Читать книгу Страсть к отравлениям. Ты никогда не узнаешь, чем может закончиться твое чаепитие - Кэрол Эн Ли - Страница 2

Ноябрь 1971 года, подходит к концу очередной смутный год. В Северной Ирландии не утихает война, пожилые британцы все еще привыкают к десятичной денежной системе[1] и каждый раз при оплате спрашивают: «А сколько это в настоящих деньгах?» Президент Никсон наблюдает, как по Вашингтону маршируют полмиллиона человек, протестуя против Вьетнамской войны, в кинотеатрах крутят жестокие фильмы «Соломенные псы» и «Заводной апельсин». Детей не оторвать от просмотра «Сороки», «Мистера Бина», «Клэнгерса и Крэкерджека»[2]. Их родители предпочитают «Автомобили Z», «Возможность на миллион», «Встречайте, Майк Ярвуд!» и «Линию Онедина»[3]. Глэм-рок совершает блестящий андрогинный дебют в мире поп-музыки и взбирается на его вершину, возглавляемый импозантным Марком Боланом[4] на каблуках и в боа.

Арест кладовщика Грэма Янга в графстве Хартфордшир не тянул на громкое событие в британской истории даже в такой безрадостный год. И все же в мрачный полдень в городе Хемел-Хемпстед этот высокий, темноволосый и стройный молодой человек с острыми чертами лица сидит в полицейском участке на Комб-стрит. Зажав сигарету пальцами в никотиновых пятнах, он спрашивает сидящего напротив детектива:

– Вы читали «Балладу Редингской тюрьмы»[5], инспектор?

И тут же цитирует знаменитые строки Оскара Уайльда:

Помолчав, он добавляет:

– Я, как видите, предпочитаю поцелуи.

Скоро мы поймем, почему преступления этого невзрачного молодого человека изменили ряд важнейших аспектов в британских законах, судебной медицине и работе органов власти. Слова Грэма Янга в полицейском участке перекликаются с позицией драматурга Джона Флетчера. Эпиграфом к его комедийной пьесе «Шансы» 1617 года служит фраза: «Яд – оружие трусов». Писатели обожают травить персонажей своих книг. Этот скрытный, таинственный и пугающий способ позволяет убийце нанести смертельный удар жертве с расстояния в несколько миль.

Яд чернилами течет по перьям огромного количества писателей-криминалистов, символизируя грех и предательство. Зачастую подобные истории вдохновлены реальными случаями отравлений. Так уж вышло, что отравители значительно отличаются от своих собратьев по убийствам: они одержимы жутким декадансом, который наполняет их преступления отвратительной неуместной ностальгией.

Яды стары как мир. В доисторические времена охотники обмазывали наконечники своих стрел змеиным ядом. Древние коренные жители Южной Америки мастерили смертельные дротики, используя для них сок растений и яд лягушек (в мире существует более 200 тысяч видов ядовитых животных, включая рыб, пауков, пчел, улиток и даже птиц). Греческим словом «токсикон» называли ядовитые стрелы, именно от него произошли знакомые нам слова «токсичный» (то есть отравленный ядовитой стрелой) и «токсин». Ядовитые стрелы упоминаются в работах греческого философа Аристотеля, который писал о кочевых скифах. Они пропитывали свое оружие смесью разлагающихся отходов и экстракта из гниющих змей. Такой яд быстро провоцировал у жертвы сепсис[6]. Аристотель также писал о своем коллеге, греческом философе Сократе, которого приговорили к смертной казни в 399 году до нашей эры за то, что он якобы развращал афинскую молодежь. В качестве формы казни Сократ выбрал яд и умер в окружении друзей, проглотив болиголов[7]. По легенде, это растение стало ядовитым после того, как на него попала кровь распятого на Голгофе Иисуса Христа.

Исследователи находили рецепты ядов, начертанные иероглифами в одном из старейших медицинских документов мира – папирусе Эберса[8]. Первый известный египетский фараон Менес очень интересовался ядами, а одним из самых знаменитых самоубийств в истории считается отравление Клеопатры змеиным ядом. Отец китайской фитотерапии[9] Шэнь-нун экспериментировал с 365 видами трав, пока один из них не убил его. Первый китайский император Цинь Ши-хуанди отравился «эликсиром бессмертия»[10]. Яд был излюбленным оружием убийц в Древней Греции, Персии и Индии. Императоры Великих Моголов[11] приносили в дар своим врагам пропитанные отравой одежды, а преступников приговаривали к смерти от яда.

