий кот свернулся на моих коленках, за окном шел крупный красивый снег, переливающийся в свете фонаря. Тихо прошел вечер, а утром до станции меня подкинул Борз на снегоходе. Вернувшись домой, занялась уборкой, задумалась, вот бы мне тоже найти кота, хоть восьмилапого, хоть с двумя головами, он бы ходил по дому и делал хорошо. Передохнула, приготовила ужин. В моем доме дроида не было, только обычная электрическая панель, зато чай, сваренный своими руками, казался вкуснее.

Следующие пару дней прошли в дежурствах на ферме. Это здание, выстоявшее со времен до, чем-то пугало, особенно издалека. Высокое, почти с небоскребы, очень длинное, с элеваторами в центре, оно почти не подсвечивалось огнями, только у входа, отчего казалось еще мрачнее. Дежурства были простыми – необходимо было мыть стойла животных, пропалывать грядки в зоне, где росли растения, собирать урожай в большие корзины. Больше всего мне нравилось в зале заготовок, где собранный урожай прятали в свинцовые банки, толстые крышки которых потом открывались специальными ножами на кухнях. А еще обжаривать кофейные зерна, но туда дежурных отправляли редко, только приносить и уносить, потому что важно было соблюдать технологию. Все жители города приходили сюда работать, кто-то чаще, кто-то реже.

А потом настал день большого городского собрания. Я столько раз проговорила речь в голове, но все равно боялась сбиться. Еще из библиотеки, тем самым вечером, мы с Таной отправили заявку на выступление Милу (она помогла мне с планшетом и формой, раньше я никогда не выступала).

Когда я вошла в общий зал, многие уже заняли свои места. Мил приветливо замахал рукой – высокий, складный, с соломенными волосами, в очках, он немного возвышался над толпой обсуждающих внизу. Зал собраний в университете напоминал амфитеатр, а в центре располагалась трибуна для выступающего, так, чтобы всем было видно. Но пока жители не спешили рассаживаться наверх, горячо переговариваясь о чем-то.

Аккуратно, стараясь никого не задеть, я пробралась к Милу, негласному главе всех важных сборищ. Он решил их проводить, вспомнил систему электронного голосования, помогающую нам быстро принять решение, значит, ему и карты в руки, как говорят некоторые.

– Нани, вот так сюрприз! Никак не ожидал тебя увидеть в качестве докладчика.

– Мурз ничего не говорил тебе?

– Нет, я спросил, но он ответил, что это твоя идея, и он не хочет влезать раньше времени. Я так и не понял, что у него в голове твориться, но вроде он за? Или пытался спорить?

– Тана была несколько против.

– Забавно да? Она вроде не поддерживает тебя, но помогла с записью. А Мурз вроде за, но. Не сказал бы, чтобы он убеждал меня.

– Двойственность людей. Они могут быть за тебя, но не за твои идеи, либо за твои идеи, но не за тебя. Хотя, по правде сказать, Мурз вообще, как мне кажется, ни за кого. Но, когда я прикидываюсь дурочкой и хлопаю ресницами, он помогает в библиотеке. Ладно, это все лирика. Обычно я не высовываюсь, но то, что пришло мне в голову, кажется важным. Обещаешь дать высказаться, даже если будут крики?

– Ну, конечно. Интригуешь, надо же. Могут быть крики?

– Тана и Мурз кричали под конец.

– Любопытно, – ответил Мил, потер подбородок, как будто хотел спросить что-то еще, но в этот самый момент его окрикнули сзади. Он развел руками, сказал только, – не забудь, твое место боковое, как спикера, – и исчез среди людей.

Я же приметила удобное сидение, там, где собралось достаточно граждан, чтобы не вставать каждый раз, и села, ожидая начала собрания. Оно как обычно немного затягивалось, не каждый живет на той же улице. Почувствовала, как вспотели ладошки, а во рту наоборот пересохло. Сколько еще будет длится ожидание? Начали с первой темы – укрепление шлюзов реки выше по течению. Они использовались на случай, если уровень воды начнет подниматься. Я в этом ничего не понимала, поэтому привычно проголосовала «за». Честно признаться, чаще всего я голосовала именно «за», глупостей здесь не предлагали. Потом долго разбирали новую станцию поезда – жители маленького района просили себе остановку, аргументируя тем, что живут как раз посередине. Когда оставался всего один вопрос перед моим, заметила, как дрожат руки. В ушах зазвенело, и я все прослушала. Хорошо, что вопрос оказался не такой существенный – все были «за», а то порой замечтаюсь, а потом волнуюсь, вдруг мое мнение будет единственным? Не самая красивая ситуация.

На трибуну вышел Мил и спокойным будничным голосом произнес:

– Последний вопрос на сегодня озвучит Нани. Проходи, трибуна твоя.

Почему-то именно в этот самый момент ноги стали какими-то ватными. Но, я увидела среди собравшихся Тану, показавшую большой палец, Борза, помахавшего вполне дружелюбно, как всегда усмехающегося Мурза, и почему-то расслабилась внутри.

– Добрый вечер, – неожиданно спокойно произнесла я, – как все мы знаем, вот уже почти тридцать лет в нашем город не было переселенцев. Никто не пребывает на плотах с большой воды и не сплавляется по реке. Но почему это происходит? Неужели, больше не осталось людей?

Собравшиеся зашептались – эти вопросы каждый задавал себе хоть раз, особенно из тех, кто был тем самым переселенцем.

– Неделю назад мы разговаривали в библиотеке с Мурзом, и он рассказал, как сумел попасть в город. Его привлек шум, идущий от дроидов. Теперь они совсем тихие, и бурное строительство не ведется, – я сделала небольшую паузу, – а знаете, что еще было, когда мы отстраивали город заново? Он сиял. Каждую ночь мы продолжали работу, огни не гасли ни на минуту. Пока, однажды, мы не остановились, решив, что теперь можно и жить. Выходит, переселенцы, нуждающиеся в помощи, перестали появляться, когда мы перестали быть хоть как-то заметны.

