Читать книгу За гранью - Катрин Мелье - Страница 4

Наверное она упала в обморок, потому, что когда пришла в себя, то странным образом оказалась опять в постели. Открыв глаза, первое, что пришло в голову, это мысль, о том, что она вообще не вставала, а просто напросто увидела дурной сон. Правда на этот раз всё было как-то по другому, чувствовалось чьё-то присутствие. Женщина медленно осмотрелась и заметила движение в тёмном углу комнаты, там, где стояло старое кресло в котором явно кто-то сидел и молча наблюдал за ней. Она слышала его дыхание и ухо, её ухо, точно улавливало еле различимый непонятный шёпот… Её взгляд скользнул дальше по направлению к той самой двери, именно такую старинную с замысловатым рисунком, она уже видела в своём сне… Мутный взгляд остановился на оставшейся валяться одинокой тапочке, которая по всей видимости слетела с её ноги, в тот момент, когда её тащили в постель..? Или когда упала в обморок… Она не знала, что и думать, но решила не медля развеять свои страхи.

– Кто здесь? – спросила женщина, уверенным тоном.

Тень в углу комнаты зашевелилась, вздохнула и стала подниматься, увеличиваясь в размере, как раковая опухоль, надвигаясь, угрожающе поскрипывая, своими пугающими шорохами.

– Эй, что за чертовщина?! Выйдите на свет, Вас не видно! – прикрикнула Марина и тень притихла.

– Ничего не понимаю… – прошептала женщина, решительно поднимаясь Марина напрягла зрение пытаясь разглядеть этого шутника.

– Не вставайте пожалуйста. – послышался робкий незнакомый голос.

– Вам, это врредно… – сказала тень, картавя слова и двинулась вперед к свету.

Марина невольно напряглась ожидая чего угодно и то, что она увидела, её очень удивило. Из тёмного угла вышел пухленький мужчина, напоминающий веселого молочника из рекламы, только очень маленького роста, «не более 160 сантиметров», с приятной, тёплой улыбкой, его лысеющая голова, как застенчивая девица, была смешно прилизана, «прикрыта», длинной челкой, которую он зачёсывал на один бок. Топ, топ, топ, перебирали маленькие ножки торопливо приближаясь к постели больной.

– Марри, поврремените вставать пожалуйста..? – говорил незнакомец растягивая слова, картавя на французский манер.

– Жюль. Д. Бонье, к вашим услугам. – представился молочник, галантно взяв её ручку, легонько сжав своими маленькими, толстенькими пальчиками.

– Жюль… Хмм… Француз что ль? – подумала Марина но ничего не сказала.

– Вы попали в аваррию, я фельдшер в этих крраях, как только узнал, пррибыл выполнить свой вррачебный долг, так сс… казать. – пояснил он.

– Послушайте, где мои дети, муж? Я, я хочу их видеть! – умоляющем тоном попросила она, не выпуская его пухлой ручки.

– Конечно! Рразумеется, только давайте договорримся так! Для начала, выслушайте меня! – Марина согласно махнула головой, он выдохнул и продолжил.

– Ваш муж и старрший сын, доставлены в горродскую больницу… – он заметил её волнение и сразу же продолжил не давая вставить даже слова.

– Доставлены в больницу, но, их состояние стабильно!! Вы слышите?! Стабильно! Пррошу Вас, милочка, сохрранять спокойствие, не стоит волновать себя и детей! Мы с Вами договоррились? – она еще раз махнула головой в знак согласия.

– Доктор скажите, что с ними? Мне будет спокойнее если я буду всё знать! Я постараюсь вести себя сдержано, но вы поймите меня, я ведь мать! – он похлопал её по руке и присел на край кровати.

– Марри… Ваш муж, получил черепно мозговую трравму, на данный момент, он уже неделю, как в коме, а мальчик попал в больницу позже, у него был сильный удар в затылочной части головы и сразу этого не заметили… Он ведь был в сознании, норрмально говоррил, вел себя спокойно и ни сказал не слова о тяжелой травме! Его пррооперрирровали и он сейчас в рреанимации… – доктор заметил панику в её глазах и поспешил успокоить.

– В рреанимации, но у него стабильное состояние! Послушайте в горроде очень сильные хиррурги, вррачи знающие своё дело, я прросто уверрен, в том, что скорро ваших рродных выпишут!.. – сказал он.

– Ах да… чуть не забыл, пёс к сожалению… погиб, он очень постррадал и… в общем, не спасли! Мне жаль… Я, пррошу Вас Марри, ведите себя благорразумно, у Вас сильнейшее сотррясение, вставать категоррически воспррещаю! Покой! Стррогий, покой! А детей, я сейчас же прриведу! Договоррились? – говорил он требовательным тоном, потряхивая её слабую руку.

Марина на секунду прикрыла усталые глаза, а когда открыла их вновь, комната оказалась пуста, доктор будто растворился в воздухе.

