Читать книгу Смертельные тайны - Кэти Райх - Страница 7

Вечером я почти час провела в ванной – отмокала в ванильной пене. Потом подогрела в микроволновке пиццу и достала из мини-холодильника апельсиновую газировку. На десерт – «сникерс» и яблоко. Изысканная гостиничная еда.

Легкий ветерок покачивал занавески на окне. О раму тихо постукивала металлическая цепочка. Тремя этажами ниже слышался шум и гудение проезжающих автомобилей. Над головой жужжал потолочный вентилятор. В голове, как на экране, проносились картины сегодняшних событий – размытые, как плохое домашнее видео.

Выбросив обертки, бумажную тарелку, пластиковую вилку и пустую банку из-под газировки, я позвонила Матео. Он сказал, что Молли все еще в коме.

Слова эти вывели меня из хрупкого равновесия. Я чувствовала себя уже не просто уставшей – вдруг захотелось упасть на кровать, зарыться лицом в подушку и разрыдаться от тоски и тревоги за подругу.

Но вместо этого я сменила тему разговора.

Матео пришел в ярость, когда я рассказала ему про Диаса, и настоял, чтобы я продолжала заниматься расследованием. Я согласилась, но пообещала, что в субботу загляну к нему в лабораторию.

Следующие двадцать минут я набрасывала на листке бумаги подробную хронологию всего случившегося в «Параисо». Затем постирала в раковине трусики, почистила зубы, смазала руки кремом и сделала несколько приседаний.

Включила Си-эн-эн. Мрачного вида комментатор рассказывал о футболе, о землетрясении, о мировых рынках. Из местных новостей: автобус сорвался в ущелье, семнадцать погибших, множество госпитализировано.

Бесполезно. Мысли мои вращались вокруг отстойника, реанимационного отделения, колодца…

Представила череп, скользкий от человеческих испражнений. Почему я не осмотрела его тщательнее? Почему позволила себя запугать и не сделала того, что было нужно?

Представила Молли с торчащими из носа, рта и руки трубками.

В конце концов, когда я ставила мобильный на зарядку, от душевного равновесия не осталось и следа.

Верди в Шарлотте сейчас наверняка крепко спал. Кэти в Шарлоттсвилле готовилась к экзаменам. Или развлекалась с подругами. Или мыла волосы.

У меня сжалось сердце.

Нас с дочерью разделял целый континент, и я понятия не имела, чем она сейчас занимается.

Хватит распускать сопли. Тебе уже приходилось оставаться одной.

Выключив свет и телевизор, я забралась под одеяло. Мысли кружили вокруг одного и того же.

В Монреале сейчас около полуночи. Райан…

Что?

Я понятия не имела, чем он сейчас занимается. Лейтенант-детектив Эндрю Райан, Отдел преступлений против личности СК – сюрте де Квебек, или полиции Квебека. Высокий и мускулистый, глаза голубее, чем лагуна на Багамских островах.

Внутри меня что-то дрогнуло. И на этот раз вовсе не из-за тошноты.

Райан расследовал убийства, и за десять лет наши пути не раз пересекались. Он всегда вел себя сдержанно и профессионально. Потом два года назад мой брак распался, и Эндрю обратил на меня свое легендарное обаяние.

Сказать, что с тех пор история наших отношений шла ни шатко ни валко, – примерно то же самое, что заявить, будто в Атлантиде имелись проблемы с водой.

Внезапно оставшись одна после двадцати лет супружества, я почти ничего не знала о флирте, только одну максиму: никаких служебных романов. Райану же было все равно.

Несмотря на искушение, я держала его на расстоянии – отчасти потому, что мы вместе работали, а отчасти из-за его репутации. Я знала о прошлом юного распутника, ставшего полицейским, и о настоящем местного жеребца. Ни с тем ни с другим не хотелось бы иметь дело.

Но детектив Лотарио[22] не сдавался, и год назад я согласилась поужинать с ним в китайском ресторане. Однако перед первым нашим выходом в свет Райан внезапно исчез, и я много месяцев ничего о нем не знала.

