Читать книгу Переполох в Тридевятом, или Как женить Кощея - Катерина Суворова - Страница 4

Замок Кощея.

Тёмное строение с высокими острыми шпилями башен возвышалось над глубокой пропастью, поражая своим мрачным величием. Обсидиановые стены замка, отражаясь в солнечных лучах, мерцали чёрно-фиолетовым цветом, заставляя сердце трепетно замирать от восхищения. Приближающиеся путницы с восторгом взирали на сие величественное строение, с одной стороны которого расположилась бездонная пропасть, а с другой непроходимая тёмная чаща леса. Дорога, извиваясь, точно змея, уходила высоко вверх, где и расположился замок Кощея. Не было слышно ни пения птиц, ни жужжания насекомых – лишь стая чёрных, пронзительно каркающих, воронов, кружила над высокими шпилями башен, а багровый закат, дополнял эту мрачно-прекрасную картину.

Огромные кованые ворота замка, неспешно раскрылись перед его хозяином, пропуская уставших путников внутрь.

Во дворе замка царило запустение. Полуразвалившиеся строения с прохудившимися крышами и оторванными дверьми, болтающимися на одной петле, создавали диссонанс между внешним и внутренним видом замка. Грязь и лужи покрывали весь внутренний двор. А запах сгнивших разбросанных овощей, заставлял пожилых женщин морщиться и передёргивать плечами от омерзения.

– Не замок, а помойка! – брезгливо сморщив носик, выдала Фима. – Тут, похоже, уже лет сто никто чистоты не наводил.

– Двести. – отчеканил Кощей, продолжая твёрдым шагом двигаться в сторону двери, ведущей в замок.

Бабки, недовольно поджав губки посеменили за ним. Стоило лишь переступить порог кощеевой обители, бабульки схватились за голову.

– Это всё нам?

Картина, открывшаяся их взору, совершенно не радовала. Внутри царило полное запустение и разруха. Всё, до чего дотягивался взор женщин, было покрыто толстым слоем пыли. А с потолка свисали точно ёлочные гирлянды, огромные клочки паутины. С потолка, потревоженная испуганными возгласами баб, сорвалась небольшая стайка летучих мышей.

– Господи! – гостьи кинулись креститься. – Ты что за мерзкую живность тут развёл?

– Не, я в этом свинарнике жить не буду! – возмутилась Любаша.

– Меня всё устраивает. – недовольно пробурчал Кощей, останавливаясь посреди огромного холла. – Кузьма-а-а! – во всю мощь своих лёгких заорал Кощей.

Раскатистое эхо, отразилось от стен замка, и повисла гробовая тишина.

– Ну и где? – тихо поинтересовалась Фима, ни к кому конкретно не обращаясь.

Через пару минут, лениво почесывая филейную часть, в дверях возник невысокого роста заспанный мужик с всклокоченными волосами в помятой одежде и прохудившихся лаптях.

– Чегось? – промямлило лохматое существо, демонстрируя челюсти с поломанными зубами.

– Кузька, ленивая ты рожа, а ну живо проводи этих бабок в комнату кухарки. Они – наши новые поварихи.

– Жрать! – довольно заулыбался Кузьма, почесывая впалый живот.

Бабушки, переглянувшись, передёрнули плечами.

– В общем так, Кузьма, покажи им, что и где лежит, а я пока отдохну с дороги. Меня без повода не беспокоить.

Кощей, поправив полы плаща, направился в сторону лестницы, ведущий на второй этаж.

– Погодь, милок! – остановила его предприимчивая Любаша. – А у меня уже есть причина тебя побеспокоить.

Мужчина остановился, так и не ступив ногой на первую ступеньку.

– И какая? – поинтересовался он, не оборачиваясь.

– Да ты на нас-то погляди и поймёшь. Мы ж уже не молодки. Нам бы с дороги-то отдохнуть, а то, глядишь развалимси ешо. – протараторила Сима, уперев руки в бока и недовольно сощурив глаза.

– Ага! – поддакнула Люба, согласно кивая. – А то ишь, отдыхать он собралси. Ты сперва о нас позаботься, а потом уже и сам вали. Мы, между прочим, пока ещё гости, а не кухарки, так, что требуем должного обращения. Во-первых, размести нас, как полагается, во-вторых, нам бы помыться не помешало. – Фима согласно кивнула, – баньку бы истопить, чтобы косточки наши прогреть – два дня блуждания по лесу, не самым благим образом сказались на измождённом организме. Про стресс, уже помалкиваю. После баньки пожевать бы чаво. – Сима предвкушающе улыбнулась, мысленно потирая ручки. – И отоспаться бы нам, миленька-а-ай.

Кощей даже обернулся, не ожидая от прытких старушек такой наглости.

– Ну, чаво гляделки свои вылупил? Делай, шо тебе бабы велят, окаянный! – рявкнула Серафима, сжимая руки в кулаки и делая шаг по направлению к опешившему хозяину.

Кощей, недовольно поджав губы, нахмурился, а после чего выдал:

– Устали, значит?

Женщины синхронно кивнули.

– Ла-адно. – протянул он, а затем глянул на Кузьму: – А ну, принеси-ка мне из сада по … – он снова перевёл взгляд на бабулек, оглядывая тех с головы до ног, словно, что-то прикидывая в уме, – по три яблочка. Пусть наши гостьи их отведают. Да поживее, Кузьма! А то, не ровен час, эти болезные тут рухнут замертво от усталости и голода.

