Читать книгу Сердце призрака - Келли Крэй - Страница 17

Ужин оказался неловким на пять центиллионов процентов плюс пи.

По крайней мере, в начале, когда папа задавал неудобные вопросы вроде «Вас разбили по группам случайным образом или вы сами решили работать над проектом вместе?» или «А в какой колледж собираешься поступать?», но моим фаворитом был вопрос «Лукас, а у тебя есть работа?».

Я была искренне удивлена, но на каждый вопрос Лукас отвечал вежливо и со странным изяществом, чего я никак не ожидала. Когда мы впервые встретились в библиотеке, от неистового смущения он едва мог говорить. Однако сегодня он больше напоминал лауреата Нобелевской премии, а его беседа с отцом была такой же деловой, как встреча Холмса и Питера Паркера. Все в рамках приличий, но с долей теплоты и остроумного джентльменского юмора.

Однако больше всего меня поразило, что Лукас старался не лгать моему отцу.

К счастью, он взял на себя руководство моим «школьным проектом». Однако каждый раз, когда речь заходила о нашем сотрудничестве, после обходительного, но уклончивого ответа Лукас направлял разговор в нужное русло и переходил к грандиозным планам моего отца. Это было действительно умно с его стороны, ведь папа просто обожал рассказывать о своей работе всем, кто внимательно его слушал. Но когда Лукас буквально завалил его многочисленными вопросами, снисходительное поведение отца постепенно давало трещину.

– Это прозвучит странно, – сказал папа в какой-то момент, – но хотя бы раз в неделю во сне я вижу, как это место выглядело в прошлом. В последний раз это случилось день назад.

Подождите-ка. Ему тоже снятся такие сны?

Рукой в клетчатом рукаве фланелевой рубашки отец указал в сторону гостиной.

– Например, во сне камин окружала декоративная глазурованная плитка, расписанная воробьями и цветами, которые подходили к обоям. Еще там была резная фигурка оленя. С рогами и всем остальным. Теперь все исчезло. Но на железном каркасе видно, где когда-то была плитка. Должно быть, я видел эту деталь раньше, а во время быстрой фазы сна мозг просто заполнил остальное.

– Д-да, – пробормотал Лукас с неловкой улыбкой.

– Раньше ты ничего не говорил о своих сновидениях, – выдала я.

Быстро поужинав и не желая так рано отказываться от планшета, Чарли уселась в гостиной и положила устройство себе на колени.

– Потому что ты постоянно в учебниках, – усмехнулся отец.

– Сэр, с тех пор, как вы сюда переехали, – начал Лукас, – вы замечали… что-нибудь необычное?

Меня парализовало. О боже. Он все-таки спросил.

Папа ухмыльнулся и удивленно вздернул брови.

– Ты имеешь в виду привидение?

– Папа не верит в призраков, – вмешалась я и намекнула, что на территорию паранормальных явлений лучше не ступать.

– Однако, – возразил папа, – об этом месте ходят жуткие легенды. Полагаю, если ты здесь живешь, тебе что-то об этом известно?

Папа прожевал свой следующий кусок жаркого в выжидательном молчании. На этот раз я остановила себя от того, чтобы прогнать Лукаса. Он был тем, кто задал вопрос. Кроме того, отец спрашивал о том, что я и сама хотела узнать.

– Что ж, – заговорил Лукас, окинув меня многозначительным взглядом, – я знаю, что этот дом был построен для состоятельной семьи из четырех человек в конце 1800-х годов.

– Дрейперы, – пробормотал папа с ноткой презрения в голосе, но не к самой семье, а к тому факту, что их тела покоятся в шести футах под нашей собственностью.

– О, да вы о них слышали, – подметил Лукас.

– Ну, – начал папа, – риелтор сообщил мне, что Дрейперы были первыми владельцами дома, у которого была не самая лучшая репутация. Однако он умолчал о том, что все Дрейперы умерли здесь в одну ночь и что дело было нечисто.

– Что? – спросила я. Хоть мне и было известно о датах на могилах, я впервые услышала о чем-то ужасном от самого отца.