Прошлой осенью, окончательно поняв, что с мужем мы расстались навсегда, я вновь начала подумывать о Райане. Несмотря на прежнюю осторожность, он произвел на меня впечатление, я считала его мужчиной интересным и вместе с тем самым раздражающим из всех, кого когда-либо знала.

И одним из самых сексуальных.

Снова что-то дрогнуло.

Скакун еще стоял в стойле, но оружие было заряжено и готово выстрелить.

Я посмотрела на телефон. Через несколько секунд я могла говорить с Райаном.

Что-то подсказывало: это не самая лучшая мысль.

Почему?

«Ты будешь похожа на тряпку», – ответил внутренний голос.

Я буду похожа на ту, кто знает, чего хочет.

«Ты будешь похожа на героиню второсортного фильма, которая только и думает, у кого бы поплакаться на плече».

Я буду похожа на женщину, которая скучает по нему.

«Ну, как пожелаешь».

– Что за черт! – проговорила я вслух.

Отбросив одеяло, схватила телефон и нажала клавишу быстрого вызова с цифрой 5. Чудо современной связи.

В ста милях к северу от сорок девятой параллели зазвонил телефон.

Он звонил и звонил.

Я уже собиралась разъединиться, когда сработал автоответчик. Голос Райана предложил оставить сообщение – сперва по-французски, потом по-английски.

«Довольна»? – ухмыльнулся мой внутренний голос.

Я переместила большой палец на кнопку отбоя и чуть помедлила.

Черт!

– Привет, это Темпе…

– Bonsoir, Madame la Docteure[23]. – Живой Райан.

– Я тебя разбудила?

– Нет, отслеживаю все звонки.

– Вот как?

– Круз и Кидман развелись. Так что звонок Николь – лишь вопрос времени.

– Как же, обрадовался!

– Как дела в полосе прилива?

– Мы были в горах.

– Были?

– Раскопки закончили. Все находки в лаборатории в столице Гватемалы.

– Сколько?

– Двадцать три. Похоже, в основном женщины и дети.

– Приятного мало.

– Все еще хуже.

– Слушаю.

Я рассказала про Карлоса и Молли.

– Господи, Бреннан! Береги свою задницу.

– Есть кое-что и похуже этого.

– Продолжай. – Звук зажигаемой спички, затем – выдох.

– Местная жандармерия считает, что в городе Гватемала орудует серийный убийца. И им в расследовании потребовалась моя помощь.

– Туземного таланта не нашлось?

– Останки были в канализационном отстойнике.

– La spécialité du chef[24].

– Пару раз мне уже приходилось заниматься подобным.

– И как же такая жемчужина всплыла в Центральной Америке?

– Меня неплохо знают в мире, Райан.

– Что, посылала резюме в Сеть?

Рассказать о пропавшей дочери посла? Нет. Я обещала Галиано хранить тайну.

– Одному детективу попались на глаза мои статьи в «Журнале судебной медицины». Возможно, для тебя это сюрприз, но некоторые копы читают журналы без красивых фотографий на развороте.

Долгий выдох. Я представила, как дым вырывается из его ноздрей, словно у дракона из пещеры ужасов в парке развлечений.

– К тому же, быть может, тут есть связь с Канадой.

Как обычно, казалось, я будто оправдываюсь перед Райаном.

– И?

– Сегодня мы нашли скелет.

– И?

– Точно не знаю.

Он что-то почувствовал по моему голосу.

– Что тебя гложет?

– Точно не знаю.

– Жертва соответствует описанию?

– Точно не знаю.

– Ты провела предварительный анализ на месте?

Как ему объяснить? Сказать: у меня взбунтовался желудок?

– Нет. – Снова укол вины. – И вероятно, уже не смогу.

– Вот как?

– Окружной прокурор конфисковал кости.

– Еще раз: эти мужланы просят тебя ковыряться в дерьме, а потом окружной прокурор выкладывает свои бумаги и сваливает с товаром?

– Копам не оставили выбора.

– Разве у них не было собственного предписания?

