Читать книгу Финальный аккорд - Кевин Милн - Страница 11
Второй куплет: дуэт, адажио dolcissimo
Глава 8
ОглавлениеОктавий был достаточно любезен, когда перевез все личные вещи Анны из своего дома к нам домой, пока мы были во Флориде. Когда мы вернулись, нам оставалось только выделить свободное место для кучи свадебных подарков. Он также удивил нас новой королевского размера кроватью, в виде саней, которая ждала нас в спальне, в комплекте с теплыми фланелевыми простынями и толстым пуховым одеялом. Наступил сентябрь. Уроки по замене и неполный рабочий день в музыкальном магазине занимали у меня около четырех дней в неделю. Остальные три дня я проводил в нашей крошечной гостиной, занимаясь написанием текстов и мелодий. Дела шли настолько хорошо, что в первые несколько месяцев брака я сочинил уже восемь песен, которые, по моему убеждению, должны были вызвать интерес у продюсеров Нэшвилла или Лос-Анджелеса.
Анна вечерами работала в универмаге. Ни при каком раскладе это нельзя было назвать работой ее мечты, но она помогала покрыть счета и давала жене возможность быть свободной по утрам, чтобы сконцентрироваться на написании и иллюстрировании детских книг. Все ее сочинения были потрясающими, но лучшей была трогательная серия рассказов о тощем маленьком мальчике по имени Люк Вом и его героических приключениях в поисках дружбы. Анна использовала кухонный стол в качестве художественной студии, но законченные оригинал-макеты она хранила на верхней полке шкафа в специальных папках. Написание книг шло настолько успешно, что она планировала довести их до совершенства в ближайшее время, а к концу года разослать по издательствам.
В течение первых нескольких месяцев после свадьбы ежедневная рутинная жизнь бледнела на фоне наивного блаженства супружеских отношений. Новизна супружества внушала уверенность, что ничего плохого никогда не произойдет. Это было настолько идеальное начало новой совместной жизни, какое я только мог себе представить. Я добросовестно играл для Анны на гитаре, по крайней мере, один раз в неделю, как и обещал, и в ответ каждый раз находил под струнами «Настоящие любовные записки». Иногда они были длиной в несколько страниц, а иногда в них было всего одно или два предложения. Но даже если она не писала ничего, помимо «я люблю тебя больше, чем вчера», уже этого было достаточно. Кроме того, что я свято выполнял клятву играть на гитаре, я также усердно придерживался всех остальных обещаний, данных в день свадьбы. Ну, может быть, я несколько раз не опустил сиденье унитаза, но в Эдемском саду, который мы создали друг для друга, на такие мелочи не обращаешь внимания и тут же забываешь, как будто ничего и не было. Разве не чудесно было бы, если бы медовый месяц никогда не заканчивался? Если бы все оставалось совершенно божественным и невероятно романтичным навсегда?
Уверен, что после того, как Адам и Ева были изгнаны Господом из их маленького райского сада, они подумали о том же самом.
Но, в конце концов, каждый брак уступает реалиям жизни. Наш официальный медовый месяц в штате Флорида завершился в воскресенье. Но период блаженства, однако, закончился почти четыре месяца спустя… в пятницу.
По внутренней громкой связи в средней школе, где я замещал уроки музыки, прошло сообщение: «Мистер Брайт, пожалуйста, немедленно зайдите в офис. Мистер Брайт, в офис, пожалуйста».
Когда я зашел, то увидел взволнованного секретаря, в вытянутой руке которой была зажата телефонная трубка. Она беззвучно, одними губами, сказала: «Это ваша жена». Еще до того, как я успел что-то сказать, я услышал, что Анна плачет.
– Это я. Что происходит?
– Это моя вина, – хныкала она. – Я думала, что выключила духовку.
– Что случилось?
Она молчала в течение одной секунды, а потом хныканье перешло в рыдания.
– Курица сгорела, Итан… Я пыталась п-приготовить тебе хороший обед, – Анна заикалась.
