Читать книгу Лбюовь - Катя Метелица - Страница 21

«Разъяренная толпа разгромила магазин “Деликатесы” на Ленинском проспекте, неподалеку от площади Гагарина», – сообщение двенадцатилетней давности, из ужасной осени 1993.

– Знаешь, разъяренную толпу можно понять, – меланхолически заметил тогда мой друг, эстет и умница, рожденный с трагической неспособностью ездить в метро или купить кусок хлеба в магазине. – Одно название чего стоит – «Деликатесы». Сами спровоцировали.

Слово «деликатесы» относится к таким, что на вывесках встречается чаще, чем в устной речи. Никто не скажет «давай поедим деликатесов» или «хочется какого-то деликатеса» (как никто никогда не говорит «бакалея», или «конфекция», или «абонент»). Есть слово «вкусное». А «деликатесы» не слово, а именно что понятие. Хотя – богатое. Вспомнить хоть одноименный французский фильм (где деликатесом являлась, само собой, свежая человечинка). Или мое любимое, в мультфильме «Король Лев», когда суслик Тимон и кабан Пумба учат львенка Симбу есть слизняков: «На вкус как курятина. Сколькие, но сытные! Настоящий деликатес». Скользкие, но сытные – это можно сказать о доброй половине признанных деликатесов. А можно так: скользкие, но дорогие. Вонючие, но легендарные. Странные на вкус, но исключительно полезные.

Осенью 2004 года в Москве на Тверской-Ямской открыли магазин Fauchon, из знаменитой сети гастрономических бутиков. Я пропустила открытие и только вчера наконец туда зашла. Я даже готовилась к этому событию – надела красивые резиновые сапоги, подкопила деньжат, просмотрела прессу. Почему-то все пишут, что прямо на пороге посетителя встречает аромат свежевыпеченного хлеба, круассанов. На самом деле было так: два ливрейных человека с необыкновенным для нашего города радушием распахнули перед нами с подругой стеклянную дверь (подруга по случаю похода в такое торжественное место тоже принарядилась), третий ливрейный человек поднялся из-за стойки, чтобы открыть еще одну дверь, и тут пахнуло очень подозрительным запахом.

– Нет, нет, все нормально! – зашептала моя опытная подруга, она ресторанный критик и постоянно ездит то в Италию, то во Францию, то еще в какие-нибудь богатые на кулинарные впечатления места. – Это пахнет деликатесами! Пармская ветчина, прошутто, хамон. Так должно быть. Это в обычных супермаркетах хлеб пекут прямо в зале, чтобы вызвать у покупателя чувство голода и потребительский ажиотаж. А тут видишь, – она показала на стойки с окороками.

Запах сразу перестал казаться отвратительным, наоборот. Подруга даже объяснила мне, что запаха маловато.

– Смотри, я его чувствую вот отсюда! – она встала на полшага от витрины с мягкими плесневелыми сырами. – А во Франции я бы его почувствовала вот оттуда! – и она отодвинулась шага на четыре.

Понятно.

За прилавком с окороками стоял юный гигант в профессорских очках без оправы. У него был такой холеный и интеллигентный вид, что я сразу заробела. Но потом увидела, что на втором продавце, обычной внешности, надеты абсолютно такие же очки, смекнула, что это у них вроде униформы, и осмелела. «А вот это что, – говорю, – у вас такое?»

Оказалось – куски зажаренной баранины. Сразу с огня они были, я думаю, прекрасны, но в витрине выглядели слегка застывшими.

– Откуда мясо? – бескомпромиссно спросила я.

– Из Новой Зеландии, – еще более бескомпромиссно ответил продавец и попытался продолжить обзорную экскурсию по своим владениям: вот террин из косули, а вот салат из омаров, исключительно деликатесно.

– Как это, из Новой Зеландии? А разве концепцией Fauchon не являются строгие требования к географическому происхождению продуктов?

Возможно, я слегка запуталась в терминах, но мне действительно объясняли, что в парижском Fauchon с этим очень строго: все заказывают на определенных фермах, привозят самое свежее. И за тем, как выращивались продукты, очень следят.

– Концепцией Fauchon являются самые высокие требования к качеству товаров независимо от страны происхождения! – приструнил продавец.

Ну, тут, конечно, не возразишь. В погоне за местными деликатесами надо ехать, наверное, на рынок в деревню Жуковка, Рублевское шоссе. Тем более что пирожки с капустой там идут по доллар/штука – вполне сравнимо с Fauchon. Впрочем, только что мне сказали, что я отстала от жизни и пирожков по доллару на Рублевке давным-давно не найдешь. Но ведь и в Fauchon эти их знаменитые эклеры с апельсиновым кремом, облитые апельсиновой же глазурью, стоят 5 единиц условности, как выражаются самые стильные журналисты. А единица условности там вчера равнялась 37 рублям, что существенно больше не только доллара, но и евро. Видимо, этим можно объяснить то, что мы с подругой – ресторанным критиком бродили среди банок с паштетами и спаржами в полном одиночестве.

– Ну, ты же везде была, все знаешь. Дай мне свои компетентные комментарии! – попросила я.

– Японский бог. Какие цены! – отреагировала моя изысканная подруга, застыв перед бутылкой минеральной воды за 14 единиц.