– Сегодня я узнал интересную сплетню в местном хозяйственном магазине. – Отец скомкал салфетку и швырнул ее на стол. – Судя по всему, Эрик, старший сын Дрейперов, состоял в каком-то культе.

Я постепенно перестала жевать, рассматривая еду, которая так и останется нетронутой. Меня сковал страх, и я отложила вилку в сторону.

– Орден людей-мотыльков, – пробормотал Лукас, и я тут же удивленно на него посмотрела.

– Ты что-то о нем знаешь? – оживленно поинтересовался отец.

– Орден людей-мотыльков, – повторил Лукас мягким тоном и взглянул на Чарли, поглощенную мультиком в планшете. – Это группа подростков, которые, как и все остальные аристократы, интересовались Древним Египтом и оккультизмом. В Викторианскую эпоху изучение Египта и зарождающаяся практика спиритизма были в моде. Люди страдали египтоманией. И все, что имело отношение к тайне небытия, их завораживало.

– Похоже на то, – рассмеялся папа, – что викторианцы были теми еще фанатиками.

– Мягко говоря, – согласился Лукас.

– Итак, – начала я, не услышав ничего смешного, – в чем суть этого Ордена?

– Хорошо. – Лукас перевел взгляд на моего отца, словно надеялся, что тот вмешается и закончит разговор прежде, чем он начнется. Но папа был слишком заинтригован. Не потому, что верил в паранормальные явления, а потому, что наконец-то здесь был кто-то, кто мог ему рассказать, на что он потратил свои деньги. – Предположительно основателем Ордена был Эрик, чьи родители эмигрировали сюда из Англии, когда ему было двенадцать. Ходят слухи, что он всегда питал интерес к оккультизму, псевдонауке и неразгаданным тайнам. Например, к черной магии, сложным шифрам и криптографии.

Будучи заинтригованной до мурашек, я задумчиво поджала губы. Похоже, Лукас уже рассказывал эту историю раньше. Может, она отлично сочеталась с другими страшными байками, которые обычно травят у костра. А может, он действительно понимал, о чем говорил.

– Насчет этого Эрика, – сказала я, официально радуясь тому, что не поведала Лукасу о своем сне. – Как он выглядел?

– Никто не знает, – ответил Лукас. – Ни одной его фотографии не сохранилось, что, как ни странно, совпадает с проклятием. Говорят, оно уничтожило все изображения, на которых было видно его лицо. Потому что, как гласит легенда, он был необычайно красив.

– Ах, так? – пробормотала я себе под нос.

– Проклятие? – спросил папа. – Об этом еще никто не говорил.

Никто, кроме самого Эрика.

– Когда Эрику исполнилось шестнадцать, – продолжил Лукас и окинул меня робким взглядом, прежде чем снова уставился на отца, – он начал тайно встречаться с одноклассниками, сыновьями других богачей из светского общества. Ходили слухи, что они называли себя Орденом людей-мотыльков. Одержимый насекомыми Эрик считал мотыльков мастерами маскировки. Говорят, он питал отвращение к своей внешности и социальному статусу, поскольку они определяли его судьбу. Со временем, когда Орден людей-мотыльков стал могущественнее, его участники начали носить маски. Мне кажется, что в каком-то смысле маска позволила Эрику почувствовать себя кем-то другим, понимаете? Или тем, кто имеет власть над своей жизнью.

– Так ты хочешь сказать, что Эрик – якобы один из призраков, обитающих в этом месте? – полюбопытствовала я.

– Хм, – сказал Лукас, – не совсем. Легенда гласит, что, когда ему было семнадцать, он поступил в университет. Его родители хотели, чтобы он изучал медицину. Тогда Эрик согласился, но при условии, что продолжит заниматься музыкой. Судя по всему, он играл на пианино, скрипке и неплохо пел. Точнее, пел он безупречно. Так или иначе, когда наступила зима и Эрику исполнилось восемнадцать, его семья поехала в Англию, но без него. Тогда Эрик провел секретный бал-маскарад здесь, в поместье своих родителей. Эта вечеринка была посвящена разворачиванию мумий.