– Здесь другое законодательство. Я не спрашивала, – ледяным тоном ответила я.

– Вероятно, это мелкое недоразумение. Наверняка завтра же с утра тебе позвонит коронер.

– Сомневаюсь.

– Почему?

Я попыталась тактично объяснить поступок Диаса:

– Скажем так – им не нравится сама идея помощи извне.

– Что ты там говорила насчет связи с Канадой?

Я описала череп.

– Сомнительно, я не уверена.

– Господи, Бреннан…

– Лучше молчи.

Но молчать он не стал.

– Как ты вообще во все это ввязалась?

– Попросили извлечь кости из отстойника, – со злостью бросила я. – Что я и сделала.

– Какой болван занимается этим делом?

– А есть разница?

– Я мог бы номинировать его на звание «Идиот года».

– Сержант-детектив Бартоломе Галиано.

– СИКА?

– Да.

– Черт побери!

– Что такое?

– Морда как у бульдога, глаза – коровы гернзейской породы?

– Глаза у него карие.

– Бэт! – почти выкрикнул он.

– Какой еще Бэт?

– Много лет не вспоминал о Бэте.

– Ничего не понимаю, Райан.

– Бэт Галиано.

Галиано говорил, что какое-то время жил в Канаде.

– Ты его знаешь?

– Мы вместе учились.

– Галиано учился в «Сент-Эф-Икс»?

«Сент-Фрэнсис-Ксавьер», Антигониш, Новая Шотландия. Этот маленький университетский городок стал ареной многих красочных похождений Райана, пока какой-то байкер-кокаинщик не вскрыл ему сонную артерию разбитым горлышком бутылки из-под «Будвайзера». Когда Эндрю как следует зашили, он заново взглянул на жизнь, переключил свой интерес с выпивки и баров на людей в синей форме – и с тех пор больше не вспоминал о прошлом.

– Когда я учился на последнем курсе, Бэт жил в комнате напротив, через коридор. Я закончил университет и поступил в СК. Он выпустился на семестр позже и вернулся в Гватемалу, стал полицейским. Мы не общались уже много лет.

– Почему «Бэт»?

– Неважно. Выдели время – еще до конца недели ты будешь изучать те кости.

– Не надо было мне их отдавать.

– Какой-то надоедливый гринго идет наперекор местным властям в стране, где убивают диссидентов. Хорошая мысль, нечего сказать.

– Нужно было обследовать их на месте.

– Разве они все не были в дерьме?

– Я могла бы их очистить.

– И возможно, причинить больше вреда, чем пользы. Я бы не стал страдать из-за этого бессонницей. К тому же ты ехала туда по другому делу.

Однако заснуть я не могла: ворочалась в постели, не в силах отогнать непрошеные картины сегодняшних событий. Шум потока авто внизу утих, сменившись звуками отдельных машин. В номере по соседству телевизор переключился с приглушенного репортажа с бейсбольного матча на ток-шоу, а затем смолк.

Я снова и снова ругала себя за то, что не успела обследовать кости. Верным ли было первое впечатление о черепе? Хватит ли фотографий Хикая, чтобы составить биологический профиль? Увижу ли я эти кости снова? В чем причина враждебности Диаса?

Тревожила мысль о том, насколько далеко я от дома – и в географическом, и в культурном смысле. Я кое-что знала о законодательстве Гватемалы, но ничего не понимала в соперничестве разных ведомств и личных разногласиях, которые могли помешать расследованию. Мне была знакома сцена, но не актеры.

Опасения мои касались не только осложнений в работе полиции. Я была чужой в Гватемале, едва представляла ее душу. Я мало знала о местных жителях: какие им нравятся автомобили, работа, соседские отношения, зубная паста; как они смотрят на власть и закон. Мне были незнакомы их интересы, их неприязнь, их вера, их страсти. Поводы, заставляющие их убивать.

И их прозвища.

Бэт? Бартоломе Галиано? Бэт Галиано? Бэт Гуано?

На этой ноте я наконец задремала.

