Читать книгу Идефикс - Катерина Райдер - Страница 4

Солнечные лучи, настойчиво пробивающиеся сквозь неплотно задёрнутые портьеры, изо всех сил пытались разбудить юную мисс, что, по своему обыкновению, уснула за письменным столом, проведя ночь в литературных изысканиях собственного гения.

Десятки исписанных страниц разметались по бюро, точно пожелтевшие листья на крыльце фамильной усадьбы, от которых в разгар сентября, сколько не мети, не избавиться. Опустевшая чернильница, ютилась у самого края, возле догоревших свечей, принявших чудаковатые формы, коим бурное воображение леди наверняка смогло бы подобрать уместную аналогию. Перо с металлическим наконечником всё ещё лежало в худенькой ручке с длинными, изящными пальцами, запятнанными черничного цвета краской.

Мэри Мильтон была личностью творческой, исполненной идей и размышлений не свойственных девушкам близкого ей возраста. С тех самых пор, как леди научилась читать, мир поэзии и прозы увлёк её столь неистово, что в целом свете было не сыскать страсть более поглощающую и волнующую сердце молодой графини. Впрочем, помимо сочинительства и чтения, леди Мильтон тяготела к театральному искусству. Теория написания пьес интересовала её, разве что самую малость, меньше нежели романов.

Особа, о которой идёт речь, отличалась добросердечностью, излишней романтичностью и способностью видеть даже в, казалось бы, самых закостенелых снобах, положительные качества или те, что могли, пусть частично, но оправдать их гордыню. Порой, разумеется, случалось и так, что леди Мильтон не находила в людях её окружения добродетель отвечающую собственному вразумлению. Подобные открытия огорчали, но и давали пищу для размышлений. А будучи дочерью графа, не обременённой иными заботами кроме как светские рауты, времени, дабы поразмыслить, у Мэри было предостаточно. Тем более обстановка в усадьбе, расположенной неподалёку от Хартфорда, весьма к этому располагала. Почти тысяча акров земли, занятая садами и прогулочными дорожками, небольшой пруд, беседки для праздного отдыха и крытая оранжерея, значились лишь десятой частью владений уважаемого семейства. Но вовсе не благосостояние отца, Мэри считала главным его достоинством, а большое и любящее сердце. Чего, к сожалению, нельзя было сказать о миссис Мильтон – его нынешней супруге.

Роберт женился во второй раз шесть лет назад. Его первая, и смеется предположить, единственная любовь Джорджиана, почила от воспаления легких, когда Мэри исполнилось восемь. Долгое время граф носил траур, но познакомившись с вдовствующей и крайне предприимчивой баронессой Эрин Бронте, принял решение жениться вновь. Посчитав, что наличие в доме хозяйки благотворно скажется на воспитании дочери. К тому же у баронессы был ребёнок от первого брака, всего на три года младше Мэри – Грейс, не менее добродетельная, но чуть более непоседливая и приземлённая девушка, уверенная, что счастье женщины заключается исключительно в выгодной партии. На чём к семнадцати годам и сосредоточились все её устремления, ежедневно подкармливаемые матерью.

Несмотря на разность взглядов Мэри и Грейс питали друг к другу большую привязанность и теплоту. С Эрин же отношения не складывались абсолютно у всех обитателей имения от прислуги, до собственной дочери. Грейс нередко жаловалась на властность родительницы, что уж говорить о падчерице, от которой, вот уже два года, миссис Мильтон настойчиво пыталась избавиться, забрасывая леди предложениями о замужестве. Увы, её беда заключалась в том, что Мэри не планировала выходить замуж без любви, а Роберт наотрез отказывался принуждать единственную дочь к браку по расчёту.

Чуть за восемь утра, без стука и предупреждения, в спальню старшей дочери Мильтонов вбежала младшая. Грейс была весьма недурна собой, хотя некоторые считали её красоту необычной. Она, точно Венера, сошедшая с полотна Боттичелли, приковывала взгляд благоговейными чертами и сияющей медью в волосах. А вот фигура леди была далека от совершенства, потому как ещё не обрела полноту сладостных форм и без должного обрамления напоминала мальчишескую. Впрочем, это нисколько не преумаляло женственности и грациозности девицы. Пусть нередко она и вела себя совсем как юный сорванец, отчего частенько получала нагоняй от матери, пытающейся создать товар, который в будущем удастся «продать» подороже.

– Боже храни королеву! Ты снова писала всю ночь?

Огненным вихрем, Грейс промчалась через покои сестры и, без лишней скромности, выдернула из-под локтя Мэри лист с сочинённым давеча сонетом.