Я снова сделала паузу, чтобы оценить реакцию людей. Большинство согласно кивали, кто-то задумчиво смотрел, как будто ожидая, что будет дальше.

– Поэтому я предлагаю увеличить видимость города. На полуострове стоят всем известные здания – небоскребы, возведенные когда-то в память о другом прекрасном городе. Они самые высокие, видны даже с воды. Если мы проведем туда электричество, получатся маяки, что могут помочь путникам. Это будет не простой путь – сначала нужно возвести мост, после проверить состояние зданий, и, если нужно, произвести реставрацию, а после протянуть крепкий кабель под мостом, и включить освещение. На этом все. Готова отвечать на вопросы.

Последняя фраза произносилась всегда, вопросов обычно не было. Но, предложение сумело вызвать споры даже в маленькой компании, чего было ждать от такой толпы – собралось человек двести, не меньше. Первым поднялся владелец ресторана:

– Как заинтересованное лицо, я бы хотел понять, не рухнет ли мое заведение от такого строительства?

– Однажды мы отстроили весь город, и ничего не рухнуло. Уверена, мост не повредит конструкцию здания. Но от сияющих небоскребов станет так красиво, что куда больше людей захотят прогуляться в центре, а потом, и поесть твою стряпню.

– Тогда я «за», – важно ответил он, и сел на свое место.

– Мне бы хотелось знать, хватит ли у города мощностей электричества, справится ли станция гореть всю ночь, ведь ночь у нас, уж простите, почти весь день. Не окажутся ли дома обделенными, спасибо, – спросила щуплая женщина в бордовом берете.

– Проект будет реализован только в том случае, если не будет опасности для домов. Ни отопление, ни свет не пострадают. Мы рассчитаем, сколько нужно энергии, и подсветим необходимую часть.

– А что, если свет привлечет не тех переселенцев? Вы не думаете, что выделяться может быть опасно? – спросил маленький кругленький мужчина, сидящий сразу под Таной.

– Половина, если не больше, жителей города переселенцы. Если бы мы боялись, всех этих людей не было бы с нами. Это все, что я могу сказать.

Часть зала, среди которых были Мурз и Борз, благодарно захлопала. Эта вечная борьба между коренными жителями и переселенцами весьма их напрягала, все же, не каждому приятно чувствовать себя как дома, но ни на минуту не забывать, что ты в гостях. Я же постоянно ощущала себя (не знаю почему), где-то между каждой из сторон. С одной стороны, я проснулась в городе, и в начале я была здесь. Но какая-то, очень глубоко скрытая часть, уверяла, что мой настоящий дом где-то очень далеко. А теперь, возможно, и не существует вовсе.

Большая часть горожан загалдела. Многие переговаривались друг с другом, как будто забыв про меня. Дав людям несколько минут, Мил решительно поднялся на трибуну, ударил по микрофону так, что раздался громкий звук и объявил голосование. Пока жители выбирали между за и против, мы стояли рядом. Сам Мил никогда не голосовал – его авторитет был слишком большим. И он не хотел этим пользоваться.

На большом экране дорожки «за» и «против» двигались медленно, как бы не охотно, но все же, «за» перевешивала. Прошло несколько очень долгих минут, прежде чем раздался звонок, как будто издалека. Мил кратко объявил:

– Голосованием граждане ответили «за» создание маяка из небоскребов.

И я наконец смогла рухнуть на место.

Подняла глаза на экран – перевес нельзя назвать большим, но он говорил о многом. Я не сомневалась, что все переселенцы были за, но в этом вопросе к ним присоединилась и часть «старичков», что было здорово. Интересно, как проголосовала Тана? Впрочем, моей целью не было убеждать кого-то, скорее просто высказать идею.

Собрание объявили законченным, хотелось быстрее убежать из зала, но, как водиться, я попала в окружение: знакомые и не очень требовали выслушать их как будто бы важное мнение по вопросу. Говорили сразу, громко, наперебой, как будто снежная лавина сошла в мои уши:

– Это же надо было такое придумать! А ты голова, Нани!

– Что нам стоит мост построить?

– Что стоит? Многих часов работы инженерам, вот чего!

– А сколько материалов надо.

– Представьте, никто не появится? Это тогда будет зря?

– Уж лучше бы никто не появился, честное слово.

– Надо будет сделать мост-меню! И как я не подумал о выгоде?

– Молодец, Нани! Взошла на трибуну, и так держалась хорошо, ну ты вообще.

– И все же, я настаиваю, что прежде, чем выносить проект, необходимо было все просчитать и провести разведывательную экспедицию. Мы можем сколько угодно голосовать, но если это не реально, то наши слова пусты.

– Ничего не пусты! Справимся! На что нам дроиды?

И внезапно все стихло – подошел Мил:

– До следующего собрания мы произведем все расчеты, проанализируем ресурсы, создадим рабочую группу. И подробно расскажем, во сколько обойдется этот проект. Строительство и перспективы расходования электричества в будущем. Пока я прошу всех расходится. А тебя, Нани, пройти со мной.

Собравшиеся посмотрели на меня удивленно. Впервые Мил позвал кого-то после собрания. Руки затряслись еще сильнее, а я-то надеялась, что все страшное уже позади! Впрочем, на размышления времени не было, он уже быстро направился к выходу.

Пять длинных коридоров и четыре поворота спустя мы оказались в неприметной комнате, где стоял старый диван, стол с приборами, простой чайник, несколько чашек. Поразительно, насколько чистым было все вокруг. Обычно от ученых ожидают куда больше бытового беспорядка.

