Читать книгу Тайна - Кэтрин Хьюз - Страница 12

Стоя на коленях, Дейзи Даган мыла парадный вход собственного дома. Вдруг в окно гостиной влетел камень. Бросившие его хулиганы, очевидно, не видели ее, но вряд ли бы это что-то изменило. Она взяла метлу и стала трясти ею в сторону четырех неотесанных скинхедов, заливающихся хохотом над своей шуткой.

– Оставьте нас в покое, – с мольбой в голосе крикнула она. – Мы разве сделали вам что-то плохое?

Самый высокий из них самодовольно встал и даже не думал идти на попятную.

– Не беспокойтесь, вдовушка. Мы просто поржать пришли.

– Не понимаю я вашего чувства юмора. Вы могли разбить окно. Давайте идите отсюда и оставьте нас в покое.

Она оперлась на метлу, чтобы унять дрожащие коленки. Ее воинственный вид, видимо, оказал некоторый эффект, и мальчишки пошли дальше в поисках следующей беспомощной жертвы, над которой можно будет безнаказанно поиздеваться.

По пятницам после полдника с чаем Дейзи с сыном обычно шли в «Тавернерс». По дороге с работы домой Джери заходил в магазин, покупал рыбу с жареной картошкой и осторожно ехал домой, повесив сумку на руль. В ожидании его прихода Дейзи ставила тарелки в печку, чтобы они нагрелись. По ее мнению, не было ничего хуже, чем есть рыбу с картошкой из холодной тарелки. Ну, разве что есть ее с газеты. Но, конечно, на пляже не возбранялось и это.

Звонок в дверь напугал ее. Джери, видимо, снова забыл ключи.

– Джери, мальчик, ты бы и голову забыл, если бы она не была привинчена, – воскликнула она, идя к двери. И как только он умудрялся запоминать математические формулы и равенства, не говоря уже о химических элементах! В выпускном классе он выигрывал все олимпиады по математике и физике, и из него вышел бы отличный староста класса. Но классный руководитель решил, что он слишком эксцентричный, и ему пришлось довольствоваться позицией старшего ученика, ответственного за дисциплину. Дейзи невероятно гордилась сыном. В свой двадцать один год он проходил стажировку в банке, и пока сложно было говорить о дальнейшей перспективе. Если он будет добросовестно работать, то при удачном стечении обстоятельств и попутном ветре он вполне мог бы когда-нибудь стать управляющим банка. Когда Дейзи позволяла себе думать об этом, ее лицо так и светилось гордостью за сына.

За дверью, однако, стоял не Джери, а дочка Сельвина, Лорейн, и ее подруга – полная девушка с короткой стрижкой под горшок, из-за которой она была похожа на средневекового пажа. Дейзи не смогла вспомнить, как ее зовут.

– О, привет, Лорейн и… мм…

– Это Петула, – представила ее Лорейн.

– Ах да, конечно. Лорейн, сочувствую из-за произошедшего в пабе твоего папы. Наверняка вы жутко переживали, но, по крайней мере, все живы. Мы будем скучать без него сегодня.

– Спасибо, Дейзи. Да, это и правда стало для нас шоком, но папа и Триша поправляются. Кстати, пока паб закрыт, папа решил свозить всех в Блэкпул через две недели, двадцать четвертого, и мы пришли узнать, не захотите ли вы и Джери поехать с нами.

– Звучит очень заманчиво. Джери пока на работе, но он будет дома с минуты на минуту и…

Звонок велосипеда прервал их разговор – это подъехал Джери.

– Что случилось? – спросил он, приставляя велосипед к забору. – Добрый вечер, Лорейн, Петула.

Петула вместо приветствия что-то промычала, а вот Лорейн проявила больше вежливости.

– Привет, Джери. Я пришла спросить твою маму, не хотите ли вы поехать в Блэкпул с другими клиентами «Тавернерс».

Он поправил очки и нахмурился.

– В Блэкпул? А зачем?

Лорейн пожала плечами.

– Мы подумали, будет весело, погода хорошая и все такое…

Джери обратился к Петуле, сверлившей глазами свои туфли.

– А ты едешь?

– Да, думала поехать, – сказала она, не поднимая головы.

– А ты хочешь, мама? – спросил он у Дейзи.

Дейзи потрепала его по волосам, словно ему было двенадцать лет.

– Почему нет? – потянула она за край его шерстяной безрукавки. – И кто знает, может, мы вытащим тебя, наконец, из этих одежд.

Ложась спать, Джери подумал, что ему эта поездка в Блэкпул неинтересна, особенно учитывая, что там будет и Петула. Последнее время у нее постоянно менялось настроение, она все время молчала, и он даже жалел о том, что Лорейн вообще познакомила его с ней. Друзьями они, безусловно, считаться не могли, но однажды вечером в «Тавернерс» их потянуло друг к другу, они оба были одиноки. С тех пор как уехала Лидия, Джери не интересовался девушками. И Петула его тоже совершенно не интересовала. Когда он увидел ее в первый раз, то принял за мужчину. И даже когда она повернулась к нему лицом, он все еще сомневался.

