Читать книгу Не там, где надо - Кеннет Дун - Страница 10

Лагуна-Бич – это небольшой городок к югу от Лос-Анджелеса в округе Ориндж. Еще совсем недавно он вообще был скромной деревушкой, где селились преимущественно непризнанные художники, восхищенные местными видами и удаленностью от шумного города. Злополучные виды и сыграли с ними дурную шутку. Город расположен вокруг небольшого залива, полностью окруженного живописными холмами. То есть, где бы на этих холмах ни построить дом, отовсюду будет открываться вид на Тихий океан. Естественно, об этом вскоре пронюхали застройщики, которые быстро начали выкупать участки на холмах и возводить там просторные виллы для тех клиентов, которые находили Малибу чересчур тесным и суетным, а утесы Сан-Диего – слишком отдаленными.

Когда Деметриос сказал, что мы не пропустим его дом, поскольку на улице он будет единственным с мраморными воротами, он забыл упомянуть, что его имение представляет собой миниатюрный Акрополь. То есть я никогда не был в Афинах и не видел вблизи настоящий Акрополь, но обилие мрамора и колонн с ионическим ордером произвело на меня огромное впечатление. Сам дом, спрятанный от дороги за зарослями сосен и кипарисов, оказался двухэтажным особняком с внушительной мраморной колоннадой по фасаду и куполом наверху – напоминающим то ли европейские особняки в стиле ампир, то ли Библиотеку Конгресса. Поскольку не так давно я выяснил, что мой несостоявшийся тесть был знаменитым калифорнийским архитектором, то не поленился изучить несколько профессиональных альбомов, так что теперь немного разбирался в вопросе.

Дворецкому я отрекомендовался мистером Макартуром, после чего он пригласил нас следовать за ним по мраморной дорожке, ведущей в сад. Как оказалось, Деметриос уже ждал нас в летней беседке, представлявшей собой мраморную ротонду с террасой, окруженной неизменными колоннами, увитыми виноградом. Я заметил, что глаза у Лекси стали похожи на блюдца. И правда, в этом саду было на что посмотреть. Среди оливковых деревьев журчали фонтаны, а вдоль тропинок были расставлены скульптуры, очевидно, изображавшие древнегреческих богов. Я узнал Афродиту, выходящую из раковины, Гермеса с шлеме с крыльями, Зевса-громовержца и, кажется, Аполлона с луком и лирой. У последнего было такое печальное и сосредоточенное выражение лица, словно он недоумевал, как оказался в этой странной компании на краю обитаемой ойкумены.

Сам Деметриос восседал на террасе, расправляясь с обильным ленчем, накрытым на мраморной столешнице. Дворецкий спросил у нас о напитках. Я заказал содовую, а Лекси апельсиновый сок, после чего тот быстро принес требуемое из бара в беседке и удалился.

Сам хозяин дома заказал себе бокал пива, и, как я мог судить, уже далеко не первый. Деметриос оказался мужчиной лет шестидесяти, приятной полноты и с заметным брюшком, которое не смог скрыть даже хорошо скроенный костюм. Он также отличался длинным бугристым носом, двойным подбородком и полными губами. Уложенные гелем кудрявые волосы соседствовали с кустистыми бровями. Удостоверившись, что дворецкий покинул пределы слышимости, он спросил:

– Стин? Я не ожидал, что вы придете не один.

– Это моя партнерша Александра Бальтазар, – представил я Лекси. – Над большинством дел мы работаем вместе. Тем более, если речь идет о женщинах.

– Кто вам сказал? Ох, – махнул рукой Деметриос. – Наверное я опять сболтнул лишнего по телефону. Мисс Бальтазар, – он изучающе взглянул на Лекси. Она ободряюще ему улыбнулась, взмахнув накрашенными ресницами. Мне вдруг пришла в голову мысль, что она вполне могла по пути ко мне заехать в салон красоты и накраситься косметикой «Венера и Марс». – Вы знаете, что Александра – это греческое имя?

Лекси вежливо кивнула.

– А знаете, что оно означает? Защитница мужчин! А мое имя – Андрос, то есть мужчина. Значит, вы будете защищать меня, – он хохотнул и зачерпнул полную ложку какого-то коричневого месива, которую тут же отправил себе в рот. Потом схватил с тарелки здоровенный ломоть белого сыра.

