Читать книгу Горький аромат фиалок. Роман. Том третий - Кайркелды Руспаев - Страница 8

Надежда Романовна продолжала время от времени встречаться с Геннадием Аристарховичем. Цветов рассказал ей о своем разговоре с ее кузеном.

– Мы с ним подружились, – сказал он с усмешкой, и его визави блеснула глазами в ответ.

– Он предложил поддержать его идею изменения устава, – продолжал Цветов, – Но я прямо заявил, что никогда этого не сделаю. Дружба – дружбой, но устав – это святое.

– Я посвящена в историю с посещением кузена и его жены вашего концерта, – усмехнулась Надежда Романовна, – Это был грамотный шаг. Признаюсь – я не ожидала этого от кузена. Но, конечно, он недооценил вас. Он не знал, что вас не подцепить на такой крючок.

– Да, конечно! – со смехом подтвердил эти слова Геннадий Аристархович, – А ведь он сделал и другой, весьма грамотный шаг, чтобы заручиться и вашей поддержкой.

Надежда Романовна сделала неопределенный жест головой, словно бы уклоняясь от этих его слов.

– Ну, положим, ему эта поддержка не нужна. Ведь я не имею голоса в совете акционеров. Я всего лишь менеджер. А вот вы…

– Главный менеджер, – перебил ее Цветов, – Вашему кузену нельзя отказать в уме и умении лавировать. Ведь, если не ошибаюсь, он сделал вас совладелицей своих акций.

Надежда Романовна блеснула глазами.

– Эти акции не его собственность. Они принадлежали моему отцу.

– Вот именно – принадлежали. А теперь они принадлежат вашему кузену.

– Теперь они принадлежат кузену, его жене и мне. Нам троим.

– Но ведь вы не имеете права отчуждения своих акций. Этот ваш кузен хитер. Вроде бы поделился акциями и при этом сохранил за ними контроль.

Надежда Романовна отвела глаза. Что и говорить – кузен и в самом деле хитер. А ведь она вначале приняла его за простака. Возможно, что у него хорошие советчики. Да, конечно, Шейхов, ну и Наталья Крымова… да и Юрий – ведь все они теперь в команде кузена. А эта Юлия – хочет убедить в том, что она ничегошеньки в этих играх не понимает, а сама… О-о! Такие женщины… им нельзя доверять.

– Геннадий Аристархович, – Надежда Романовна вернулась к теме разговора, – Значит, вы уверены в акционерах? В том, что они все проголосуют против нового проекта устава?

Цветов закачал головой.

– Нет, во всех я не уверен. Кое-кто относится лояльно к этим идеям вашего кузена. Кое-кого он сумел убедить, уж не знаю, что он с ними сделал, как он их очаровал. Возможно, они купились на его тактику обходных маневров. Очевидно, ваш кузен обошел их с тылу, так, как он попытался обойти и меня.

И они оба рассмеялись.

– Но все же, Геннадий Аристархович, вы уверены, что наши акционеры не пойдут на изменение Устава? Если это произойдет, то лучше сейчас избавиться от этих акций, пока они еще котируются.

– Нет, избавляться от акций не нужно. Я думаю, акционеры не сошли пока с ума, чтобы собственными руками сделать себя нищими. Вот в этом я уверен на все сто.

А в это время Владимир и Юлия беседовали все о тех же делах, сидя перед жарко пылающим камином. Да, климат на острове оказался мягким, они уже переживают здесь вторую зиму, которую таковой не назовешь – так, поздняя осень, забывшая о том, что нужно уступить место снегам и метелям. Владимир уже начал испытывать ностальгию по настоящей зиме и если бы он не был занят делами, если б его день не был так насыщен и перегружен, то он не удержался бы и махнул в Казахстан хотя бы на несколько дней, просто для того, чтобы поскрипеть снегом под подошвами и подышать морозным воздухом.

