Читать книгу Анатомия духа. Семь ступеней к силе и исцелению - Кэролайн Мисс - Страница 5

Все мои знания были получены опытным путем и поэтому крайне важны для моего духовного и профессионально-личностного становления. Впрочем, в университетские годы я шла совсем в другом направлении. Лелея честолюбивые замыслы, я изучала журналистику и уже на третьем курсе поклялась выиграть Пулитцеровскую премию еще прежде, чем отмечу свой тридцатилетний юбилей. Но уже на первой работе я была вынуждена признать, что мой план несбыточен, а моих талантов явно недостаточно для того, чтобы сделать успешную карьеру в журналистике.

Я ушла из газеты, но не могла смириться с тем, что моя мечта о карьере писателя так и не осуществится. Не имея другой мечты, я погрузилась в ядовитую, бездонную депрессию, классическую «черную ночь души». В самые ужасные месяцы моей жизни я спала допоздна, а потом сидела на полу своей рабочей комнаты, уставившись в незаконченные журнальные статьи.

Однажды утром, когда я пробуждалась от глубокого сна, все еще в состоянии полусна-полуяви у меня возникло ощущение, что я умерла и вспоминаю свою жизнь. Я была благодарна за то, что моя жизнь закончилась. Когда я в конце концов открыла глаза и поняла, что все еще жива, к горлу подкатил приступ тошноты, и все утро я испытывала разочарование, от которого меня мутило. Полностью изможденная, я вернулась в кровать и попыталась понять, где я просчиталась, когда планировала свою жизнь. В эту минуту в моей голове вспыхнуло воспоминание об одном домашнем задании на уроках журналистского мастерства.

Как неоднократно подчеркивала наш профессор, чтобы точно освещать события, журналист должен быть объективным. Она говорила, что объективность означает эмоциональную отстраненность от предмета репортажа и поиск только тех «фактов», которые относятся к ситуации. Она просила нас представить себе четырех репортеров на углах горящего здания, которые описывают это происшествие. Получается, что каждый репортер оценивает его по-разному. Он может брать интервью только у тех, кто рядом с ним. Преподавательница задала нам такой вопрос: «Кто из репортеров располагает реальными фактами и смотрит с правильной точки зрения? Итак, кто из репортеров видит истину?»

И вдруг это простое домашнее задание из прошлого приобрело для меня огромное символическое значение. Я думаю, что «истина» и «реальность» могут быть не более чем аспектами восприятия. Возможно, я всегда смотрела на жизнь лишь одним глазком и видела здание только с одного угла, и рассказывала о нем другим людям, которым также не хватало глубины восприятия. Я поняла, что должна открыть второй глаз и отойти от этого угла.

Затем мой истощенный и разочарованный ум вернулся назад, к реальности. Через год после окончания университета я уехала из родного Чикаго на сезонную работу в Аляску. Вместе с друзьями я добралась до Сиэтла. Там мы погрузились на паром и поплыли вдоль материка до Хейнса. Никто из нас не спал и поэтому, когда мы добрались до места назначения, у всех перед глазами начали вращаться круги.

В гавани мы встретили человека, который отвез нас на фургоне в местную гостиницу. Мы вошли в комнату и рухнули на кровати. Все, кроме меня, сразу же заснули беспробудным сном. Я была слишком взволнована, чтобы уснуть, и поэтому вышла из гостиницы прогуляться по городу. Водитель фургона окликнул меня и спросил, куда я направляюсь. Я сказала ему, что просто гуляю. Он велел мне запрыгнуть в фургон, так я и сделала, а потом высадил меня перед старым двухэтажным деревянным зданием. «Поднимись на второй этаж, – сказал он. – Там живет женщина. Ее зовут Рэйчел. Иди поговори с ней, а потом я тебя заберу».

В современном Чикаго такое поведение назвали бы просто опасным. Но усталость и восхищение Аляской лишили меня здравомыслия. Поэтому я повиновалась – поднялась по ступеням и постучалась. Дверь открыла старуха-индианка лет восьмидесяти. Она сказала: «Ну, так и быть – заходи. Я сварю тебе чай». Аляска славилась своим этикетом: радушным, дружелюбным и теплым гостеприимством. По-видимому, она не удивилась моему визиту, и я не причиняла ей никаких неудобств. Все было просто: девочка зашла поболтать и выпить чашечку чая.

Мне очень хотелось спать, но когда я села за стол, то мне показалось, что я стою на перекрестке двух миров. Одну половину жилья украшали предметы славянской культуры – лик Черной Мадонны, самовар, русские кружевные занавески. Другая половина напоминала вигвам атабасков: маленький тотемный столб и индейское одеяло на стене.

