Читать книгу Ангел - Катерина Даймонд - Страница 3

2017 год

Гэбриел Уэбб стал убийцей. Он еще сам не знал об этом, но до конца дня ему предстояло изведать чувство, которое испытывают, отняв чью-то жизнь. А пока он включил громче музыку в спальне, чтобы заглушить голоса родителей, ссорящихся из-за него.

Их реплики то и дело сводились к тому, что он «окончательно отбился от рук» и его необходимо «жестче контролировать». Мать предлагала отправить его пожить у тетки в Челтнэме. Отца обуревала идея отдать сына в армию, где тот поймет, «как хорошо было дома». А все потому, что Гэбриел отпустил волосы до плеч и иногда подводил глаза косметическим карандашом.

Он натянул панковские брюки в красную клеточку и обулся в тяжелые башмаки «Нью рокс», продев шнурки через хромированные люверсы в их передней части. Перебрал верхнюю одежду, выбирая, что наденет сегодня. Какой наряд наилучшим образом подойдет к запланированному. Мобильный телефон подал сигнал, и Гэбриел взглянул на дисплей. На нем отобразилось множество эмодзи, каждый из которых означал возбуждение его подружки Эммы, фигурировавшей в списке контактов как Прозерпина, Римская Богиня и Королева Преисподней. Он же в ее телефоне значился под псевдонимом Плутон, Бог Смерти. Мрачная и темная символика – вот чем по большей части привлекали их готы[1]. Сегодня вечером они собирались на концерт нью-металл группы «Апокалиптика»[2] в местом клубе – редкий случай в нынешнем Эксетере, где по всему городу расплодились сплошные джин-бары для артизан-хипстеров[3].

Гэбриел влез в черную, всегда как будто мокрую на вид велосипедную куртку. Она подчеркивала его стройную мускулистую фигуру, и ему нравилось, как Эмма смотрела на него, когда он был в этой куртке. Он ловил взгляд подруги на своей груди, а она тяжело сглатывала, подавляя желания, вызванные видом его тела, до той поры, пока они не оставались наедине.

Затем он вынул из шкафа черный кожаный корсет на ремешках с застежками и надел его, хотя в голове вертелись насмешки родителей: «Мужчина в корсете? Вот умора!» Он не утягивал талию. Он отдавал дань моде, а вовсе не стремился подчеркнуть сексуальность. Впрочем, его не особенно беспокоило мнение родителей. Одежда – это способ самовыражения. Он совершенно не собирался шокировать кого-то или демонстрировать дух воинственного протеста. Но всегда удобнее быть «в своей шкуре», а в этом наряде Гэбриел ощущал себя особенно хорошо. Он обернул запястья и предплечья черной изолентой, потом черным карандашом для подводки глаз нарисовал звезду на левой щеке. Все. Он готов.

Когда Гэбриел вышел на кухню, мать глубоко вздохнула и полностью сосредоточилась на содержимом раковины. Она явно не хотела участвовать в разговоре, который неизбежно должен был начаться.

– Какого дьявола? Во что это ты вырядился?

Лицо Майкла Уэбба, отца Гэбриела, приобрело грозное выражение, в чем не было ничего необычного. В последнее время он всегда так приветствовал сына.

– В одежду.

Гэбриел взял яблоко и надкусил его. Он на голову перерос отца, но все равно чувствовал дискомфорт. Он не скажет того, что хочет. Никогда не говорил и сейчас не будет. Он послушает ворчание отца и все равно уйдет. Так лучше.

– Ты же не девка, черт бы тебя побрал! Когда начнешь вести себя как настоящий мужчина? – подпустил шпильку отец. – Кто возьмет на работу человека, который так выглядит? Бога ради, тебе уже девятнадцать. Не пора ли повзрослеть?

– На такую работу, как твоя? Это ты имеешь в виду? – парировал Гэбриел. – Значит, я тоже должен превратиться в дрона?

– Моя работа дроном помогает оплачивать покупку ужасных штанов, которые ты носишь! Что за дурацкие полосы и цепи с тебя свисают? Какое послание они доносят до окружающих?

Отец с силой потянул за веревку, на которой держались брюки, словно хотел порвать ее. Потом посмотрел на сына с презрительной усмешкой.

Гэбриел улыбнулся в ответ, не разжимая губ. Он раздумывал, не врезать ли папаше в челюсть, как сделал однажды.

– У тебя ко мне что-нибудь еще?

Он наклонился к отцу, скрестив с ним взгляды и упорно стараясь не отвести глаза первым.

Злоба в отцовском взгляде на мгновение померкла от неожиданности.

– Не провоцируй меня на разговор о твоем лице. Мужчины не пользуются косметикой. И что это еще за звезда? С ней ты похож на коммуниста хренова!

– Майкл! Следи за языком! – вмешалась все-таки Пенни, мать Гэбриела.

– Встречаюсь с друзьями, возможно, ночевать не приду.