– Слушаюсь, хозяин! – гаркнул тот, и стремглав выбежал из холла.

– Тю, яблочки, – фыркнула Любаша. – Нашёл, чем нас кормить! Тоже мне, гостеприимный какой сыскался. Борщ давай! Да чтоб мясца побольше в нём было. Пусть не сгрызу, так хоть немного пожмакаю.

– И картошечку с грибочками, да на маслице сливочном, лучком зелёненьким приправленную. – мечтательно выдавила Сима, сглатывая слюну.

– Да, – тут же подхватила Люба, – И маринованных грибочков под студёную водочку.

– Молча-а-а-ать! – не выдержал Кощей, заорав на весь замок.

Не ожидавши столь громогласного крика, бабки непроизвольно присели.

– Ну, яблочко, так яблочко! Чего так завёлся-то? – пожимая сухенькими плечами пробормотала Симка.

Не успели старушки опомниться, как в холл вбежал запыхавшийся Кузьма, держа в своих огромных ручищах не большие спелые яблочки.

– Нате! – Сунул в руки притихшим бабкам по три красных плода.

– Ешьте! – приказал Кощей.

Женщинам ничего более не оставалось, кроме как начать жевать.

– Кузьма, проследи, как доедят, отправь их на кухню. Ужин должен быть готов через три часа. Ну а я, – зевнув пробормотал мужчина. – пошёл спать. – Что-то умаялся я с дороги.

И Кощей, довольно бодрым шагом засеменил вверх по лестнице, оставляя позади себя опешивших старушек, грызущих яблоки.

– Ишь, нервный какой. И чего было так орать? – пожимая плечами, изумилась Любаша, догрызая последнее яблочко, и оглядывая полочки с грязными мутными банками.

– Жену ему надо! Да помоложе, да посочнее, чтоб его в ежовых рукавицах держала. – ответила ей Сима, выкалупывая семечки из яблока и забрасывая их себе в рот.

Затем, оглядевшись по сторонам, презрительно произнесла:

– Фу, срамота!

– Ой, и не говори, как в свинарнике. Устроили из кухни помойку.

– Кузька, а ну, зови сюда служанок! – гаркнула Любаша, притопнув ногой.

Слуга, сорвавшись с места, стремглав вылетел из кухни, громко хлопнув дубовой дверью.

– Ну, что Любка, ты у нас повар, тебе и рулить на кухне. Ну а я на подхвате буду. Давай чтоли обживаться.

– Ох, Симка, тут же сперва убраться надо, прежде чем за котелки хвататься. Тут только грязь год отскабливать надо.

– А вот сейчас служанки придут, мы их и заставим. – стоило только закончить фразу, как в кухню вошёл Кузя, ведя за собой низенькую щуплую девушку в оборванном платье.

– Ой, убогая! – хватаясь за голову, сокрушалась Сима.

– И в чём только дух держится! – вторила ей Любаша. – И как же звать тебя, милая?

– Настенька. – потупив взор тихо проблеяла эта тщедушная.

– Настька, значит. – кивнула Сима, оглядывая девушку с головы до ног. – А ну-ка, милая, ответь, ты когда в последний раз ела?

Девушка, опустила глаза и тихо-тихо ответила:

– Так хозяин разрешает питаться только тем, что остаётся с его стола. А ест он раз в два дня. А в этот раз уже третий день доходит, так как он по делам в город отлучался.

– Вот душегуб проклятущий! Изувер!

– Да так же голодом заморить можно! – возмущённо качала головой Люба. – Не бойся, чахлая, теперь-то мы тебя откормим.

– Давай знакомиться. Я Серафима Сергеевна, а эта милая старуха – Любовь Васильевна.

– Ну что, девчонки, приступим? Кузьма, неси воды, да побольше. Будем красоту наводить.

– Настька, сымай шторы с окон да сожги их, а то поди блохи в них завелись.

– Симка, на тебе печь. Ты из неё всю золу выгреби, а я ревизией займусь. Нужно же мне знать, что из продуктов имеется.

– Вот ты умная! – возмутилась Сима, уперев руки в бока. – Нам, значит всю грязную работу, а тебе только продукты подсчитывай. Нет, милая подруга, берись-ка ты за посуду, нечего отлынивать. А ревизию, потом вместе проведём.

Любаша, хмыкнув, не стала возмущаться, а взялась за работу.

Около часа трудились женщины: окно вымыли, шторы заменили, печь побелили, посуду помыли, полы отскребли. Кузьма только успевал воду подносить. Благо во дворе добротный колодец стоит. И совсем скоро кухня засияла.

– Да, не моя, конечно, кухонька, но работать можно. – удручённо проговорила Люба, принимаясь за разбор продуктов.

Рядом с кухонной дверью обнаружилась кладовая, в которой хранились крупы, сыр, вяленое мясо да овощи с фруктами. А ещё Кузьма показал небольшой винный погреб с огромными бочками разных напитков.

– Живём, подруга! – радостно всплеснула руками Серафима. – Настька, неси кружки.

– Что вы, это же господское! – глаза служанки лихорадочно забегали.

– Не боись, девочка, он ничего не узнает. – успокаивала её Люба, допивая первую кружку.

– Ох, что будет! Что будет! – причитала Настенька, впервые пробуя господский квасок.

Спустя пару часов довольные да разрумянившиеся, все три женщины дружно уснули за столом. Они не знали, что все напитки наложено заклинание крепкого сна.