Читать книгу Планета-волчок. Рассказы и сказки - Кайркелды Руспаев - Страница 5

К 70 – летию Великой Победы!

Посвящается интернационализму, благодаря которому и был побежден нацизм.

Кровопролитный бой стих внезапно; может быть, короткая передышка. Обеим сторонам нужно перевести дух, собрать убитых, раненых, подкрепиться. Нашим собирать нечего – наши все тут, в окопах, в траншеях, и убитые, и раненые. Это противник ползает сейчас по нейтральной полосе, унося своих после неудавшейся атаки, но по неписаному закону войны наши пулеметы молчат.

– Рысбаев, оттащи Лаврова в медсанбат! – рявкнул командир и прошел, не задерживаясь, по своим бесконечным делам.

Что с другом?! Ведь еще минуту назад его пулемет бил не переставая. Я бросился за зигзаг траншеи и увидел уткнувшегося к своему оружию пулеметчика. Мгновение, и он осмотрен, вроде бы ничего, рана не смертельная – пулевое ранение, в грудь навылет. Перевязочный пакет разорван, тампон на входное отверстие, другой на выходное, быстрая, ставшая привычной перевязка; Лаврова на «горб» и, полусогнувшись, семеню в тыл.

Вот и медсанбат. Он расположен в глубокой и тесной расщелине, затянутой масксеткой и представляет собой ряд потрепанных и выгоревших палаток. Я прямо к операционной. Перед самой палаткой стоят носилки на каталках; я с облегчением скидываю на одни из них Лаврова и бросаю быстрый взгляд на его хмурое лицо. Обычное его выражение. Друг без сознания, но насколько я понимаю, дела его далеко не швах. Но нужно и поторопиться. И я ломлюсь со своей каталкой в «дверь» операционной. Оттуда высовывается усталое лицо санитара.

– Воин, погодь минутку, – просит-приказывает он, отталкивая каталку, и я невольно пячусь.

Слышу возню сзади и оглядываюсь – какой-то крепыш волочет на себе здоровенного верзилу, подходит к другой каталке и насколько возможно бережно укладывает на носилки. Я успеваю подсобить, поддержав верзилу за плечи. Бросаю оценивающий взгляд… да-а, досталось ему. Тоже в грудь. Но она у него, видимо, попросту разворочена и теперь на ней высится многослойная повязка.

– Следующий! – слышится голос из палатки, и каталка крепыша успевает вкатиться чуточку раньше моей.

– Эй, земеля! Куда без очереди?!

Я хватаю крепыша за плечо и резко дергаю назад. Тот поворачивается и, недолго думая, бьет меня в лицо. Удар не то чтобы нокаутирующий, но чувствительный. Я покачнулся и устоял; сделал ответный выпад, но тут же должен был остановить свой кулак. Как трудно отвести чужой удар, но насколько трудней задержать свой собственный! Мой свирепый взгляд успел заметить что-то женское в задубелом от солнца и ветров лице крепыша.

– Баба?.. – пробормотал я, пропуская каталку с белобрысым верзилой с развороченной грудью. Верзилу приняли, а «крепыша» выставили. Она достала дрожащими пальцами папиросу из смятой пачки и отвернулась, закуривая. Я молчал. «Ох, и всыпал бы тебе по первое число, будь ты мужиком!», – сердито думал я, глядя ей в профиль. «Но ведь ее верзила плох, – оправдывал я ее минуту спустя, – Мой-то еще держится». Тем более, что Лавров уже очнулся и даже попытался улыбнуться.