Читать книгу Миллениум - Казимир Туровский - Страница 6

Это была маленькая, из двух комнат, квартира в старом пятиэтажном доме на окраине города, построенная в ту прекрасную пору, когда повсюду сеяли кукурузу и на улице стояла оттепель. Близлежащие дворы утопали в зелени, ведь есть бесспорная закономерность: чем старше и дряхлее дом, тем выше под окном деревья.

С годами стены, подъезды, электрическая проводка – обветшали; краска потускнела; штукатурка кое-где осыпалась; старые двери, обитые дерматином, полиняли и износились; планировка маленьких комнат, которую не желали замечать новоселы, пребывающие в состоянии эйфории от обретения своего собственного угла, – больше и больше угнетала… И все кругом напоминало бы об увядании и запустении – но былой уют сквозь прорехи и расщелины медленно перетек во двор. Там, где были голые, похожие на мартовское поле, газоны и молодые деревца, напоминающие вешки для забора, между которыми забыли натянуть проволоку, – появились маленькие парки. Теперь, под раскидистыми кронами уже немолодых кленов и лип, так приятно было посидеть в тени на неокрашенной скамейке, пусть и похожей на почерневшее от времени бревно, пол века пролежавшее в сыром лесу. Вот и опять все перемены (в домах, деревьях, да и во всей нашей жизни) прониклись вселенским равновесием – незыблемым и справедливым: нельзя так потерять, чтобы взамен что-нибудь не обрести.

Раньше ОНА с мамой жила в центре, в больших и просторных апартаментах. Однако лихие времена вынудили продать их, чтобы купить те, в которых они пребывали ныне. Последние были значительно меньше и дешевле, но помогли выручить столь необходимый капитал на образование дочери. В это наступившее «безвременье» за все нужно было платить, и изыскивать средства, и рассчитывать только на себя! Государство неохотно утруждалось лишней заботой, поэтому каждый выживал как мог.

Маленькая квартира, несмотря на сквозившие со всех щелей признаки старости, благодаря заботам и стараниям двух женщин, как и прежде сохраняла благоустроенность и чистоту. Вот и сейчас уже немолодая женщина, совершив привычную уборку, открыла настежь окна и принялась за вязание шерстяных носков, дожидаясь из университета дочь. После старого пылесоса, – название которого уже не соответствовало определению, – пыль благополучно раздувалась по комнатам, придавая им запах футбольного поля на пустыре в разгар нешуточного матча. О новом даже мечтать было смешно, а самое главное больно.

Эти страшные события загнали ее – «Заслуженного учителя» – в самое униженное и беспомощное положение. С мужем они развелись, когда дочь была еще совсем маленькой. Причины развода были скрыты где-то глубоко в его и ее прошлом, и за давностью лет докопаться до них уже не представлялось возможным. Растить одной дочь было конечно нелегко, но к трудностям мама привыкла. Ее коллеги в деревнях, после всего, что произошло за последние годы, покупали коз и пасли их после уроков. Кто-то из педагогов не выдерживал и уходил торговать на ярмарки и блошиные рынки… Но это было в деревне! В деревне ситуация была проще! Вместо козы мама могла себе позволить лишь кормушку за окном для воробьев и синиц, изредка радующих своим беззаботным житьем.

Мама брала дополнительные уроки, внеклассные занятия, по вечерам – репетиторства, совершенно выбивалась из сил – но денег хронически не хватало. Все что можно было продать – давно было продано. Все на что не поднималась рука – уже оценивалось косым стыдливым взглядом.

Ее волосы местами убелила седина, что при такой сумасшедшей жизни было неудивительно. Седина бросалась в глаза, как царапины на постаревшей черно-белой кинопленке, мельтеша на экране и напоминая о беспощадном инквизиторе, не признающим никаких индульгенций, под названием «время». Морщины вокруг глаз углубились и, словно трещины на циферблате часов, делались с каждым годом длиннее и длиннее. Вот только сами глаза еще не потеряли блеск и былое очарование: добрые, проницательные и понимающие. Их бирюза ни потускнела, ни замутилась, а в их глубине по-прежнему отражалось солнце и еще теплилась надежда, что умная и красивая дочь не подведет и вытащит обеих на «свет божий». Среди всех невзгод и лишений это придавало жизни смысл. «А когда в жизни есть смысл – можно вынести все; когда же его нет – никакие алмазные россыпи не сделают нас счастливее», – говорила мама и, скорее всего, даже была в этом уверена.

В дверях заскрипел ключ, и мама отложила вязание: «Верно дочь голодна и надо накормить ее ужином».

– Ты где так припозднилась? – спросила мама за столом, искренне желая услышать, что дочь наконец-то встретила хорошего парня, желательно из достойной и небедной семьи. – Надеюсь этот учтивый молодой человек проводил тебя домой – на дворе уже тьма непроглядная?

