Читать книгу Снежная соната - Кэтрин Полански - Страница 2

Бывают женщины, способные влюбляться быстро и легко, и Сильвия Бейтс была из таких. Она спокойно несла свои маленькие влюбленности по жизни, не расставаясь ни с одной из них, и никому о них не говорила – разве что дневнику доверяла. Влюбленности не мешали жить, и семейной жизни тоже не препятствовали: своего бой-френда Арнольда Сильвия любила глубоко и спокойно – ничего похожего на стихийные чувства, возникавшие у нее при виде отдельных представителей мужского пола. Представители об этом, разумеется, не подозревали.

При этом было совершенно необязательно, чтобы мужчина говорил с ней или вообще обращал на нее внимание. Однажды Сильвия влюбилась в фотографию в журнале: неприступный красавец рекламировал наручные часы. Она вырезала фото и вклеила в дневник, и вечерами, когда Арнольд засыпал, доставала и тихо вздыхала. Она не знала, где живет этот «часовой красавец» и как его зовут, поэтому придумала ему маленький домик на побережье Испании, глухонемого слугу и обязательный коктейль с зонтиком на террасе вечером. Кажется, красивые мужчины должны жить именно так.

И сегодня домой она шла в состоянии легкой влюбленности: приехавший к шефу клиент, импозантный мужчина за сорок, улыбнулся Сильвии и обменялся с ней несколькими фразами, и немедленно попал в маленький кармашек в ее сердце – да там и застрял. Сильвия несла домой его образ, чтобы упаковать в красивую бумагу и отложить в копилку воспоминаний, и чтобы еще несколько дней сердце замирало и начинало сильнее стучать о ребра, когда клиент снова приедет к шефу…

Дома все будет спокойно. Спокойный ужин, просмотр фильма перед сном, спокойный секс. Ничего нового, но ведь Сильвии и не надо было нового, она это хорошо про себя знала.

Правда, в последнее время ее одолевали непонятные страхи. Казалось бы, тридцать недавно исполнилось, пора бы стать менее впечатлительной. Но Сильвии частенько снились дурные сны, а сплетни сотрудниц на работе она принимала слишком близко к сердцу. Девчонки болтали о всякой ерунде и через минуту уже забывали, о чем был разговор, а Сильвия долго помнила и переживала. Ну да, нельзя быть такой впечатлительной, но себя-то не заставишь!

Например, сегодня Агата поведала историю про своего соседа, который в приступе гнева убил жену тостером. Агата со смехом рассказывала:

– Его на суде спрашивают: «Зачем убивал?» А он растерянный такой. Говорит: «У меня голова в тот день болела. Кэти пришла с работы и зудит. Я уж ее просил, просил помолчать. А она давай придираться – почему посуда не вымыта, почему пиво в холодильнике. Я снова попросил, а она зудит. У меня что-то в голове щелкнуло…»

Девчонки поахали, посмеялись над нелепостью замысла, сказали: «Ужас какой!» – и разбежались по рабочим местам. История не показалась Сильвии ни интересной, ни забавной. Она вообще не понимала, что находят люди в бытовых историях, зачем пересказывают их с таким смаком, зачем жадно узнают подробности. И к тому же, у Сильвии появился новый страх: вдруг Арнольд посчитает ее болтуньей и убьет тостером… Это было, конечно, глупо, потому что не в характере Арнольда поднимать руку на женщину, тем более любимую, да и Сильвия не считала себя такой уж особенно разговорчивой, но страх все же родился: а вдруг немного слишком? Сильвия и так следила за своими словами, но с этого дня дала себе зарок следить еще тщательнее и дозировать общение. Правда, ей и в голову не пришло бы в чем-то упрекнуть Арнольда: по дому он делал даже больше, чем делает среднестатистический мужчина в наши дни. Во всяком случае, глянцевые журналы, который Сильвия украдкой покупала и читала в обеденный перерыв, усевшись в кафе за любимый столик, скрытый парой буйно разросшихся декоративных пальм, были единодушны: мужчины произошли от ленивцев и в развитии недалеко ушли от пещерных людей, поэтому ловить их стоит на простейшие рефлексы. Пусть запомнят: если в доме картины висят покосившись и течет кран, секса не будет. Или ужина. Или того и другого. Мужчины, утверждали авторы статей, никогда не будут ничего делать сами. Их постоянно надо мотивировать. Причем, мотивировка должна включать в себя как отрицательное, так и положительное подкрепление. Словно мужчины – собаки. А женщины – дрессировщики.