– Сотрясение!.. Ммм… вот откуда эти странности, шорохи и звуки, вот почему, мне мерещится разное. Оскара жалко, бедный мой пёсик, хорошо, что все остальные живы. Спасибо Боже! – подумала она, и одинокая слеза скатилась по худощавому лицу.

Возможно, эта слеза превратилась бы в целый потоп, если бы не тихий стук в дверь. «Тук… тук…» послышалось вдруг.

– Да, да, входите! – сказала Марина приподнимаясь в постели.

Дверь отворилась и в комнату вошли взволнованные дети. Инга сильно хромала, шла медленно опираясь на костыль, а Кирилл шёл быстро, почти бежал. Когда они всё же подошли Марина заметила огромный синяк, который покрывал всю правую сторону головы и несколько швов на лбу и кончике брови.

– Мама! Мама!!! – воскликнул Кирилл утирая предательские слёзы.

– О, мой малыш… ни плач, не надо, всё будет хорошо! – успокаивала она крепко прижимая хлюпающего мальчика, всё это время Инга стояла в стороне, Марина призывно протянула к ней свободную руку, но девочка так и не подошла.

– Что такое милая? – тихо спросила удивлённая мать.

– Что с тобой?! Иди скорее, я так соскучилась… – попросила она, но девочка упрямо стояло поодаль.

– Она злится на папу… – еле слышно прошептал Кирилл прямо на ухо матери.

– Ты злишься… Я понимаю тебя, но… – начала было Марина.

– Злюсь?! – перебила её Инга.

– Я ненавижу его! Только он виноват, в том, что произошло и не смей его защищать! Уснуть за рулём?! Из-за него умер Оскар! И Кира, и все мы, пострадали… – кричала она и этот крик перерос в истерический плач.

Марина постаралась взять себя в руки, встала с кровати и пошатываясь подошла к дочери, она встала на колени перед ней и сильно обняла прижимая её к себе, девочка уткнулась к матери в шею и тёплые ручейки слёз покатились вниз под ночную сорочку Марины.

– Тихо дорогая, тихо… Он очень виноват, но и я тоже, ведь и я уснула, понимаешь? Если бы я не спала, то этого бы не случилось, верно? К сожалению, такое случается, это несчастный случай! Мы всего лишь люди, мы слабые люди… Если ты ненавидишь его, то и меня ненавидь тоже! Я не меньше виновата… – говорила она неустанно поглаживая её мягкие волосы и вскоре девочка успокоилась.

– Я тоже спала… – тихо прошептала она, хлюпая носом.

– И я тоже… – вторил Кирилл грустным голосом приваливаясь к ними.

Его худые ручки обнимали их сверху, поглаживая руку Инги, а свой нос он погрузил в волосы мамы и зачем-то вдохнул её запах, почему-то ему показалось, что она пахнет зеленым яблоком, кисло-сладкий аромат успокаивал.

– Какое счастье, что она жива… – пронеслось в голове и от этой мысли мальчик открыл глаза.

– Значит действительно, несчастный случай… мы все спали, все… – задумчиво бормотала девочка.

– Прости… меня мам? Ты простишь?.. – прошептала Инга.

– За что? – поинтересовалась Марина вглядываясь в зарёванное лицо дочери.

Она отодвинула прилипшие от слёз волосы, обняла ладошками щёки девочки и поцеловала в нос.

– Ну… за это… – стеснительно сказала Инга, имея в виду истерику.

– Перестань милая, всё нормально, я люблю тебя и вместе мы, что?..

– Сила!? – выкрикнул Кирилл.

– Правильно…

– Маррри!!! – послышался за спиной недовольный возглас.

Марина обернулась, в пороге стоял доктор Жюль недовольно подпирая свои пухлые бока руками.

– Маррыы, мы ведь договоррылись?! Немедля в постель, пррошу Вас! Дети, дети, а ну-ка, бегите игррать, Вас ждут в холле! – закончил он.

Помогая женщине подняться с пола и лечь в постель, он недовольно фыркал, надувая щёки и бурчал себе под нос что-то на Французском, что очень смешило Марину.

– Вы знаете доктор, я, всё же, волнуюсь за детей, как они без моего присмотра? – высказала она свои опасения, как только удобно устроилась на кровати.

– Как это, без пррэсмотрра?! – воскликнул молочник высоко задирая брови домиком.

– За ними хорроший пррэсмотрр, Надежда Андррэевна имеет грромаднейший опыт и у нас самый лучший поварр, Люк, Фрранцузз между пррочим… – гордо сказал он и подмигнул.

– Так что, будьте спокойны, Марри, думайте о своём состоянии, детям нужна здорровая мать!

– Да конечно… но я думала, здание заброшено, понимаете? Муж сказал, что тут только управляющий, ну типа сторожа… не понимаю!

– Всё так и управляющий есть, только здание не забррошено, оно трребует рреконстррукции левого кррыла и отдельно стоящих зданий на дворровой территоррии, а территоррия тут будь здорров! Послушайте Марри, Вы всё увидите своими глазами, только ррежим прридётся соблюдать ещё несколько дней! Я надеюсь мне не прридётся прросить ночную сестру стерречь Вас, Вы ведь не маленькая девочка?

