Читать книгу Иннокентий едет в деревню - Кеша Захаренков - Страница 6

0.6.0. Кабак у Сергея

– Пошли в Пещеру, – сказал с утра Кролик, – надо опохмелиться, а ты все выжрал.

Пещерой деревенские называли кабак, который держал Сергей. Там было темно, сыро и пахло плесенью.

По дороге я вспомнил, что в городе пару раз заходил в бар «У Марины», который располагался напротив бара «У Сергея».

– Они составляли друг другу нездоровую конкуренцию, – рассказывал я Кролику.

– Почему? – спросил он.

– Потому что девочки шли в бар «У Сергея», а мальчики – в бар «У Марины».

Кролик ухмыльнулся.

– Не помню, кто из них закрылся раньше, но сейчас…

– Чего там? – перебил Кролик.

Из Пещеры раздавались возмущенные голоса.

Посетители, перекрикивая друг друга, заметили нас не сразу. Но, заметив, замолчали.

– Чего у вас? – спросил Кролик. Я сел за столик у входа, а он прошел к стойке бара.

– Телегу увели, – неохотно проговорил дед, живущий на окраине деревни. – У Толика.

– Увели? Правда? – улыбаясь, спросил Кролик.

– Увели! – подтвердил старожил и председатель деревни Зиновий Аркадьевич. – Только не знаем, кто.

И уставился на меня.

– Кражи бывают, – строго сказал Сергей.

Высокий Папа, мужик в грязно-розовой синтепоновой куртке, наклонился к Зиновию Аркадьевичу и что-то прошептал ему на ухо. Старожил кивнул.

– Часто-то часто, но по мелочи. Телег не воровали, – Зиновий Аркадьевич не спускал с меня глаз.

– С красной попоной и подушками, – встрял дед.

– Помнишь, как дядя Паша запаску твою пропил? – рассмеялся Кролик. – Прямо из-под носа стащил.

Старожил нахмурился.

– О подвигах дяди Паши, – парировал вместо него дед, – давненько не слышно. А телегу кто-то увел.

В кабаке повисла тишина. Чувствуя, что на меня смотрит не только Зиновий Аркадьевич, но и остальные, я опустил голову. Я понимал, что новичок, и в первую очередь подозрения падут на меня. Но я не воровал, отчего бы мне беспокоиться?!

0.6.1. Колтуны в гриве

Проснулся я засветло. От негромкого лошадиного ржания.

Я выбежал на улицу. В голове навязчиво билось: «Сколько можно-то, а? Ну сколько можно?! Оставьте меня в покое!»

Определив, что ржание исходит со стороны огорода, я опрометью бросился туда.

Конь стоял у амбара. Стоял, запряженный в телегу с красной попоной и двумя подушками.

Краем глаза я заметил что-то необычное, но времени размышлять не было. Пока меня официально не объявили вором, надо срочно возвращать чужое имущество.

«Как он здесь? Зачем это?» – лихорадочно соображал я, не понимая, как вывести коня с участка. Уздечки не было, не за хвост же хватать?!

Я боялся получить в лоб копытом и бестолково бегал вокруг животного.

Конь тоскливо смотрел на меня и переминался с ноги на ногу. Массивный круп, живые глаза, колтуны в гриве.

Пока я хлопал его по спине, говорил: «Пойдем, слышишь, пойдем к той дыре в заборе», – я не заметил, что был обнаружен.

Откуда-то появился Сергей. Он молча отстранил меня. Открыл белые ворота на бабушкином огороженном участке, сел на коня и уехал.

Я поплелся к дому.

У калитки маячила толпа. Толпа малознакомых людей. Мне грозили кулаками и улюлюкали.

Я оправдывался, но никто не слушал. Я искал среди сердитых лиц хоть одно, заинтересованное в моем оправдании. Но не находил.

Павел Никифорович стоял поодаль и молчал. Ни Анны Павловны, ни Леньки не было видно.

Мужик в розовом синтепоне опять шептал на ухо Зиновию Аркадьевичу, а тот кивал головой. Мне не понравился этот шепот и осуждающие взгляды. Не понравилось, что председатель деревни вместо того, чтобы составить собственное мнение, прислушивался к кому-то. Что прислушивался не ко мне.

– Кролик, ну скажи им!

Кролик стоял у забора, его левый глаз дергался.

– Может, это, – сказал он, обращаясь к деду, жившему на окраине деревни, – выпьем?

Я злился от беспомощности.

– Да не брал я вашу телегу!

Толик, коренастый мужик с доверчивыми, как у ребенка, широко распахнутыми глазами, открыл калитку, подошел ко мне и ударил по лицу. Это, конечно, не лошадь копытом, но тоже неприятно.

0.6.2. Необычное обстоятельство

На улице больше нечего было делать. Я пошел в дом.

Ополоснул лицо водой. Холодильник «Морозко» не работал, и в доме не нашлось ничего холоднее железного рукомойника. Я приложился к нему щекой.

Когда народ разошелся по делам, я вернулся на место преступления.

Меня туда тянуло. Хотелось осмыслить произошедшее.

Я вернулся к амбару и тут же понял, что привлекло мое внимание в присутствии коня. Обстоятельство, на обдумывание которого не нашлось времени раньше.

Бабушкин амбар, ранее запертый на огромный замок, был настежь открыт.

Амбар был открыт и пуст.