Читать книгу За гранью - Катрин Мелье - Страница 3

Привидения, кто они или что..? Повторяющееся мгновение смертельной боли? Мертвецы, которые не желают покидать наш мир, притворяясь живыми? Кто они, эти пугающие сущности, будоражащие наше сознание, может, это всего лишь след, подобный кругам на воде, отголосок, связывающий параллельные реальности в бесконечное кольцо..? Эхо постоянно повторяющееся, доносящееся из далека, заставляющее соприкасаться две линии времени, в надежде, что его услышат? Слабое, еле заметное, туманное изображение словно не получившийся кадр на плёнке… Кто они, для чего приходят, и что хотят показать..?Что такое призрак, отголосок чьей-то когда-то жизни?

Просто круги на воде…

Вместительный минивэн, уже почти сутки мчал по какой-то заброшенной, извилистой дороге устремляясь далеко на юг, цивилизация осталась где-то там, позади и последняя заправка была километров в трехстах в обратном направлении. Пассажиры, утомленные долгой дорогой и адской жарой, старались сохранять спокойствие и им, это почти удавалось.

– А мне, даже нравится, так клёво! Мчим, навстречу приключениям! – говорил светловолосый мальчишка 8 лет, высовывая голову в приоткрытое окно и встречный ветер с силой трепал его золотистые кудряшки.

– Кирюша осторожнее. Куда ты суёшь голову? Я кому говорю? – беспокоилась мать.

– Блин, сядь нормально, придурок! – рявкнул старший брат, пихая Кирюху в плечо.

– Антон! – послышался строгий голос отца.

– Ты что, обнаглел? Мы же договаривались, никаких оскорблений и обзывательств..? В чём дело? – продолжал он недовольным тоном.

– Ни в чём! – процедил Антон сквозь зубы.

– Я чего-то не понял?! – в голосе отца послышались недовольные нотки.

– Я устал, и вообще… мне нравился наш старый дом! Зачем мы только потащились через всю страну в эту глухомань? – бурчал недовольный мальчишка.

Буквально две недели назад мать задавала тот же самый вопрос, пытаясь переубедить упрямого мужа.

– Нет! Нет я прошу тебя… Ген, так далеко, ты ведь понимаешь, это другой конец страны! У нас дети, и скоро учебный год! Пожалуйста, я прошу тебя, может быть есть какой-то другой выход? – но он только отмахнулся.

Она поняла, что окончательно выбесила мужа, когда его раскрасневшееся лицо в один миг приблизилось к её, так близко, что она почувствовала неудержимый страх, которой пробежал волной по коже.

– Это не возможно! – сквозь зубы процедил он, что настораживало ещё больше.

– Милый, послушай! Пожалуйста, не злись… если тебя беспокоят деньги, то, то, я могу заняться фотографией. Раньше, ведь у меня хорошо получалось зарабатывать!? У нас такой огромный дом, могли бы организовать целую студию, прямо тут… – еле слышно, продолжала она.

– Не могли бы! – отрезал он.

– Но почему..? – непонимающе бормотала женщина, еле сдерживая накатившие слёзы.

– Я подписал контракт и даже взял аванс! Слушай, не начинай, хорошо? Это самый большой гонорар, который я когда-либо получал, и самое интересное предложение, всё слишком серьезно! Как, ты не понимаешь? Это значимо для меня, здание одно из древнейших, величайшее сооружение, историческая ценность и именно мне доверили! Понимаешь ты: «бестолковая голова» как, это важно для меня!? Неужели не ясно, я не могу отказаться, может, это дело всей моей жизни, может, ради этого я родился на свет, а ты вместо поддержки, вздумала палки в колёса вставлять, дрянь!? – его раздражение переросло в крик, а это пахло плохо, но она всё же осмелилась продолжить.

– Я думала, что дело твоей жизни, это дети, семья… Ты же не выезжал из дома, каким образом тебе удалось заключить эту чёртову сделку? – беспомощно выдохнула она, разводя руками.

– В какое время ты живёшь, женщина? Ты прям, как будто, из джунглей, ей Богу! Сейчас мир интернета и все можно сделать онлайн, заключить любые контракты, совершить любые сделки! К тому же, деньги реальны, я тебе больше скажу, они уже у меня на счету! Поэтому, закроем тему? Мы едем, и точка! – если он сказал точка, значит пришла пора заткнуться и делать так, как сказано, а иначе, тебе же будет хуже.

Она прикрыла полные слёз глаза и опустила голову.

– Как скажешь, дорогой. – добавила женщина выходя из комнаты, которая казалось раскалилась от бури страстей.