– Ооо нет, сестру не надо, но мне важно знать где ванна и туалет… – спросила она смущаясь.

– Ах да, конечно! – воскликнул он, хватаясь за голову.

– Люси! Люси, пррошу Вас войдите! -пропищал он поворачивая голову ко входу.

Дверь отворилась и на пороге оказалась хрупкая юная девушка, лет двадцати пяти, её худое лицо обрамлял белый чепец, напоминающий средневековье, она учтиво улыбнулась и подошла.

– Люси, доррогуша, сделайте ванну для Марры и помогите ей, пожалуйста! Ваше пррисутствие пока необходимо так, как у больной может закружится голова. Как только всё закончите, поднимитесь ко мне. – сказал он и вышел.

– Люси, где здесь туалет? – сразу же спросила Марина.

Девушка улыбнулась и протянула руку помогая ей подняться, в дальнем углу комнаты была дверь в которой и располагался отдельный туалет, а рядом была роскошная ванная комната, не уступающая по размеру целой спальни. Когда Марина заглянула туда, то буквально обалдела от увиденного, её мозг советской закалки никак не мог понять, почему ванна не два с половиной метра, где напичкано всё, включая стиральную машину и разумеется унитаз. Ни то чтобы она, соскучилась по привычному быту и ей стало резко недоставать неудобных удобств, наоборот, она внутренне ахнула от счастья, отдельно стоящая ванна, мечта любой женщины и её собственная. Но, всё это, отошло на второй план, желание помыться, было настолько сильным, что, как только она сделала свои дела в туалете, моментально погрузилась в теплую, ароматную воду припорошенную пышной пеной.

– Мммм… – вырвалось из её груди.

– Какое блаженство… Столько лет живу на свете, а ванну начала ценить только сегодня… – подумала Марина и открыла глаза.

Люси учтиво вышла сказав, что посидит на кресле с книгой и если понадобится, то она непременно это услышит в приоткрытую дверь. Марина расслабилась окончательно и даже тревожные мысли по поводу мужа и сына на время отступили, она не надолго задремала. Сквозь дрёму женщина слышала, как с крана стала капать вода. Скатившаяся капля разбивалась о гладь таинственно шлёпая, всё быстрее и быстрее, словно невидимый кто-то откручивал затянутый кран: «Шлёп… шлёп… шлёп, шлёп, шлёп, шлёёёппппп.» потекла маленькая струйка. Марина еле, еле разлепила глаза и посмотрела на разбушевавшийся кран с которого текла вовсе не вода, а красная густая кровь. Марина вскочила в ванной, голова её закружилась и она со всего маху рухнула обратно, больно ударяясь локтем, напуганная женщина, захлёбываясь, погрузилась в окрасившуюся в кровавый цвет воду с головой. Через секунду она уже была на поверхности, вода с крана текла абсолютно прозрачного цвета, ещё сильнее взбивая ароматную пену в ванной, непонимающая женщина ощупывая ноющий локоть закричала имя сестры.

– Люси!!! Люси, пожалуйста! – повторяла она откашливая мыльную воду.

Дверь отворилась и на пороге стояла удивлённая медсестра.

– Что-то не так? – спросила она спокойно.

– Я не хочу больше, помогите мне вылезти, голова… кружится. – тихо сказала Марина и протянула влажную руку ища помощи и спасения.

– Скажите Люси, может Вы знаете, в этом месте эмм?.. – запнулась она показывая на воду.

– В ванной? – уточнила удивлённая сестра.

– Да, в ванной… кто-нибудь умер? Простите, Вы не подумайте, что я спятила… Хотя и такое вполне возможно, после катастрофы мысли в голове похожие на сыр Маскарпоне и вообще творится что-то необъяснимое, допускаю всё что угодно. – говоря это, она ощупала забинтованную голову и промокшую повязку.

– Послушайте, Вы не о том думаете, Вам нельзя нервничать! И, что за вопрос, Вам хорошо известно, это очень старое здание, конечно кто-нибудь умер, может и не один человек… учитывая чем было раньше, это здание. – бормотала она осматривая мокрый бинт.

– Так, всё намокло, перевязка Вам обеспечена… – говорила сестра.

– А чем оно было?.. – тихо спросила Марина укутываясь в протянутый Люси халат.

– Я точно не знаю в каком году, но очень давно, ещё при Екатерине, здесь был, кажется, хоспис для благородных детей, так называемых детей с голубой кровью, ну эти бедолаги мёрли тут пачками. Да и после… – задумчиво лепетала она обтирая волосы Марины.