Гэбриел вышел, покачивая головой, и летящие вдогонку оскорбления отца звучали все глуше по мере того, как он удалялся от входной двери. Он повел себя как никогда неуважительно, но именно сегодня не мог долго выносить всю эту чушь. Было бы жалко позволить отцу испортить его превосходное настроение. Он шел на свидание с Эммой. Он заранее отправил сообщение, подруга, наверное, уже ждет. Она живет всего в трех кварталах.

Впервые Гэбриел обратил на нее внимание, когда она работала в ближайшем супермаркете, порой трудясь и по выходным. Причем всегда приосанивалась, если он проходил мимо, и потому понятно было, что тоже положила на него глаз. Однажды он пригласил Эмму на свидание. Она мгновенно согласилась, и дальнейшее стало частью их совместной истории.

Она стояла перед своим домом в компании новой подружки Лианн. Гэбриел заметил, что при виде него глаза Эммы загорелись, и она с шумом втянула воздух, что неизменно возбуждало его. Он знал, о чем она успела подумать, быстро окинув взглядом его тело. Он чувствовал то же самое. Между ними всегда возникало что-то вроде электрического поля; рядом с ней у него невольно сбивалось дыхание и восстанавливалось, только когда они снова оказывались в объятиях друг друга. Он всегда предвкушал следующий поцелуй.

– Ты снова сменила прическу.

Он указал на ее волосы: корни она выкрасила в неоново-красный, а остальные пряди черным спутанным покрывалом ниспадали на спину. Эмма прикусила вдетую в губу сережку и улыбнулась Гэбриелу. Лианн явно понятия не имела, до какой степени мешается, повиснув на руке подруги. Глаза Эммы сказали: «Позже», и Гэбриела странным образом взволновала вынужденная необходимость подождать с ласками.

– Мы встретимся с приятелями Лианн. Они тоже пойдут с нами.

Гэбриел не слишком хорошо знал Лианн, которая в последнее время крепко привязалась к Эмме. Обе работали в супермаркете «Теско» по субботам. Втроем они пошли через Хеавитри и автобусную станцию. Потом двинули на окраину. Миновали тюрьму, достигли ограды, которая отделяла железную дорогу от улицы, чтобы местная малышня или кошки не соскользнули на рельсы и не угодили под поезд.

Начало моросить. У ограды Гэбриел заметил двух парней лет под двадцать, которые ждали их под дождем, натянув капюшоны. Лианн перепрыгнула через проволочную сетку и скрылась по другую сторону. Гэбриел и Эмма последовали за ней.

Заброшенная сигнальная будка возле главного вокзала Эксетера стала местом встреч сомнительных типов, с которыми Лианн водила дружбу. Пока они спускались, сначала раздался странный шум, потом донесся звук разбивающегося стекла. Гэбриела приятно волновала эта суровая атмосфера. Он всегда считал, что хуже скуки только родительские дрязги или перепих. Но сегодняшний вечер не будет пресным. Он позаботится об этом.

Гэбриел уже встречал в городе парней, стоявших сейчас у железнодорожных путей. Их прозвали Переулочниками. Большинство горожан считали их отбросами общества. Переулок Погорельцев вообще пользовался репутацией пристанища бандитов. Его обитатели действительно были способны на все – от мелких правонарушений до ограблений. Детей там бросали, чтобы те сами, как умели, заботились о себе, а взрослые делали все, что хотели. И никто, за исключением подростков, не испытывал там ничего похожего на чувство единения.

Некоторые юнцы заявляли, что их группировка произошла от «Неуловимой банды» – группы футбольных хулиганов, болельщиков команды «Эксетер», печально знаменитых в восьмидесятые годы. Эта банда славилась драчливостью, но в то же время была почти легендой. Никто из подростков не мог с уверенностью утверждать, что «неуловимые» существуют на самом деле. Это, как ни странно, только нагоняло страх на новые поколения мальчишек, ровесников Гэбриела. У каждого молодого Переулочника имелась своя история о «Неуловимой банде» (обычно сильно преувеличенная). Одни якобы видели убийство, а другие признавались, что «Неуловимые» оказали им неимоверно важную услугу и в любой момент могли потребовать вернуть должок.

Внутри сигнальная будка была обставлена наподобие офиса. Все рычаги прочными цепями крепились к стене, хотя, скорее всего, они давно уже не соединялись с рельсами. Посередине стояли три кресла, повернутые к центру помещения, а пол усеивали пакеты, бутылки, шприцы и прочий мусор. Гэбриел оставался на ногах, готовый сбежать в любой момент, если обстановка станет враждебной. Эмма устроилась в кресле, поджав ноги, и обхватила себя руками, потирая ладони, чтобы согреться.

– Это Трей, а это Крис, – указала Лианн на своих приятелей, занявших два других кресла. – Вот ведь, мать твою, холодина!