– Мумий что? – спросила я.

– В то время, – сказал Лукас, – в Египет съезжались любители-археологи британских и американских кровей, и занимались они раскопками. Обычно их организовывали возле пирамид или в Долине царей, расположенной в Фивах.

– О, да, – сказала я. – Они выпотрошили много гробниц, и Египет все еще пытается вернуть свои артефакты.

Лукас кивнул.

– И никому не нужные, а особенно иностранцам, мумии были повсюду. Так продолжалось до тех пор, пока члены высшего общества не начали их скупать и отправлять в Англию и Соединенные Штаты Америки. С тех пор мумии стали главным атрибутом пышных вечеринок.

– Не говори так, – у меня вдруг скрутило живот. – Они вскрывали трупы ради забавы.

– Довольно-таки страшно, да?

– Не говоря уже о тотальном неуважении, – добавила я.

– И этот маленький Эрик проводил в нашем доме такие вечеринки? – спросил папа.

– Легенда гласит, – ответил Лукас, окончательно утратив страх и позабыв про наш подход «меньше знаешь, лучше…», – что мумия, которую члены Ордена людей-мотыльков нашли и принесли на свои посиделки, была древним жрецом Анубиса, египетского бога загробного мира. Существует теория, что он тоже был мистиком и магом. По сути, членам Ордена людей-мотыльков, и, в частности, Эрику, стремился подражать каждый.

– Так они специально украли эту мумию? – спросила я.

Лукас пожал плечами:

– Предположительно да. Некоторые даже считают, что вечеринка была скорее ритуалом и что Эрик пытался забрать силы мумии себе.

– Так что же случилось на этом маленьком собрании извращенцев? – поинтересовался папа, посмотрев в сторону Чарли.

– Ничего, – сказал Лукас. – Доказательства того, что ритуал – если он и был, – сработал, отсутствуют. Все разошлись по домам, оставив Эрика одного. Но как гласит легенда, в ту ночь мумия, которую развернули и оставили на кухонном столе… как бы это сказать… восстала из мертвых.

– Ой, как мило, – мне стало нечем дышать, а желудок снова скрутило.

– В качестве возмездия мумия наложила на Эрика проклятье, – сказал Лукас. – То самое, которое убило всю его семью в ту же ночь, когда они вернулись домой из поездки в Англию. Это случилось прямо перед Рождеством. Никто не знает, что произошло на самом деле. В то утро слуги обнаружили Эрика, его родителей и младшую сестру Мириам мертвыми. Они все сидели за тем же обеденным столом, на котором вскрывали мумию.

– Великолепно, – сказал папа. – Риелтор благополучно решил обо всем умолчать. Но я полагаю, если тебе так много об этом известно, должно быть, про легенду знают все?

– Версии разнятся, – сказал Лукас, пытаясь утешить отца. Однако я обрадовалась, что он достаточно хорошо изучил его характер и теперь понял, что его недовольство прежде всего было связано с риелтором, который продал ему дом, но почему-то не предупредил о трагической смерти бывших хозяев. – Большинство слышали о вечеринке, на которой вскрывали мумий. Впрочем, что касается Ордена людей-мотыльков… Что ж, я бы не сказал, что подробности той жуткой ночи знает каждый.

– Ладно, – пробормотал папа про себя. – Рассказ про мумию – это же самая страшная часть?

Лукас съежился.

– Что… было потом? – услышала я свой вопрос, вспоминая надгробие с именем Эрика.

– За день до захоронения, – сказал Лукас, – одно тело пропало без вести.

– Существует две догадки, да? – Мой папа засмеялся, а когда откинулся назад и скрестил руки на своей груди, спинка стула издала неприятный скрип.

– Тело так и не нашли? – спросила я.

– Есть предположение, что в этом замешаны похитители трупов – люди, известные как воскресители, выкапывавшие мертвые тела или крадущие их из моргов для продажи врачам или ученым. В то время это была не редкость. Хотя ситуация с Эриком все равно необычная.

