Читать книгу Не оставляй ворожеи в живых - Кай Эрхеллен - Страница 2

I. Вплетение

Безмерным потоком, искрящимся светом

Всё льется аврора по звездному небу.

Миры разделяет своими лучами,

Струится сияньем неведомых далей.

Снег вихрем совьется, клубится, несется,

Не знает он мира под ласковым солнцем.

Снежинок кристаллы в неистовом танце

Во власти метели безумно кружатся.

Затянется кружевом снежным земля.

Алмазными льдами дороги укрыты,

Сиянья лицо в них нефритом отлито.

В нем севера лик, в нем безлюдные дали,

В нем холод и мрак, ночной сказки печали.

При свете сиянья, что в тьмы завихреньях

Плетет кружева холодов и забвенья,

Бредет она в старой изорванной шали.

По снежным коврам – босыми ногами.

Стой, стой, стой! —

зеленые духи с ветрами кричат.

стой, стой, стой! —

там нет ничего, лишь дорога назад.

Бей, бей, бей! —

В бой просится бубен в дрожащей руке.

Пой, пой, пой! —

Прошепчет аврора в ее голове.

Стой, бей! Стой, бей! Пой!

И клубами дыма пространство взорвется —

То ведьма кричит, воспевая гимн солнцу.

По снегу, по льдам, ветер бьет с силой в спину —

Бежит, руки в стороны резко раскинув.

По бубну стучит ледяными руками —

Надорвана – песнь его рвется за грани

Авроровых кружев, что мир окружили,

Сетей, что поймали, опутав – сдавили.

Врезается в кружево яркая сила —

Сильна, горяча, растеклась, растворилась.

В смятении духи летают за ветром,

Сгорает нить тьмы, посыпая снег пеплом.

А кружево вьется, той силой облито,

Впитав ее, цвета лишилось нефрита.

Тот радужный блеск подбирался все выше,

Где пальцы Авроры лучи плетут, ближе

Поднимутся, ну же,

отдернет ли пальцы она?

II. Столкновение

Темные тени на стенах танцуют,

Свет от свечи в окнах блики рисует.

Плачет огонь, поливая стол воском,

Он – за столом изучает доносы.

Там, за чернилами, полными крови,

Казнь несвершенная, пытки да боли,

Жалобы, страсти, интриги, растленья,

Нет только ведьмы – нет только сожженья.

Вот она, вот же!

Вот она, пляшет!

Бубен в руке

Колдовством ее свяжет.

Волосы пламенем адским взлетают,

Вот она, там, где лед севера тает.

Вот она, тонкие пальцы у неба

Вяжут, плетут заклинанье рассвета.

Юбка изодрана – с ветром играет.

Вот она, в поле не ходит – летает.

Вот эти ягоды в кудрях сверкают,

Снежинок кристаллы на коже растают.

Вот она, дьявольски жесты, движенья,

А все слова – цепи Cатаны звенья —

Нет!

Он предчувствует силу вторженья,

Волю ломающего искушенья.

Сгори!

Бьет по столу, опрокинув все свечи,

Ходит по комнате, чувствуя встречу.

Умри!

В горе смятенья, тревоги и злости

Руки ломает, звенят его кости.

Не жить!

Ведьму убить, сжечь червивое сердце,

Что продало дьяволу все свои песни.

Искра в священном огне потухает —

Ведьма горит, колдовство не сгорает!

Он яростно с полок книги срывает,

Сотни страниц надрывает, бросает!

Ведьма бежит, напевая гимн солнцу,

Песнь ее громко над городом льется.

Он поджигает вторую страницу —

Ведьма бежит, зажигая зарницу.

Ведьма несется, с крыльями ветра

бубен ее отбивает ритм света.

Он темный плащ на себя надевает,

тень капюшона обличье скрывает.

Туча над городом низко нависла —

Ведьма смеется, с ветром присвистнув,

Он по ступеням поспешно сбегает —

Черная ткань, словно крылья, взлетает.

Она выбегает на площади камень.

По венам ручьями струится тот пламень,

Что искрами рвется из глаз и из пальцев —

Он смотрит с порога, не зная, что дальше..

III. Опьянение

IV. Наваждение

V. Упоение

VI. Приручение

Мягкий шаг по ковру снегов.

Тихий шепот звенит, как зов

За пределы мира, где нет беды,

За завесу цвета морской воды.

Тихо звякнет бубен в ее руке,

Кудри в снежной пыли, словно в песке.

Каждый шаг нотой – в тишину,

Каждый звук сияньем разгонит тьму.

Кружевами ползет оно,

Оплетает руки, зовет с собой.

Бубен слабо бьется, усталый бой

Умолкает. В небе горит звездой

Его песнь, что лишала покоя, сна,

беспокоя, кружила, сводила с ума,

Разрывала завесы между миров,

Расплетала косы ночных ветров.

В темноте и бархате этой ночи

В старой шали – идет она и пророчит

Себе судьбу, а в глазах не пламя —

Льдинки темного севера и сиянья.

Проснись.

Прохладные пальцы кожи коснутся —

Цепи на шее, звеня, разомкнутся.

С лица непослушную прядь убирая,

Он задержал ее в пальцах, играя.

Ненависть, словно туман, наваждение,

В мраке исчезла. Пришло удивление.

На ведьму, бродящую в царстве Морфея,

Он глядел так, будто перед ним – фея.

Спит безмятежно, клубочком свернувшись,

Он наклонился, случайно коснувшись

Бледной руки. Бубен шепчет в ней слово,

Вызвав колдунью из северной дремы.

Она глядит —

Он не дышит.

Она молчит —

Он не слышит.

Дрожащих пальцев прикосновенье,

Ведьма очнулась и дернула звенья —

Но цепи на шее не оказалось,

На коже горячей следов не осталось.

Но ведьма вздрогнет. Бушует и бьется

В ней море сомнений, печали и солнце

Авроры пустыню души освещает,

А ведьма дрожит, рвется в лес, умирает.

Прохладные пальцы ко лбу прикоснутся,

Он держит за руку, не дав ей вернуться

В мир северных пустошей, ночи и тени.

– Сиди, успокойся, смотри, уже день ведь..

Она задохнулась —

Он выпустил руку.

Она поднялась, а он

Всё сидит, будто

Рассвета лучи

его не достигают.

он темен, как тень,

он холоден, как камень.

Она повернула лицо его к солнцу,

Сбросив капюшон, теребят его волосы

Рассвета ветра. Мотылек вылетает

На свет, и в лучах синим пеплом сгорает.

Она не бежит, воспевая гимн солнцу,

раз он не прогнал, то она – остается.

1

*В эпиграфе к каждой части поэмы указана музыкальная композиция, под (или, скорее, на) которую эта часть была написана. Попробуйте читать под неё – и текст засверкает новыми красками. – Прим. автора*