Спорить с этим человеком, себе дороже и Маринка это знала, как никто другой.

Они познакомились целую тысячу лет назад, на институтской вечеринке посвященной дню города. Алкоголя естественно не было, но атмосфера всё равно была приятной и позитивной. Парни старались впечатлить девчонок, ну конечно тех, кто им действительно нравился. Марина стояла в углу огромного зала, с толстенной девахой по имени Даша. Хоть она и была её близкая подруга, Маринке казалось, что именно «Толстушка» отпугивала потенциальных ухажеров. Генку, она почему-то не напугала и не смутила даже. Он, как ни в чём не бывало, походкой завоевателя, прямиком направлялся в их с Дашкой сторону, широко улыбаясь при этом.

Не понятно, что тогда подумала Дашка, но именно она двинулась вперед в его сторону, как танк, на амбразуры. Возможно в её голове, промелькнула желанная картинка, как она заключает в страстные объятия этого симпатягу и сжимает своими ляжками ища наслаждения. Но молодой худощавый Генка, увернулся, сделал, так сказать, ход конём. Быстрым движением, он подхватил Марину в крепкие объятья, и увел её в танцующий зал, а Дашка, так и осталась стоять с широко раскрытыми, от удивления глазами. Впрочем, зависла в непонимании она совсем ненадолго, в голове сразу созрел новый план действий. Незадолго до этого пышная извращенка, заприметила своего бывшего и тут-же стала жадно искать его сиятельство глазами, и да, на его несчастье он промелькнул. Парень, ни о чем не подозревающий, довольный прекрасным вечером, спокойно шел по направлению в мужской туалет. Дашка двинулась за ним, она быстро пересекла зал, распихивая всех и вся на своём пути. Какого же было его удивление, когда справив нужду и выйдя из толчка, бедолага увидел вожделевшую тушу на своем пути? Он даже открыл рот и тихо, почти простонал: «о Боже, нет, пожалуйста…»

Дашка на это только оскалилась, своей кривой улыбкой и напёрла на него всем огромным телом, впечатывая в дверь, тем самым закрывая её намертво.

– Привет, Апельсинка. – прошептала она, эротичным голосом.

Парень закатил глаза и опять выдавил.

– О нет…

– О, да! Я хочу тебя, Апельсинка… – сказала Дашка, тоном не оставляющим выбора, и полезла к нему в штаны.

Она шарила там до тех пор, пока не нащупала, малюсенький напуганный член, и её улыбка стала ещё шире.

– А кто это у нас тут..? – хихикнула она оголяя желтые зубы.

Парень зажмурился. Ему очень захотелось закричать: «помогите, по-мо-ги-те!» или что-то типа этого, но было стыдно перед сверстниками.

– Они не поймут! – подумал он и промолчал, плотно сжимая губы.

Нет его и правда не поняли бы, скорее наоборот, сделали бы посмешищем, до конца учебы слава ему была бы обеспечена и скорее всего какое-то обидное прозвище типа: «жироёб» или «свиноёб» тоже.

Спорить с ней было бесполезно, а справиться невозможно! Его несчастные 56 кг против целого центнера, не имели и шанса. Поэтому он молча надеялся, что кто-то или что-то, её просто спугнут. Но, не тут то было, похоже она не собиралась останавливаться, только не на этот раз. Через секунду, её огромные пальцы, во всю играли его яйцами, перекатывая их и легонько подкидывая на ладошке. Вдоволь позабавившись, пышка стянула с него штаны и села на колени. Проглотив сморщенный от страха пенис полностью, она хлопая глазками, как мультяшный персонаж стала причмокивать, словно во рту вовсе не ссаный хрен, а вкусная конфетка.

– О нет… – опять вырвалось у него изнутри.

Но член так не думал, он уже приподнимал свою головку потираясь о её нёбо и приговаривал: «Ооо да, детка! Да, да, только не останавливайся!», и Дашка не остановилась. Она перестала сосать, только когда посчитала, что он достаточно упругий. А уж когда она это поняла, то быстро стянула свои гигантские парашюты синего цвета, изогнулась в невероятной позе, призывно оголяя свою влажную щелку, навстречу жаждущему торчку.

Когда всё закончилось, а это случилось ооочень быстро, Дашка натянула свои панталоны на прежнее, законное место, недовольно фыркнула и моментально ретировалась, оставив ошарашенного бедолагу наедине со случившимся. Он так и стоял посреди сартира, когда в соседней кабинке, вдруг послышалась возня и хихиканье.

– Вот ведь срань, кажется я попал!? – подумал парняга, натягивая трясущимися от волнения руками, свои сползшие на пол портки.