– Садись, передохни. Ты чего как сжалась? Я просто подумал, что тебе не хочется стоять среди толпы, и увел подальше от людей. Отсюда видно выход из университета, сможешь тихонько проскользнуть, как все уйдут.

– Я думала, ты хотел что-то сказать по поводу моей идеи.

– Думаю, это не была твоя идея.

– Ты считаешь, что я не в состоянии придумать что-то стоящее?

– Нет нет, акцент на слове идея. Скорее, это было твое воспоминание. Когда-то ты уже стояла перед этими небоскребами, только они сияли огнями. Открою тебе секрет, этот образ фигурировал ни в одном воспоминании из тех, что я просмотрел. И почти везде башни были электрифицированы.

– Ты же знаешь. У меня ни разу не было воспоминаний из взрослой жизни. Только детские образы, как картинки. Ничего серьезного, осознанного. Пара зданий – вот, что нам удалось добиться за тридцать лет. Такое чувство, что мой мозг крепко заблокировал до.

– Поэтому я и зову тебя только на обед, а не в лабораторию. Ты уверена, что это не воспоминание? Ты же знаешь, мы не можем фантазировать, не способны придумать с нуля. В этом главная сложность, даже я не могу изобретать и что-то менять в аппарате, только день за днем терзаю себя, заставляя вспомнить как же он работает!

– Может это из-за книг? Я постоянно тренирую мозг, заставляя его создать какой-нибудь забавный сюжет. Быть может фантазирование – это такой же навык, как язык или письмо. Или езда на снегоходе? Просто нам, постоянно борющимся за выживание, было как-то не до этого?

– Как-то не до этого? – Мил рассмеялся, – нет, ну вы только посмотрите на нее! Хочешь сказать, что весь город за тридцать лет не смог придумать ну абсолютно ничего только потому, что людям было некогда?

– Ну да, – я удивленно смотрела на его, сложившегося пополам от хохота, – ты в порядке?

– Прости, Нани, – он вытер слезы тыльной стороной ладони, подняв очки, – давно не слышал ничего забавнее. Ладно, я очень стараюсь тебя не смущать.

Какое-то время мы сидели молча. Я перебирала мохнушки пледа, Мил смотрел в окно. Мне нравится, что с ним можно ничего не говорить. Некоторые люди как будто заполняют словами тишину вокруг, не выносят пустого от звуков пространства. Другие же так наполнены, что не нуждаются в дополнительном гуле. Жаль, среди моих знакомых таких очень мало.

Одернув занавеску, Мил повернулся:

– Думаю, последний человек ушел. Скажи, ты бы хотела присутствовать при разработке моста и расчете электрификации?

– Знаешь, я, конечно, вообще ничего не понимаю в этом. Но, все же эта идея принадлежит мне. Поэтому да, хотела бы.

– Мне понадобится время, чтобы собрать всех в лаборатории. Думаю, день – два не больше. Когда выберем дату сбора, я напишу тебе на планшет, хорошо?

– Договорились. Думаю, Тана отпустит без проблем. Хотя, ей бывает нужна моя рука. Удобно носить книги, – пояснила я, видя непонимание на лице Мила.

– Я думал, ты пишешь книги.

– Вот и думай так дальше. Человек, в чьей лаборатории все работают только головой.

– В моей лаборатории дроиды носят тяжести.

– Может выделишь одного на время? Горничная хороша, но она на колесиках, только на первом этаже может быть. Если бы робот мог ходить по лестнице, было бы удобнее.

– Без проблем. На время твоего отсутствия точно, но торопиться отбирать не буду.

– Надо же, какой полезный разговор у нас вышел. А теперь, мне уже точно пора. Буду ждать письма.

Я постаралась улыбнуться ему с теплотой, Мил кивнул и помахал рукой.

Спустившись вниз, закутываюсь, как обычно в костюм с подогревом, надеваю маску на лицо, обеспечивающую защиту кожи и фильтрации воздуха, и выхожу в царство льда и снега.

К счастью, мы болтали так долго, что я правда никого не встретила по дороге домой. Там меня уже ждали письма на планшете, с поздравлениями от знакомых. Как по мне, не такое уж это и большое дело – провести свой вопрос на голосовании, но на самом деле выступают практически всегда одни и те же, а большинство, в которое входила и я, сидит тихонько, и чаще всего только жмет на кнопки. Говорят, подобный способ построения общества дает возможность учесть интересы каждого, но, если быть честной, далеко не все интересы вообще возможно учесть.

Забавно, но противники были даже у строительства поезда (гудок мешает спать, ох!) и создания закрытого сада из найденных зерен. Часть жителей считали, что нужно беречь их, а не пытаться сажать, употребляя исключительно в пищу. Конечно, по подсчетам хлеба бы хватило лет на сто, а выращивание растений в искусственной среде могло провалиться, но я рада, что мы решили рискнуть и создали ферму.

Получается, всегда будет молчаливое большинство, готовое поддержать или уничтожить начинание. Сегодня я вышла из этой (такой привычной) группы.

С этими мыслями я крепко уснула, а наутро отправилась в библиотеку. Тана оказалась очень рада выделенному дроиду – он уже стоял в холле, когда я пришла. Она быстро приспособила его к куче дел, даже не ворчала почти. Внезапно освободившись, весь день провела за печатным станком, но в результате и страницы не выдала.

На следующий день письмо от Мила не пришло, и я решила, раз уж пока не получается писать сказки, прогуляться к небоскребам. Они стояли все такие же черные, далекие, за бурой лентой полноводной реки. Здесь предложенная идея уже не казалась такой легкой и осуществимой. Если приглядеться, можно было заметить трещины на фасадах, пустоты в окнах, разбитых порывами ветра и комьями снега. Вокруг зданий глубокие сугробы, кто знает, какой там по крепости наст? Смогут ли дроиды пройти по нему, или проваляться глубоко?