– Дорогая, все нормально. Сделай глубокий вдох. Меня совсем не волнует, что ты сожгла курицу. Мы можем потратить несколько баксов сегодня вечером, чтобы сходить куда-нибудь поужинать. Как думаешь?
Рыдания на другом конце телефона усилились.
– Это не из-за к-курицы! Это из-за другого! Я д-думала, что в-выключила ее, когда побежала в магазин. И когда я в-вернулась…
У меня в горле сжался ком.
– Анна, что случилось? – Я слышал, как она хлюпает носом. Она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, и, медленно выдыхая, сказала:
– Все пропало, Итан.
– Что?
– Все. Наша мебель, наша одежда, квартира – все пропало. Огонь распространился так быстро. Слишком быстро…
Голова шла кругом. Я так долго пребывал в мире грез после заключения брака, что мне было трудно подвергнуть анализу то, что она говорила. Я пытался сосредоточиться на ключевых словах. Курица. Огонь. Квартира. Сожженная. Все.
– Все? – спросил я.
– Да! – взвыла она.
– Кровать, подаренная твоим отцом?
– Сгорела.
– Твои рассказы и рисунки?
Она громко заплакала и потом засвидетельствовала еще одно горестное «пропали». Я пытался сглотнуть, но у меня все пересохло во рту, и ком в горле даже не сдвинулся с места.
– А что с дедушкиной гитарой? И всеми моими песнями?
– Гитара была рядом с в-входной дверью. Я успела схватить ее. А твои нотные тетради лежали на т-тумбочке. – Анна разразилась новым приступом рыданий. – Я… так… сожалею, – сумела она выговорить между вздохами, полными слез.
– Но с тобой все в порядке, верно? Ты не пострадала?
– Я вся провоняла дымом, но я в порядке. Ты можешь прийти домой?
Завуч нашел для меня замену, и я смог отправиться домой, чтобы быть с Анной и осмотреть повреждения. Когда я прибыл на место, пожарные машины еще не уехали, но пожар уже почти был потушен. На месте происшествия находился управляющий, который разговаривал с Анной в тот момент, когда я подошел.
– Само здание застраховано от пожара, – сказал он мне. – А у вас есть какая-либо страховка арендатора для покрытия убытков при потере личных вещей? Ваша супруга точно не знает.
Я внимательно посмотрел на Анну, и слезы навернулись у меня на глазах.
– Нет, – прошептал я и обнял ее. Я прижимал ее к себе со всей силой. – Я планировал, но… у меня совсем это выскочило из головы.
Анна продолжала рыдать. Не только сгорело все, что у нас было, так еще без страховки не было никакой возможности все это восполнить. Позже, когда опасность миновала и можно было войти, начальник пожарной команды провел нас по квартире. То, что было моим домом, когда я ушел отсюда рано утром, теперь представляло собой лишь тлеющий остов из золы и угля. Холодильник расплавился. Стены и потолки были покрыты толстым слоем сажи. Кровать превратилась в груду обломков, а наши комоды – в тлеющие угли. Рисунки Анны, результат бессчетных часов работы, теперь были всего лишь слоем пыли на выжженном полу. И не осталось ни малейшего доказательства, что я когда-либо писал музыку. Нас обоих трясло, когда мы вышли из квартиры. Ощущение утраты было деморализующим. Вся наша напряженная работа, все наши мечты буквально превратились в дым. Я не винил Анну за то, что она «сожгла курицу», как и она не обвиняла меня в том, что я не оформил страховку, но факт оставался фактом – мы вдруг лишились всего, и эта мысль потрясла нас до глубины души. Но на этом потрясения дня не закончились. После того, как мы остались одни в машине, в которую сели, чтобы покинуть пепелище, у Анны было еще кое-что, чем она хотела поделиться со мной. Она порылась в сумочке.
– Все получилось не так, как предполагалось.
– Ты имеешь в виду, что чересчур поджаристо? И не говори.
– Нет, я имею в виду сегодня. Все не так.
Я медленно выдохнул, глядя на провисающую обшивку потолка машины.
– Что может быть не так с потерей всего, что у тебя есть?
Она проигнорировала меня.