И он действительно попал, потому, что всё происходящее было запечатлено на телефон и быстро разлетелось по всему институту, а потом и по городу, и кликуха «апельсинка-жироёб» всё же прилипла к нему, до конца учёбы.

Из кабинки напротив, вышел долговязый парень, ставший свидетелем их с Дарьей оргии, если это конечно можно было так назвать. На его идиотской роже было что-то типа ухмылки, проходя мимо он гыгыкнул: «я хочу тебя, Апельсинка!» Апельсинка почувствовал, как сильно загорелось его лицо, злость захлестнуло всё его существо и он не задумываясь кинулся на долговязого обидчика. Прыгая ему на горб сверху, Апельсинка рычал, как настоящий взбесившийся пёс, выкрикивая: «пошёл ты, гандоша! Пошёл, ТЫ!?». Впрочем, долговязый довольно-таки быстро его скинул на пол и тот больно ударяясь отлетел в другой конец сартира. Уходя нежелательный свидетель выпалил: «сам пошёл, Апельсинка!»

Именно в тот неоднозначный вечер у всех четверых решилась судьба… Апельсинка, после долгого прессинга институтской шпаны пропал, так и не забрав документы, а Дашка ненадолго осталась, скинула пару-тройку кило, и выскочила замуж забросив учёбу.

Но в тот вечер они этого ещё не знали и наслаждаясь обществом друг друга кружились в ритмичном танце, не сводя влюблённых глаз. Марина думала о том, что новый знакомый хорошо владеет ситуацией и очень симпатичный прямо, на её вкус. От него замечательно пахло и улыбка сводила с ума. Она давно была не девственница, как наверное все девчонки в институте, но и серьезных отношений у неё уже не было. Бывший, стыдно сказать, знатно её поколачивал и забыть такое невозможно. Но мы все разные, кто-то обожжётся раз и больше никогда не возьмёт в рот горячее, а кто-то…

Марина была из тех, кто быстро забывался, она любила мужчин… Красивых, крепких и чтобы рост был непременно выше 180. Без их общества она скучала, депрессовала и всегда была не в настроении. Иногда она шла по коридору в универе, и заприметив красивого паря, невольно говорила: «ммм… это определенно что-то невероятное!» Когда она увидела Гену именно такая мысль проскочила в голове и засела надолго. А когда он увидел её из далека, то подумал: «соблазнительная штучка», при ближайшем рассмотрении стало ясно, что штучка, действительно очень соблазнительная и упустить её, это всё равно, что обосраться не добежав до туалета совсем чуть-чуть.

Они быстро сошлись на том, что хотят быть вместе. Но жизнь, которую рисовала себе Марина, совсем отличалась от того, что думал о браке Генка. Его родители жили сложно. Отец пил, бил мать и детей тоже, да его старик, ненавидел даже собаку, которая у них жила. Проходя мимо неё «этот козлина», как называла его мама Генки, не ленился больно пнуть животное подсраку, он вообще любил дать подсрачник кому угодно, при любом удобном случае. Генка же, не был жестоким, по крайней мере, он так думал, но когда женился на Маринке бывало забывал об этом. Его, как он замечал, клинило, иногда. Нет, он однозначно любил эту женщину, но почему-то иной раз не мог сдержать гнев. В таких случаях Генка обрушивал на жену весь накопившийся негатив, выливающийся в крикливые высказывания.

– Не дерётся и ладно! – думала Марина, но его глаза давали понять, что может, поэтому она вовремя замолкала, позволяя ему, как следует выговориться.

Пару раз ему хотелось вдарить, так легонько, чтобы поучить уму разуму, но он всегда вовремя сдерживался, может потому, что просто боялся поломать её хрупкое, крошечное тельце?

– Не смей идиот, ты вышибешь из этой сучки весь грёбаный дух. Она слишком мала. Её и соплёй перешибёшь! Не смей! – говорил его внутренний голос всякий раз, когда Генка отключался и жаждал крови, а зверь бравший верх над разумом, подначивал, как следует вдарить.

Надо отдать должное, он только думал об этом и никогда, не учил её уму разуму, по примеру собственного отца. Почему-то именно в этот раз, ему было тяжелее всего! Мозг прямо кипел от возмущения. В его, может быть самый важный момент, вся семейка ополчилась против, внутренний разумный и всегда сдерживающий голос предательски молчал, зарывшись где-то очень глубоко внутри.

