Читать книгу Глазопял - Катерина Молния - Страница 3

В тридевятом царстве в тридесятом государстве жила-была одна дева-криворучка. Неожиданно для всего царства родила та дева принцессу.

Принцессами ведь не только рождаются, но и становятся. Это уже давно всем ясно. Куда же делся король-отец, в королевстве никто не знал, кроме девы. А та молчала, как заговоренная, даже матери своей слово не молвила. Жили они поживали, пока не повстречался принцессе черный говорящий ящик. Дева и ее мать не любили черный ящик за то, что чтобы с ним поговорить, надо было платить страшную плату – свое время. А королевство было маленькое, и время в нем на вес золота. Уходило оно у старших то на огород, то на управление хозяйством, то на работу, то на саму принцессу. А она, получается, самая богатая была в королевстве. Времени у нее больше всех. Вот и подружилась она с черным ящиком. Ящик-то умный. Потихоньку ей открывался. То «Спокойной ночи малыши», то «В мире животных» показывал… А потом раз – и «Санту Барбару» включил. А когда принцесса отдала черному ящику еще десяток лет, то дошло дело и до «Красотки».

Беда пришла в королевство. Из-за леса, из-за гор явилась злая колдунья.

– Отдавайте мне, – говорит,– треть королевства вашего, али я вам не родня?

А что тут скажешь? Родной сестрой была та колдунья из Нижнего Новгорода деве-криворучке. Много лет назад рассорились они в пух и прах из-за одного прекрасного принца. Спрятана та история в туманы лесные, укрыта слезами женскими и проклятиями. Да нет-нет, а вылезают из тумана лешие, кикиморы да бабьи слухи. Так вот, один бабай и поведал ту страшную тайну девы-криворучки, что принц-то предпочел колдунью злую, которая в ту пору была обычно волшебницей и старшей сестрой девы. Но случилось дело страшное, непоправимое, что ни в сказке сказать, ни пером описать. То ли принц гулящий оказался, то ли бес его попутал, но изменил он любаве своей с ее сестрой, а та возьми и забеременей.

Принц каяться давай, что любит он только принцессу, а сгубили его демоны синие. Мать старая проклятия начала сыпать, да такие страшные, что превратилась добрая волшебница в злую колдунью, со всеми поссорилась и уехала из королевства.

И решили мать с королевой данью отдать злой колдунье треть королевства. Из казны все средства выгребли, да еще и кое-что продать пришлось, включая любимый черный ящик маленькой принцессы. Как же она горевала. Тогда-то и рассказали ей эту сказку. Принцесса успокоилась, свои выводы сделала, мол, все принцы ироды.

Дальше в королевстве все утихло, постепенно и казна пополнилась, и ящик новый черный им доставили.

Только принцесса росла с тяжкой, будто разворошили гнездо родное, крылья ей подрезали, да так и выросла она, так и не разу не взлетев…

И не началась другая сказка…

***

Софья осматривала квартиру своего кавалера.

Во-первых, это его собственная жилплощадь. Во-вторых – нигде не видно мебели из «Икеа». Для двадцатичетырехлетней Софьи это уже было показателем шика. Серо-коричневые шторы, которые одинаково грустно смотрели на нее из обеих комнат и совсем не пропускали свет, задавали этому пространству оттенок мужского одиночества. В третьей же комнате занавесок не оказалось вообще. Да и зачем они там? Михаил явно использовал ее как склад менеджера-холостяка. Пачки офисной бумаги, коробки с ношеными туфлями, хранящимися уже лет пять, наборы инструментов, купленные, потому что каждый уважающий себя мужчина должен их иметь. Оставшиеся после ремонта обои и еще какие-то скучные холостяцкие штуковины типа олдскульного зонта-трости и пары десятков роликов для снятия катушек и волосков с одежды, будто на тот случай, если в доме появится животное.