– Когда они не пришли на этой неделе, я испугалась, предположив худшее. Вот почему я так сильно захотела сбегать в магазин. Я не думала, что это будет так долго.
– Что?
Она нашла именно то, что искала, но продолжала держать руку внутри сумочки и дрожала.
– Я не знаю, как сказать это, Итан. Это явно не лучшее время для ошибок такого рода…
– Может, ты уже скажешь? Наш дом только что сгорел. Что может быть хуже, чем это?
Впервые за все время нашей супружеской жизни я разговаривал с Анной до некоторой степени без особого обожания. Я тут же об этом пожалел. Ее свободная рука взметнулась к лицу, закрыла глаза, и у нее начался новый приступ слез. Понимая свою ошибку, я мягко извинился, и, кажется, она успокоилась.
– Пожалуйста, – сказал я, – просто скажи, что случилось, чтобы я мог помочь.
Она вытерла рукавом следы слез на щеках, взяла себя в руки и посмотрела мне прямо в глаза.
– Дело в том… Итан… что… помимо паршивой курицы в духовке, есть еще кое-что.
– Что, какой-то гарнир?
– Ну, можно сказать и так, – невозмутимо сказала она и выдернула руку из сумки. На колени ко мне упала странного вида палочка. Она была в форме шпателя, которым оттягивают язык при осмотре горла, только из пластика и с небольшим окошком на одном конце. Я просто смотрел на нее, слишком взволнованный, чтобы взять ее в руку.
– Что не пришло на этой неделе?
– Мне действительно нужно сказать? Я думаю, что «плюс» на ней достаточно хорошо все объясняет.
– Так… вместо того, чтобы следить за курицей, ты…
– …делала тест на беременность. Я не могла дождаться, когда узнаю. Поэтому нашла пустую кабинку в туалете продовольственного магазина и сидела там в ожидании результатов. На самом деле это уже третий тест. В первый раз я не поверила результату, поэтому пошла и купила большую бутылку воды и еще один тест. Но он показал то же самое. Я уверена, что кассирша посчитала меня сумасшедшей, когда я в третий раз подряд пришла за водой и очередным тестом на беременность. Во всяком случае, после того как я увидела плюсик на последнем тесте, все пошло как в тумане. В конечном итоге я вернулась домой, а там уже из окон валил дым и люди из жилого комплекса начали бесцельно бегать туда-сюда. Я быстро схватила гитару, но это было все, до чего я смогла добраться. Соседи не позволили мне вернуться, чтобы попытаться спасти что-нибудь еще.
– Все будет хорошо, – заверил я, но где-то там, в подсознании, у меня мелькнула мысль, что медовый месяц, безусловно, закончился.
* * *
Октавий был более чем счастлив, когда разрешил нам вернуться к нему домой. На этот раз без каких-либо правил, запрещающих нахождение ночью в одной комнате. Он даже не назначил для нас арендную плату, чтобы мы могли накопить денег и купить все вещи, которых у нас не было – одежду, кровать, мебель, все для рисования, постельное белье, посуду, полотенца. И это только если сказать навскидку. Потребовалось несколько недель, чтобы мы смогли все купить, но шок от пожара постепенно отошел на задний план и мы смогли сосредоточить внимание на беременности Анны. К счастью, ее совсем не тошнило, и она пребывала в приподнятом настроении. Ночью мы, бывало, лежали в постели и вместо того, чтобы спать, пытались разобраться в деталях нашего внезапного статуса будущих родителей. Я, как правило, сосредотачивался на том, что, по моему мнению, было более насущным и требовало скорейшего решения. Как скоро мы сможем вернуться в собственное жилье? Сколько стоит содержать ребенка? Можем ли мы распределить бюджет так, чтобы свести концы с концами? И как же все-таки нам заработать достаточно денег, чтобы оплатить счета врача? Хотя она не отстранялась от прозаических реалий нашей ситуации, Анна в большей степени беспокоилась по поводу того, как ребенок будет выглядеть, будет это мальчик или девочка, и к чему у него будет склонность – к музыке, как у папы, или к искусству, как у мамы?