Комиссия собралась на третий день в здании лаборатории. Все эти вопросы я выписала себе на отдельный пластиковый лист, но не особо рассчитывала их задать – вряд ли мне дадут право голоса, нужно радоваться, что разрешили послушать. Но Мил сразу предложил сесть за овальный стол вместе со всеми и даже подключил маленький микрофон. Кроме нас присутствовали еще Саве – главный архитектор города, проецировавший железную дорогу по воспоминаниям Конста, его напарник Лис, мастер чертежей и работы с материалами, инженер, отвечающий за работу электростанции Терц, один из руководителей разработки дронов, чье имя не помнила, Мара – бойкая, энергичная женщина, очень хорошо помнящая физику, и двое совсем не знакомых мне людей. В городе это было немного странно, нас не так много, чтобы видеться впервые за столько лет. Рядом с Милом сидел его верный помощник, всегда записывающий все слово в слово, маленький дроид с системой распознавания речи.

– Я рад видеть вас в этом зале. Как все вы знаете, на последнем городском собрании наша Нани предложила нечто грандиозное, и я, по правде сказать, очень заинтересован в этом проекте. Осветить башни небоскребов, зажечь заброшенный полуостров, это сильно! Все вы присутствовали на собрании, и, чему я несказанно рад, почти все проголосовали за. Итак, наша сегодняшняя задача состояла в том, чтобы каждый из вас рассчитал в своей сфере, насколько вообще возможен такой проект. Но, перед тем как я предоставлю слово специалистам, хотел бы попросить выступить Нани. Быть может у тебя есть уточнения или вопросы, какие-то комментарии?

Я внутренне напряглась. Что, вот так сразу, среди толпы умников и профессионалов Мил дал слово мне? Как же я обрадовалась, что подготовилась заранее, потому что в голове сразу же стало пусто:

– Добрый день, уважаемые собравшиеся, я благодарю вас за такой интерес к проекту, вынесенному на обсуждение. Вчера я вновь была на набережной, и присмотревшись, через увеличение шлема, заметила множество трещин и выбитые стекла, особенно выше десятого этажа. В городе все здания, кроме фермы и железной дороги ниже. Кроме того, полуостров покрыт льдом и снегом, насколько будет возможно использовать дроидов? Может, нам стоит подумать над разработкой летающих аппаратов, которые смогут протянуть кабели? Это просто мысли, не указания, так что.

Я совсем смялась под их цепкими взглядами.

– Летающие аппараты? Вы помните, что человечество использовало летающие аппараты-роботы для монтажа на высоких этажах? – задумчиво проговорил Лис.

– Ну, как бы сказать, – начала я неуверенно.

– Нани периодически, пусть и не очень четко вспоминает удивительные вещи, – твердо сказал Мил и незаметно пнул меня под столом, – к сожалению, машина воспоминаний не позволяет полностью считать, но саму идею воспоминания она передает верно.

– Мой напарник имел в виду, что это прекрасное воспоминание, которое очень поможет, спасибо Вам, Нани. Если вдруг, вы вспомните что-то еще, даже кажущееся не значительным, сообщайте. Теперь в рамках комиссии мы будет видеться чаще.

– И правда, браво, Нани, – добавила Мара, – уверена, мы сможем просчитать аппарат, способный удержаться в воздухе, это будет даже более выгодно, чем отправлять тяжелые формы дроидов.

– И все же, – перебил ее тот самый руководитель дроидов, – они будут необходимы!

– А значит, начинать нужно с построения моста, – подытожил Саве, задумчиво глядя на свои записи, – начнем с проекта, но на это уйдет немного времени, потому что когда-то мост там был, чертежи остались, нужно лишь подкорректировать определенные моменты. А дальше перейдем к строительству. За это время Мара вместе с Шашуном и разработают дроидов разведки.

– Кхм, – небрежно кашлянул Терц, – давайте не будем забывать, что прежде всего, необходимо рассчитать, потянет ли город все это строительство и, что самое главное, дальнейшее обслуживание системы. Сколько именно небоскребов мы электрифицируем? Сколько этажей? Или только установим прожекторы-маячки на крышах?

– Я пригласил Вас, уважаемый руководитель станций, именно для того, чтобы Вы ответили на эти вопросы, – возразил Мил.

– Я? – воскликнул Терц, – но нет, я важный человек, мне некогда считать такие глупости. Это вы, – он демонстративно ткнул пальцем в собравшихся, – должны сказать мне, сколько вам надо. А там уже я посчитаю, сколько именно мы могли бы так уж и быть, пожертвовать на эти цели.

– Главное, чтобы не появились перебои в системе отопления, в домах. Из до нам остались великолепные технологии, но даже их ресурсы конечны, – вздохнула Мара, и выразительно взглянула на одного из незнакомых мне мужчин, – Как продвигается проект?

Заметно было, что не только меня удивил этот вопрос. Понимание читалось только в глазах Мила и Терца, второй, впрочем, смотрел скорее неодобрительно, чем с интересом. Мужчина открыл небольшой портфель, достал сложенные пополам пластиковые таблички, потом убрал, нервно вздрогнул и, наконец, ответил:

– Проект находится в завершающей стадии. Но, я не уверен, что стоит обсуждать его сейчас. Я думал, – он посмотрел на второго, спрятавшего нос в высокий воротник, – простите, мы думали, что обговорим все после собрания.

– А я думаю, что реализация вашего проекта может быть начата как раз с небоскребов. Тогда мы не будем лишать город энергоснабжения, а в случае неудачи понесем минимальные потери, ведь рядом практически нет жилых домов, ресторан можно закрыть на время испытаний, а район оцепить, – холодно произнесла Мара, – так мы убьем двух зайцев одним выстрелом. Перспективы ваших воспоминаний невероятны, но нам нужен был хороший испытательный полигон. Поэтому, мне так понравилось воспоминание Нани.