Дети были буквально в истерике, когда узнали, что придется переезжать снова черт знает в какую срань. На этот раз все близкие реально ополчилась против него! Домочадцы приняли переезд в штыки, он понятия не имел, что ему делать. Пацаны подросли и им тоже не хотелось терять друзей, а Инга мало того, что высказала в лицо свой протест, так ещё и объявила забастовку, перестав выходить к ужину, это всё ужасно бесило Генку.

– Что эта маленькая сучка думает о себе? Кто дал ей право открывать свой поганый рот, и кому, мать вашу, вообще интересно её мнение?! – думал он, всякий раз выслушивая нудотину по поводу их переездов, частых смен школ, городов и прочего мало интересовавшего дерьма.

Но, несмотря ни на что, спустя две недели сплошного ада, они всё равно ехали вместе, в семейном минивэне, в свой новый, временный дом.

Марина испуганно глянула на мужа и её рука скользнула на его запястье, мягко поглаживая, успокаивающими движениями, она ерзала взад-вперед по волосатой поверхности.

– Ген не заводись, прошу тебя! Смотри на дорогу, я разберусь. – просила она мужа.

– Да, да ты уж постарайся… разберись, будь так любезна. – буркнул он и прибавил скорость.

– Мальчики! Что происходит, как Вам не стыдно?! – возмущалась Марина, пытаясь усмирить разбушевавшихся детей.

– Он стукнул меня, мама! – пожаловался Кирюша, толкая брата.

– Потому, что ты-придурок! – ответил Антон, отвешивая знатный щелбан младшему братишке, тот от неожиданности взвизгнул и кинулся на обидчика с кулаками.

– Сам, ты-придурок, сам… ты! – кряхтел Кирилл, пытаясь, залезть на него сверху и отомстить.

– Так!!! – громыхнул отец и дал по тормозам.

– Дурдом! Ну и дебилы … – выпалила Инга демонстративно отвернувшись к окну, на всю прибавляя громкость в плеере.

Она была старшей дочерью, следствием бурной молодости. Сама Инга, считала себя изгоем в семье, протестующим подростком и огромным пульсирующим геморроем одновременно.

Марина на секунду прикрыла глаза, она уже видела раскрасневшееся от раздражения лицо мужа и прекрасно понимала, что за этим следует. Гена остановил машину и уже через секунду распахнул заднюю дверь с вопросительным взглядом уставился на притихших пацанов. В голове у него проснулся тот самый голос, но не разума, а наоборот.

– Как же задолбали эти детишки! Детишки-пипишки… как бы вдарил сейчас по самый не балуй! Чтобы аж задница треснула! А-н нет, эта тупая гусыня, тут же, начнёт визжать, лезть, заступаться! Воспитывает из детей хрен знает кого! Была бы моя воля… я бы научил их уму разуму! Уж я бы научил! – бурчал злобный ворчливый голос, внутри Генкиного сознания.

Марина заметила сверкающие глаза мужа и поспешила успокоить его.

– Ген, ну не начинай, пожалуйста! Ну вроде, так хорошо ехали… – бормотала Марина.

– Перестань изображать гусыню, я тебя прошу! – заорал на неё он, одного этого возмутительного тона было достаточно, чтобы она заткнулась, уставившись в лобовое стекло.

Он же, как ни в чем не бывало нагнулся и заглянул внутрь авто.

– Ну и..? – спокойным тоном спросил он.

– Долго, это будет продолжаться? – задал он ещё один вопрос строгим нетерпеливым тоном, и протянул руку к наушникам торчащим в ушах Инги. Нащупав шнур, он с силой потянул, девочка выпучила глаза от возмущения, но ничего не сказала.

Она до боли в мозгу, ненавидела отчима и его отпрысков тоже недолюбливала, считая их огромной занозой в своей заднице. Непоседливые, суетливые и конечно же непослушные пацаны, так бесили, что первая мысль приходящая в голову, это бежать сломя голову куда угодно, хоть на северный полюс к белым медведям на завтрак, лишь бы подальше от этих, как она часто выражалась: «дебилов». Отчим, конечно же, занимал самую главную геморройную часть её жизни.

Самодовольный козлина, считающий себя пупом земли «мать его за ногу», из-за которого, она вынуждена была переезжать, с места на место, теряя друзей и всё то, что любила больше всего. Именно его долбанная профессия диктовала условия с частыми переездами, сменами школ, климата, с бесконечным разбором, дурацких коробок с тряпками и всем остальным дерьмом, которое делало её жизнь почти невыносимой.

– Эй, кажется, я ко всем обращаюсь?! – прикрикнул он, обводя детей указательным пальцем, мысленно костеря всё и вся, на чём свет стоит, от нахлынувшего гнева его лицо стало пунцово-красным.