– Жаль конечно, но этого не избежать, жизнь и смерть всегда ходят рядом. Вам сейчас нужно настраиваться на выздоровление, ради мужа и детей, поэтому мой совет, не забивайте Вы себе голову всякими глупостями! Умерли, не умерли, ни всё ли Вам равно? Все когда-то умирают… тем более, это было давно, зачем бередить прошлое? – сказала Люси пренебрежительно махнув рукой в сторону ванны, затем пригласила пройти в комнату, открыла дверь, где горел тусклый, но тёплый свет. Медсестра усадила Марину в кресло, зажгла яркую лампу и достала свой небольшой чемоданчик в котором были бинты, ампулки, колбочки, таблетки и всякая врачебная утварь.

– Сейчас придется потерпеть, немного пощипет… Нужно обработать шов, милочка! – строго сказала Люси и сбрызнула рану какой-то прозрачной щиплющей жидкостью.

Марина прикрыла глаза и почувствовала, как место удара больно покусывает невидимое антисептическое чудо средство.

– Сссс… – зашипела Марина превозмогая кусающую боль.

– А вот и всё! Всё, всё… ну, как Вы? Голова не кружится? Посмотрите на меня? Сколько пальцев? – поинтересовалась сестра, показывая, три пальца с аккуратным маникюром.

– Три… кажется. – ответила Марина прищуривая левый глаз.

– А эта предательница. – имея в виду собственную голову, сказала Марина.

– У меня теперь постоянно кружится…

– Но ничего… пациент скорее жив чем мёртв, верно? – закончила она шуткой, которую Люси не оценила, вместо того чтобы от души посмеяться или хотя бы улыбнуться, она вопросительно посмотрела на Марину и ни выражая ровным счётом ничего, нанесла на рану какую-то вонючую мазь.

– Выражение есть такое… не слышали? Шутка..? – пояснила Марина.

– Ах шутка? Да, да смешно… – еле слышно сказала Люси и крепко забинтовала её голову.

– Теперь в постель, немедля. Через минут пятнадцать принесут ужин, надеюсь вы голодны?

– Голодна..? Пожалуй, я бы съела чего-нибудь лёгкого… – пробормотала Марина, есть не хотелось, странное дело, она даже ни разу не вспоминала о еде, и желудку как будто всё равно.

Она прикрыла глаза, и внезапная усталость окутала всё тело. Незаметно женщина ненадолго отключилась.

Однако спокойный сон продолжался совсем недолго, её разбудил какой-то шорох в дальнем углу комнаты, она приподнялась на локте, натужно вглядываясь в темное, расплывчатое пятно.

– Люси… это Вы? – еле слышно спросила Марина.

Ответа не последовало, женщина хотела было встать с постели, дойти до основного включателя и после обнаружения шутника, задать ему хорошую трепку, чтобы раз и навсегда отучить пугать спящих, ничего не подозревающих людей. Женщина уже пересекла треть комнаты и вдруг её ухо уловило прерывистый, тихий стон в ванной и скатывающиеся капли с приоткрытого крана, разбивающиеся об воду, «плюх… плюх… плюх…» почти как тогда, когда она задремала там.

– Чёрт… – чертыхнулась женщина от досады и сковывающего страха, но все же острожными движениями, медленно продвигалась в том направлении.

– Люси… это Вы? Что с Вами..? – еле слышно повторяла она пугаясь собственного голоса.

В ванной комнате горел какой-то тусклый свет к тому же перегорающая лампа постоянно мигала создавая жуткую и напряженную атмосферу, но Марина всё же двигалась вперед на помощь плачущей девушке, силуэт которой уже явно просматривался. Шторка была плотно прикрыта, но было понятно и дураку внутри кто-то есть, он шевелится и стонет.

– Господи Люси, Люси, Вы ушиблись?! – прошептала Марина дрожащим голосом и ринулась вперед, она подумала, что Люси подскользнулась и упала в ванной, как тогда она сама, но ей повезло ведь ушибла только локоть, а могла и шею свернуть.

Превозмогая головокружение и тошноту которая внезапно подступила Марина, как можно быстрее подошла к ванной и дернула за край шторы открывая её почти полностью. Она на секунду зажмурилась наверно от страха, но когда распахнула глаза, то сразу же попятилась назад, ноги подкосились и женщина со всего маху упала на пол. Перебирая ногами, судорожными движениями, Марина пыталась вжаться в стену комнаты, закрывая рот рукой, только чтобы не закричать! Глядя на ванну округлившимися и безумными от шока глазами, она, как рыба хватала воздух, который казалось кончился в этой проклятой комнате.

– Мммм… – всё же, вырвалось у неё из груди.

Существо сидящие там, услышало этот возглас, зашевелилось пытаясь развернуться и посмотреть на того, кто посмел нарушить его покой. Распахнутая штора, раскрыла невообразимую картину, в вязкой кровавой жиже сидела голая женщина, её слипшиеся от крови волосы свисали тонкими локонами, напоминающие дрэды. На спине, которой она была повернута, была зияющая рана оголяющая часть внутренних органов, всё её тело странно подёргивалось. Окровавленная женщина всякий раз постанывала, ковыряя что-то на своём лице. Когда штора открылась существо повернулось и Марина увидела, что у этой странной особы, ЕЁ лицо! Женщина, как ни в чем не бывало, ковыряла пальцем огромную рану, которая находилась там же, где и у Марины, на лбу! Она погружала свой указательный палец всё глубже в голову, при этом издавая хрипящие стоны, непроизвольно подёргиваясь, всем телом, от чего кровь из ванны разбрызгивалась в разные стороны.