Первый закон против отравлений сохранился в древнеримском праве. Диктатор Луций Корнелий Сулла издал соответствующий указ в ответ на серию убийств – на тот момент не менее шести римских императоров пали жертвами ядов. Жена императора Клавдия Агриппина отравила супруга, чтобы власть получил ее сын Нерон. Тот, в свою очередь, нанял некую Локусту[12] в качестве личной советницы по ядам. С ее помощью он избавился от матери, брата и нескольких жен, а также отравил сводного брата. В общей сложности 170 женщин признали виновными в злонамеренном применении яда во времена Римской империи. Согласно одной из теорий, ее упадок и падение вызвало отравление водопроводных труб свинцом. Это похоже на правду: симптомы свинцового отравления включают в себя истощение умственных способностей и снижение либидо, а некоторые императоры как раз проявляли признаки безумия, и население в целом страдало от снижения рождаемости.

Рим эпохи Возрождения стал свидетелем появления печально известной династии отравителей – Борджиа. Возглавляемая Родриго Борджиа, папой Александром IV, семья действовала беспощадно, чтобы сохранить власть в католическом духовенстве. Она расправлялась со своими врагами, кардиналами, епископами и дворянами с такой завидной регулярностью, что английский эссеист Макс Бирбом в своих работах отмечал: «Борджиа отбирали редкие яды для своих подвалов с такой же тщательностью, как выбирали вина». Согласно последним исследованиям, Лукреция Борджиа не заслуживала своей устрашающей репутации, зато ее брат, герцог Чезаре, был настоящим серийным отравителем и убил десятки людей. Борджиа любили испытывать токсины на нищих, экспериментировали с аконитом, стрихнином и другими ядами. Именно они изобрели смертельную смесь, известную как «кантарелла». Считается, что в ее состав входили жуки нарывники и мышьяк. Отравленное кантареллой вино жертвам подавали за ужином.

В Италии в XVI веке существовала необычная гильдия – Совет десяти. Алхимики этого сообщества травили людей за определенную плату и скрупулезно вели бухгалтерский учет в тонкой книжечке с пометкой «Совершенно секретно». Широко распространено мнение, что еще одна почтенная итальянская сеньора, Екатерина Медичи, тайно провезла во Францию свою коллекцию книг о ядах. Когда она вышла замуж за короля Генриха II, в народе ее стали называть Черной королевой. Она прятала смертельные зелья в маленьких флакончиках по шкафам королевской резиденции и экспериментировала с ними на заключенных и животных. Король жил в страхе перед женой, ее подозревали в отравлении его брата и будущей свекрови дочери. Последняя, кстати, скончалась, примерив пропитанные ядом перчатки. К концу XVI века Франция превратилась в настоящий рассадник отравителей. Знатные мужчины и женщины, а также богачи регулярно умирали от мышьяка. Это вещество называли «порошком для наследников». Известны случаи, когда его в умеренных количествах давали кормилицам и яд через грудное молоко убивал младенца-наследника.

В Англии часто, но неудачно покушались на жизнь королевы Елизаветы I. Испанцы, в частности, однажды наняли убийцу, который измазал луку ее седла ядом на основе опиума. В это же время на другом конце света китайские императоры так опасались отравления, что клали в еду брусочки серебра, а затем тщательно их изучали. Они считали, что драгоценный металл потускнеет, оказавшись в ядовитой пище. Но именно во Франции токсичные вещества представляли настоящую угрозу для членов королевской семьи и знати. Священники собора Парижской Богоматери выслушали столько исповедей отравителей, что в итоге в стране сформировали Огненную палату – особый трибунал для «ядовитых» преступников. Указами этого органа в итоге казнили более 400 человек. Центральной фигурой преступного мира в то время была гадалка Катрин Деэ. Больше известная как Ля Вуазен, Деэ продавала уникальный напиток из мышьяка, опиума, белладонны и аконита богатым женщинам, желавшим избавиться от мужа или ребенка. Ее признали виновной в покушении на убийство короля Людовика XIV, подвергли пыткам и сожгли на костре.

Именно женщины составляли костяк тайных сообществ отравителей, которые возникли в Италии в это же время. Они добывали токсичные вещества и учили приготовлению ядовитых смесей. Гадалка Иеронима Спара руководила тайным сообществом в Риме, которое оказывало услуги недовольным женам. Самой известной торговкой ядами была мадам Джулия Тофана, создавшая собственное смертельное вещество под названием «вода Тофаны». Долгое время ей удавалось оставаться в тени, пока по городу не поползли слухи, что она отравила римский водопровод. Под пытками Тофана призналась в убийстве 600 человек, в том числе двух пап римских. Ее казнили в 1659 году вместе с дочерью и тремя помощницами, остальных сообщников заживо замуровали в подземельях дворца Пуччи.