– Я понимаю, что вы устали, поверьте, я устал не меньше вашего, но… но, скоро мы приедем и тогда все отдохнём, а пока, будьте любезны!? Заткнитесь?! – закончил он значительно повышая голос, дающий понять, что нервы у него на пределе и шутки закончились.

Дети переглянулись и притихли, Марина нервно закатила глаза и выдохнула. Она вдруг подумала: «Все мужики просто конченые идиоты, мой конечно лучший из них, но всё-таки полный придурок! Просто надо с этим смириться и всё! Как говорится, сама выбирала!» -после этой, на её взгляд, забавной мысли, женщина глянула на раскрасневшееся лицо мужа и снисходительно улыбнулась. Дальнейшее путешествие было тихим и спокойным. Инга закрыла глаза и слушала музыку, Кирилл увлечённо читал книгу: «Днивнеки Дипера», Антон полушёпотом считал мелькающие за окном деревья.

– Нужно остановиться. – тихо сказала Марина, спустя полтора часа и машина медленно устремилась к обочине.

Ноги и руки затекли, хотелось немного постоять, походить, вечер принёс лёгкую прохладу и они решили перекусить. Неподалёку уютно устроившись на травке, под красивой сосной, все дружно помогали Марине накрыть импровизированный ужин. Она предусмотрительная и уже давно привычная к подобным переездам, смогла захватить всё, чтобы семья чувствовала себя, как можно комфортнее в этих полевых условиях. Немного перекусив и размяв косточки, они погрузили всё в машину и оправились в путь.

После плотного ужина всем хотелось спать и тот, кто управлял машиной не исключение. Марина заметила, что глаза мужа закрываются и решила немного поболтать на отвлеченные темы, но это не подействовало, его глаза по-прежнему слипались, и тогда, она спросила.

– Ген, расскажи мне про это здание? Мне так интересна его история, почему ты говоришь, что это важное строение, историческая ценность, кто жил там, до?.. – начала было она и это сработало, его глаза с интересом посмотрели на неё и он даже улыбнулся.

– Ну, что значит, почему историческая ценность? Наверное потому, что очень старое, его построили 1780 году, еще при Екатерине 2. Она лично приложила руку к появлению этого шедевра, выписав для осуществления задуманного, специально из заграницы молодого английского архитектора Бобби – Норриса Клиффорда. Судя по имеющимся записям и фотографиям датированным 1870—1911 года и по наше время, ему удалось создать необыкновенное сооружение. Если интересно, можешь глянуть, вон в чемодане синяя папка, убедишься сама. Оно реально великолепно и величественно, странно только, что абсолютно не известно, всё-таки древность, а вокруг никакой шумихи, нигде никакого упоминания… – он многозначительно помолчал и продолжил рассказ.

– Строительство закончили в 1786 году и там был открыт своего рода приют, для больных детей, тогдашней знати, для голубой крови так сказать. После, здание выкупил женский монастырь, кажется Свято-Троицкий, они взяли заботу об ущербных детях на себя и так интересно… монашки называли его, «дом скорби» или «дом боли». Ещё позже они же открыли там госпиталь, больницу, вроде, это не точно в интернете ничего нет. Документы и все остальные данные хроника событий здесь и мне обещали их дать, для ознакомления, так что… – Марина, покопалась в толстенной папке и нашла пару старинных фотографий распечатанных мужем на принтере, найдя их с интересом рассматривала черно-белые изображения, давно ушедших людей.

Дослушав его рассказ, женщина вытаращила испуганные глаза и тихо спросила.

– Какое ужасное название, ты не задумывался об этом, почему они его так назвали? Тебе известно, только честно? – тараторила она прищуривая правый глаз.

– Обижаешь… Я сама честность. Известно конечно, я же не дурак, прежде чем соглашаться, запросил информацию. Мне разъяснили про строение в мельчайших подробностях. Они называли его так, из-за детей! Понимаешь, дети, которые туда попадали, были обречены. Почти все из них умирали от болезней и страшных неисправимых, врождённых патологий. Ну, а что ты сразу так смотришь, такова жизнь, не все рождаются здоровыми, тем более тогда медицина была ещё, сама понимаешь на каком уровне. Ай! – махнул он рукой.

– Сейчас-то, имея столько знаний, техники и опыта, врачи зачастую ничего не могут сделать! Да дорогая, дети и сейчас умирают пачками и по ошибке, этих самых врачей, тоже! Да, да! – говорил он полушепотом, махая в подтверждение головой.

– Да… – повторила она, его последние слова, грустным задумчивым тоном.