– Не желаете ли поесть? – спросил Деметриос, подбирая соус хлебом. – У меня есть холодный ростбиф, фета, хумус, дзадзики, палтус с оливками. И еще долмадес. Мой повар готовит их сам из виноградных листьев нашего сада, – он ткнул пальцем в какие-то неаппетитные зеленые рулончики длиной с палец.

– Спасибо, мистер Деметриос. Мы не голодны. Наверное стоит поговорить о деле, ради которого вы нас пригласили.

– Ох. Зовите меня Энди. Меня все зовут Энди. В Америке так принято – сразу к делу. А я до сих пор не привык, хотя живу здесь уже сорок лет. Я настоящий грек. У греков принято сначала накормить. Я скучаю по Греции.

Бросив взгляд на статую грустного Аполлона, я понимающе кивнул.

– Хорошо, мистер Стин. Или я могу называть вас Дуглас? Как вы догадались, речь пойдет о моей жене. Я хочу, чтобы вы за ней последили.

– Вы ее в чем-то подозреваете конкретном? – спросил я ровным голосом.

– Ох. Это сложно. Не знаю, с чего начать. Смотрите сами – вот моя жена Шейла.

Деметриос залез во внутренний карман пиджака и достал цветное фото, которое толкнул по столешнице в нашу сторону. На студийном снимке была изображена девушка явно не старше тридцати, а, может, и двадцати пяти лет. Она не была сногсшибательной красавицей, но была явно привлекательно и знала, как этим пользоваться. У Шейлы было личико сердечком и распахнутые голубые глаза. Каштановые волосы были уложены в два валика, а на лоб спускалась тщательно завитая челка. Губы были подкрашены в стиле Мэри Пикфорд. Высокую грудь облегало полосатое платье с кружевным воротником, руки, кокетливо переплетенные под острым подбородком, были затянуты в такие же кружевные перчатки. Вообще весь ее вид мне показался немного неестественным. Как будто она изображала ребенка, но при этом, очень старомодного ребенка, старающегося походить на довоенных кинозвезд. Если она ставила целью заарканить богатого старика – то избрала верную тактику. Может, Деметриос и был повелителем косметической моды для современных девушек, но сам он не смог устоять перед девушкой, которая напомнила ему о лучших годах его собственной молодости.

– Я вижу, о чем вы думаете, Дуглас. Что я, старый дурак, женился на девушке почти на тридцать лет моложе. Вся моя семья была против этого брака. И не только потому, что Шейла годится мне в дочери, она еще и не гречанка. Мы, греки, стараемся жениться только на своих. Так я познакомился со своей первой женой, Софией. Она была дочерью старых друзей моего отца. Нам едва исполнилось по двадцать лет. Думаю, это был удачный брак. Но София умерла всего через три года от лейкемии. Детей мы так и не успели завести.

– Я очень вам сочувствую.

– Я безумного горевал тогда. И решил все силы вложить в собственное дело. Убедил родственников ссудить меня деньгами, чтобы открыть косметический бизнес. Мы с самого начала мечтали о нем вместе с Софией. И вот, когда дело пошло, когда я стал зарабатывать столько, сколько и мечтать не мог, появилась Шейла. Мы познакомились на съемках рекламы для «Венеры и Марса». Поженились два года назад. Мне все говорили, что она выходит за меня замуж только из-за денег. Конечно, как может такой девушке понравиться глупый старый грек. Но мы были счастливы. Во всяком случае, я был. И Шейла казалась всем довольна. Я допускал, что она могла мне изменять. Я же не идиот. Хотя я надеялся, что мы сможем стать настоящей семьей, и она подарит мне долгожданного наследника. Даже если у нее были интрижки, тут не могло быть ничего серьезного. Она бы не ушла от меня. Шейла подписала брачный контракт. Мой юрист настоял.

– Очень разумно с вашей стороны. Так что же пошло не так?

– Ох, – Деметриос позвонил в колокольчик. Когда на зов явился дворецкий, он обратился к нему по-гречески. – Я попросил еще пива, – пояснил нам хозяин. – Может быть, хотите вина? У меня есть собственная винодельня в Напе. Называется «Эллада ойнос».

Мы с Лекси вежливо отказались. Я был уверен, что этикетка вина Деметриоса, как минимум, украшена меандром.