Наконец существо встало оголяя худощавое тело, так похожее на её собственно и протягивая к ней руки начало выбираться из своего убежища.

– О, Господи! Нет! Нет! – закричала Марина, что есть мочи и проснулась в своей постели, мокрая от липкого, холодного пота.

Дверь отворилась и на пороге стояла удивлённая Люси.

– Что с Вами? Опять померещилось?.. – спокойно спросила девушка, и включила свет.

– Дурной сон… я задремала, видимо… – неуверенно бормотала Марина, ощупывая спину на которой во сне была ужасная рана, спина оказалась чистой и гладкой, женщина с облегчением вздохнула и посмотрела в сторону кресла, которое тоже напугало её в кошмарном видении, на нем естественно никого не было.

– Я бы предпочла ночевать со своими детьми… Это возможно? – спросила она Люси.

– Ни в коем случае! Вы, что? У Вас такое сотрясение, это что, шутка что ли? Взрослый человек, а ведете себя хуже ребенка. Терпение, пройдите лечение, потом делайте что хотите! Доктор Жюль, четко и ясно сказал, покой, а какой может быть покой с постоянно бегающими детьми? Ммм?.. – возмущенно спросила девушка, высоко вскидывая брови.

Их разговор прервал тихий стук в дверь.

– Ужин! – послышался голос пожилой женщины.

Люси решительно повернулась к двери и отчеканила.

– Да, мы уже заждались, вносите! И впредь я бы советовала Вам приносить еду вовремя, у больной режим! – полная, пожилая женщина в белоснежном переднике, заверила, что выполнит всё, что ей сказала Люси, и довольная собой медсестра покинула комнату, однако бросив напоследок несколько фраз адресованных Марине.

– Марина, наслаждайтесь ужином с Вами побудет Наталья Антиповна, я ненадолго поднимусь к доктору. Скоро вернусь, и да, приятного аппетита. – сказала Люси и прикрыла за собой дверь.

Наталья Антиповна была розовощёкая, улыбчивая особа с невероятно голубыми глазами. Марине тогда показалось, что в таком преклонном возрасте сохранить эдакий яркий цвет редкая удача, ведь обычно у стариков выцветает не только волос, но и кожа становится похожая на прозрачный пергамент и глаза тоже делаются блёклыми, почти бесцветными.

– Приятного аппетита, голубчик… – сказала старушка обращаясь к Марине.

– Странно, я и вдруг голубчик… – подумала женщина про себя и приветливо улыбнулась.

– Спасибо большое, ммм… какая красота, а что это? – спросила Марина показывая на тарелку с чем-то оранжево-сливочным.

– Оооо.., это морковный суп, витаминный, Голубчик! – сказала бабушка и подала салфетку.

Марина опять широко улыбнулась, её ужасно умиляло, это старинное «Голубчик». Морковный суп она никогда не готовила и даже не ела, но из уважения решила попробовать и на удивление его нежная текстура и сливочно-прянный вкус пришлись ей по душе. Аппетита не было, поэтому съев половину содержимого Марина приступила к чаю, который дурманил своим необыкновенным ароматом.

– Ммм… какой запах, а что это за травка? – поинтересовалась она сделав пару глотков вкуснейшего в мире чая.

– О, здесь целый сбор, липа и чабрец, шалфей, богородская трава и кипрей, даже дикая мята присутствует, ах да и зверобой с севильей тоже, ну и пару ложек самого настоящего Пакистанского чая. От этого букет такой насыщенный и полезный, Вам Голубчик для выздоровления это просто необходимо. Пейте, пейте я ещё налью. – тараторила старушонка протягивая конфетницу.

– Спасибо, чаю пожалуй ещё выпью, а вот сладкое я не очень… А скажите, кто же все эти диковинные травы собирает? Ведь, это же знать надо, какая травка, где растёт и как выглядит, да и в какое время её нужно сорвать, ну, чтобы витамин больше? – поинтересовалась Марина, на самом деле, ей конечно хотелось выведать у старушки про детей и про дом в котором они оказались, но что-то, как будто останавливало и женщина продолжала прихлёбывать невероятно приятный напиток причмокивая от удовольствия.

– Скажете тоже… диковинные, хыыххх… – хмыкнула бабуська и продолжила.