Понимала ли уже тогда Софа, что скоро будет жить в этой квартире, да еще и периодически гонять в ней таджичек из клининговой компании? Неизвестно. Зато точно известно, что, бегло оглядев комнату, именуемую складом, Софочка уже мысленно распланировала в ней свою гардеробную и большой туалетный столик белого цвета в стиле барокко с овальным зеркалом, который по ее велению и расположился там позднее.

Но вернемся в ту, пусть и не голливудскую, но такую душистую ночь, которая началась с безобидной экскурсии по Мишиной квартире.

***

Миша продолжал краснеть до кончиков светлых волос. Он вдруг осознал, что, хоть ему уже под тридцать, все равно как-то чуждо ему девушек домой приглашать. Отношения раньше складывались, но были быстрые и малопримечательные, как мотыльки-однодневки. Слетался с кем-то, разлетались чуть ли не на следующий день. Не до семейного гнезда ему было, все время уходило на строительство карьеры. Да и что такое свое семейное гнездо – он точно еще не понимал.

В неотесанной квартире некому было навести уют. Да что говорить, даже бокалов для шампанского у него дома нет.

Осмотрев комнаты, они дошли до кухни, где Миша хотел поставить бутылку, которую они принесли с собой, в холодильник, но Софья жестом его остановила.

– Давай выпьем еще.

– Софочка, у меня нет бокалов. – Он еле заметным движением указательного пальца пододвинул к ней обычный стакан и покраснел. Ему вдруг стало неловко, он первый раз в жизни хотел исполнить любое желания девушки, а тут такой прокол с бокалами.

– Как нет? – голос у Софочки немного треснул. – Ну, давайте что есть.

Михаил неловко засуетился и налил в такие неэстетичные, по его мнению, стаканы игристое.

Они распили бутылку, потом достали из холодильника еще одну.

Затем Софья удалилась в ванную. Ей уже стало весело и хотелось подбавить градус.

«Черт с ними, с этими стаканами», – думала она. Теплая, приятная волна деликатного ухаживания Михаила захлестнула ее с головой. Воплотить в жизнь заранее продуманный сценарий трезвой ей не хватало ни смелости, ни актерского мастерства.

«Бокалы, ха», – Софья вспомнила, как недавно хлестала пакетированное вино, сидя на пеньках около бабкиного дома со своим одноклассником, и каким безобразием это все закончилось. Решила, что так больше напиваться никогда не будет, посмотрела в зеркало на свое пылающее лицо и удовлетворенно улыбнулась. Затем достала губную помаду настолько ярко-красного цвета, что, увидев ее в темной аллее, маньяк испугался бы и убежал. Разделась до белья, посмотрела вниз на белые ноги, которые вытерпели сегодня утром ужаснейшую процедуру под сладким названием шугаринг, набрала воздуха по самую макушку, зачем-то перекрестилась и вышла, замотавшись в большое синее полотенце, заботливо оставленное Мишей в ванной.

Увидев ее полуголую в коридоре, Михаил оторопел. Волшебство, которое он несколько десятков раз себе воображал, должно было вот-вот исполниться. Он припал губами к ее ярко накрашенным губам и, перемазавшись липкой, горьковатой на вкус консистенцией, подхватил Софью на руки и понес в спальню.

Пока все шло по плану Софочки.

Михаил положил ее на кровать, дрожащими руками начал расстегивать рубашку. Софья краем глаза смотрела на него, даже не пытаясь скрыть любопытство, но когда уже его рука пробралась к ней под полотенце и жадно шарила по животу, а он сам уже был на грани, она вдруг шумно вздохнула, издав громкий и хриплый звук, и резко отстранилась от него.

– Что, что случилось? – Миша испугался и резко отдернул руку.

– Не могу, грех это, – вскрикнула Софа, театрально накрывшись подушкой.

– Ка-какой грех?