Но дела и впрямь не отпускали. Не давали расслабиться ни на минуту. Он уже «обработал» всех акционеров, попробовал к ним все «ключи» и «отмычки», но добился немногого. И если б не Юрий Крымов со своими вездесущими ребятами, которые разнюхали все об этих неуступчивых людях, которые, естественно, не были ангелами и за свои жизни успели совершить много из того, что не укладывается в рамки закона, то Владимир мог бы не надеяться изменить устав компании. Да, то, чем он подчас занимался, или смотрел сквозь пальцы на то, что делал начальник безопасности компании со своими людьми, походило на шантаж. Но даже прижатые к стене акционеры брыкались, и Владимир не был уверен на все сто процентов, что эти «деятели» проголосуют за его проект. Правда, Шейхов и супруги Крымовы были уверены – «никуда не денутся!». То, что раскопали ребята Юрия, могло подвести и под статью уголовного кодекса.

Некоторые из акционеров купились на блага, которыми обещал их одарить новый Павловский. Ну а некоторые просто согласились с Владимиром в том, что пора предоставить рабочим компании хорошее дешевое жилье – они, мол, этого заслужили. И теперь шансы победить в предстоящем голосовании у Владимира были реальными. Правда, и при нынешнем раскладе ему для победы на голосовании не хватает двух голосов. Вот поэтому-то он и возвращается к мысли о предоставлении права голоса Юлии и кузине. Возвращается к этой мысли вновь и вновь, и вновь и вновь отступается.

Кроме всего прочего, ему удалось создать новую профсоюзную организацию портовых рабочих и служащих. Люди начали понимать этого непонятного человека, который прибыл из страны с дурной репутацией и взялся за такие дела, которые все вначале приняли в штыки. Рабочие тогда решили, что этот новый хозяин просто заигрывает с ними, возможно, считали они, что он хочет выдвинуться в президенты, и ему нужны их голоса. Но вот прошло больше года, как этот энергичный и неуемный человек затеял в порту и прилегающих площадках и складах такую грандиозную модернизацию, (это детище Шейхова все связывали с именем Владимира Павловского) а пока нигде не появилось ни одного агитационного листка о выдвижении его куда бы то ни было.

По мере того, как Владимир знакомился с людьми, как он узнавал об их профессиональных качествах и достоинствах, он смело выдвигал умелых и ответственных работников из числа рабочих и мелких служащих. Для таких людей он не жалел средств из личного фонда. Он занимался улучшением жилищных и бытовых условий этих своих выдвиженцев, оплачивал их учебу, в общем, он плотно занялся кадровой политикой компании.

Владимир посвящал много времени приему посетителей по личным вопросам, и почти все эти посетители уходили с положительно решенными проблемами. Он внимательно и дотошно разбирался со всеми случаями превышения должностными лицами их полномочий и не давал пути для произвола. Все это способствовало тому, что его авторитет, как человека и руководителя укреплялся с каждым днем.

И вот, наконец, наступил момент, когда он смог собрать общее собрание портовых рабочих и служащих, на которое пригласил боссов профсоюза. Эти боссы уверенно начали собрание и милостиво предоставили слово президенту компании. Но их лица стали вытягиваться и скучнеть, как только прозвучали слова с трибуны, слова, призывающие рабочих и служащих отказать в доверии верхушке профсоюза, всем этим отъевшимся людям, которые больше озабочены собственным благополучием, нежели положением рядовых членов профсоюза.

– Конечно, вы вольны доверить борьбу за свои интересы любому, – говорил Владимир Павловский, – Но я уже убедился, что их не волнуют ваши проблемы. Я предложил комитету, как только принял дела в прошлом году, поддержать меня в том, чтобы изменить устав компании, в том, чтобы надавить на правление и собрание акционеров, чтобы те раскошелились и поделились дивидендами с вами, для того, чтобы выстроить жилье для вас. Но ни один из этих людей и пальцем не пошевелил для этого. Они сказали мне, что между комитетом и правлением заключен договор, и что их дело – лишь следить за неукоснительным его соблюдением. Теперь вы решите сами, нужны ли в профсоюзном комитете такие люди, или лучше заменить их теми, кто будет реально бороться за ваши права?