Леди Мильтон, не успев как следует проснуться, всё же сумела перехватить своё творение, ревностно прижав его к груди.

– Он ещё не закончен, – возмущённо молвила она, через силу открыв глаза. – Который час?

– Четверть девятого, – досадливо отозвалась Грейс, неудовлетворённо поджав губы.

Мэри крайне редко показывала ей свои сочинения, зато всегда без колебаний отдавала их на оценку старшему сыну барона Ньюмана Николасу или, как она сама его называла, поддразнивая на французский манер, – Николя.

– Ты опоздала к завтраку, а матушка и без того с самого утра не в духе. Так что давай поторопимся.

Сладко зевнув, Мэри потянулась, словно её совершенно не заботили слова младшей сестры. Без спешки собрав черновики ровной стопкой, леди убрала их в бюро, вполуха продолжая слушать наводнившие спальню щебетания.

– Мам[а] сказала, что собирается сообщить важные новости, к которым мы должны отнестись со всей ответственностью. Кажется, я слышала, как они с графом обсуждали поездку в Лондон.

– В Лондон? – пытаясь совладать с копной тёмных волос, обернулась Мэри. – Любопытно. Ставлю десять шиллингов, что твоя мать вновь вознамерилась сыскать мне мужа. Интересно когда её оставит эта бессмысленная затея?

– Граф Пэри, между прочим, был вполне неплох. С твоей стороны весьма неразумно отвергать столь именитого мужчину не дав ему и шанса, – деловито заявила Грейс.

– В особенности неплох был его нос, который показывался в бальной зале задолго до своего хозяина, – усмехнулась старшая леди Мильтон.

Грейс приглушённо рассмеялась, но вскоре посмотрела на сестру порицательно.

– В мужчине красота не главное. Пэри джентльмен высокого положения, обеспеченный и мягкосердечный. Он бы мог составить тебе прекрасную партию и вряд ли осудил за увлечение писательством.

– Дорогая моя Грейс, боюсь, ты путаешь мягкосердечность со слабоволием. Граф Пэри, как ты и заметила, джентльмен уважаемый, но всеми помыслами и поступками этого человека руководит его тётушка, маркиза Буршье. И поверь, коли Её Светлость посчитала бы литературу неугодным занятием, граф незамедлительно отлучил бы меня от книг. К тому же, я не желаю связывать себя узами брака, прежде чем моё сердце будет связанно узами чувств.

– Ты мечтательница, Мэри, – тепло улыбнувшись, Грейс подошла ближе и, перехватив волнистые локоны сестрицы, ловко собрала их в аккуратный пучок. – Подай шпильку.

– Я просто хочу прожить свою жизнь следуя велению сердца, а не гласу общества.

– А если сердце сыграет с тобой злую шутку и ты влюбишься в мужчину ниже по статусу? – заканчивая причёску, поинтересовалась Грейс.

– Так тому и быть, – рассматривая себя в зеркале, задумчиво ответила Мэри.

Младшая мисс почти трагически вздохнула.

– Только обещай выйти за него после того, как я обвенчаюсь с человеком достойным…

Мэри развернулась к сестре лицом, подмечая в её зеленовато-карих глазах тревогу. Леди Мильтон прекрасно понимала, что несёт на своих хрупких плечах ответственность не только за собственную репутацию. Ни один уважающий себя джентльмен не захочет брать в жёны девушку из семьи в коей имелось место не титулованного родства. Возможно, именно поэтому мачеха всеми силами пыталась пристроить Мэри в семейство если не выше по рангу, то хотя бы равное. Сие не являлось проявлением заботы о дочери супруга, а было ничем иным, как инвестицией в будущие успехи собственного дитя.

– Учитывая сколь страстно ты желаешь обрести счастье в браке, уверена, твоё замужество состоится прежде моего и без особых стараний. Но, если твоему сердцу будет спокойнее, я обещаю, что коли влюблюсь в человека, не отвечающего требованием твоей любезной матери, буду держать сие в тайне.

Изобразив запертые на ключ губы, Мэри шагнула к сестре и крепко её обняла. Грейс с благодарностью ответила на объятья, но услышав на лестнице торопливые шаги, судя по всему компаньонки, тотчас отступила назад и, взяв сестрицу за руку, потянула её к выходу.

В малой столовой, коей семейство Мильтон пользовалось, когда в их усадьбе не гостил кто-либо из знатных особ, было шумно. Эрин крайне эмоционально пыталась убедить мужа, что чем старше становится Мэри, тем проявляет большее своеволие и лишь брак способен обуздать её дерзкую натуру, растлённую чрезмерным чтением. Роберт, погрузившись в изучение газеты, практически не вдавался в суть речей супруги, лишь изредка кивая, порой невпопад.