– Грех этим до замужества заниматься, ой как хочется, но грех. Невинность свою для мужа храню. Мать наказала, – Софа почти что плакала, при этом невзначай поглаживая ту часть Михаила, которая и должна была и привести к этому греху.

– Невинность? Ты что… – Михаил запнулся, проглатывая это не самое подходящее к такой ситуации слово. – Девственница? – наконец подобрал он.

– Да, – Софочка бурно зарыдала, при этом учащая движение рукой… Внезапно остановилась, села на кровати. – Нет, не могу.

Миша недоумевал. Его правый глаз задергался. Он пожалел о том, что снял очки, и так зажмурился, что длинные светлые ресницы едва стали видны из-под складок век, а внезапно осенившая его мысль, родившаяся непонятно в какой из двух голов, выскользнула наружу, пробежалась по его мужскому достоинству, которое дернулось и радостно ее поддержало.

Странный всхлип любимой девушки напомнил ему один случай из детства.

Кудрявая Любочка – девчонка из общего с Мишей 3 «Г» класса – крутилась на карусели возле его дома. Мишка с ребятами на той же площадке на лавочке лузгал семечки и неотрывно на нее смотрел. Она нравилась ему уже давным-давно, целый год. И вот тот особый момент настал. Как будто в забытьи, он вдруг встал и направился к ней с твердым намерением пригласить погулять. Кое-как, сбивчиво рассказав ей о своем желании, проклиная свой предательски дергающийся от волнения глаз, пригласил на прогулку. Любочка расхохоталась, дерзко на него взглянула и произнесла:

– Покрути меня на карусельке, пойду с тобой гулять.

Она явно знала, о чем просит. Раскручивать девчонку на карусели в Мишкиной пацанской компании третьеклассников считалось унизительным занятием. Он оглянулся на ребят. Красное лицо Петьки уже расплылось в ехидной улыбке, Димон почесывал выгоревшие за лето волосы и хитро щурил и без того узкие карие глаза, а лучший друг Ванька смотрел сквозь толстые стекла очков грустно-грустно, будто уже сожалея о потерянном друге.

– Вот еще, обойдешься, – бросил Мишка Любочке, чьи кучеряшки еще долго снились ему в пылких снах.

Мужскую честь он не уронил. Любочка скоро переехала в другой город, оставив после себя облупившуюся карусель, где вскоре мальчишки безжалостно раскручивали девочек, позабыв, что пару месяцев назад это у них считалось непристойным занятием.

Кучерявая Любочка промелькнула, как картинка в калейдоскопе, и Михаил вернулся к ситуации, которая снова заставила дергаться его глаз столько лет спустя.

Мысль, рассыпавшаяся на миллион эмоциональных фрагментов, в следующую секунду облачилась в слова, которые мечтают услышать все девочки мира:

– Софочка, выходи за меня, – почти выкрикнул Михаил.

Карусель из детства скрипнула и рассеялась в тумане душистой ночи.

***

Что связывает наши судьбы? Любовь? Когда мы задыхаемся в аромате нашего партнера и желаем видеть, осязать и обонять его круглосуточно ближайший десяток лет?

Одиночество? Когда мы устаем ждать и находим близкого по духу человека, который вносит в нашу жизнь новые звуки, краски и радости теплого человеческого тела рядом?

Обязательства, наложенные традициями, долгом, чувством вины? Нас связывает то, что мы в какой-то момент нашей жизни что-то роняем, наклоняемся и, приподняв голову, случайно встречаемся взглядами с таким же… что-то оборонившим. А потом… А потом мы начинаем идти одной дорогой, отбрасывая всякие дурацкие вопросы «зачем» и «почему».

Так и Михаил, нашедший на перекрестке судеб свою жемчужину, решил идти с ней в одном направлении. А Софа нашла себе новое королевство и принца в придачу, точнее, того, кем она наконец-то сможет повелевать, пусть всего лишь в небольшой двушке на третьем транспортном.