Она очень любила детей, зверей и всех бы приютила, и всем бы помогла, имея эту возможность. Марина не помнила, но знала, что её родители умерли, и в возрасте 3-х лет, её поместили в приют, где вскоре удочерили приёмные родители, которых она всю жизнь считала родными и даже после того, как в 12 лет узнала, что из детдома, то не перестала считать их своими.

– Брр… аж мураши по всему телу, нам обязательно жить в этом склепе? Ну жуть настоящая, не по себе даже стало и вообще мне кажется…

– Да прекращай. Когда кажется, креститься надо, кажется ей! Это было хрен знает сколько лет назад, после приюта в доме даже люди жили и ничего… Ну всё, хватит, достала эта тема, нас там встретит управляющий и всё будет нормально, ясно? Поговорим о чём-нибудь другом? – Марина согласно кивнула головой и спросила.

– Далеко ещё, я так устала?

– Скоро приедем, отдохни, может вздремнёшь? Давай дремани немного… – сказал он полушепотом и улыбнулся.

Марина ещё несколько километров храбрилась, старалась побороть это желание, внимательно вглядывалась в ухабистую деревенскую дорогу, но прямая, монотонная линия и надвигающаяся ночь, убаюкивали, в конце концов она сдалась. Не заметно для себя, измученная долгой дорогой, женщина крепко уснула и даже увидела странный сон.

Казалось, уже наступило утро и снова опустилась кошмарная, изнуряющая жара. Минивэн мчал с огромной скоростью и почему – то музыка орала на всю катушку. Генка что-то бормотал себе под нос, она прислушалась, ей показалось, что он поёт зажигательную, ковбойскую песню.

– Сколько времени?! – попыталась узнать женщина, разлепляя сонные глаза, но музыка такая громкая, что он даже внимания не обратил, продолжал, как загипнотизированный петь свою песню, почему-то попивая пиво!

«Да, это самое настоящее пиво, бутылка покрылась испариной, значит пиво холодное, но откуда? Неужели она проспала остановку? Наверное по пути был магазин и её не удосужились разбудить! Как же это по-свински…»

Она от возмущения не знала, как себя вести и сделала первое, что пришло в голову, протянула руку и убавила звук орущего магнитофона.

– Ген, откуда пиво и почему ты пьёшь за рулём? Ген!? – она вопросительно, с упрёком посмотрела, но он будто не слышал, как ни в чём не бывало, продолжая напевать мелодию из Hugo «99 Problems»!

Эта песня напоминает дикий запад, ковбоев и вот такую охрененую жарищу, она звучит, как нельзя кстати!

– Блин даже пиво где-то надыбал, продуман такой! – подумала Маринка, но в слух ничего не сказала.

Она посмотрела в лобовое стекло авто и увидела странное колебание изображения впереди, напоминающее мираж.

– Что это..? – еле слышно пробурчала женщина и на удивление была услышана.

– Где? – переспросил Генка.

– Вон там, видишь, такое нереальное искажение… чёрт знает что, мираж вроде? Удивительно, будто другая реальность, не нахожу слов, чтобы описать, но выглядит, аж дух захватывает… – говорила Марина не отводя глаз от увиденного над дорогой.

– А это… смешная ты, ничего удивительного, это всего лишь марево. Бывает в очень жаркие и солнечные дни. Искажение из-за потоков воздуха поднимающихся над раскалённой, ну или сильно нагретой поверхностью. Да красиво, завораживает… – согласно кивнул он и протянул ей ещё холодное пиво.

– Твоё любимое. – сказал он и голливудская улыбка озарила красивое, но уставшее лицо, Марина тоже улыбнулась в ответ и протянула руку, чтобы взять пиво, но именно в этот момент произошёл мощнейший удар справа. Краем глаза, она заметила грузовик и голову мужа буквально треснувшую пополам. Содержимое с брызгами, стало вытекать прямо на её искаженное ужасом лицо, это последнее, что она разглядела, перед тем, как окончательно отключиться.

Марина почувствовала сильный толчок и ужасный звон в ушах. В страхе, она схватилась за прошитый острой болью лоб, ватной рукой, ощупала изнывающую голову, липкие волосы свернулись колечками совсем не от пота, она закусила губу, чтобы не закричать и не напугать детей! Мысль о них заставила проснуться и открыть глаза.

– ГЕ- НА! Ч-Т-О ПРО-ИС-ХО- ДИТ!? – испуганный голос звучал, как в замедленной пленке, ей показалось она видит, каплю собственной крови, так же медленно скатывающуюся в зрачок её глаза! Именно поэтому, окружающее изображение стало красным, ухо уловило доносящиеся испуганные крики детей. Машина завалившись на обочине набок проскользя по инерции ещё немного в кювет, наконец-то остановила свой смертный ход.