Считалось, что в яде мадам Тофаны содержался мышьяк. Веками его использовали как для лечения, так и с целью убийства. Бесцветный и безвкусный, он применялся в китайской медицине с давних времен, а греческий врач Гиппократ использовал его еще в V веке до нашей эры для лечения язвы желудка. Средневековые алхимики считали, что мышьяк – обязательный элемент эликсира бессмертия. К XVIII веку его снова начали применять в медицине. Мышьяк стал одним из главных ингредиентов раствора Фаулера – средства для лечения самых разных заболеваний, включая астму и сифилис. В 1890 году мышьяк назвали лучшим лекарством от лейкемии, и его до сих пор используют в рамках химиотерапии при острых формах рака. Дамы активно пользовались мышьяком в качестве косметического средства – например, добавляли в крем для лица. Встречались и более необычные способы сохранения красоты. Диана де Пуатье, любовница французского короля Генриха II (который был женат на специалистке по ядам Екатерине Медичи), была старше монарха на 19 лет. Каждый день она пила зелье из «жидкого золота», чтобы сохранить красоту. Диана верила, что это питье обладает магическими свойствами, если употреблять его в умеренных дозах. В 2009 году французские археологи вскрыли ее могилу и, к своему величайшему удивлению, обнаружили в ее волосах и в земле под останками следы золота.

Мышьяк часто фигурировал в громких судебных процессах викторианской эпохи. Он действительно был частью повседневной жизни огромного количества людей как нечто совершенно будничное. Внедрение систем страхования и доступность мышьяка привели к многочисленным убийствам и покушениям с использованием этого вещества. Отравителей, казалось, стало больше, чем когда-либо: Флоренс Браво, Мадлен Смит, Мэри Энн Коттон, Флоренс Мейбрик, доктор Криппен и Уильям Палмер – вот лишь несколько печально известных имен с «передовой» этого вида убийств. Наибольшую опасность в то время представляли женщины, потому что достать мышьяк им было проще и дешевле, чем получить развод. Правительство попыталось решить эту проблему, приняв закон о регулировании продажи мышьяка в 1851 году. Согласно постановлению, приобретать токсин могли только мужчины. Несмотря на это, многочисленные случаи отравления стали называть «эпидемией» и «колдовством нового времени».

В итоге убийцей «белого вдоводела»[13] стала наука. Веками врачи бились над способами обнаружения и нейтрализации последствий отравления мышьяком. В рамках одного метода у жертвы брали пробу содержимого желудка и бросали ее в огонь. Если дым пах чесноком, наличие мышьяка в организме подтверждалось. В 1836 году английский химик Джеймс Марш разработал более надежный способ[14]. Первой отравительницей, чью вину доказали с помощью пробы Марша, стала француженка, накормившая мужа мышьяковыми пирожными. С годами метод усовершенствовали, и это привело к значительному снижению количества смертей.

По иронии судьбы, научный прогресс сыграл с миром злую шутку. Специалисты разработали огромное количество способов для спасения жертв отравления, но в глобальном смысле их успех привел к миллионам смертей. Ядовитые вещества веками использовались во время мировых войн. Древние греки, римляне и китайцы использовали горящую серу, чтобы выкурить врага из укрытия. Византийцы в VII веке изобрели «греческий огонь» – вещество для уничтожения деревянных кораблей, способное гореть в воде. Его еще называли «древним напалмом». Пару столетий спустя люди придумали новый механизм для убийства – огнестрельное оружие. Его создание стало возможным благодаря открытию пороха китайцами.

В начале XX века мировые правительства стали массово использовать токсические вещества. 22 апреля 1915 года, когда солнце уже заходило над полями недалеко от бельгийского города Ипр, немецкие войска испытали свое новое химическое оружие – 168 тонн газообразного хлора. Один канадский офицер назвал это зрелище «смертоносной стеной, которая медленно катилась по земле, окрашивая юные листья на деревьях, весенние цветы и траву в болезненно-бледный цвет». Ядовитое облако ветром донесло до вражеских окопов, отравленные пары попали в глаза и глотки ничего не подозревавших солдат. Газ ослепил их, вызвал невыразимую боль, они задыхались и фактически сгорали заживо. В результате погибло более 7 тысяч солдат.

