Читать книгу Алгоритм Чагина - Кеша Захаренков - Страница 8

0.3.0. Спасение человека

Я просматривал статью о реверс-инжиниринге, надеясь узнать из них новые способы расшифровки кода. Но скроллил страницы, не вникая в смысл написанного. Вместо того чтобы читать текст, я вспоминал, что говорил Чагин на конференции.

Докладчик заявляет, что мы все находимся на пороге чего-то важного. Я замечаю свободное место у окна и спешу его занять.

Видимо, мне не терпится узнать, на пороге чего мы стоим. Но было бы смешно, если бы этот худой высокий парень в черных брюках и мятом свитере действительно располагал данной информацией.

– Нейросети могут решать задачи, которые непонятно, как решать, – говорит докладчик.

– Если Вас не затруднит, приведите, пожалуйста, пример, – просит Чагин.

Вроде бы он немного подается вперед, прислушивается. Записывает ответ на смартфон. Точно-точно. Он конспектирует лекцию и постоянно задает уточняющие вопросы. Наверное, тема доклада была ему по-настоящему интересна.

В новой вкладке браузера я открыл книгу по машинному обучению. И тут же закрыл.

– Их можно научить всему, – спикер краснеет. – Даже тому, что мы делаем бессознательно. Или он сказал «подсознательно»? Было бы правильнее, если бы он сказал «подсознательно».

Я зашел в чат робототехники и начал пролистывать сообщения.

– Краснеть, например, – кричит кто-то из бородачей.

Они сидят на заднем ряду – привычное дополнение к каждому митапу. Разливают абсент в бумажные стаканчики из-под кофе, громко перешептываются и смеются. Конференция для них – дринкап, своего рода разминка перед афтепати. Большую часть выступлений они не слушают и приходят просто потусоваться.

Чагин с шумом к ним поворачивается.

– Вы мешаете! – сердито говорит он.

«Может, они, и правда, ему мешали, – предположил я. – Может, он хотел что-то понять, а бородачи отвлекали его от серьезного разговора».

Я посмотрел на пустое кресло Вышинского. На его монитор, после смерти Чагина перешедший из сна в выключенный режим.

Директор не появлялся в офисе несколько дней. Не звонил и СМС больше не присылал.

«Может, он уже передумал расшифровывать код. Или узнал что-нибудь новое о программе. А сообщить мне даже и не подумал. Может же такое быть!» – решил я.

– Например, можно научить их совести, – отвечает докладчик Чагину.

Я покликал мышкой, бездумно переключаясь с одной вкладки на другую, а потом стал переходить с одного на другой чат разработчиков нейронных сетей.

«Кстати, почему никто из нас не спрашивал, можно ли научить совести хотя бы человека? – подумал я. – Неужели никого этот момент не насторожил?»

– Нейронные сети изменяются и, в конечном счете, приобретают характер.

– Вы сказали, – Чагин смотрит на экран смартфона, а затем на докладчика. И как я мог забыть, что он конспектировал лекцию?! – что «нейросети хороши в задачах, которые непонятно, как решать». Все правильно?

Я поочередно вводил в поисковик фразы «neural networks», «deep learning» и «artifical intelligence» и просматривал открытые по запросу картинки.

Докладчик кивает.

– И думаете, они могут проявлять признаки совести, так? Вы уверены, что совести хватит, чтобы все было правильно?

Совести хватит? Или совести нам хватит? О чем это он?

В базах научных работ я искал труды Чагина и гуглил фразу «chagin science publications». И даже «chagin conscience publications».

Чагин выгоняет бородачей из аудитории. Или нет? Может, это потом? И что он имел в виду, когда сказал «чтобы все было правильно»?

– Помогите мне разобраться, – говорит Чагин.

«Может, он действительно хотел разобраться? – спрашивал себя я. – Может, он пытался услышать докладчика и понять его? Может, эта тема – совесть у ИИ – была ему интересна? «Чтобы все было правильно» – но что это все? О чем думал Чагин, над чем он работал?»

Я совершал множество бездумных кликов мышкой и бессмысленно стучал пальцами по клавиатуре, вспоминая ту конференцию. Пока рядом со мной не прозвучали знакомые слова.

– Нет, там что-то про искусственный разум.

Я оглянулся по сторонам. Женщина, что обычно заполняла таблички, болтала по телефону.

– Да, просто кошмар. Нашел какие-то курсы. Говорит, компьютер нужен… Нет, у него есть, просто с ним что-то не так… Не с сыном, с компьютером.

Я состроил гримасу. Стоило сфокусировать внимание на искусственном интеллекте, и о нем заговорил весь мир. Включи я сейчас сериал, открой газету или подсядь к бабушкам на лавочку возле дома, только про нейросети бы и слушал.