– Ты сказал, что существуют и другие версии случившегося? – прозвучал голос отца.

– Ну да. Некоторые полагают, что именно члены Ордена людей-мотыльков забрали тело Эрика и, как это было свойственно древним египтянам, мумифицировали его, захоронив в тайном месте. Считается, что они сделали это, чтобы успокоить злой дух египетского жреца. Другие говорят, что тело Эрика забрала сама мумия.

– Забрала кого? Куда?

Не знаю, почему я спросила. Не уверена, что хотела услышать ответ. Возможно, так проявлялись мои научные способности, которые настаивали на том, чтобы я преодолевала препятствия даже на пути к шокирующей разгадке.

Теплый голос Лукаса снова растворился во всеобъемлющей тишине.

– Возвращаясь к египетскому мифу, повторюсь, что Анубис был не только египетским богом загробной жизни и бальзамирования, но и божеством, ответственным за разрешение уйти в загробную жизнь.

– Похоже на историю о мрачном египетском жреце, – сказала я.

– Ага, – ответил Лукас. – В некотором смысле, так и есть. Только Анубис отвечал за церемонию, известную под названием «Взвешивание сердца». Древние египтяне считали сердце вместилищем души, и, как гласит легенда, Анубис лично взвешивал каждое сердце на весах, чтобы определить, можно ли допустить душу в царство мертвых. В некоторых версиях этой истории говорится, что, поскольку Эрик вынул сердце мумии, воскресший жрец мумифицировал Эрика и вынул его сердце в ответ, обрекая на вечные скитания в виде ходячего трупа.

– Ты же сказал, что по нашей территории бродит не Эрик, – возразила я.

– Я сказал, что, предположительно, это был не его дух, – пояснил Лукас. – Поскольку у него нет сердца, поговаривают, что Эрик застрял здесь вместе с египетским жрецом. Они оба… эм… имеют материальную оболочку.

– Так, значит, зомби, – хмыкнул отец. – Становится все интереснее и интереснее. Дом я отремонтирую. Но как быть с его репутацией? – Он покачал головой. – Тут сложнее. А знаете, что самое забавное? То, как уже весной я буду привлекать подрядчиков.

– Может, мне не стоило ничего говорить, – пробормотал Лукас.

– Нет. – Папа снисходительно махнул рукой. – Я рад, что ты обо всем нам рассказал. О таком лучше знать, не правда ли? Вообще, у меня достаточно времени для того, чтобы разобраться со всем этим бредом. Тем не менее, тебе довольно многое известно о потусторонней силе, вселившейся в «Молдавию». Но ты же не веришь в эту чепуху, не так ли?

– Н-нет, сэр, – сказал Лукас. Очередная ложь? Трудно сказать.

– Так что думаешь? Что случилось на самом деле? – Я была настоящей дурой, когда решила задать этот вопрос. Потому что и так все знала. Однако только так у меня был шанс услышать наиболее распространенную версию об убийстве.

– Ну, в городе много тех, кто думает, что Эрик убил всю семью и, инсценировав свою смерть, сбежал.

У меня отвисла челюсть.

– Хм, – подумал папа. – Есть ли какое-то основание верить этому, кроме того, что Эрик мог оказаться психопатом?

– Большую часть семейного состояния так и не нашли.

– Оу, – печально произнес папа, словно Лукас причинил ему боль, озвучив и без того известные факты.

После этой фразы тема разговора поменялась и окунулась в реальность «Звездных войн», рок-н-ролла и Зала спортивной славы.

Я задумалась. А мой мозг проводил бета-тестирование всего, что рассказал Лукас.

Если бы Зедок и правда существовал и был ходячим мертвецом, разве он не показался бы и мне тоже? К тому же сомневаюсь, что древнеегипетский жрец разговаривал бы с моей младшей сестрой по-английски. А что до Эрика, если бы он действительно был разгневанным безумцем, как сказал отец, разве его призрак не приказал бы мне убраться из дома?

Теории Стивена Хокинга о многомерной вселенной, конечно, допускают существование чего-то потустороннего вроде духов. Но злые мумии и ходячие трупы? Полный бред.