В этом смысле Арнольд был исключением, так что иногда Сильвия посматривала на него с опаской, ожидая подвоха. Но время шло, а Арнольд не менялся, и постепенно девушка привыкла, что у нее есть надежный и исключительно редкий экземпляр.

Автобуса долго не было, и Сильвия решила пройтись пешком, благо близко, две остановки от станции подземки. Квартира располагалась достаточно далеко от центра, но Арнольд работал здесь неподалеку, и ему было удобно, а Сильвия смирилась.

И здесь правда оказалось тихо. Шагая по тротуару, Сильвия почти слышала, как сыплется на плечи мягкий снег. Прохожих было немного, в такой час большинство людей уже дома, вкушают ужин и смотрят любимое вечернее шоу. Сильвия бросила взгляд на часики: опаздывает, снова придется смотреть очередную серию любимого фильма с середины.

Однако, открыв дверь квартиры, она поняла, что серия на сегодня вовсе отменяется: Арнольд смотрел теннисный турнир по каналу «Евроспорт». Когда Сильвия познакомилась с Арнольдом, она почти ничего не знала о теннисе, но сейчас разбиралась во всех этих геймах и сетах намного лучше. А что плохого в том, чтобы разделять увлечения любимого человека? Она сбросила сапоги и пальто и заглянула в комнату.

– Привет. Ужинал?

– Угу. Ужин в микроволновке, кстати, разогревай. – Арнольд, не глядя, чмокнул Сильвию в щеку. – А я досмотрю пока.

– Смотри, конечно.

Сильвии очень хотелось узнать, кто же тот сериальный подлец, что строит козни милейшему Ричарду и мешает его счастью с Джейн, но, похоже, придется выяснять это завтра у коллег, которые, конечно же, ничего не пропустили. Если коллеги захотят рассказать. Впрочем, Мейбл, если будет в настроении, наверное, поделится.

Она забросила сумку в спальню и направилась на кухню. Ужин – овощи с мясом – действительно поджидал в микроволновке. Сильвия нажала на кнопку, агрегат загудел. Доставая тарелку и чашку из буфета, Сильвия подумала – в который раз – что хорошо бы купить на кухню маленький телевизор. Тогда их с Арнольдом телевизионные интересы не пересекались бы…

Боже упаси, она была далека от того, чтобы предъявлять бой-френду претензии. Он работает, приходит домой после тяжелого трудового дня, ему нужно расслабиться. О том, что она сама работает не меньше Арнольда, Сильвия как-то не задумывалась. Женщина должна уступать мужчине, это закон природы. Даже в ее семье, где родители оба были достаточно успешны, мама не перечила отцу и старалась создать для него уют. И ей это удалось, надо признать.

Сильвия вздохнула. Как жаль, что родителей уже нет. Может быть, если бы кто-то из них был жив, они научили бы дочь совершать подвиги, вроде покупки телевизора…

За ней вообще не числилось каких-либо подвигов. Она не водила за собой народ на баррикады, не пререкалась с панками в метро, не умела готовить двадцать три вида сырного салата и не казнила мужчин одним своим взглядом. Она плыла по течению, и в ее жизни никогда не было сказки.

Жизнь была, а сказка – нет.

В детстве, как и все, Сильвия зачитывалась детскими боевиками: Пиноккио, Золушка и Красная Шапочка – их приключения способны взбудоражить невинную детскую душу вопросами познания вселенной, особенно если домашняя библиотека богата на сказки народов мира. «Как волк съел Бабушку и Красную Шапочку? Я видела волка в зоопарке – люди в нем не поместятся!» – говорила Сильвия и смотрела на маму широко распахнутыми ангельскими глазами. «Доченька, это же сказка, – мягко поясняла материалистка-матушка, – в сказках случается все что угодно». «Все-все? И корова может запеть? И человек прыгнет с земли и попадет прямо на Луну?» «Все-все. Что угодно». «А у нас почему так не случается?» Мать вздохнула. «Потому что такова жизнь, деточка».

Тогда Сильвия задумалась. Она долго сидела, подперев упрямо сжатым кулаком пухленькую щечку, и сосредоточенно размышляла о несправедливости мирового устройства. По ее мнению, гораздо лучше было бы, если б сказка стала жизнью: лично она, Сильвия, не отказалась бы погулять по ноздревато-сырной поверхности Луны или спеть волшебную песенку вместе с коровами на лугу. Но корова, которую однажды удалось увидеть, когда отправились в гости к коллегам отца на ранчо, петь наотрез отказалась; возможно, у нее не было слуха, а может, она просто стеснялась. Сильвия так и не добилась от коровы ничего, кроме недовольного мычания. И, как она ни прыгала, до Луны достать не смогла. Перелетные птицы не звали с собой в дальние края, лягушки не оборачивались принцессами, а суровый бабушкин кот Вильгельм при попытке натянуть на него сапоги вступал на тропу войны и выпускал кривые, как сабли, когти, доводя впечатлительную Сильвию до разочарованного рёва.