Субботнее утро началось так же, как и накануне. За мной заехал Галиано в темных очках, предложил кофе, и мы молча направились в Управление полиции. Теперь он повел меня в кабинет на втором этаже – более просторный, но обставленный в том же стиле, что и комната для совещаний в четверг: слизисто-серые стены, желчно-зеленый пол, флюоресцентное освещение, резные деревянные столы, обмотанные клейкой лентой трубы, ведомственные столики – стиль «Nouveau[25] cop».

Эрнандес снимал ящики со штабелей в задней части помещения и укладывал их на тележку. Двое что-то прикрепляли к информационной доске на стене слева. Один худой, с напомаженными черными вьющимися волосами. Второй был ростом в шесть с половиной футов, а ширина его плеч могла сравниться с территорией Белиза. Увидев нас, оба повернулись.

Галиано представил им меня.

Две пары глаз тщательно обследовали мою фигуру, словно управляемые одним и тем же кукловодом. Ни у того, ни у другого увиденное не вызвало особого восторга.

Что, собственно, они увидели? Полицейского со стороны? Американку? Женщину?

К черту! Я не собиралась завоевывать их симпатию.

Я кивнула.

Они тоже кивнули.

– Фото готовы? – спросил Галиано.

– Хикай говорит, будут к десяти. – Эрнандес наклонил тележку и покатил ее к нам.

– Волоку все это в подвал, – добавил он, тяжело дыша и придерживая груз правой рукой. – Мешки тебе нужны?

– Угу.

Эрнандес прокатил тележку мимо нас. Рубашка его промокла, как и тогда, у отстойника.

– Здесь раньше был склад, – сказал мне Галиано. – Я распорядился его освободить.

– Для временной опергруппы?

– Не совсем. – Он показал на один из столов. – Что вам понадобится?

– Скелет, – ответила я, бросая рюкзак на промокательную бумагу.

– Хорошо.

Двое закончили с первой доской и перешли к следующей. Мы с Галиано подошли к карте города Гватемала, что висела на стене. Детектив дотронулся до точки в юго-восточном квадранте.

– Номер один. Здесь жила Клаудия де ла Альда.

Достав из ящичка под доской кнопку с красной шляпкой, он воткнул ее в карту, а рядом – еще желтую.

– Де ла Альде было восемнадцать. Приводов в полицию нет, в употреблении наркотиков не замечена, на беглянку не похожа. Долгое время работала с детьми-инвалидами, помогала местной церкви. Четырнадцатого июля ушла из дома родителей на работу – и с тех пор ее больше не видели.

– Бойфренд? – спросила я.

– Алиби. Вне подозрений.

Он воткнул в карту синюю кнопку.

– Клаудия работала в музее Иксчель.

Иксчель – частный музей культуры майя. Я там бывала, поэтому помнила, что он смутно напоминает майяский храм.

– Номер два. Люси Херарди, семнадцать лет, студентка Университета Сан-Карлос.

Добавил вторую синюю кнопку.

– У Херарди также не было приводов, и она тоже жила с родителями. Хорошо училась. Если не считать того, что ни с кем не общалась, вполне обычная девушка.

– Почему у нее не было друзей?

– Отец держал на коротком поводке.

Его палец переместился к маленькой улочке на полпути между Иксчелем и американским посольством.

– Люси жила вот здесь.

Добавил вторую красную кнопку.

– В последний раз ее видели в Ботаническом саду…

Он воткнул желтую кнопку в зеленое пятно на пересечении Шестой руты и авениды де ла Реформа.

– …пятого января.

Палец Галиано перескочил на Десятую калье возле дома номер три по авениде де ла Реформа.

– Вам знакома Зона Вива?

Я ощутила болезненный укол. Мы с Молли обедали в кафе в Зона Вива накануне моего отъезда в Чупан-Я.

«Сосредоточься, Бреннан».

– Это небольшой анклав дорогих отелей, ресторанов и ночных клубов.

– Верно. Номер три, Патрисия Эдуардо, девятнадцати лет, жила всего в нескольких кварталах оттуда.

Третья красная кнопка.