Химик Фриц Габер всю войну работал над созданием того, что сам называл «высшей формой убийства». У него был личный интерес к испытаниям газообразного хлора в Ипре, он возглавлял разработку еще более опасных видов химического оружия, в состав которых входили иприт и фосген. От их воздействия люди задыхались и впадали в безумие. После операции в Ипре Габера в Берлине считали героем, несмотря на немецко-еврейское происхождение. Спустя месяц после бельгийской операции в его честь устроили вечеринку, чтобы отпраздновать успех. Таланты Габера отталкивали многих, включая его жену Клэр – тоже именитого химика. Она называла ядовитый газ «варварством, подрывающим науку, которая должна делать человеческую жизнь лучше». В самом начале вечеринки Клэр выстрелила себе в сердце и умерла на месте.

В 1918 году Габер получил Нобелевскую премию по химии. 15 лет спустя, когда к власти пришла нацистская партия, ему пришлось покинуть родину. Он умер от сердечного приступа в изгнании, его лабораторию и исследования захватили нацисты. Позднее они применили полученную информацию для разработки «Циклона Б» – формы цианистого водорода, который затем разослали в концентрационные лагеря по всей Европе. С его помощью в газовых камерах убили миллионы евреев, включая членов семьи Габера. В Освенциме от газового отравления ежедневно погибало около 8 тысяч человек. На убийство всех обитателей одной камеры уходило всего 20 минут.

К концу войны, когда поражение Германии становилось все более очевидным, нацистские лидеры начали травиться пилюлями с цианидом. Это вещество использовали в гнусных целях с незапамятных времен – в основном из-за его высокой эффективности и скорости действия. Впрочем, у цианида есть и недостатки: его следы легко обнаружить после смерти жертвы, так как при вскрытии труп издает специфический запах. А однажды цианид вообще не сработал: русский целитель Распутин пережил покушение в 1916 году, когда его попытались убить отравленными пирожными и вином. Потом его застрелили и сбросили в реку Малую Невку. Зато в 1945 году цианид сработал как по писанному. В виде смертоносной таблетки он оборвал жизни Гитлера, его жены и собаки в берлинском бункере. Примеру фюрера последовали его бесчисленные военачальники, правительственные чиновники и сторонники нацистов. «Архитектор» Холокоста Генрих Гиммлер покончил с собой с помощью цианида во время захвата союзниками, так же поступил военачальник Герман Геринг накануне своей казни на Нюрнбергском процессе. Рейхсминистр пропаганды Йозеф Геббельс и его жена Магда убили шестерых своих детей в бункере Гитлера 1 мая 1945 года, а потом покончили жизнь самоубийством, проглотив цианид.

Спустя 20 лет всего один случай отравления цианидом поверг в ужас несколько поколений американцев. На Хэллоуин 1974 года 8-летний Тимоти О’Брайан получил от своего отца Рональда Кларка О’Брайана кислую конфетку «Пикси Стикс» с цианистым калием. Той же ночью мальчик скончался в больнице. Как выяснилось, его отец надеялся рассчитаться с собственными долгами за счет страховой выплаты на сына. «Кондитера» Рональда Кларка О’Брайана казнили через смертельную инъекцию в 1984 году, но это убийство еще долго преследовало Америку, подкрепляя городские легенды об отравленных сладостях. В результате всеобщей паники некоторые больницы и полицейские участки начали бесплатно проверять хэллоуинские угощения на наличие яда.

Четыре года спустя цианистый калий засветился в ужасной истории помасштабнее. Американский проповедник Джим Джонс возглавил массовое самоубийство более 900 адептов своей секты «Храм народов» в Гайане. Сначала родители напоили отравленным фруктовым пуншем своих детей, а потом выпили его сами. Джонс умер вместе со своими последователями, но предпочел уйти из жизни, выстрелив себе в голову. Массовое отравление спровоцировал визит в «Храм» конгрессмена США Лео Райана и журналистов, решивших расследовать историю о нарушениях прав человека в секте. Четверо членов делегации в Гайану, включая самого Райана, были убиты на взлетной полосе адептами «Храма» при попытке улететь.

К тому времени яд и политика тесно переплелись между собой. В 1950-х годах ЦРУ и КГБ снабжали своих агентов С-таблетками, чтобы те смогли покончить с собой в случае разоблачения. Буква «С» обозначала «смертельно». Яд прятали в очках, авторучках и других мелких предметах. Они ничем не отличались от обычных вещей, но при нажатии активировали смертельный токсин. В пистолете-распылителе, из которого агент КГБ выстрелил в двух лидеров украинских националистов в конце 1950-х, содержался цианистый газ. В последующее десятилетие ЦРУ потратило огромное количество времени на разработку яда для убийства кубинского революционера Фиделя Кастро. Его сигары пропитывали ботулотоксином, в обувь засыпали соли таллия, аппарат для подводного плавания заражали туберкулезными бациллами. Кастро дожил до 2016 года и умер в возрасте 90 лет.