– Да, надо. Это вклад в будущее.

Я закрыл лицо руками. «Вклад в будущее» – какая насмешка!

«С другой стороны, – подумал я, – когда мозг занят решением проблемы, он находит ответы повсюду. И все, что нужно знать, у меня перед глазами. Надо только присмотреться».

Я поднял глаза от компьютера и увидел Вышинского.

– Перекурим? – спросил тот.

0.3.1. На своей волне

Вышинский приоткрыл окно, на котором висела наклейка «Не курить», и достал из кармана никотиновую жвачку.

– Как продвигается? – спросил он и положил одну пластинку в рот.

Я пожал плечами. Я не знал, о чем программа Чагина. И в мире не было человека, который знал. Больше не было.

– Когда похороны? – сменил я тему.

Вышинский сел на подоконник.

– Вчера, – ответил он. – Была жена и дети его.

– Дети?

Я не знал, что у Чагина были дети.

– Да, они ничего не знают о программе, я спрашивал. Федор, теперь нужно не только расшифровать, нужно дописать код. Сделать его рабочим. Понимаешь? Я предлагаю тебе полноправное участие в проекте. Предлагаю возглавить проект.

Речь директора должна была вдохновить, но за словами слышалась мольба. Выглядел Вышинский неважно: глаза блестели, руки дрожали.

«Сколько же денег он Чагину отдал?» – подумал я и посмотрел на директора глазами милосердия. Скорее всего, я – не первый, к кому Дима обращался за помощью. Но, возможно, последний. Если я откажусь, Вышинский похоронит проект Чагина, а сам я, Магулов, потрачу себя в поисках задач, более подходящих для такого амбициозного профессионала. В молодом и перспективном коллективе, в котором любому можно только расти и развиваться. Со свободой в лучших формах ее проявления и возможностью писать код с учетом новейших технологий и разработок. Самому-то не смешно?

– Давай сначала расшифруем код, ладно?

В порыве благодарности Вышинский протянул мне жвачку от курения. Настроение было такое отчаянное, что я взял. Много ли мы можем сделать друг для друга? И не все ли, что мы делаем друг для друга, на самом деле мы делаем для себя?

– Я хотел спросить, Чагин с кем-нибудь работал? – спросил я. – Или все в одиночку делал? И сервера сам поднимал?

Вышинский на секунду задумался:

– Был человек. Он с ним вроде обсуждал что-то. По технической части.

Я подумал, что было бы неплохо найти коллегу Чагина и поговорить с ним.

– А зовут его как, знаешь?

– Лисья какая-то фамилия. Лисицев, Лисицын. Не помню, – Вышинский улыбнулся и посмотрел на часы. – Я рад, что ты взялся. Правда. Проект будет очень крутым. Мы его раскрутим, я уверен. Да?

– Я уже говорил, без отладчика мало, что можно сделать. А раз нет никого, кто бы…

Вышинский быстро встал с подоконника и полез в карман.

– Вот, – сказал он и протянул мне флешку. – Совсем забыл. На почту я тебе тоже скинул.

– Это что, отладчик?

Вышинский кивнул.

– Сегодня по электронке пришел, – сказал он.

«Наверное, Чагин запланировал отправку своего письма заранее, – подумал я. – Иначе как это объяснить?»

– Это был код всей его жизни, понимаешь? – произнес директор. – Нужно сделать все, чтобы он заработал!

Вышинский закрыл окно, показывая, что разговор окончен.

– Подожди, – сказал я. – Есть одно условие…

Директор нахмурился. Схватился за поручень лестницы.

Еще один удаленный сотрудник, занимающийся невесть чем, Вышинскому был не нужен. Однако, подумав немного, он согласился на мою просьбу. Точнее пошел на сделку. Принял серьезный, деловитый тон и сказал:

– Ты будешь отчитываться передо мной…, – он поднял глаза к потолку, прикидывая как сильно можно загнуть, и снова посмотрел на меня, – каждый день, понял? Сообщаешь обо всем. Абсолютно. Не сообщаешь – уволен. Окей?

– А когда в последний раз отчитывался Чагин?

Вышинский мысленно прикинул.

– Дней двадцать назад, – сказал он.

– Ну ты, Дима, даешь! Может, он за это время дописал программу, – сказал я и пошел в опенспейс за кружкой и сменными ботинками.

В полдень я отдал пропуск охраннику и вышел из бизнес-центра. На улице не было никого. Никто мне не мешал. Не опережал меня, не наступал мне на ноги.

«Интересно, сколько людей Вышинский привлечет к делу с максимальной степенью свободы прежде, чем научится извлекать опыт из ошибок?» – подумал я.