– Однако, вы должны понимать, что подобное опасно, – резко оборвал ее Терц, – да, я не могу полностью сформулировать то, что теплиться в памяти, но даже простейшие расчеты показывают, что риск существует.

– Может уже кто-нибудь просветить нас, о чем вы тут говорите! – крикнул Саве, – Чувствую себя гостем, а не участником процесса. И так думаю не я один, – красноречиво оглядев собравшихся, произнес он.

– Давайте я объясню, а то и правда выходит невежливо, – вздохнул Мил, – я понимаю тебя, не красиво говорить загадками. Вместе с Нитом мы увидели в машине для воспоминаний очень интересный способ получения электричества – за счет запуска реакции, приводящей к распаду вещества, а точнее самой мелкой части, считавшейся неделимой – атома. Какого же было наше удивление, когда спустя семь месяцев в лабораторию пришел Пан, имевший практически такие же воспоминания. Тогда мы собрались вчетвером, позвав Мару, и разработали проект генератора, позволявшего проводить реакцию и получать огромное количество энергии! И вот, уважаемые ученые, он почти готов. Конечно, Вы, Терц, высказывали опасения, но мы рискнули и результат вышел совсем не скромным.

– Звучит невероятно. А можно взглянуть? – спросил руководитель дроидов, – нашему предприятию тоже не помешал бы увеличенный приток энергии.

– Мы работаем над проектом не в городе, за двадцать километров отсюда, выбираемся крайне редко. Не думаю, что кто-то захочет проделывать такой путь, чтобы просто посмотреть, – отрезал Пан, я удивилась его голосу, он напоминал скрип шестеренок, которых давно не смазывали маслом, что говорило о том, что горло его было механическим, – Да и видеть пока нечего – стальной ящик, по крайней мере, для стороннего наблюдателя, не просвещенного. Важнее иное, мы уже доработали его настолько, что полностью обеспечиваем себя энергией, можем проводить синтез всех необходимых продуктов и переработку пластмасс, и, конечно, заряжать вездеходный электромобиль, чтобы доехать до города. Да, для освещения небоскребов потребуется больше энергии, но не думаю, что это проблема. Если только, некто осуждающий, не вставит палки в колеса прогресса.

– Я не осуждаю! Просто не уверен в безопасности всего этого проекта. И, между прочим, забочусь и о ваших никчемных жизнях, – главный энергетик совсем распалился, его щеки и шея посинели и пошли пятнами.

– Хватит, – категорично сказал Мил, – Терц пообещал не вмешиваться, изучив материалы, что я предоставил ему. Да, в начале он был против, но сейчас уже не столь категоричен. Честно говоря, я рассчитывал услышать от руководителя станций иной прогноз необходимого количества энергии, чем отказ давать цифры, но он по-прежнему в рабочей группе, так что давайте договариваться. Хотя бы пытаться это сделать. Я был уверен, что мощностей не хватит на проект, их и так не очень хватает верно? А запасы горючего становятся измеримым, иначе говоря, истощаются, пусть не быстро, но однажды это произойдет.

Собравшиеся молчали, как будто не знали, что ответить. Кто-то перебирал пластиковые таблички отчетов, кто-то крутил маркеры в руках, я старалась ни на кого не смотреть, но любопытство брало верх, поэтому поглядывала на них как бы исподволь. Пауза затягивалась. Наконец, Нит произнес:

– Давайте обсудим, что будет делать каждый. Составим план, если мы хотим, чтобы эти небоскребы однажды вообще засветились. А то рухнут еще, пока спорим.

– Дело говоришь, – кивнул Саве, – нам необходим четкий план. Предлагаю, записать его на доске.

И он поднялся к старой маркерной панели, расположенной сбоку от стола. Там, он на секунду, как будто задумался, выбирая подходящий цвет, а после вывел четыре большие красные буквы: План. И цифру один.

– Предлагаю первым пунктом написать мост: разработка, проектирование, строительство. Плюс конструирование дроидов, этим займутся Мара и Шашун, работы будут вестись параллельно. Плюс, доработка реактора, расчет необходимой мощности и непосредственно строительство. Все согласны?

– Да, думаю с этого стоит начать каждому из нас, – согласно кивнула физик.

– Далее, пункт номер два. Разведка – изучение небоскребов, это сделают дроиды, оценка состояния. Третий пункт – ремонт, его необходимо учитывать, Нани, ты говоришь, разглядела трещины?

– Да, – от неожиданности я немного встрепенулась, – они появились не так давно, года четыре назад. Я часто бывают на площади, как бы слежу за ними через маску с увеличением обзора.

– Значит, придется вложиться еще и в это. Наконец, четвертый пункт, установка генератора, прокладка кабелей и установка светильников. На этом этапе понадобишься ты, Терц, так что планируй занятость. И, да, пятый пункт – включение электрической системы маяка. Я вижу это так.

– Что ж, – улыбнулся Мил, – ты явно не зря слывешь инженером. Все четко разложил, даже добавить нечего. А у вас? Что ни одной мысли? Может ты, Нани?

– Нет, все отлично, я очень благодарна всем вам, что вы решили попробовать осуществить мою идею. И я верю, что все получится.

– Очень мило, что ж, раз возражений нет, и план в целом всех устраивает, я закрываю собрание. О необходимости и времени следующих встреч сообщу по видео связи.

Мил поднялся, разминая затекшие ноги. Терц сразу поспешил к выходу, чтобы никто не сомневался, кто здесь самый занятой. Саве и Лис о чем-то тихо переговаривались, складывая таблички в портфель, видимо, уже думали, как бы им осуществить задуманное. Мара и двое ученых что-то уже активно обсуждали, было заметно, как ей интересно послушать их рассказы об использовании прибора. Шашун быстро попрощался, и направился к противоположному выходу, видимо, хотел что-то проверить в оборудовании.