Подняв голову от самовара, Рэйчел заметила, что я смотрю на тотемный столб.

– Ты умеешь читать тотемы? – спросила она.

– Нет, – ответила я, – даже не думала, что их можно как-то читать.

– Господи Боже мой! Да разумеется. Тотем – это духовный символ хранителей племени, – продолжала Рэйчел. – Посмотри сюда. Животное наверху – это медведь. Дух медведя силен и умен. Он выслеживает свою добычу, но никогда не убивает ради убийства, только ради защиты. Чтобы восстановить свои силы, он надолго впадает в зимнюю спячку. Этот дух управляет нашим племенем. Мы должны подражать ему.

Слушая ее, я пробудилась. Я находилась в обществе хорошего учителя, а хороший учитель сразу привлекает мое внимание.

Рэйчел сказала мне, что в ее жилах течет кровь русских и атабасков, и она живет на Аляске с самого рождения. Она вкратце поделилась со мной своим прошлым и духовными традициями атабасков, с тех пор моя жизнь изменилась навсегда.

– Видишь одеяло на стене? Оно особенное. В нашей культуре изготовление одеял, сочинение песен и вообще какая-либо другая профессия является делом великой чести. Чтобы петь чьи-то песни, нужно получить разрешение сочинителя, потому что в свои песни он вложил свой дух. Если выяснится, что тебе пора умереть (заметьте, она сказала «пора умереть»), ты обязан провести ритуал вместе с тем, кто согласится завершить твою работу, потому что ее нельзя оставить незавершенной и уйти в иной мир. В противном случае ты лишишься части своего духа.

– Женщина ткала одеяло, и во сне к ней явился Великий Дух. Он велел ей приготовиться покинуть эту землю. Она спросила, будет ли у нее еще немного времени, чтобы закончить свою работу, и Дух ответил утвердительно. Прошло два дня. Когда одеяло было готово, женщина умерла. В этом одеяле я ощущаю присутствие ее духа, доброго и мощного. Он дает мне силу.

Рэйчел говорила:

– Человеческая жизнь проста. Люди приходят в мир, чтобы заботиться друг о друге и о своей земле. Потом им дается знак, что их земной срок подходит к концу, и перед тем как уйти в иной мир, они обязаны огласить свою последнюю волю и оставить «это дело». Человек обязан извиниться перед соплеменниками, сложить с себя ответственность перед родичами и услышать от них слова благодарности и любви за то время, что они провели вместе. Все просто.

Рэйчел сделала паузу, чтобы разлить чай, а затем продолжила.

– Завтра ночью я иду на церемонию потлача. Перед тем как человек собирается покинуть землю, он отдает все свое имущество племени. Он складывает свою одежду и инструменты в продолговатую посудину. Племя примет его имущество, и в переносном смысле это означает, что, освобождаясь от всех обязательств перед племенем, он сможет завершить труд своего духа. Затем он нас покинет, – сказала Рэйчел.

Меня поразила безмятежность Рэйчел и ее обыденное отношение ко всему, в особенности ее невозмутимость перед лицом смерти. Куда подевался весь мой страх перед смертью, к которому я привыкла в своей культурной среде? Как я теперь понимаю, Рэйчел взорвала мой мир – в частности, мое представление о духовном измерении жизни или о Боге. И в то же время она оставалась непосредственной, как летний дождь. Мне хотелось отмахнуться от истин, о которых она рассказала мне во время чаепития, я хотела видеть в них не более чем первобытные верования, но мое внутреннее чутье говорило мне, что Рэйчел знала Бога, который был гораздо реальнее, чем мой.

– Откуда этот человек знал, что он умрет? Он был болен? – спросила я Рэйчел.

– Он ходил к шаману. Шаман смотрел его энергию. Его энергия сказала шаману, что с ним произойдет.

– Как шаман узнал об этом?

Рэйчел была возмущена моим невежеством.

– Скажи мне, – спросила Рэйчел, глядя мне прямо в глаза, – как ты можешь жить и не знать таких вещей? Не знать дела твоего духа и что он тебе говорит?

Она добавила: «Люди ходят к шаману, чтобы узнать, о чем говорит их дух. Еще давно шаман сказал мне: „У тебя скоро сломается нога, если ты не будешь ходить ровно“. Я поняла, что он говорил не о моей походке. Он имел в виду, что я была неверной женой, потому что хотела мужчину другой женщины. Я должна была запретить себе видеться с этим человеком. Но это было тяжело, потому что я его любила. Мой дух болел самообманом. На какое-то время я покинула это место, а когда вернулась, то хромота исчезла».