– К сожалению, врачи запретили мне пить красное вино, – с грустью промолвил Деметриос, погружая нос в очередной бокал пива. – Говорят, плохо для давления. Если хотите, могу дать вам с собой пару бутылочек.

– Энди, вы рассказывали о своих проблемах с супругой.

– Ах, да. Ох. Все началось где-то пару месяцев назад. Я заметил, что Шейла стала исчезать чаще, чем обычно. Раньше она ходила в клубы, встречалась с подругами. Они иногда отправлялись в море на катере, ныряли и загорали. Иногда могли уплыть на целый день. Но потом она стала исчезать уже на пару дней. Выходные я стараюсь проводить здесь, но часто дела требуют моего присутствия в Лос-Анджелесе. У меня есть городская квартира, и если я занят допоздна, то могу остаться там на ночь. Раньше Шейла могла приехать ко мне посреди недели, мы ходили куда-то вместе ужинать. Она перестала так делать. А когда я звонил сюда, слуги говорили, что хозяйка уехала. Когда я спрашивал у Шейлы, она всегда находила правдоподобное объяснение. Затем я заметил, что она стала тратить много денег. Все наличные, которые хранились у меня в кабинете, стали исчезать каждую неделю. Шейла отговаривалась тем, что постоянно забывает свою чековую книжку. При этом она продолжала совершать покупки по чекам. Я и не думал, что ее нужно в чем-то ограничивать. Но однажды произошел такой эпизод. Шейла купила новые платья в бутике Бойда Маршалла. Вы знаете такого модельера?

Лекси кивнула.

– Он сейчас как раз вошел в моду.

– Да. И она потратила две тысячи долларов. Я видел корешок в ее книжке, поскольку взял привычку проверять ее траты. А потом я случайно встретил Бойда в городе, мы были на одном благотворительно мероприятии. Шейла не приехала, сославшись на какое-то недомогание. Мы разговорились, и Бойд выразил сожаление, что моей жене не понравились его туалеты. Оказывается, она все вернула через два дня.

– Известный трюк, – подала голос Лекси.

– Что? – переспросил я.

– Мои приятельницы так часто делали в колледже, когда родители лишали их наличных. Говорили, что им нужно купить что-то нарядное. Конечно, не на тысячи долларов. Приходили в магазин, выбирали одежду или украшения. Родители индоссировали чек. А потом подруги все возвращали и говорили, что передумали. В магазине им выписывали чек. Только они его не депонировали, а шли в банк и сразу снимали наличные. Родители месяцами могли ни о чем не подозревать.

– Я тоже об этом подумал. Хотел уже спросить у Шейлы, почему ей не подошли костюмы от Бойда, но потом заметил ее драгоценности. Я подарил ей бриллиантовый гарнитур, довольно красивый. Жена надела его, когда мы пошли на вечеринку. И я увидел, что все крупные камни заменены подделками.

– Вы определили это на глаз?

– Ох. Я же происхожу из семьи потомственных ювелиров. Наша семья занималась камнями и золотом еще со Средних веков. У меня никогда душа не лежала к этому бизнесу, поэтому я и занял у братьев денег, чтобы начать свое косметическое дело. Но, поверьте, я могу отличить настоящий бриллиант от фальшивого.

– А Шейла об этом знала?

– Мы не особо разговаривали о наших семьях. Она приехала в Голливуд откуда-то с севера, кажется, Айова или Монтана. И ясно дала понять, что порвала все связи с родителями. А мои родственники не поддержали мое решение жениться на Шейле. Никто из них даже не приехал на свадьбу.

Я с сочувствием поглядел на Деметриоса. Этот человек так хорошо знал и ценил свою давно покинутую родину и культурные корни, а все равно оказался отвергнут собственными родственниками.

– Энди, почему вы не спросите у Шейлы прямо, что происходит, – удивилась Лекси. – Вы бы сэкономили время и деньги.