Мил подошел ко мне:

– Приходи завтра утром в лабораторию. Пока смотрел на тебя сегодня, появились кое-какие мысли. Нужно проверить. Хорошо?

– Да, конечно, Тана меня отпустила из издательства бессрочно. Она очень довольна дроидом, он теперь выполняет всю тяжелую работу. А с книгами у меня все равно не быстро продвигается, можно и подождать.

– Уже неплохо, что ты вообще можешь их писать. Над чем работаешь сейчас?

– Мне пришла мысль использовать героев известных сказок, и соединять их сюжеты. Знаешь, как аппликации, только вместо картинок – слова. А еще я немного веду хронику нашей жизни здесь, в городе. Просто пишу, что происходило сегодня, для себя, чтобы помнить. И для других, кто, возможно, придет нам на смену.

– Это интересно. Вот поэтому, мне необходимо тебя протестировать. Про сегодняшнюю встречу ты тоже собираешься писать?

– Да, я про все пишу. Почти как твой дроид. Только, не так подробно.

– Эй, Мил, Нани, – крикнула Мара, – мы тут собираемся дойти до ресторана, как насчет пообедать все вместе?

– Идем, – кивнул Мил, – делами займусь вечером. Давно не видел вас, ребята. Столько лет в изоляции, да, с нас причитается хорошее угощение за то, что мы вас вообще втянули в это.

– Кто еще кого втянул, – усмехнулся Нит, – ты лишь обеспечил условия реализации воспоминания. Кстати, мы приехали на электромобиле, так что можем доехать до ресторана в тепле. Дамы оценят.

И он неожиданно весело подмигнул мне. Подобного я как-то не ожидала, но решила не смущаться, а улыбнуться. Все же, я никогда не каталась на мобиле, хотелось бы попробовать.

Вместе мы спустились на самый нижний этаж лаборатории, где стояла довольно странная машина, я даже сначала не поняла, что на этом мы и поедем. Она была в форме шестиугольника белого цвета с узкими черными вертикальными полосами, крошечными окнами на самом верху, а вместо полозьев снегохода, уже привычных нам, внизу были странные устройства.

– Что это? – не удержавшись от любопытства, спросила я, показывая на них.

– О, это называется гусеницы, такой колес тип раньше часто использовался, я их хорошо помню. Практически вездеходные, даже через мелкие реки проходят. Очень помогает, ведь даже в городе нет дорог. Тропинки то не всегда найдешь.

– Вот бы всем на таких ездить, – мечтательно сказала Мара, – не люблю выходить из дома лишний раз, особенно в метель.

– Поэтому ты живешь на диване в экспериментаторской? – подколол ее Мил.

– Да, хотя давно могла перебраться в большой и красивый дом. Но, как представлю дорогу – идти до станции пешком минут десять, потом ехать три остановки, потом еще идти в центр, а то и еще дальше. Нет, такое утро не может быть добрым. Поэтому, задерживаюсь, снова задерживаюсь, и так и не ухожу домой.

Мы аккуратно залезли внутрь, где напротив друг друга были установлены сидения. Нит показал мне, как пользоваться ремнями безопасности, которыми нужно пристегнуться, чтобы в случае тряски не упасть. Мара и Пан задали координаты ресторана, и автомобиль поехал сам по себе.

Минут через десять мы уже были на месте. Там, как обычно, было многолюдно – время обеда, а вокруг несколько серьезных рабочих домов, куда жители приходят для производства необходимого городу. В пяти минутах, с другой стороны от парка находилась электростанция, одна из пяти, от нее черной сетью шли провода к южной части города. Обедать в городе любили вместе, долго обсуждая насущные моменты, о чем-то сплетничая и споря.

Свободный столик нашелся не сразу, однако хозяин постарался усадить нас даже в такой толпе. И как он успевал всех обслужить. Дроид принес меню – небольшую пластиковую карту, с простым набором блюд. Выбирать долго не пришлось, все были голодны, поэтому заказали стандартный обед – каша из кукурузы, легко прижившейся на ферме, с сыром и горячий кофе с молоком.

– Значит, ты хочешь поставить генератор к небоскребам? – спросил Пан, отложив меню в сторону.

– Возможно, не прямо к ним, лучше под них, – задумчиво произнес Мил, – что скажет наш главный физик?

– Это интересная мысль, – согласилась Мара, – чем глубже будет реактор, тем меньше сила взрыва отразиться вокруг. С другой стороны, не спровоцирует ли это подземные толчки?

– Резонанс точно будет, но земля должна уменьшить удар. А река? Насколько глубоко протекает? Не подмоет ли она фундамент? Сможем ли мы пробурить установку настолько глубоко?

– Как много вопросов, Нит, это хорошо, это полезно. Безусловно, все не учесть, но нужно постараться сделать все расчеты на берегу, до того, как эти вопросы нам задаст природа или наука, – ответил Мил, – Когда мы ставили фундамент, опуститься пришлось на большую величину, почти в половину уровня башен, тогда был хороший дроид-копатель, он пробил лед, сковавший почву, воды почти не было, по крайней мере, не критический уровень, а потом земля стала иной, куда мягче. Думаю, если мы установим его на нижний уровень подвала, то сможем пробурить сбоку от фундамента, – он взял салфетку и сделал простой набросок карандашом, – отойдем в сторону, чтобы не задеть, и разроем еще глубже. Туда опустим генератор, а провода пустим ближе к камню, в защитных обмотках. Должно сработать.

– А ничего, что в подвале стена? – мне было так интересно, что я отбросила стеснение и включилась в беседу, – Она должна быть довольно толстой, не опасно будет ломать ее?