Тайные агенты регулярно прибегали к ядам. Это подтверждает ряд печально известных смертей, например убийство болгарского диссидента Георгия Маркова в 1978 году. Прохожий на улице ткнул его зонтиком, в котором была смертельная доза рицина. Политические убийцы и террористы находили все новые способы применения ядов, проводили операции с использованием нервнопаралитических веществ, таких как зарин и сибирская язва. Бывший офицер Федеральной службы безопасности России Александр Литвиненко медленно и мучительно умирал, выпив отравленный полонием чай. В ноябре 2006 года, незадолго до кончины, опубликовали его фотографию: изможденный и облысевший мужчина, прикованный к больничной койке. В 2018 году российского диссидента Сергея Скрипаля и его дочь Юлию нашли без сознания на скамейке в английском Солсбери – их отравили нервнопаралитическим веществом «Новичок». Скрипали выжили, но в ходе расследования по всему городу обнаружили целые залежи «Новичка», а 44-летняя Дон Стерджесс умерла, прикоснувшись к отравленному флакону духов.

В последние годы в косметологии возрождается применение ядовитых веществ. Один из самых опасных токсинов, известных человечеству, производит бактерия Clostridium botulinum – это ботулотоксин. Чтобы убить 20 миллионов человек, достаточно одного грамма. Существует несколько видов этого токсина, один из них в измененной и разбавленной форме входит в состав ботокса. Его используют для лечения серьезных проблем со здоровьем, таких как церебральный паралич и рассеянный склероз, а также для укрепления лицевых мышц с целью уменьшения морщин. Использование яда в погоне за красотой уходит корнями глубоко в историю человечества и возвращает нас к эпохе, когда отравляющие вещества принадлежали скорее к миру магии, а не науки. Шумерская богиня исцеления Гула слыла мастерицей чар и заклинаний и часто имела дело с отравителями. Яд широко распространился в литературе в качестве сюжетного приема: его варят коварные ведьмы в «Макбете», твердя заклинание: «Взвейся ввысь, язык огня! Закипай, варись, стряпня!»; госпожа Бовари травится мышьяком, а ядовитое яблоко из «Белоснежки» знакомо детям во всем мире. Даже история такого на первый взгляд безобидного персонажа, как Безумный Шляпник, из «Алисы в Стране чудес» Люьиса Кэрролла становится весьма трагичной, если копнуть поглубже. В прошлом шляпники обрабатывали войлок нитратом ртути – веществом, которое при комнатной температуре превращается в пар словно по волшебству. Шляпники волей-неволей дышали этими парами за работой и часто страдали от симптомов отравления ртутью, в особенности это касалось мозга и нервной системы. Отсюда и поговорка: «Безумный как шляпник».

Самым знаменитым из всех писателей, которые видели в ядах основной источник вдохновения, была, разумеется, Агата Кристи. Она заинтересовалась токсинами, работая в аптеке. Ее пригласили на должность помощницы фармацевта, когда она работала медсестрой в больнице во время Первой мировой войны. В процессе она получила обширные знания в области ядов. Когда началась Вторая мировая война, Кристи вызвалась работать добровольцем в диспансере больницы Университетского колледжа в Лондоне, где возобновила свое обучение. Будучи заядлой читательницей уголовных дел, в дальнейшем она основала несколько своих сюжетов на историях реальных преступников. Например, доктор Харви Криппен[15] вдохновил Кристи на роман «Испытание невинностью», изданный в 1958 году.

Любопытно, что фармацевт, который обучал Кристи в английском городе Торки, стал прототипом злодея в одной из ее самых эзотерических работ «Вилла «Белый конь», опубликованной в 1961 году. Этот же роман неоднократно упоминали во время громкого судебного процесса в Олд-Бейли в июне 1962 года – считалось, что обвиняемый черпал из книги вдохновение. Сам преступник это отрицал. Тем не менее, книга сыграла не последнюю роль в его деле. Участвовавший в расследовании патологоанатом читал «Белого коня» и предположил – и, как выяснилось, оказался прав, – что отравитель использовал тот же необычный яд, что фигурировал в романе, – таллий. В истории Великобритании не было случаев злонамеренного использования таллия, пока на криминальную сцену не вышел юнец, одержимый этим и другими токсинами, – 14-летний школьник из Нисдена Грэм Янг.