Мне страшно хотелось остаться пожить у Рэйчел и поучиться у нее. Я сказала, что буду убираться в ее доме, выполнять ее поручения и делать все для нее. Но когда вернулся водитель фургона, она прогнала меня, и больше я ее никогда не видела. Когда я залезла в фургон, водитель спросил: «В ней есть что-то такое, верно?»

Когда я той осенью вернулась домой с Аляски, вернулось только мое тело, но не дух. Потребовались месяцы, чтобы они слились воедино. До встречи с Рэйчел я не относилась к силе нашего духа так, как она описала ее. Я никогда не задумывалась, что мы всегда вкладываем собственный дух в свои дела и знакомых нам людей. К тому же я никогда не думала, что мой жизненно важный выбор обусловлен моим духом и влияет на мое здоровье.

Сегодня я понимаю, что рассказ Рэйчел о психологическом и физическом исцелении – это отличный пример того, как символическое видение способно изменить нашу жизнь. Хотя тогда я не догадывалась об этом, но в тот полдень с Рэйчел мне впервые открылся дар ясновидения. И пусть мне предстояло реализоваться в этой сфере только спустя восемь лет, но воспоминание о ней помогло мне избавиться от депрессии и повернуть жизнь в другую сторону. Я решила поступить в аспирантуру и изучать теологию. Я надеялась расширить свой кругозор и таким образом приблизиться к мировоззрению Рэйчел. Я надеялась окончательно выбраться из тупика, побороть свои предубеждения и умственную ограниченность. Возможно, тот Бог, которого, как мне казалось, я знала, не был Богом, который существовал в действительности, поэтому Он, естественно, и не мог внять моему желанию стать писателем. Возможно, Бог, который был мне еще неведом, оказался бы более отзывчивым.

Я поступила в аспирантуру в состоянии духовного кризиса и впервые в своей жизни почувствовала себя совершенно обессиленной. Тем не менее я получила степень магистра в области мистицизма и шизофрении – сумасшествия, возникающего на пути к духовному здравомыслию. Позже я начала понимать, что к изучению силы меня привело чувство бессилия, потому что жизни мистиков – это уроки физических, эмоциональных и духовных потерь и лишений, за которыми следует возрождение для новых взаимоотношений с силой. За закрытыми дверями, через душевную боль и экстаз мистики искали путь к духу. Эта связь была настолько глубокой, что они могли вдыхать энергию, как Божественное электричество, в простые слова и дела. Они обретали дар исцеления посредством истинной любви, прощения и веры.

Говорят, что некоторые наиболее известные мистики христианской культуры, такие как святой Франциск Ассизский, святая Клара Ассизская, святая Юлиана Норвичская, святая Тереза Авильская, святая Екатерина Сиенская и падре Пио, вели непрерывную и сокровенную беседу с Богом, причем их ясность ума далеко превосходила обыденное сознание. Потусторонний мир бесконечно реальнее для них, чем мир посюсторонний. Мистическое видение реальности и силы отличается от видения простых людей. Говоря языком христианства, мистики – в мире, но не от мира. Говоря языком буддизма и индуизма, такие люди отстранены от иллюзий физического мира; они обладают даром ясновидения, потому что пробудились (будда означает «пробужденный»). Хотя духовный путь к достижению этого уровня сознания и ясности может быть трудным, совсем неважно, какие физические страдания эти мистики претерпели на своем пути, – ни один из них не захотел вернуться к сознанию простого человека.

Помогая людям понять причину заболеваний и обращаясь к своему дару ясновидения, я часто размышляю над житиями святых и в особенности над темой их личного отношения к силе. Когда экстрасенсорика была для меня внове, я не проводила параллелей между заболеванием, исцелением и внутренней силой, но теперь я убедилась, что эта сила – залог нашего здоровья. Моя личная объективность – это мой символичный взгляд на жизнь, который помогает мне видеть взаимосвязь человека с силой и воздействие этой силы на его тело и дух.

Сегодня я пользуюсь терминологией Рэйчел и говорю людям, что они обратили свой дух на негативные предметы и, чтобы восстановить свое здоровье, им надо замкнуться в себе, вернуться к своему духу и снова научиться ходить прямым путем. Мы также должны последовать таким простым наставлениям, потому что нашему духу вверена, наша жизнь и наш жизненно важный выбор. Мы действительно связываем свой дух с событиями и взаимоотношениями своей жизни. В жизни все так же просто.