– Какие ж они диковинные, самые, что не наесть обычные травы, их издревле на Руси в каждом доме знали и уважали… Это сейчас народ избалованный стал, ленивый, ничего не хочет, традиции не соблюдает. Конечно, куда проще пойти и в магазине купить, ерунду заморскую в пакетиках, которая между прочим и не чай вовсе! Да, да! Я сама слышала по ТV говорили, в передаче какой-то, что эти жулики в енти самые пакетики всякий мусор складывают и потом краску добавляют и химию для запаха! А вот возьми наш Кипрей или, как в простонародье говорят Иван чай, собери, отферментируй да высуши, вот это вкус, вот это польза, такой заряд бодрости на весь день, мммм… Словами не описать, и опять же вкус, вкус… Голубчик, чистый мёд! Нет ведь злодеи развалили фабрики по производству этого чудесного напитка, а ведь его в великую отечественную войну солдатам давали, как чудодейственное снадобье, оно им сил придавало и поговаривали, что даже примочки с отвара Кипрейного залечивали раны, да гангрены! Вы представляете, его силу?! Я Вам, Голубчик, одно скажу, это всё происки США, как пить дать! Да, точно и к бабке не ходи, они это посодействовали наши фабрики и заводы прикрыть и лишить народа этого чудного напитка. Но эти глупые Янки не поняли одного, Москва, это ещё не вся Россия в глубине нашей огромной страны ещё много мест где живы традиции и знания передаются из поколения в поколение, от семьи к семье. Врагу не сдаётся наш гордый Варяг, Голубчик, поборемся ещё… – закончила Наталья Антиповна свою пламенную речь, затем, как бы промежду прочим, развернула шоколадную конфету, подлила очередной чай Марине и погрузила сладость себе в рот, после чего мечтательно, прикрыла глаза и причмокивая сказала.

– Страсть, как люблю сладкое, бывало сяду с газетой возле камина и оглянуться не успею, а конфетница-то пуста! Будто барабашка какой незаметно подкрался и оставил одни фантики… – хихикнула она застенчиво и раскрыла ещё одну карамельку.

– Точно не хотите, Голубчик? Говорят сладкое положительно влияет на мозги, там… и всё такое! Ох, и ещё слышала, ни за что не поверите! Учёные уверяют будто сахар помогает вырабатывать гормон счастья! Не помню точно, как его они назвали Ф… Фин… что ли? – задумчиво произнесла Наталья Антиповна копаясь в недрах своей памяти, стараясь найти правильное научное название.

– Эндорфин… – еле слышно буркнула Марина и бабуська расплылась в довольной улыбке.

– Он, паразит! Я ж говорю какой-то Фин! – подтвердила она.

– Шут его знает может они и правы, эти чёртовы дети… Я когда конфет-то наемся, такая счастливая делаюсь… Может всё же, хотите одну мармеладку? Вкусно. – поинтересовалась Наталья Антиповна прищуривая правый глаз.

– Нет… нет спасибо, может быть завтра. – заверила Марина.

В коридоре послышались приближающиеся шаги и старушка встала с кровати, отряхнула передник, подмигнула Марине, а потом сделала серьезное лицо. В комнату вошла Люси в руках у неё был тот самый медицинский чемоданчик.

– Вы закончили? – спросила она и отправилась мыть руки.

– Да! – крикнула Наталья Антиповна.

– Ну всё, спокойной ночи и до завтра. Утром к девяти, принесу завтрак, приятного вечера, Голубчик. – сказала на прощанье старая женщина при этом мило улыбаясь.

Через щель в приоткрытой двери ванной комнаты, пробивался слабый свет и от этого искажения длинная, скрюченная тень Люси, странно колеблющаяся взад-вперед, напоминала скорее фигуру повешенного, мирно покачавшегося на ветке дерева. Худосочная, вытянутая тень медленно скатывалась по стене, проползала вверх к потолку, затем карабкалась на входную старинную дверь. Жутко корчась в каких-то конвульсиях и невероятно вытягиваясь при этом, она пугала Марину, будоража болезненное воображение, до полуобморочного состояния.

– Люсии… – еле слышно позвала женщина, и тень замерла.

От страха во рту у Марины всё пересохло, как в настоящей пустыне, в самый жаркий день и приготовленные слова прочно застряли на кончике языка, вместо этого издавая скрипящие звуки. Испуганная женщина машинально до самого носа натянула одеяло, и как можно плотнее закрыла глаза. На некоторое время комната погрузилась в абсолютную тишину, но её уши уловили еле слышное движение чего-то приближающегося или крадущегося в темноте. Она резко открыла глаза и вместо ожидаемой картинки, перед её взором возникла чья-то морда и два круглых глаза желтого янтарного цвета будто подмигивали. На этот раз Марина не сдержалась и завизжала словно свинья на бойне.

– Аааа! Ааааа! – кричала она, что есть мочи.

Дверь ванны распахнулась и на пороге показалась красивая длинноногая Люси с выражением паники на лице.

– Бага ради Мари! Зачем так орать? Вы в своём уме? Вы ведь до смерти напугали бедное животное, своим истошным воплем! Теперь он наверняка будет срать по углам! – фыркала недовольная Люси выпуская бедолагу из комнаты.

– Кот?! Кот в моей комнате? – повторяла Марина всё ещё прижимая одеяло к лицу.