– Он или она, возможно, вообще не будет любить искусство, – заметил я как-то ночью. – Может, ребенок будет как твой брат, умник в области техно-гаджетов, чьим единственным творческим проявлением станет программирование видеоигр.
Она ахнула.
– Представляешь, если мы вырастим маленького Стюарта? Ни за что. Я просто окуну его в искусство с первого дня и докажу, что воспитание имеет больше влияния, чем природа.
Несмотря на то, что было уже далеко за полночь, она сбросила одеяло и вылезла из постели.
– Ты куда собралась?
– У меня есть некоторые забавные идеи, как нарисовать животных, чтобы повесить в детской, с расчетом на то, что у нашего ребенка будет детская. Они будут веселые, сильные и смелые, как наш ребенок. Я хочу начать рисовать, пока их образы свежи в моей памяти. А ты ложись спать.
– Анна, – окликнул я ее, пока она не выскользнула из спальни, – тебя действительно радует мысль, что ты будешь мамой, не так ли?
Она плавно подошла к кровати и поцеловала меня, пожелав спокойной ночи.
– Я боюсь, – призналась она, – но я никогда не была более счастливой, чем сейчас.
Исходя из практической необходимости, наши персональные мечты о будущем отошли на задний план перед лицом срочных общих нужд на данный момент. Мы оба были полны решимости внести свою лепту, чтобы дела пошли как надо. Я соглашался на любые замены в школе, как уроков музыки, так и по другим предметам. Я также увеличил количество рабочих часов в музыкальном магазине и дополнительно взял еще трех учеников для частных занятий по выходным. Анна увеличила количество часов в универмаге почти до тридцати в неделю. Она попросила еще больше, но работодатель не захотел быть на крючке и доплачивать ей, поэтому держал ее на позиции, предполагающей просто нижний предел количества рабочих часов. Дважды в неделю по вечерам она также давала уроки живописи акварелью в местном магазине товаров для рукоделия. Анна считала деньги, заработанные в магазине «Умелые ручки», небольшой заначкой, которую она тратила на свое усмотрение. Обычно эти деньги шли на покупку чего-то для «ребенка» – пинеток, комбинезона для сна, обуви и даже изредка комплектов одежды.
– Я не понимаю, как ты можешь покупать одежду для новорожденных, – сказал я ей, когда она воспроизводила по образцу самое последнее предложение, которое нашла в магазине детских товаров «Джимбори». – Мы даже еще не знаем, кто у нас.
– Это очень просто, дорогой. Мятно-зеленый и желтый – нейтральные цвета. Так же, как кролики, щенки и плюшевые медведи являются нейтральными животными. Поскольку я придерживаюсь сочетания этих вещей, не имеет значения, мальчик у нас или девочка.
– Ты действительно серьезно об этом подумала, не так ли?
Она посмотрела вниз, коснулась живота, который только становился заметным, и тихо улыбнулась.
– Я все время об этом думаю.
В течение первого триместра я заметил устойчивое снижение числа «Настоящих любовных записок», которые я получал от Анны. Но только потому, что сократилась частота исполнения моих гитарных серенад. В то время как в первые месяцы нашего брака я, бывало, играл для нее почти ежедневно, к двенадцатой неделе беременности, хорошо, если я доставал Карла два раза за семь дней. Но каждый раз, когда я это делал, она в обязательном порядке оставляла мне записку, даже если та была всего лишь с напоминанием о том, что ей хотелось бы, чтобы я играл для нее чаще. Хотя мы по-прежнему чувствовали себя до неприличия бедными, в начале второго триместра мы нашли подходящую двухкомнатную квартиру на другом конце города и переехали в свое жилье. Для того чтобы скопить немного денег на то время, когда родится ребенок, я добавил к своему графику работы в выходные дни еще четыре часа частных уроков игры на гитаре. Денег было недостаточно, но и они нас выручали. При том количестве часов, сколько мы работали, у нас с Анной было такое чувство, что мы едва видим друг друга. Иногда, поздно ночью, она, бывало, говорила, что мне надо притормозить, что я взял на себя слишком много.
Конец ознакомительного фрагмента. Купить книгу