– Эдуардо рассталась с друзьями в кафе «Сан-Фелипе» вечером двадцать девятого октября и домой больше не вернулась.

Желтая кнопка.

– Она работала в больнице «Сентро Медико».

Синяя кнопка отправилась на угол Шестой авениды и Девятой калье, всего в нескольких кварталах от музея Иксчель.

– Та же история: чистая биография, бойфренд – почти святой. Большую часть свободного времени проводила с лошадьми. Неплохая наездница.

Галиано показал на точку, равноудаленную от мест жительства Люси Херарди и Патрисии Эдуардо.

– Здесь жила пропавшая номер четыре, Шанталь Спектер.

Красная кнопка.

– Шанталь ходила в частную школу для девочек…

Синяя кнопка.

– …и недавно вернулась из длительной поездки в Канаду.

– Что она там делала?

Детектив мгновение поколебался.

– Проходила некий специальный курс. Последний раз девушку видели дома.

– Кто?

– Мать.

– Родителей проверяли?

– Иностранного дипломата не так-то легко проверить.

– Есть поводы для подозрений?

– В любом случае ничего не нашли. Итак, мы знаем, где жила каждая из девушек.

Галиано постучал по красным кнопкам.

– Знаем, где каждая из них работала или училась.

Синие кнопки.

– И знаем, где каждую из них видели в последний раз.

Желтые кнопки.

Я уставилась на карту, найдя ответ по крайней мере на один вопрос. Я достаточно хорошо знала город Гватемала, чтобы не осталось сомнений, – Клаудия де ла Альда, Люси Херарди, Патрисия Эдуардо и Шанталь Спектер принадлежали к верхам общества. Они жили в мире тихих улиц и подстриженных газонов, а не наркотиков и торговли телом. В отличие от бедных и бездомных, в отличие от жертв из Чупан-Я или сирот-токсикоманов из парка Конкордия, семьи этих девушек обладали деньгами и властью и делали все возможное, чтобы разыскать пропавших.

Но откуда такой интерес к останкам, которые обнаружили в полуразвалившейся гостинице?

– Почему «Параисо»? – спросила я.

Мужчина снова поколебался.

– Мы искали везде, где могли.

Я повернулась к Галиано. Лицо его ничего не выражало. Я ждала, но он молчал.

– Поговорим на равных или так и будем ходить вокруг да около?

– В смысле?

– Как хочешь, Бэт. – Я направилась к выходу.

Галиано яростно взглянул на меня, но не ответил. Внезапно на моем предплечье сомкнулись его пальцы.

– Ладно. Но отсюда никто не выйдет.

– Обычно я предпочитаю все обсудить и прийти к консенсусу. А вы?

Детектив отпустил мою руку и провел ладонью по волосам, уставившись на меня коровьими глазами.

– Полтора года назад Шанталь Спектер арестовали. Нашли кокаин.

– Она употребляла?

– Не вполне ясно. Девушка настучала на друзей, и ее освободили без проверки на наркотики. Приятели ее оказались наркоманами.

– Торговала?

– Вряд ли. Прошлым летом ее опять арестовали. Та же история. Полиция накрыла притон в дешевом отеле, и Шанталь, среди прочих, угодила в сети. Вскоре после этого папаша послал ее в Канаду поправить здоровье. Она вернулась на Рождество, пошла в январе в школу – и исчезла через неделю после начала занятий. Посол пытался искать дочь самостоятельно, но в конце концов сдался и сообщил о ее пропаже.

Палец детектива переместился к лабиринту улочек старого города.

– Оба раза Шанталь арестовывали в Первой зоне.

– Молодежь порой бывает склонна к мятежу, – заметила я. – Вероятно, она вернулась домой, поругалась с отцом и сбежала.

– На четыре месяца?

– Скорее всего, это просто совпадение. Шанталь не вписывается в схему.

– Люси Херарди исчезла пятого января. Через десять дней то же случилось с Шанталь Спектер. – Галиано повернулся ко мне. – Судя по некоторым данным, Люси и Шанталь были близкими подругами.