Он лежал, положив руки за голову, и смотрел в потолок. Уже больше двух лет прошло с тех пор, как Лидия уехала с семьей по государственной программе миграции в Австралию. Конечно же, ей не хотелось уезжать, но родители не согласились оставить шестнадцатилетнюю дочь в Англии. Он открыл шкафчик тумбочки и достал хорошо знакомую фотографию с загнутыми уголками, сделанную у них в саду за день до того, как она уплыла из его жизни. У нее были светло-русые волосы, она носила каре длиной до подбородка. На фотографии она стояла, немного склонив голову на одну сторону и сложив руки на талии, и улыбалась. Она была очень милой девушкой, идеально подходящей Джери. Его мама всегда шутила, что они, будучи парой, точно не отбирают чужое счастье. Он знал, что люди считают его странным, и уже давно привык к травле, но Лидия его понимала. Ее не беспокоило, что он звонит в колокола в церкви, заправляет брюки в носки, когда едет на велосипеде. Она находила милым, что он до сих пор носит джемперы, связанные мамой, и отказывается надевать модные расклешенные джинсы, которые бы постоянно попадали в цепь велосипеда. Ей нравилась и его короткая стрижка, от которой он не отказывался, несмотря на то что все сверстники отращивали патлы до невозможной длины.

Лидия умоляла Джери поехать с ней в Австралию, но он ни под каким предлогом не мог оставить маму одну. Лидия поняла. Его любовь и верность Дейзи была одним из самых ценимых ею качеств в нем, и от этого она любила его еще больше. В день ее отъезда он доехал с ней на поезде до Саутгемптона, не выпуская ее рук из своих всю дорогу. Неумолимо приближаясь к месту, где они должны были расстаться, он не мог отделаться от ощущения, что совершил огромную ошибку и что все-таки нужно было купить билет в один конец. Так он лежал, прижимая к груди ее фотографию.

В комнату постучали.

– Входи, мам.

Вошла Дейзи с кружкой в руках.

– Заварила тебе чай, дорогой, – сказала она и присела на край кровати. – Что там у тебя?

Он передал ей фотографию Лидии. Дейзи видела ее тысячу раз.

– Все еще скучаешь по ней, да? – спросила она, проводя пальцем по черно-белому изображению.

– Каждый день.

Он старался не показывать этого, особенно маме, но иногда сил притворяться не хватало. Слишком сложно было бороться с чувствами.

– Джери, я скажу это в последний раз и больше не буду возвращаться к этому вопросу. – Она встала и поправила бахрому на покрывале. – Поезжай в Австралию. Не отказывайся от любви всей твоей жизни. Ты очень пожалеешь, если не сделаешь это.

– Не могу, мама, это будет несправедливо по отношению к…

– Шшш, не говори так, Джери. Я совершенно не хочу быть виноватой в твоем несчастье. Вот тебе мое благословение, я хочу, чтобы ты поехал.

– Но…

– Безо всяких но, Джери. Лидия же хочет быть с тобой?

– Конечно.

– Тогда что же тебя останавливает? И не надо долго думать об этом.

– Я благодарен тебе за твои попытки, мам, но ты забываешь, что я унаследовал твое упрямство. Боюсь, никуда тебе от меня не деться.

Дейзи оглядела комнату и остановила взгляд на плакатах, висящих на стенах. На них были не футболисты и не молодые певицы, как у большинства мальчиков. У ее Джери на одном плакате была изображена солнечная система, а на втором – Периодическая таблица Менделеева. Как после этого можно было удивляться тому, что у него не было ничего общего со сверстниками? Большинство вечеров он проводил в своей комнатушке, явно перечитывая письма Лидии или отвечая ей. Непонятно, о каких новостях он умудрялся ей писать. За исключением работы, похода в паб по пятницам и в церковь по воскресеньям он ничего не делал. У него уже давно должны были закончиться все возможные истории.

Накатили слезы, и, чтобы не расплакаться, она улыбнулась.

– Настоящая любовь бывает в жизни всего один раз, Джери. А некоторым и этого раза не дано пережить. Вам с Лидией повезло. Пожалуйста, не бросайся любовью из-за какой-то неуместной верности мне. Мне эту ношу не вынести.

Джери взял ее за руку.

– Ты правда считаешь, что мне стоит поехать?

– Ты же как птица с обрезанными крыльями, Джери. Здесь ты без воздуха, а тебе нужно парить в небе. Подумай о себе хотя бы раз. Я смогу здесь жить, как прежде. У меня есть Флойд, две работы, церковь, куда, как я понимаю, ты ходишь только из-за меня. Ты ведь не веришь в бога с твоими-то научными мозгами.

Он кивнул и улыбнулся. Его маму было нелегко обвести вокруг пальца.

– Может, я и не верю в бога, но я верю в покой, который дает тебе твоя вера, и мне этого достаточно.

– Подумай об этом, Джери, пожалуйста. – Она наклонилась и поцеловала его в щеку. – Больше я об этом говорить не буду. Пойду вниз, покормлю Флойда.

Несомненно, Дейзи любила своего попугайчика, но Флойд никогда не заменит сына, думал Джери. Вопреки всем ее усилиям, глупая птица так и не смогла вымолвить ни одного слова. По словам Лидии, в Австралии было много волнистых попугайчиков – столько же, сколько и воробьев, и их не держали в клетках. Они могли парить в небе, в отличие от бедного Флойда, который был обречен занимать себя лишь зеркалом и колокольчиком.

Теперь же у него появился шанс реализовать свой потенциал, шанс быть с любимой девушкой с благословения матери. Он поедет с Дейзи в Блэкпул и сделает все, чтобы она прекрасно провела время. Это было меньшее, что он мог для нее сделать.

Он принял решение за несколько минут. Выпрыгнув из кровати, он сел за стол и вытащил пачку бланков для писем авиапочты.