Шквал аплодисментов был ему ответом. Боссы что-то кричали, пытались перекричать собрание, устроившее овацию президенту, а потом встали и демонстративно удалились. После их ухода был избран другой комитет. Многие выдвигали Владимира Павловского в комитет, в его председатели. Владимир с улыбкой отвечал, что он с радостью бы принял это предложение и положил бы свою жизнь за права рабочих, но он не может быть избран даже в члены профсоюза, так как для этого ему бы пришлось отказаться от принадлежащих ему акций и от должности президента компании.

– Так откажитесь! – раздалось несколько голосов. На что он отвечал так:

– Я бы с радостью. Да считаю, что в настоящем качестве я сделаю для вас неизмеримо больше, чем, если б я стал рабочим или служащим и вступил в рядовые члены профсоюза.

В итоге в комитет были избраны те из рабочих и служащих, которые обладали авторитетом среди своих товарищей. Не прошло и двух дней, как новый комитет профсоюза компании выдвинул перед правлением компании и собранием акционеров требование изменить устав. В документе, направленном Шейхову, Павловскому (Владимир с улыбкой прочел копию документа, который был вручен и ему) и Цветову, в этом документе, который был, по сути, ультиматумом, новый профсоюзный комитет портовых рабочих и служащих грозил стачками и забастовками, если собрание акционеров проголосует против проекта нового устава.

– Чертов Павловский! – выругался Цветов, отбросив этот ультиматум обратно на стол, с которого он его взял. Это был уже серьезный ход его оппонента. Профсоюз – реальная сила, и если этот человек сумел взять под контроль эту силу, то сопредседатель совета акционеров не так уверен в исходе голосования.

Шейхов же просто усмехнулся, прочитав документ. Он уже составил другое мнение об этом наследнике Романа Павловского. И распорядился созвать экстренный совет директоров, чтобы ознакомить с новым требованием нового комитета профсоюза.

Обо всех этих событиях последних дней Владимир вспоминал, глядя на проворные языки пламени, пожирающие подброшенные сосновые поленья. Сосна здесь сплошь маслянистых пород. Вот и сейчас смола шипит и стекает по обуглившейся древесине, источая при этом тонкий аромат. Юлия внимательно слушает мужа и одобрительно кивает. Но все ее мысли все же о том, какое заключение сделает светило островной медицины, гинеколог, у которого она была сегодня на приеме. Юлия прошла полное обследование в одной из самых авторитетных клиник столицы, и теперь завтрашний день должен дать ответ, быть ей еще раз матерью, или Елена, эта ее соперница останется ее единственной дочерью.

Вообще, они с Владимиром редко затрагивали эту тему. Но он время от времени проговаривался, когда видел ребенка в чьих-нибудь руках на улице. Он очень полюбил сыновей Надежды, и эти мальчики тянулись к нему, вызывая в Юлии смешанные чувства. Она теперь мечтала родить ему сыновей – близнецов; тоже Вову и Рому; эта мечта стала ее навязчивой идеей. Юлия даже начала покупать вещи для этих еще не родившихся малышей, для тех, кого она еще не зачала, и не была даже уверена, что у нее что-нибудь получится. Они с Владимиром по-прежнему отдавались страстному сексу, но пока что безрезультатно. И благо бы она была виновата – до сих пор врачи не могут найти причину, все в репродуктивном аппарате у нее в порядке. Раз за разом Юлия сдает анализы, ее уже несколько раз просветили на УЗИ, раз за разом гинекологи из разных клиник ставят один и тот же диагноз, вернее, говорят о том, что никакого диагноза они поставить не могут – женщина здорова. Здоров и ее муж. Но проходят дни за днями, проходят месяцы, и при всей любвеобильности Владимира она не может зачать таких желанных близнецов.

Юлия уже согласна отказаться от своей мечты, отказаться от близнецов, пусть у нее родится один мальчик… да пожалуй, ее сейчас устроит и девочка, хотя она уже не хочет еще раз обжечься на собственной дочери.