– Нет, понадобиться очень небольшое отверстие, а потом мы быстро перекроем его, оставив лишь вход для кабелей, – успокоила меня Мара, – ребята, вы же сможете сделать генератор минимального размера?

– Конечно, – важно кивнул Пан, – главное, по сути, место для реакции, а так… Система охлаждения не особо требуется в такую стужу.

И он принялся рассуждать, уходя в такие степи, что уже не только я, но и Мил мало что понимали. Зато Нит и Мара участвовали крайне активно, почти не обращая внимания на еду. Единственное, что я точно поняла, так это то, что они готовы решить любые трудности, но осуществить проект. А еще, что Нит не просто так уехал из города, и причина эта как-то связана с Терцем. Однако, тему эту быстро закрыли, оставив меня наедине с любопытством. Впрочем, все истории однажды будут рассказаны, решила я.

После научного обеда мы вышли на площадь. Там, как и всегда, шел снег, мелкий, носимый ветром. Мара уже хотела залезть в машину, но двое ее коллег остановились у перил набережной, глядя на небоскребы. Сейчас их было не очень хорошо видно из-за погоды, но они все равно активировали приборы приближения на лицевых масках, разглядывая этаж за этажом.

– Смотри, там кто-то есть, – крикнул Нит.

Я, заинтересовавшись тоже настроила прибор, напряженно всматриваясь в разбитое окно одного из нижних этажей, пока не заметила темное существо, совсем небольшого размера, выглянувшее наружу.

– Похоже, это какой-то зверь, – ответила я, – мог прийти, это же полуостров, река делает здесь петлю перед тем, как впасть в большую воду. Может, они прячутся тут в подвалах от ветра и снега, все же теплее, а этот вылез на разведку?

– Похоже на то, – согласился Пан, – ладно, поехали! Не хочется морозить Мару.

Та уже немного подпрыгивала и терла руки друг о друга. Ее тепловой костюм выглядел как у всех, но, видимо не так хорошо обеспечивал защиту. Причину этому она объяснила уже внутри:

– Я так редко куда-то выбираюсь, что совсем забыла его зарядить. Хватило только добраться до ресторана, а сейчас он почти сел. Не критичный уровень, но я очень чувствительная к холоду.

– Может тогда отвести тебя домой?

– Лучше в экспериментаторскую. Дома все равно никого, а мне уже не терпится заняться разработкой дроидов, способных подняться в воздух. Да и над нашими с вами вопросами нужно помозговать.

Всего дорога заняла минут пятнадцать из-за разыгравшейся бури, снег засыпал часть пути. Даже не верится, что можно перемещаться так быстро. Пешком мы бы добирались куда дольше, и костюм Мары мог совсем сесть. Хорошо, что в городе разрешено входить в любые дома и здания, чтобы согреться и прийти в себя, а также подзарядиться.

Утром, как и обещала, я стояла перед дверью кабинета Мила, где он проводил свои научные изыскания. Вокруг было так тихо, как будто я все еще шла по снежной улице. Обычно, в лаборатории, большом многоэтажном здании округлой формы, работали еще пара помощников, и сновали дроиды, но сегодня они отсутствовали. Быть может, еще просто слишком рано.

Постучала в дверь, но в ответ была все та же тишина. Отошла к окну, от скуки разглядывая длинный коридор, лампы на потолке, периодически светившие то тусклее, то ярче, глянцевую плитку на стенах, рисунки на которой стерлись со временем. Лаборатория и университет оказались одними из самых сохранившихся зданий в городе, таким могли похвастаться не многие. В результате удалось сберечь бесценное оборудование, большое количество приборов, необходимых для выживания, таких как тепловые костюмы, лицевые маски, книги и чертежи. А еще дроиды, целый зал, самые главные помощники в первые годы. Операционные, где устанавливали кибернетические части тела, такие, как моя рука. Жаль, часть лаборатории все же рухнула, и мы навсегда потеряли какие-то технологии из до. Впрочем, что-то иногда удается вспомнить.

Наконец, в дальнем конце коридора появился Мил:

– Прости, забыл, что у людей утро начинается раньше двенадцати.

– С тобой всегда надо было договариваться очень точно, жаль, я не умею ходить сквозь стены

– Прости. Ну что ж, давай приступать к занятиям, скажи, откуда у тебя вот эта мысль, про хождение сквозь стены? Ты где-то слышала это, или, быть может, читала? Ты много читаешь.

– Я пошутила, Мил. Юмор – это же не форма фантазии. У меня с воспоминаниями то плохо, а ты думаешь, мне может прийти что-то в голову? Что-то, чего там никогда не было?

– Знаешь, но ты первый человек, который придумал что-либо. Да, до этого тоже звучали предложения, но все они были бытового характера. Построить, заменить, починить. Эта потребность была очевидна. А ты хочешь фонарики, сияющие небоскребы, ну это же вообще не практично!

– Разве все должно быть практично?

– В том то и дело, что нет. Но иначе ни у кого из нас не получается. То есть практически ни у кого. Я вот кучу лет трачу, чтобы разгадать загадки, которые сам же себе и поставил. А ты совсем не интересуешься прошлым.

– Потому что до было, уж извини, до. Оно прошло, надо смотреть дальше. Надо менять нашу жизнь к лучшему, работать, помогая другим.

– Но что, если, разгадав загадку прошлого, мы поймем, как изменить настоящее? Почему мы до сих пор помним месяцы и сезоны – лето, зима, весна, осень. И я точно знаю, что сейчас лето, но какой в этом смысл, если по факту на улице мороз?

– Я не помню, Мил. Знаю, что сейчас июнь, и периодически теплеет до -3С, может это и есть лето – когда холод немного отступает? Раньше такого не было, стабильно не меньше -30С, и вот это меня волнует. Быть может, когда были разные сезоны, не было такого холода? В книгах я часто натыкаюсь на это – светила яркая звезда, несущая жизнь и тепло, росла трава, деревья распускали листья. Только у нас облака не расходятся никогда, они такие плотные, что не пропускают солнечные лучи, даже свет практически не доходит.