– Мама, ну какой учтивый молодой человек?! – ответила ОНА, улыбаясь. – Я весь вечер утешала несчастную студентку, которая едва не утонула…

Мама очередной раз грустно вздохнула, услышав не тот ответ, что ей хотелось услышать: – Где у нас можно утонуть, разве что в водосточной канаве?

– В своих слезах чуть не утонула.

– Безответная любовь?

– Как ты догадалась?

– В вашем возрасте других причин быть не может, разве еще «сломанный ноготь» – тоже хороший повод пореветь.

– Мама! – рассмеялась ОНА. – Зачем так сгущать краски?

– А какие у вас сейчас заботы? Железные дороги в непроходимых болотах, как мы, вы не строите, целину не пашете, африканцам не помогаете…

– Апартеида давно нет! – посмеивалась дочь.

– Апартеида нет, а проблема осталась… Думаете только о развлечениях и собственном благе.

– Да какие у меня развлечения?! Прогулки из класса в класс и в библиотеку! Тружусь, как пчела – запасаю на зиму знания.

– Так а я тебе о чем говорю?!.. Могла бы и обо мне подумать. Каково матери смотреть на тебя? Молодые люди устраивают свою личную жизнь – а ты глаз от книжек не отрываешь. Посмотрела бы по сторонам, может и заметила, что все только на тебя и глядят? Даже не сомневаюсь: от одной твоей походки у молодых людей кружится голова, а уж глядя в твои глаза можно потерять дар речи! Может ты их пугаешь своей красотой! К тебе боятся подойти, а?

Дочь хохочет:

– Что же мне каждое утро лицо сажей пачкать?

– А хоть бы и сажей!.. Делай что хочешь, но хорошего жениха к исходу сентября – сыщи! – смеется мама. – Твои одноклассницы давно замужем. Половина уже уехала за границу и живут, не зная горя.

– «Моя Родина – большая, великая и необъятная! У каждого есть Отчизна, но моя самая лучшая!»… Писали тебе такие сочинения ученики в советской школьной форме?

– Нет уже ни Родины, ни школьной формы, ни учеников! Все разъехались, и даже те, кто остался, напрочь позабыли о том, чему мы их учили, – с грустью в голосе произнесла заслуженный учитель.

– Плохо учили! Розгами надо было, розгами! – продолжала дочь беззлобно дразнить маму.

– Да нет же, учили лучше всех! просто пришло время Иудушки. Другие ценности, и ничего уже не изменишь! Родина – это отчий дом, где горит очаг, который тебя всегда согреет; это книжные полки, заставленные любимыми книгами, и первая из них – букварь на твоем родном языке; это коробка с твоими детскими игрушками и пожелтевший альбом с фотографиями… А дом, где тебя ненавидят, не поддержат, да еще оберут до нитки – это уже не Родина. Ты одна я смотрю осталась примерной ученицей, никак не хочешь соответствовать времени. И напрасно! Пора найти богатого жениха и выбираться из этого дремучего настоящего!

– Мама! – возмущается, но с долей иронии, дочь. – Ты всегда нас учила другому: превыше всего – человек, и то что у него внутри! При чем тут богатство?

– Учила!.. Но это было в другой жизни, и не мы в этом виноваты!

– А кто? Какой злодей нас так околдовал? – опять смеется ОНА.

– Мне самой стыдно старикам в глаза смотреть. Прохожу – отворачиваюсь. Наверно, наше счастье и беда в том, что мы открыты и доверчивы как дети…

– Бог детей любит! Ветер злых перемен поменяется! Нет ничего вечного. То, что сейчас творится – это всего лишь временная неурядица.

– Конечно поменяется… только когда? Для вечности «временно» – это миг, для человека этот миг может растянуться на целую жизнь!

– Ты сегодня совсем не в духе. Собрала у себя в душе все черные тучи, так что на небе ни облачка. Брюзжишь как старуха, а ведь тебе самой еще в пору замуж! – ОНА обняла маму и поцеловала. – Не волнуйся, будет у меня жених. Просто таковой еще не встретился – имей терпение. Мы вот только давеча с безнадежно-влюбленной незнакомкой все обсудили.

– Я надеюсь, ты получила добрый совет от знающего специалиста о том, что надо чаще показываться на людях и не встречать противоположный пол со словами «отойди, я на улице не знакомлюсь»?

– Меня уверили – мы столкнемся лбами, и это произойдет совершенно естественно, без всякого кокетства… Только дату мне не уточнили.

– Тогда тебе надо заняться бегом. А еще лучше – бегом с завязанными глазами и желательно по левой стороне тротуара… в Англии, соответственно, по правой, чтобы уж точно столкнуться лбами, – улыбнулась мама и покачала головой.

– Тебе бы только насмешничать! Меня, кстати, на море звали. А вот возьму и поеду!

– А ты возьми и поезжай.

– И поеду!

– Ведь ни за что не поедешь?!