Накинув на себя кардиган, я проводила Лукаса до машины. Однако в голове вращалось лишь одно: «Какого черта я оставила куртку дома?» Если в конце сентября температура здесь могла доходить до двадцати градусов, то по вечерам не было никакого интереса притворяться, что лето все еще продолжается.

– Вот, – мы подошли к красному «Доджу» Лукаса, после чего он любезно открыл для меня дверь, – садись, я включу обогреватель.

Когда он закрыл мою дверь, я съежилась в клубок на сиденье, и, пока Лукас огибал машину к водительскому месту, успела осмотреть безупречную приборную панель и пол. Ведь о молодом человеке можно многое сказать, судя по тому, как он обращается со своей машиной. Он тоже ездил на ручной коробке передач вместо автоматической, что было горячо, в стиле Джеймса Бонда.

Оказавшись внутри, Лукас завел машину, и из динамиков заиграла старая медленная песня с ритмичными басами, в которой пелось о парне, который приглашает девушку на танец, а на подпевке гармонично звучал хор мужских голосов.

Я наклонила голову к радио, которое Лукас убавил, превратив музыку в низкий, ритмичный гул, поднимающий настроение. Словно на дворе был 1952-й и мы только что «припарковались» в Переулке любви.

Мгновение спустя он нажал на выключатель обогревателя, и из вентиляционных отверстий вырвался поток теплого воздуха.

– Твоя сестра, – сказал он, испортив все мое настроение, которого и так не было. – Мне кажется, сегодня она что-то увидела. Обычно я не спешу делать выводы о каком-либо месте исключительно из-за его репутации. Но, учитывая историю этого поместья и видения Чарли, нам стоит насторожиться. Та штука. Ты сказала, что она с ней говорила.

Штука. Та. Его слова я запомню надолго.

Неужели сейчас мне пора рассказать Лукасу про сон с Эриком? Или… лучше подождать?

– Стефани?

– М-м?

– Можно спросить? Где ваша мама?

Ошеломленная его прямотой, я содрогнулась. Но с другой стороны, мы имели дело с призраками. Как я могла от него что-то скрывать, в то время как сама ошибочно полагала, что выдумки Чарли каким-то образом были связаны с той, о ком мы с папой решили больше никогда не говорить?

– Она умерла, – грустным голосом сказала я. – И… Чарли ее не знала.

Моя фраза повисла в воздухе, и, будучи уверенной в его аналитических способностях, я оставила все как есть.

– Ясно, – сказал он. – Я… Мне очень жаль.

Боже. Нужно срочно сменить тему. Сколько бы времени ни прошло, боль все равно не стихала, а я не могла позволить себе пролить слезы перед парнем, которого знаю совсем недавно.

– Что, черт возьми, мы слушаем? – внезапно спросила я, размахивая рукой над автомобильной стереосистемой, когда мелодия сменилась.

– А, так ты об этом? – любезно поинтересовался он, не обращая внимания на резкую смену разговора. Лукас ласково усмехнулся и немного прибавил громкость. – Давай посмотрим. Это «Би-Боп-А-Лула» Джина Винсента и его группы «Синие Кепки».

– Само собой, – пробормотала я.

– Первая запись была выпущена в 1956-м, – продолжил он. – Но не путай с убийственно потрясающим хитом 1945 года «Би-Баба-Либа» Хелен Хьюмс. Если хочешь, могу включить.

Убийственно… потрясающим?

– Ну-у-у, – сказала я, пока Лукас искал свой телефон. – Я спрошу прямо. Какая у тебя история с этими вещами?

– Вещами?

– Ага. Ну, ты понял. Вот это… – я показала на радио. – И то… – Я кивнула на жилет в тонкую полоску, а затем постучала около своего глаза, намекая на его очки.

– Ты о музыке? – спросил он с озадаченной улыбкой и милыми ямочками на щеках.

– Да, о ней, – сказала я. Можно начать с этого.

– Тебе такое не по вкусу?

– Я такого не говорила.