Когда Марина пришла в себя, было очень темно, но свет фар хорошо подсвечивал.

– Дети! Дети! – закричала она выбираясь из машины.

Её охватила паника, волна умопомрачительного страха за своих малышей, но на удивление они оказались живы и почти не пострадали, Инга разбила нос, но кровь удалось остановить очень скоро, Антон ушиб колено, но перелома вроде не было, Кирилл стукнулся головой, но тоже был жив… жив… Очень сильно пострадал пёс по кличке Оскар и Генка до сих пор был без сознания. Марина промыла свою рану на лбу водой, кровь долго не останавливалось, но она и ребята, не смотря ни на что, поспешили вытащить отца из машины, суетились в поисках аптечки. Марина опустилась на колени и послушала сердцебиение мужа. Убедившись, что он жив, набрала холодной воды в руки, намочила полотенце и приложила к его распухшей голове, когда оказывала первую помощь, нащупала, на затылке огромную шишку.

– Дети нужна ваша помощь! Сейчас постараемся завести машину, нам нужно выбираться отсюда, чем быстрее, тем лучше! – скомандовала она и все вместе они вытолкали машину из кювета.

Кирилл остался с отцом и Оскаром, а Марина поспешила за руль, машина не сразу, но завелась и она молниеносно, но, как можно бережнее перенесла пострадавшего питомца в салон, а затем подбежала к мужу.

– Гена!? – прошептала она.

– Гена?.. Потерпи, сейчас мы поедем, милый! Сейчас… – шептала она ему прямо на ухо.

– Прости… – послышался его слабый голос.

– Тихо, не разговаривай! Тихо! Молчи! Всё будет хорошо, слышишь? Всё будет хорошо! – через какое-то время, они снова ехали в своём минивэне, по извилистой дороге, только за рулём, на этот раз, была окровавленная Марина.

– Мы семья, нам надо быть сильными, мы выберемся. – думала испуганная женщина, пытаясь угомонить тяжелое дыхание, беспрестанно, внимательно всматриваясь в темную непрекращающуюся дорогу, в надежде увидеть дом, в котором горит спасительный свет.

Да, это была семья состоявшая из пяти человек и одной собаки по кличке Оскар. Мама Марина была в прошлом талантливый фотограф, но потом вышла замуж за высокого и красивого, подающего большие надежды, а так же юного архитектора Генку Савинова и как говорится обабилась. Вся её жизнь состояла, из ежедневной уборки огромного дома и заключалась только в решении бытовых проблем или проблем детей, мужа и домашнего питомца. Марина давно не чувствовала себя любимой женщиной, она была кто угодно, прислуга, домохозяйка, рабыня, мать, но не любимая жена. Часто, когда дом затихал, она ощущала одиночество, обреченность и безнадежность настоящего. Казалось жизнь проходит мимо в такие моменты, хотелось изменить всё, сбежать, скрыться. Но вместо этого самодурства, печальная женщина волоклась в комнату малышей и чумные, задиристые мысли улетучивались моментально. Она садилась на край кровати кого-нибудь из детей и с любовью вглядывалась в спящие родные черты. Усталая улыбка невольно озаряла её лицо, опустив голову, она смиренно шла в огромную супружескую постель. Однажды она спросила Гену.

– Зачем нам такая огромная кровать? Мы с тобой, как на разных полюсах, я теряюсь тут. Нет правда… она какая-то неуютная, холодная… Помнишь, как мы с тобой раньше, на полутораспалке, хи-хи… – хихикнула Марина прижимаясь к мужу.

– Ничего смешного не вижу! Нашла что вспомнить, нищету!? – отмахнулся он, так и не дав ей договорить…

Сейчас она ехала и молила Бога, что бы он выжил, чётко осознавая, что любит, что всё это время была счастлива и просит у невидимых всемогущих сил, ещё только один шанс.

Именно сейчас в голове проносились приятные воспоминания связанные с ним, их оказалось несметное количество. Да одно рождение их первого сына чего стоило… Генка прыгал от радости словно сын это всё чего он хотел от жизни… Всё, что он делал, было ради семьи. И тогда в спокойной жизни она забывала об этом, перестала ценить и принимала всё за должное. Типичная ошибка, зажравшихся баб. Их проблема в том, что пока жареный петух не клюнет, они не прозреют. Именно такой петух в данный момент долбанул в самое Маринкино темечко, возможно слишком поздно открывая глаза на очевидные вещи.