Гэбриелу не нравилось, как парни разглядывают Эмму. Будто ее привели исключительно ради их развлечения. Ему была ненавистна мысль, что она надела короткую юбчонку и колготки в сеточку, чтобы привлекать посторонние взгляды. Так могли подумать только люди, не принадлежавшие к их кругу. Готы одеваются только ради самих себя. Гэбриелу никогда бы и в голову не пришло диктовать Эмме, что носить, а у нее из-за стиля одежды возникали такие же проблемы с родителями, как и у него. Сегодня она облачилась в черную джинсовую мини-юбку, колготки, напоминающие блестящую сеть для рыбной ловли, и сапоги до колен. Он прекрасно понимал, о чем сейчас думают парни. Воображают, как далеко готова зайти Эмма – только из-за ее черной кожаной куртки и пирсинга. Такие знакомые абсолютно не нравились Гэбриелу.

Эмма неловко заерзала в кресле. Гэбриел пожалел, что у него нет плаща, которым можно было бы укрыть ее.

Один из парней достал трубку для крэка, и Гэбриел стиснул зубы. Какого дьявола их сюда занесло? Авантюра становилась слишком опасной. Прежде Гэбриел несколько раз курил «травку», даже пробовал сканк[4], но это? Нет, здесь ему решительно не нравится.

Окружающим часто казалось, что Гэбриел сидит на наркоте – из-за его худобы, длинных волос и подведенных глаз. Такой уж у людей склад ума. Они склонны делать выводы на пустом месте. Однако происходящее сейчас никак не вписывалось в то, что сам Гэбриел считал веселым времяпрепровождением. Эмма виновато посмотрела на него. Она знала, до какой степени он ненавидит такого рода подонков.

Переулочники ухмылялись и поглядывали на Гэбриела.

– Хочешь?

Один протянул ему потемневшую, покрытую грязными пятнами трубку.

– Нет, спасибо.

– Уж не собираешься ли ты создавать нам проблемы? – спросил второй.

Гэбриел пригляделся к нему пристальнее. На шее красовалась татуировка с именем – Трей. Гэбриел чуть заметно помотал головой, наблюдая, как Трей, улыбаясь, вертит между пальцами стеклянную трубку.

– Тут холодно, как на морском дне, ядрена вошь! – потирая руки, сказал тот, которого, как уже знал Гэбриел, звали Крисом.

Трей вложил несколько щепоток крэка в трубку, дважды глубоко втянул воздух, словно собираясь нырнуть в море, и поднес мундштук к губам. Под стеклянной чашей трубки он держал включенную зажигалку и осторожно поворачивал черенок пальцами, когда втягивал молочного оттенка дым. Выражение его лица изменилось, он откинулся на спинку кресла. Крис забрал у него трубку. Гэбриел заметил, что Лианн следит за подругой, явно пытаясь понять, как та реагирует, нравится ли ей происходящее. Эмма же снова дрожала.

– Надо уходить. Здесь слишком холодно, – сказал Гэбриел. Солнце стремительно садилось, и ему не хотелось пересекать рельсы в полной темноте. К тому же он действительно не желал больше оставаться с этими парнями.

– Зануда, – усмехнулась Лианн, чье лицо приобрело змеиные черты.

– Все хорошо. Мы скоро пойдем. – Эмма улыбнулась Гэбриелу.

Он отметил, насколько по-разному люди ведут себя в зависимости от обстоятельств. Эмма держалась совершенно иначе, когда они оставались наедине. Ее поведение в семье тоже отличалось. Сейчас же она определенно сменила манеру общения из-за Лианн. Стала не похожа на себя. Такой она не открывалась ему ни разу. В оконное стекло застучали капли: полил настоящий дождь.

– Погода совсем испортилась, – сказал Гэбриел, с надеждой глядя на Эмму и стремясь передать ей свое отчаянное желание уйти.

Но она лишь отвела глаза.

– Почему бы тебе не попробовать сделать здесь теплее?

В голосе Лианн прозвучал вызов, может, даже угроза. В ней и раньше было нечто, что внушало Гэбриелу настоящую тревогу, а сейчас это ощущение усилилось.

Гэбриел направился в угол и взял металлическую корзину для мусора, оставленную кем-то. Меньше всего он хотел бурных сцен. Наоборот, сегодняшний разговор с отцом настроил его на оборонительный лад: не исключено, что лишил способности мыслить рационально. Он собрал с пола хлам и сунул в корзину, взял одну из зажигалок, выложенных Треем на стол, и откинул крышку.

– Какого дьявола ты затеял? – спросил Трей.

Гэбриел вылил в корзину бензин из зажигалки и схватил со стола другую. Он понимал, что пытается что-то доказать Лианн. Девушка обладала характером, заставляющим тебя ощущать в ее присутствии собственную значимость. Это объясняло, почему Эмма так странно ведет себя, когда находится рядом с подругой.

– Не вздумай сломать их! – с угрозой воскликнул Крис, по-прежнему не выпуская из рук стеклянную трубку.

Гэбриел поджег обрывок картона и бросил в корзину. Мусор вспыхнул мгновенно. Парень пристально смотрел на огонь, теперь уже не без оснований надеясь, что эта часть вечера закончится очень скоро. У него вдруг возникло ощущение необычайной уязвимости. Словно вот-вот должно было произойти что-то ужасное.