– Вот именно. – Он поднял палец. – Потому что все любят музыку. А эта музыка? Подруга, она же классная!

На моем лице засверкала несдержанная ухмылка.

– Именно.

Лукас кивнул, его колени подпрыгивали, и он смотрел на меня, как будто ждал, что я услышу то же, что и он.

– Ну, это… мило, – смущенно призналась я. Потому что все это заставляло меня влюбляться в него все сильнее, чем я того ожидала.

– Восьмые свинга так и манят потанцевать.

Моргнув, я бросила на него любопытный взгляд.

– Под свингом восьмых ты имеешь в виду… триплет из четвертной ноты и восьмой?

Он замолчал с радостным удивлением на лице.

– Ты умеешь читать ноты?

Уголки моего рта дернулись, но я быстро одернула себя. Правда, было уже слишком поздно. Лукас заметил мою реакцию.

– Раньше читала, – сказала я. – Ты тоже?

– Вообще-то, нет, – ответил он, снова завладевая моим вниманием, когда я повернулась к нему. – Я изучаю музыкальный ритм и игру на разных инструментах. Ведь если ты не понимаешь музыку, то не понимаешь ничего. Правда?

Я не понимала. И все же… понимала.

– Ты занимаешься танцами?

– Разве мы все не танцоры?

– Нет, – ответила я и покраснела от смущения, которое подкрадывалось ко мне всегда, когда Лукас был рядом.

– Ты удивишься.

– Я не говорила, что этого еще не произошло.

Его приветливая улыбка озарила мой мир, словно яркое солнце, показавшееся из-за серых туч.

– Наша УЖАСная команда обедает завтра в спортивном зале, – сказал он. – Вместо сегодняшней тренировки мы будем репетировать завтра. Ну и я мог бы показать тебе несколько танцевальных движений… если хочешь.

Ого. Как же двусмысленно прозвучало. То есть Лукас снова пригласил меня пообедать со своими друзьями, с одним из которых, а именно с Шарлоттой, он будет танцевать?

– Посмотрим, – сказала я. Меньше всего мне хотелось испортить этот волшебный вечер, пока я наслаждалась его обществом и испытывала сильное предчувствие взаимной влюбленности. Поэтому я сдержалась и не стала расспрашивать о Шарлотте.

Пока его стереосистема надрывалась и пела нам серенаду, между нами повисла безмолвная тишина.

– Кстати, спасибо, – отблагодарила я его. – За то, что не побоялся прийти и измерить уровень аномалий в нашем электромагнитном поле.

Он тихонько посмеялся.

– Сомневаюсь, что чем-то вам помог. Напротив, кажется, я в три раза увеличил уровень стресса твоего отца.

– Ты действительно нам помог, – заверила я Лукаса. – По крайней мере, теперь я знаю, что за Чарли лучше присматривать. И куда можно обратиться, если увижу что-то странное.

– Кстати, о странном, – отметил он и потянулся к бардачку. – Я знаю, что твоего отца лучше не донимать всякими разговорами о призраках, но если произойдет еще что-нибудь жуткое или тебе что-то понадобится…

Он протянул клочок бумаги.

– Что это?

– Это… моя визитная карточка, – пояснил он. – То есть нашей команды.

– Карта УЖАСных? – спросила я. Кто в старшей школе вообще носит с собой визитную карточку? – Чей это номер?

– Э-э. Ну. Этот… этот мой.

– Ты даешь мне свой номер? – спросила я, не в силах сопротивляться своему чрезмерному любопытству. А может, тоже дать свой номер и немного пофлиртовать?

– Н-нет, – ответил он. – То есть да. Но… не для того, чтобы ты мне позвонила.

– Так ты не хочешь, чтобы я тебе звонила?

– Я этого не говорил.

– Ладно, – на моих губах сверкнула улыбка, отчего напряжение в его глазах уменьшилось. – Тогда я позвоню… может быть.

С этими словами я вышла из машины и побежала обратно к крыльцу, где в последний раз помахала ему рукой и вернулась в дом, в котором была рада оказаться вновь, несмотря ни на что.