– Представьте себе… Кот! И что в этом страшного, вы же не мышь чтобы его бояться! Я не понимаю откуда такая истерика, это всего лишь маленький пушистый кот любящий людей, а не рогатый бык или слон! Держите себя в руках милочка, если так бурно реагировать на разную мелочь можно совсем с катушек слететь! Безумие коварная штука знаете ли? – бормотала Люси не отрывая своего взгляда от глаз Марины.

– Надеюсь Вам понравился ужин? Питание, чуть ли ни один из самых важных факторов в выздоровлении. Питание и сон конечно. – говорила она спокойным голосом и снисходительная улыбка украшала её молодое лицо.

Напряжение внутри у Марины не спадало, ни смотря, на спокойное объяснение произошедшего и вроде бы непринуждённую обстановку, сердце у неё в груди хотело выпрыгнуть, вырваться и бежать, бежать куда глаза глядят, из этого пугающего здания, от этих шорохов и непонятного шепота, от кошмарных снов и отвратительных предчувствий. Вместо того. чтобы встать, выйти из комнаты, найти детей и убираться, Марина натянула кривую подрагивающую нервным триммером улыбку и спросила.

– Люси, у Вас есть дети? – задала она обычный вопрос чтобы немного отвлечься от этого кота, навязчивых мыслей и съедающей изнутри паники.

Мягкая снисходительная улыбка медсестры тут же слетела и худое личико стало мрачнее тучи. Девушка опустила глаза и еле слышно сказала.

– Мой мальчик умер… – Марине стало не по себе.

Внезапно она осознала, какую боль доставила бедной девушке этим, вроде бы, безобидным вопросом. Она даже не знала, что сказать, что вообще можно сказать в подобном случает. Самое страшное для любой матери, это пережить своё дитя. Потупив взгляд Марина хаотично перебирала фразы, которые принято говорить в таком случае и все они были настолько банальны, что язык не поворачивался их озвучить. Поэтому единственное, что у неё вырвалось само собой это: « О» и «Простите!»

– Это было очень давно… – проронила девушка.

Неловкое молчание решила нарушить виновница, уводя разговор в безопасную сторону.

– Люси милая, а Вы не знаете почему моя дочь Инга на костылях, я помню, что ногу повредил сын, а она была почти в порядке, ну не считая разбитого носа конечно? Как-то всё наоборот получилось… и объяснения этому у меня нет.

– Ну, во-первых у мальчика есть повреждение на колене, но оно, к счастью, оказалось незначительным, а вот девочка находясь в шоке не почувствовала, что сломала целых три пальца на ноге, поэтому ей наложи гипсовую лангетку. Думаю у Вас не было времени, толком разобраться во всём, учитывая обстоятельства, померещиться могло вообще что угодно. Но если хотите знать моё мнение? Самое главное, Вы добрались, Вы здесь и помощь уже оказана. Ну, что ж, нужно сделать Вам несколько уколов, и вот выпейте, таблетки… Знаю, не хочется, но только так, мы победим сотрясение и Ваши головокружения наконец прекратятся. Вы нужны детям здоровой…

Марина нехотя взяла три таблетки, бросила их в рот и запила стаканом предложенной Люси воды. Сестра движением показала, что пора снимать штаны и Марина покорно стянула трусы, оголяя худосочную задницу.

– Ой! – пискнула она.

– А вот и всё. Разве больно? Укольчик, совсем безболезненный, как комарик, раз и всё. – успокаивала Люси вводя жгучий препарат.

– Ага комарик! Это настоящий комарище… – заскулила Марина и закусила губу.

В этот момент Люси вытащила иглу и тихонько потерла место укола ватным тампоном, мягкие массажные движения уняли боль и Марина облегченно выдохнула.

– Фуухх! Слава Богу!

– На сегодня всё! В постель дорогуша. И так слишком насыщенный день, для того, кто только что вышел из комы. – это слово «кома», звучало так устрашающе, что Марина уже через секунду, как послушная девочка лежала в постели.

Люси очень быстро собрала свой чемодан и тихо удалилась, пожелав доброй ночи она погасила свет и плотно прикрыла за собой дверь. Марина почувствовала, как тело её расслабляется и разум становится мутным, а мыли вязкими, как кисель в стакане. Глаза стали слипаться и она поняла, что быстро даже не желая того погружается в сон, он буквально овладел её телом силой, напоминая насильника… Последнее, что пришло в голову была вялая мысль: «С-НОТ-ВОР-НОЕ?».

Она провалилась в глубокий сон, без сновидений, только мрачная тишина и всё, без шепотков и шорохов, без ужасающих картинок, кромешная, всегда спокойная тьма, поглотила её полностью и учитывая предпоследний кошмар, безусловно, это было настоящим подарком.