Всё было, как в тумане, она управляла машиной, будто в бреду или во сне. Всё, что произошло, казалось неправдоподобным, в чувство реальности возвращали редкие стоны Гены и поскуливания Оскара, но в конце концов, вдали, показался слабый, спасительный огонёк, она нащупала педаль газа и нажала в пол.

Какая издёвка судьбы… – промелькнула горестная мысль.

Они не доехали всего пару километров… Марина смутно помнила, как ей удалось отыскать этот огромный особняк, ей казалось, что она хаотично сворачивала, но не по наитию, а видела слабый огонёк указывающий путь к спасению. Наконец-то машина уперлась в огромные железные ворота, обрамлённые густым лесом. Женщина в панике вылезла и стала кричать, пытаясь открыть запертые на огромную цепь проёмы, всё безуспешно. Она в решимости снести к чёртовой бабушке препятствие, двинулась к машине и тут же услышала за спиной гулкий мужской голос.

– Эй! Почему Вы хулиганите!? – Марина слышала только голос, мужчина был освещен фарами, поэтому не удавалось разглядеть его лица, различался только бесконечно длинный, худой силуэт, это всё ни сколько не помешало кинуться к нему на встречу, и уже через секунду она, как ошпаренная со всех ног рванула обратно к проёмам.

– Помогите! – закричала она буквально падая на колени, её окровавленное лицо заливали горячие слёзы.

Человек по ту сторону, не говоря больше ни слова, спешно зашерудил цепью пытаясь, как можно скорее отворить ворота.

– Что с Вами?! – выкрикнул он испуганным голосом.

– Авария!!! Мой муж пострадал, пожалуйста! Он там в машине… помогите..! – бормотала она бессвязные мольбы.

– Скорее въезжайте, ну не стойте же, важна каждая минута. – он понял что женщина в состоянии шока просто не понимает чего ему надо.

Сбивчивым взволнованным голосом мужчина попросил сесть плачущую Марину в машину и сам сел за руль. У главного входа здания, которое находилось в глубине леса, горел слабый свет. Огромные, входные двери выглядели, неприступными, массивными и невероятно тяжёлыми, словно двери древней крепости в одной из створок виднелась более привычная дверца, которая и отворилась.

Марина почти ничего не соображала, то и дело проваливаясь в полуобморочное состояние, в ушах не прекращая звенело, голова кружилась, мысли путались, её даже пару раз вырвало, какой-то желто-коричневой слизью. Вокруг суетились незнакомые лица, которые, как бы медленно проплывали рядом, издавая гулкое эхо чужих голосов. Ей казалось, что это сон, страшный, пугающий кошмар продолжается, она попыталась узнать где её муж, где дети, но ватный язык издавал нечленораздельное мычание, удивлённые незнакомцы протягивали к ней руки, продолжая кружиться словно и не люди вовсе, а марионетки на нитках. Марина зажмурила глаза посильнее в надежде проснуться, но открыв их вновь, стало ясно, никакой это не сон.

– Вам необходимо успокоиться! Прошу Вас! – говорил далекий, таинственный голос.

Изображение плыло, глаза щипала заливающая из раны кровь, Марина попыталась вытереть её, но почувствовала лёгкий укол в плечо, обернувшись удивлённая женщина обнаружила, что ей сделали дозу какой-то инъекции, немой вопрос так и повис в воздухе.

– Ус-по-ко-и-тель-ное? – проползла последняя мутная мысль и она отключилась.

Когда Марина наконец-то открыла глаза вновь, то не понимала где находится и сколько была в отключке, день, неделю, а может быть месяц? И даже это, её не беспокоило по настоящему.

– Дети… Гена..? – крутилась беспомощная, вопросительная мысль в голове.

Комната в которой она очнулась, от казалось долгого сна, была просторной с высоким, бесконечно высоким потолком, слабое освещение горело тусклым, но приятным глазу, тёплым светом. Марина попыталась осмотреться вокруг и аккуратно приподнялась на локте. Сразу стало ясно, судя по размерам и количеству подушек, это не больничная кровать, а уж когда женщина мельком окинула убранства комнаты, то поняла, к палате, это, точно не имеет никакого отношения. Она попыталась встать. За своё состояние, здоровье и вообще жизнь, не сколько волновалась. Превозмогая головокружение и ноющую боль в затылке, упорно, но медленно, неуверенными шагами, двигалась по направлению к двери с старинным резным рисунком. Толчок, ещё толчок, снова и снова пыталась отворить упрямый засов или замок, Марина отчаянно теребила не поддающуюся ручку, слабея с каждым разом всё сильнее.

– Пожалуйста. – еле слышно простонала она.

– Кто-нибудь! Эй!!! – ответа не последовало..