Читать книгу Интрижка - Катя Лоренц - Страница 4

– Скажи, зачем мы сюда приехали?

– Не ворчи, Миш. Просто проведаем девочку. Убедимся, что с ней все в порядке.

– По телефону нельзя было узнать о ее состоянии?

– Нельзя. Гостинцы не передашь по телефону.

– Девушка, подскажите пожалуйста, – обращаюсь к медсестре. – Вчера привезли беременную пациентку. Олю Мышкину. Как она?

– А вы кто ей будете?

– Никто. Это мы ее привезли. Вот, – показываю на пакет с продуктами в руках Миши. – Хотели проведать.

– Двести третья.

– Спасибо. Миша, сделай одолжение. Не хмурься.

– Я могу здесь подождать.

– А пакеты я сама понесу?

– Ладно. Давай только недолго.

Из палаты двести три раздается женский смех.

– Здравствуйте. А где Мышкина? – в палате пять человек. Двое сидят на кровати, а трое спят, повернувшись к стенке.

– Кто?

– Оля. Ну та новенькая, которая ребенка потеряла, – шепчутся девушки.

Потеряла все же. Я не знаю как помочь. И разве можно найти слова утешения, чтобы легче стало.

– Вон, кивают на койку возле окна.

– Оля, – трогаю за хрупкое плечико. Она в цветастом больничном халате на три размера больше.

– Уходите! Я никого не хочу видеть!

– Оленька, – вкрадчиво начинаю. – Мы тебе гостинцы принесли. Не знаю, что можно…

– Умереть! Мне все равно незачем жить!

– Как же незачем? Ты такая молодая, у тебя еще будет ребенок.

Она резко садиться на кровати и смотрит взглядом полным боли.

– Не будет! Я к этому уроду, Нику, не вернусь!

– Ник это отец ребенка? Это он тебя так? – присаживаюсь на край кровати, смотрю на фиолетовые пятна под глазами.

Как можно бить такую малышку? Ей на вид лет шестнадцать, хотя вчера в приемном покое она сказала, что двадцать.

– Да, он. Ударил, выкинул из машины посреди трассы. Мне некуда идти!

– А твои родители?

– Я сирота, – она обнимает колени и утыкается в них. Покачивается на скрипучей кровати. – У меня никого нет! Я никому не нужна! Даже из больницы скоро выгонят, потому что полис и паспорт остались у него. А платно лечиться – у меня нет ни копейки! Лучше бы вы меня не спасали вчера, я бы с малышкой сейчас была вместе, – она горько воет.

Я сама не замечаю, как по щекам текут слезы. В порыве, обнимаю ее и прижимаю к себе.

– Он даже не искал меня… А когда позвонила сказать, что наш малыш умер… Уууу.. Он, – всхлипывает. – Сказал, что ему плевать, что он рад, что не будет спиногрыза! Что такие, как я не должны размножаться и он бы, если ребенок родился, сдал его в детдом! А я его так… люблю! – рыдает в полный голос

– Тише, маленькая, – глажу ее по спине.

– Твою мать! – не выдерживает Миша. – И что рыдать по этому козлу? У меня есть друг. Толковый. Начальник полиции. Я ему сейчас позвоню и твоего урода посадят надолго.

– Нет, пожалуйста, не надо! – она вытирает слезы и смотрит на Мишу. – Я не буду подавать заявление. Мне бы только вещи забрать. И документы.

– Заберем. Да, Миш? – с нажимом говорю.

– Да Лена, – тяжело вздыхает. – Пиши адрес.

Оля немного успокоилась. Я помыла ей яблочко, от контейнеров с едой она отказалась.

– Я попозже поем, – пообещала, хрустя яблоком. – Такое вкусное. Нам в детском доме давали яблоки по вторникам, но они были как пластмассовые, – смущенно улыбнулась она. – А конфетку можно?

Боже, какой же она ребенок ещё. Радуется как маленькая простому угощению.

– Ешь. Это все тебе.

– Я вчера даже не поблагодарила вас, дядя Миша.

– Не за что.

– Ну как? Вы же несли меня на руках до приемного покоя, метров сто.

– Ерунда, – отмахнулся. Посмотрел на часы. – Лёся. Нам пора. А то сейчас в пробку попадем и только к вечеру доберёмся до дома.

– Ну, мы поехали. Ты не переживай. Все будет хорошо. Я завтра приду, – шепнула, прежде чем закрыть дверь.

– Лена, я все понимаю. Девочка детдомовская, ребенка потеряла. Жалко. Но тебе не кажется, что не нужно таскаться к ней каждый день? – ворчит Миша.

– Тебе же самому стало ее жаль.

– Минутная слабость. Ты ее не знаешь. Вдруг это просто спектакль.

– Что ты такое говоришь?

– Она видит, что мы обеспеченные, пустила слезу, на жалость давила. Ты даже глазом моргнуть не успеешь, как она сядет нам на шею, и ноги свесит.

– Глупости. Так сыграть невозможно. И согласись, у нее есть повод впадать в уныние.

Я остановилась возле медсестры и попросила перевести Олю в ВИП палату.

– Но надо договор оформить, а документов нет.

– Мы завтра привезем. Переведите сегодня, – положив купюры в тетрадку.

– Хорошо.

– Вот! Ты уже ей лечение оплачиваешь.

– Это такая ерунда! Ты на благотворительность большие деньги переводил.

– А я о чем говорю? Ты уже, считай, подставила ей свою шею!

– Какой же ты зануда, Миш, – взяла его под руку. – Нужно быть более чутким к людям. Это девочка в беде. Я просто хочу помочь, – он закатил глаза. – Так что? Ты съездишь к этому Никите?

– Съезжу, – буркнул. – Обещал ведь.

– Нет. Вместе поедем. Хочу лично от себя плюнуть ему в рожу.

– Знаешь, смотрю на нее, и вижу в ней Олесю. Что если в столице ей попадется такой же урод и никто не поможет? – потерла ноющую грудь.

– Мне срочно нужно позвонить дочке.

Мы сели в машину. Миша отъезжал, а я набрала Лесю по видеосвязи.

– Привет зайчонок. Как ты?

– Все хорошо, мама, папа.

– Ты хорошо кушаешь? Денег хватает?

– Да, мам.

– А как свидание прошло?

– Нормально. Сегодня снова идем.

– Куда?

– Что за допрос, мам? Денис увлекается фото. Поэтому позвал в галерею Люмьер.

– Что у него за семья? Когда познакомишь?

– Пап, какая муха укусила маму?

– Не спрашивай. Долгая история, – вздохнул.

– Лесь?

– Нормальная семья. Папа депутат, мама учительница. В лицее работает. И кстати, мне еще платье выбрать нужно, сделать макияж. Так что целую вас, папулечка, мамулечка, – Леся послала воздушный поцелуй. – Люблю.

– Мы тебя тоже, Зайчонок.

– Ну вот видишь. Нет повода для беспокойства. Все в порядке с Олесей. Она у нас умная. С таким козлом встречаться не будет.