– Ох, потому что я боюсь, что она мне соврет. Пока что она на все вопросы отвечала очень складно. Вот и сейчас я не удивлюсь, если она скажет, что у нее в Северной Дакоте осталась любимая тетя, которой срочно требуется операция на сердце и обоих легких. И что она просто не хотела меня беспокоить такой ерундой. Понимаете, я не хочу с ней просто ссориться. Я хочу знать, что происходит. Завела ли она роман с каким-то бездельником, на которого тратит мои деньги. Может, ее шантажируют ошибками прошлого. Или у нее от скуки появились дорогостоящие привычки вроде азартных игр или наркотической зависимости. Хотя последнее вряд ли, Шейла ведет очень здоровый образ жизни. Мне просто нужно знать. Тогда я и решу, как поступать дальше. На самом деле, я вовсе не хочу ее терять. Если есть какая-то тайна из ее прошлого, в которой жене мне стыдно признаться, я постараюсь ей помочь.

Я верил ему и был готов прослезиться от умиления. Если бы у меня была дочь, я был бы не против, чтобы она мазалась косметикой, выпускаемой Энди.

Лекси напустила не себя деловой вид и занесла ручку над блокнотом. Ее интересовали практические детали. В какие клубы ходит миссис Деметриос, ее распорядок дня, имена ближайших подруг, марка и номер автомобиля. Нужно ли предоставить фотографии. Для меня это всегда был щекотливый вопрос, потому что я так и не научился правильно выставлять выдержку и экспозицию, поэтому большинство снимков особенно с дальнего расстояния у меня получались смазанными. Лекси же виртуозно пользовалась фотоаппаратом.

Когда с формальностями было покончено, мы обговорили наш гонорар и были готовы проститься, пока гостеприимный хозяин не надумал всучить нам в дорогу свое домашнее вино, консервированные оливки или тошнотворные долмадес. Деметриос с трудом выполз из кресла, чтобы пожать нам руки.

– Странно, я думал, вы не возьметесь за мое дело, – рассеянно сказал он.

– Почему?

– Ну как же. Ваш брат. Вначале убийство его коллеги неделю назад, а теперь арест. Я думал, с этим связано ваше постоянно отсутствие в офисе.

– Вы знакомы с Уорреном? И знаете, что мы братья?

– Конечно. Ведь его фирма занимается всей рекламой «Венеры и Марса». Именно поэтому я просил вас представиться другой фамилией. Кстати, как там Уоррен?

– Я не знаю, – замялся я. – На самом деле… мы тоже много лет не общались. Отец и братья стыдились, что я выбрал профессию частного детектива. За последние четыре года мы с Уорреном даже не созванивались. И я не знаю, чем сейчас могу ему помочь. В этом отношении у нас с вами много общего.

– Семья есть семья, – насупился Деметриос. – Ее не выбирают. Вообще мне странно это слышать. Потому что именно Уоррен мне вас и посоветовал.

– Что?!

– Да, именно так. В четверг незадолго до убийства Винса в «Ар энд Джи» была вечеринка для клиентов. У них шикарный офис в новом небоскребе в центре, там есть специальный зал для банкетов с фантастическим видом на город. Шейла со мной не пошла. Я нервничал, может, выпил лишнего, и мы разговорились с Уорреном. Я спросил его, не знает ли он хорошего частного детектива, чтобы не из крупной конторы и работал на совесть. Естественно, я что-то придумал, сказал, что это нужно одному моему родственнику, который не хочет раздувать скандала. И тогда Уоррен посоветовал вас. Он очень хорошо о вас отзывался. Сказал, что вы прирожденный следователь, что вы кристально честны и всегда доводите дело до конца. Он даже достал из бумажника ваше объявление, вырезанное из газеты. Сказал, что не знает, кто такой Бальтазар, – Деметриос выразительно посмотрел на Лекси. – Но лучше вас никого не найти. Я тогда же и переписал ваш номер. И позвонил на следующий день, в пятницу, когда оказалось, что Шейла опять куда-то уехала. Но вас не было на месте. Потом убили Винса, и стало не до того. Честно говоря, когда ваша секретарша второй раз меня отшила, я уже был готов махнуть на это дело рукой.

Я тщетно пытался скрыть изумление. Уоррен давал мне рекомендации!

– А как давно вы знаете моего брата?

– Около трех лет. «Ар энд Джи» с самого начала занималась продвижением марки «Венера и Марс». Раз вы никого из них не знаете, могу признаться, что подумываю о смене рекламного агента. За одну неделю они потеряли двух лучших сотрудников! Не уверен, что компания без них справится. Ох, а мы как раз планировали запуск нового продукта.

Мы заверили Энди Деметриоса, что будем держать его в курсе результатов расследования, и оставили наедине с его грустными думами и грустными статуями.