Читать книгу Лбюовь - Катя Метелица - Страница 10

«Ничто не обходится так дешево и не ценится так дорого, как вежливость», – последний раз повстречаться с этим известным изречением мне довелось на Измайловском рынке, его еще называют Вьетнамским. Оно красовалось на витрине с вывеской «ПБОЮЛ Хайрутдинов», аккуратно выведенное по стеклу белой краской. Прекрасный, должно быть, человек этот ПБОЮЛ Хайрутдинов. И персики у него были один к одному – с боксерскую перчатку и румяные, как снегири.

Насчет того, что вежливость дает сверхприбыль при минимальных инвестициях, – это абсолютный факт. Улыбка рубль бережет – Дэйл Карнеги с удовольствием подписался бы под таким афоризмом; он, собственно, это самое всегда и твердил, только пространнее. Некоторые карнегианцы, будь они прокляты, толкуют ценность вежливости настолько буквально, что, расписывая свои товары и услуги, добавляют: «Улыбка – бесплатно!» Чем дают, между прочим, понять: любые их усилия, в том числе и связанные с сокращением лицевых мускулов, должны, по-хорошему-то, стоить денег.

Вообще вежливость – очень неоднозначная добродетель.

У моих друзей в архитектурном бюро работал администратор – пожилой господин с внешностью Омара Шерифа, усатый, двухметрового роста. С заказчиками он был не просто вежлив, но старорежимно, до приторности и витиеватости любезен. Голос при этом громовой. Главной его служебной функцией было давать отлуп недовольным заказчикам, если возникали конфликтные ситуации. Он составлял письма примерно следующего содержания: «Милостивый государь! В ответ на Ваше отношение касательно якобы имеющихся расхождений между положением на строительной площадке и рекомендациями, изложенными в проектной документации, позвольте деликатнейшим образом отметить…» Это имело просто нокаутирующий эффект. Милостивые государи буквально теряли дар речи и способность к сопротивлению, исчезали, даже не потребовав вернуть им аванс. Действительно «деликатнейшим образом».

Очень интересная вежливость у англичан, особенно у тех, кому по положению надо быть как бы эталоном джентльменского поведения. Сначала у них становятся стеклянные глаза: стараются запомнить твое имя, как оно произносится. В этот момент их очень жалко. Потом начинают вести непринужденную беседу. На приеме, в посольстве, например, бывает так: на время тебя оставляют в покое. Ты стоишь с бокалом, все очень по-светски, совершенно готовая к общению. Слегка расслабляешься. Потом расслабляешься настолько, что когда подходит очередной официант с подносом, берешь у него какую-то съедобную штучку и кладешь ее в рот. Вот в этот момент у тебя из- за спины как чертик из коробочки возникает хозяйка или хозяин. С широчайшей улыбкой: «Что ж, рада видеть вас! Что вы думаете о последнем романе Владимира Сорокина?» Это ужасно. Съедобная штучка, которую в другой момент вы бы проглотили и не заметили, отказывается сотрудничать с зубами, языком, горлом, а также с пищеводом, в котором начинаются спазмы. Кажется, что прошло уже два часа, позорнейших в твоей жизни. Единственный раз в жизни я «работала на визите» – тогда к нам приезжала как раз английская королева. Это было как в сказке. Пришлось, правда, очень много стоять на морозе, но ничего. Для журналистов был даже отдельный прием в Инженерном корпусе Третьяковки. В приглашениях было указано: «коктейль, форма одежды дневная, парадная». У меня было маленькое черное платье с вырезом, которое я сочла страшно подходящим. Сверху надела пиджак – к счастью, потому что оказалось, все коллеги в костюмах. Королева была в пальто. Нас проинструктировали, что, здороваясь с Ее Величеством, нужно сделать легкий книксен. Когда дошла моя очередь, делать книксен мне показалось почему-то дико глупым, как будто мы в детском саду. Королева, кажется, удивилась. Пока я говорила, как меня зовут и где работаю, она смотрела на меня с реальным интересом. Мне понравилось. Роль хозяина приема выполнял ее муж, принц Филипп. Он выскочил, как принято, из-за спины, но я ничего не жевала, и это было счастье. И он ничего не спрашивал, просто озвучил какую-то свою мысль, чуть ли не о погоде. А моя подруга была на таком же приеме в Петербурге, так он подскочил к ней и спросил: «Рад видеть вас. А чем вы занимаетесь?» Она ответила, честно: «Феминизмом, гендерными проблемами». А он: «О, милочка! Это такие глупости, уж поверьте мне!» У моей подруги очень хороший английский и характер дико агрессивный. Я думала, она ответила ему что-то вроде: «Учитывая ваше, сэр, специфичное положение, вашу точку зрения легко объяснить», но она нет, пробормотала что-то невнятное. Побоялась быть невежливой. А он не побоялся, надо сказать. Это ведь страшно невежливо – заявить человеку, что ты, мол, занимаешься глупостями. Говорят: джентльмен – это тот, кто никогда не оскорбит никого нечаянно. Так, может, он оскорбил сознательно?

И как оценил бы этот поступок ПБОЮЛ Хайрутдинов?

Сказать по правде, этот вопрос до сих пор меня занимает.

Рис. 6 Такие персики продавал ПБОЮЛ Хайрутдинов