– Я не знал об этом. Выходит, если разогнать облака, зима может закончится?

– Такое нам не по зубам. Вот видишь, ты это только что придумал!

– Ну какое там, просто сложил два и два. Я не могу придумывать, как и все остальные.

– Я тоже сложила два и два про стены. Это примерно одинаковый механизм, так что нет, я не фантазерка, а человек, имеющий элементарную логику.

– Ясно. Но я все равно тебя протестирую, только не на аппарате памяти.

– Уже легче!

– Все смеешься. Я просто понял, что это бесполезно. Твой мозг почему-то блокирует и запрещает тебе знать, что там было. Ведь все воспоминания имеют очень личный характер, видимо, там в прошлом, было что-то такое, что может уничтожить всю систему. Я сталкивался с таким, когда начинал, извлекал воспоминания с помощью техники гипноза, почти насильно, а люди очень тяжело это переживали. Поэтому почти сразу отказался от этой методики.

– Ты не рассказывал. Звучит жутко. Но, поверь мне, куда жутче было бы, если столкнувшись с такой реакцией, ты бы продолжил применять эту методику, руководствуясь принципом «ради общего блага». Так что не кори себя понапрасну. И расскажи, что же ты будешь делать с моей головушкой?

– Недавно открыл аппарат, разобрался, показывает активность головного мозга. Невероятно интересный, я уже стольких ребят посмотрел. И ты знаешь, странные вещи заметил. Волны разные в разный период времени – когда ты бодр и полон сил, или наоборот, во время сна, после еды – все время разные. Хочу набрать материал, а после проанализировать. И вот, мне бы хотелось сейчас снять тебя, когда ты просто расслаблена, ничего не придумываешь. И потом постараться поймать какую-нибудь новую мысль, как это было на общем собрании.

– Что было на общем собрании?

– Я тебя прикрыл, но мы оба прекрасно понимаем, что летающих дроидов ты выдумала.

– А вдруг вспомнила? Может, в до дроиды все летали, и вообще были только летающие дроиды, просто это было очень маленькое и короткое воспоминание из двух слов.

– Может. Но ты помнишь летающих дроидов? Видишь какой-то образ?

– Не вижу.

– Вот тогда не ругайся, и укладывайся, у меня от тебя уже голова кругом, Нани! А обычно такая тиха девочка.

– Все тихие девочки с сюрпризом, – пробурчала я, ложась на узкую высокую кушетку.

Мил начал подключать провода, расположившиеся по всей голове. И как он только запомнил, что куда. Наконец, установка завершилась, и я смогла расслабиться. Около получаса получилось полежать спокойно, в голове медленно, как гигантские шары-дроиды, очищающие город от вечных завалов снега, перекатывались мысли. После я задремала, хоть и было прохладно. Проснулась от того, что Мил зачем-то включил странный пищащий прибор, который ужасно раздражал. К счастью, минут через пять, он уже отключил его, но тут же принялся светить фонариками разных цветов прямо в глаза, даже через веки чувствовалось. Когда наконец все закончилось, я поняла, что он никакой не ученый, а самый настоящий садист, мучающий людей. И явно получающий от этого удовольствие!

Закончив, мы быстро попрощались, ему не терпелось скорее обработать и просмотреть данные. Поэтому, Мил практически выставил меня из лаборатории, сказав, что: «больше никаких важных дел нет, а тебе вообще-то надо работать». Я удивилась – даже от Таны я не слышала, что мне нужно работать, она в принципе не воспринимала наш труд как нечто обязательное, потому что так надо. Тем не менее, постаралась уйти из кабинета как можно скорее, оставив его наедине с моими кривульками на мониторе.

Следующие пару месяцев прошли как обычно, я почти закончила вторую сказку, помогала перепечатывать книги, когда позволяла погода гуляла по городу, любуясь его странными зданиями, пила кофе в ресторане с Констом. Пару раз навещала Лару и Борса, они выглядели такими счастливыми в мой первый визит, и такими несчастными во второй – беременность вновь прервалась, ребенок родился мертвым. Я провела у друзей три дня, выхаживая Лару и стараясь поддержать ее. Мне не очень просто понять, что именно она чувствует, со мной подобного никогда не происходило, но я вижу, как ей нужна поддержка.

Несколько раз в библиотеку заходил Мурз, и мы все вместе пили чай и обсуждали небоскребы. Он был очень вдохновлен этой идеей, мечтал, чтобы поскорее ученые все обдумали и вспомнили, что надо. Тана же как-то замкнулась в себе, уже не острила так с ним, как прежде, и порой мне казалось, что ее неприязнь была вовсе не наигранной, не частью их общения, а существовала на самом деле. Однажды, она даже вспылила, когда он замечтался, что на свет маяка могут прийти какие-нибудь удивительные красотки, у которых нет бионических протезов, а глаза держаться в орбитах. Конечно, это задело Тану, ведь она периодически теряет левый глаз, где установлен протез (видимо, операция прошла не особо успешно). Тогда она развернулась и вышла из комнаты, так и не появившись за вечер, а Мурз все спрашивал, что это может значить.

Я не знала, я просто ждала, когда он уже уйдет. Но потом все было хорошо, они вели себя, как и раньше. Иногда в книгохранилище приходили Ива и Роза, эти гости нас радовали одинаково сильно. Я любила слушать рассказы Розы, она немного помнила прошлую жизнь, может, потому что она была намного старше и потенциальных воспоминаний было куда больше.

А через два месяца утром затрещал экран видеосвязи и довольный Мил сообщил, что все предварительные работы завершены, и завтра первые дроиды начнут закладку моста.