– Подумать только! – внезапно воскликнул джентльмен. – Помните недавний скандал вокруг убийства судьи Байрона? Так вот, его порешил собственный сын из-за наследства, которое старый прохиндей планировал отписать своей молодой супруге!

Уведя разговор в сторону, граф, довольный собой, отложил газету и с аппетитом глянул на поданный завтрак. Эрин вспыхнула возмущением, понимая, что начатую ранее тему Мильтон поддерживать не намерен.

– Насколько же нужно быть равнодушным к собственному ребёнку, дабы не приметить в нём столь зловещее устремление?

– Ровно на столько, насколько вы не в силах заметить, что ваша дочь в скором времени и вовсе отобьётся от рук, – надменно отпустила миссис Мильтон.

В залу вошли Мэри и Грейс, последняя виновато потупив взгляд, при этом нервно теребя юбку. Мэри же, вполне уверено поприветствовала родителей лёгким книксеном, немедля проходя на своё место.

– А вот и наши девочки, – расплывшись в самой добродушной улыбке, граф предостерегающе глянул на жену, которая только-только собиралась отвесить едкий комментарий. – Мы как раз говорили о вас.

– О нас? – переспросила Мэри, потянувшись за чашкой чая, но заметив, что её пальцы измазаны чернилами, скоро убрала руки на колени.

– Ваша мать считает острой необходимостью посещение театра Её Величества на будущих выходных. Они вновь возобновляют спектакли по пьесам некого Уэйда, и отчего-то данное событие вызвало сущий переполох в обществе.

– Уильяма Уэйда? – распахнув в удивлении глаза, Мэри чуть было не подскочила со стула.

Впервые идея мачехи пришлась ей по вкусу. Да, леди прекрасно осознавала истинные мотивы Эрин, но возможность увидеть постановку одного из любимейших драматургов, нивелировала всё остальное.

– Да кто их разберёт, дорогая. Ты ведь знаешь, я чрезмерно далёк от театральных подмостков, – по-доброму ухмыльнулся Роберт.

– Именно, он самый, – сухо подчеркнула миссис Мильтон. – Уэйд долго прибывал в творческом застое и на его новую премьеру непременно съедется весь высший свет Англии!

– Полно дорогая, – пренебрежительно отмахнулся граф. – Театр Её Величества, конечно, роскошен, но вряд ли уместит в себе британский бомонд в полном составе.

– Мне хватит и десятой части, дабы удачно пристроить наших дочерей.

– Дочерей? – несмело подала голос Грейс, переглянувшись с сестрой.

– Да, ты тоже поедешь. Это будет твой первый серьёзный раут. Тебе почти восемнадцать, настало время озаботиться удачной партией. К тому же, твоя сестра отвергает любые мои старания направленные на устройство её счастливого будущего. Я устала стучать в запертую дверь.

– Возможно оттого, что я предпочитаю отдаться на волю случая, а не холодного расчёта? – глянув на женщину вскользь, колко ответила Мэри.

– Случай?! – раздражённо повторила Эрин и, почувствовав назревающий скандал, в беседу вновь вступил глава семейства.

– Но вы не считаете, что путешествовать трём прекрасным розам без сопровождения слишком рискованно?

Все тотчас обратили взгляды к графу.

Мэри посмотрела на него с благодарностью, Грейс несколько растерянно, переволновавшись из-за новостей, а Эрин с шальным блеском в глазах, восприняв слова супруга как комплимент предназначенный лишь ей одной.

– Вы, как всегда, правы, Ваша Светлость. Быть может, поедете с нами? Мы так давно не бывали в нашем славном доме на Уайтхолл.

– О нет, увольте. К тому же у меня безмерно много работы здесь. Возьмите с собой сына барона Ньюмена, он и так почти поселился в нашей усадьбе. Думаю, ему не составит труда сопроводить вас в столицу. Мэри, Николас ведь проявлял интерес к театру, насколько мне помнится… или это была опера?

– Николас проявляет интерес ко всему, к чему его проявляет наша Мэри, – хихикнула Грейс, тотчас получив от сестры пинок под столом.

– Разве что поверхностно, – сдержанно ответила старшая мисс. – Но он очень любит Лондон и, полагаю, действительно не откажет себе в удовольствии его посетить.

– На том и остановимся, – кивнул граф, наградив свою супругу многозначительным взглядом. – Вы довольны, душа моя?

– Более чем, милорд.