Итак, еще в детстве она уяснила: суровая действительность, называемая повседневной жизнью, со словом «сказка» не сочетается никак, и попытки изменить существующий порядок вещей не приводят ни к чему, кроме сожалений о бесполезно потраченном времени. Оставалось одно: изгнать сказку из жизни. Не оставить ей места. Но не получалось. Взять хотя бы эти маленькие влюбленности: избавляться от них не хотелось вовсе. Вспомнив сегодняшнего клиента, Сильвия улыбнулась. Интересно, что он делает сейчас? Наверняка не разогревает в микроволновке еду. Наверное, ужинает в ресторане вместе с очаровательной блондинкой, которая свободно говорит на пяти языках и имеет минимум докторскую степень по экономике. Они гадают по винной карте и смеются.

Микроволновка напомнила о себе громким писком. Сильвия переложила ужин из стеклянной посудины на тарелку, нашла на холодильнике недочитанный любовный роман и приготовилась с удовольствием покушать. Но не судьба: на кухне появился Арнольд, и книжка была немедленно отложена, что, впрочем, от внимания бой-френда не ускользнуло.

– Опять эту ерунду читаешь? – улыбнулся он.

– Так за едой же, и для разгрузки мозгов, – объяснила Сильвия. Арнольд вытащил из холодильника бутылку пива, открыл ее и сел напротив – значит, хочет поговорить. – Что сегодня было на работе?

Арнольд пустился в пространные рассуждения о коллегах, в которые Сильвия почти не вникала. Она ничего не могла поделать, но все эти люди ее мало интересовали, хотя в глубине души она понимала, что так поступать нехорошо. Ведь девушку должно интересовать все, что происходит с ее парнем, так? Но почему рассказы о том, что у Джеймса Баттона родился второй сын, а какого-то Питера увольняют за хронический алкоголизм и за то, что на корпоративной вечеринке он опрокинул на жену директора чашу с пуншем, не трогают ее совершенно? Тот же самый быт, только совсем чужой и потому – скучный. Сама она редко рассказывала о коллегах, Арнольд даже не пытался изобразить, что ему интересно. Сильвия поспешно придала лицу заинтересованное выражение.

Под монотонный рассказ еда как-то незаметно кончилась, но Сильвия не решилась разогреть себе еще. И так беспристрастные весы каждый день демонстрируют абсолютно неутешительные цифры, а на ночь вообще есть вредно, но Сильвия никак не могла заставить себя отказаться от этой привычки. Впрочем, любимому мужчине она нравится и так, хоть иногда он и подшучивает беззлобно над ее пышными формами. Все хорошо, так должно быть и так будет всегда.

Все и было хорошо: после ужина Сильвия сходила в душ, а потом скользнула в теплую постель. Арнольд всегда был внимательным любовником, ласковым и нежным, и каждый раз, когда он к ней прикасался, у Сильвии наворачивались слезы на глаза – от невыразимого счастья, наверное. Она вообще была сентиментальной девушкой. Очень неудобно в наше прогрессивное время.

Иногда ей хотелось бы стать другой. Вот как Бренда Гиллис, например, в присутствии которой мужчины ведут себя очень странно: Сильвии всегда казалось, что если бы у них были хвосты, то мужчины ими виляли бы в бешеном темпе. Так любопытно на них воздействовала Бренда, ее улыбка и огромные зеленые глаза. И, конечно же, длинные стройные ноги, которые мисс Гиллис не стеснялась демонстрировать, надевая мини-юбки даже в лютый мороз. За мини-юбки Бренда регулярно получала выговор от начальства, которое считало, что в турагентство не следует приходить в таком виде. Не бордель. Но мисс Гиллис совершенно искренне полагала, что ее ноги привлекают больше клиентов, чем реклама в СМИ.

Нельзя сказать, что Сильвия завидовала Бренде. Просто иногда хотелось стать такой же, как она, – не в плане практического отсутствия мозгов, а в плане экстерьера.

– Сильв, ты о чем-то другом думаешь! – совершенно справедливо упрекнул ее Арнольд. Она поспешно прошептала:

– Прости!

Действительно, какая разница, как выглядит Бренда, если самый замечательный на свете мужчина сейчас целует Сильвию, а не ее сослуживицу, которая, как всем известно, живет в тесной съемной квартирке, бесполезно мечтая о миллионере. В гордом одиночестве.