Действие снотворного освободило её сознание ближе к трём часам и Марина сквозь сон услышала слабое пение, сменяющееся непонятным бормотанием, исходящее со двора. Она, покачиваясь встала и пошла к приоткрытому окну. Несмотря на то, что была глубокая ночь по улице шли монахини. Длинная вереница состояла из четырнадцати человек одетых в балахонистые платья черного цвета, их сопровождал густой туман и монотонное, унылое пение придавало процессии устрашающий вид. Марина пригляделась и заметила, что среди женщин идут двое мужчин, несущие приоткрытый гроб в котором виднелось тело мальчика, его лицо разглядеть было не возможно из-за молочной, туманной дымки. Женщину передёрнуло, неприятная дрожь волной прокатилась по всему телу. Внезапно ей показалось, что слабые очертания и сама одежда ребенка, напоминают её сына Киру! В ужасе она отпрянула назад выкрикивая его имя.

– Кирилл!! О Господи, пожалуйста, милостивый, всемогущий Боже, сделай так, чтобы с ним было всё в порядке! Господи!!! – закричала она и вновь подбежала к окну.

Удаляющаяся процессия почти исчезла, туман нещадно поглощал её, глотая монахиню, за монахиней, наконец, пропала последняя. Марина в панике засунула свои пальца в приоткрытый рот, стараясь хоть как-то сдержать истошный крик, томящийся на кончике языка.

– Аааа!!! – всё же вырвалось у неё.

Не помня себя от страха, женщина со всех ног побежала к двери, но споткнулась обо что-то мягкое, по ощущению напоминающее кошку. Со всего маху она упала, больно ударяясь головой о пол. Ещё властвующее сотрясение мозга, сделало своё дело, заставляя женщину потерять сознание.

В очередной раз Марина проснулась на этой огромной кровати и не могла понять, что это было и было ли вообще?

– Что, чёрт побери, здесь происходит!? – пробормотала она и встала с кровати.

В висках стучала дикая боль, но это не помешало, не мешкая ни секунды, подойти к приоткрытому окну. Тихая ночь, туманная дымка, стелется мягко, покрывая всю округу, вдали видны слабые очертания зданий, никаких монахинь и близко нет.

– Ничего не понимаю… – шептала она, судорожно перебирая последние события в памяти.

– Неужто я спятила?! Спятила..? Ну уж нет! С этим поганым местом, явно что-то не так! Надо убираться отсюда! – думала она, ощупывая голову на которой появилась новая ноющая шишка.

– Ах чёрт, больно-то как! Значит сон? Угу, как же, а шишман тогда какого хрена реальный? – выругалась женщина нажав пальцами на новообразование.

Она попыталась успокоиться и всё обдумать в голове повис немой вопрос, точнее уйма вопросов.

– Где искать детей?

– Где её вещи и сумка в которой был мобильный?

– Где её машина и работает ли она?

– Где, эта больница в которую увезли её мужа и сына? – и последнее.

– И в конце концов, в какую сторону бежать?! – слишком много вопросов без ответа.

– Ну что за херня..? – буркнула она, четко осознавая, что уйти просто так, не выйдет.

Расстроенная Марина обхватила голову руками, пытаясь сосредоточиться и всё же найти какой-нибудь выход, но в голове была какая-то хаотичная каша, холодец, маргарин, всё что угодно только не её нормальный разум. Наконец она встала и решила проверить то место где упала в странном сне. Пройдя по комнате она нащупала выключатель и включила свет. Яркая люстра осветила всё пространство и женщина сразу заметила на полу красивый ковер, который бугрился именно в месте её падения.

– А вот и кошка. Значит я всё-таки вставала. Кто же меня перетаскивал и зачем? – улыбнулась она довольная итогу расследования.

Разглаживая ковер ногой она вспомнила.

– Странно, раньше я не замечала его, хмм… мне казалось в комнате кафель… Люси цокала своими каблучками, я точно, это помню! – она посмотрела на приоткрытое окно и мысль осеклась.

– Ах! Господи, если я не спала, значит, этот мальчик и правда, умер..? Ах! Кира… Господи, пожалуйста! – вырвалось у нее из груди и Марина засеменила к двери.

Головокружение и действие препаратов, делали все движения медленными и не реальными, казалось, что это не действительный существующий мир, а мистическое кино про зомби, настолько движения Марины были странными. Она в длинной ночной сорочке с растрёпанными волосами, пошатываясь волоклась к двери, мыча и постанывая вытягивала перед собой худые руки, беспомощно хватая ртом воздух.

Изнемогая от усталости женщина всё же добралась до двери и стала стучать, стучать из последних сил. Её сознание корчилось, выдавая пугающие картинки в которых её сын, был абсолютно мертв. Мальчик, родное дитя, лежало в грабу, смиренно сложив бледные ручки, левый глаз, слегка приоткрыт и рот скривился в смертельной усмешке. Дрожь буквально прострелила всё её тело, солёные слёзы брызнули из глаз, нескончаемым потоком заливая её лицо.

– Пожалуйста! Откройте! Откройте… – кричала она.

В холле послышались быстрые шаги и через секунду дверь распахнул. Доктор Жюль, сонный в смешной сорочке и доисторическом ночном колпаке, испуганно вытаращил на неё, припухшие глаза.

– Не заперрто… – произнёс он удивлённым тоном.