Читать книгу Любовь и долг - Кейт Мур - Страница 5

Вайолет Хаммерсли лучше остальных понимала, что та часть дня, которую лондонцы привыкли называть утром, определялась не столько часами и вращением планеты, сколько образом жизни. Прислуга вставала в четыре, чтобы разжечь огонь и согреть воду. Ее служанка могла не подниматься с кровати до десяти. Сегодня для Вайолет утро закончилось в час дня, когда она пришла к герцогине Хантингтон, Пенелопе Фрейн.

– Вайолет, дорогуша, вы должны быть довольны. Ваш бал будет настоящим событием, – благоухающая Пенелопа слегка обняла ее, а дворецкий проводил до двери большого дома на Парк-лейн.

– Я так рада, что вы согласились помочь мне, Пенелопа. Благодарю вас.

– Ах, не утруждайте себя, у вас в голове наверняка сотни забот, и предстоящий королевский визит в том числе. Как вы со всем справляетесь?

– К счастью, принц Молдавии – гость моего брата, а отель «Милуэрт» удовлетворит любые королевские прихоти. Вы ведь не думали, что я пожертвую нашим благотворительным балом ради этого визита?

– Вовсе нет. Мои друзья рады покровительствовать такому прекрасному начинанию. Что может быть благороднее, чем поддержка бедствующих сестер, которые обшивают нас. – Герцогиня зашуршала подолами своих пышных юбок болотного цвета. Она взяла Вайолет за руку и кивком головы отпустила дворецкого. – Я сама провожу мисс Хаммерсли, Койл.

Благородное начинание.

Голова Вайолет гудела от мысли о предстоящем бале, но слова Пенелопы снизили значимость блестящего бала. Собрание общества в поддержку нуждающихся вдов было куда более важным мероприятием. Возможно, она зашла слишком далеко, вообразив себя образцом благородной дамы.

Не то, чтобы Вайолет грезила о балах, как любая девочка. Она мечтала о своем кабинете и об отцовском банке. После смерти мамы несколько месяцев папа не знал, что делать со своей серьезной большеглазой дочуркой. Ее брат учился в частной школе, а папа не хотел оставлять Вайолет дома в одиночестве. Поэтому каждое утро он брал ее с собой в банк, где разрешал сидеть в большом кожаном кресле в своем кабинете.

Вайолет обожала папино место работы. В то время она еще ничего не знала о старинных афинских храмах, с которых было скопировано здание банка, но ее все равно привлекали великолепные колонны и роскошная атмосфера. А еще маленькой девочке здесь никогда не было скучно. Особенно ей нравилось сочетание разных звуков: шелест бумаг, стук шагов, скрип перьев, приглушенные голоса и чуть слышный шум лондонских улиц.

С тех пор Вайолет мечтала о таком же кабинете, как у отца. И была уверена, что станет банкиром. Партнеры отца останавливались в коридорах, чтобы поздороваться с ней, и предлагали решить задачки, на которые она всегда знала ответы.

Когда Вайолет исполнилось тринадцать, папа сильно удивился, узнав о ее мечте. Он говорил, что девочки не бывают банкирами. А когда она спросила его, кем же девочки бывают, он, всплеснув руками, ответил, что ей нужно думать о чем-то женском, а не о банке – деле для мужчин.

Поначалу Вайолет недоумевала по поводу такого разделения мира на женский и мужской. Она вспоминала странных французов, которые в своем языке даже существительные делили на женские и мужские. И тогда девочка спросила папу, по какому принципу вещи принадлежат тому или иному роду.

Папа снова пожал плечами. Он полагал, что это и так понятно. Тогда Вайолет составила список того, что ее интересовало, и показала своему брату Фрэнку. Он рассмеялся и сказал, что ничто из списка девчонок не касается: ни банковское дело, ни закон, ни юриспруденция, ни архитектура, ни паровые двигатели. В ответ Фрэнк составил другой список: шляпки, перчатки, туфли, благотворительность, книги, балы.

– Вот это – для девчонок.

Вспоминая сейчас тот случай, Вайолет улыбнулась про себя. До последнего пункта в списке Фрэнка ей пришлось проделать долгий путь. Но сейчас, когда она до него добралась, у нее не было времени на сомнения по поводу своего жизненного пути. Кроме того, подготовка к балу требовала времени.

А герцогиня, как назло, никуда не спешила. Они медленно шли к лестнице. Сзади на положенном расстоянии следовал слуга с коробкой приглашений.

Вайолет не могла сказать, что они с Пенелопой дружны. Их знакомство с ее светлостью герцогиней Хантингтон насчитывало всего несколько недель, так что рано было говорить о какой-то близости. Хотя Пенелопа настаивала, чтобы они называли друг друга по именам, опуская титулы.

Тремя неделями ранее герцогиня, которая интересовалась благотворительными прожектами, гостила у Вайолет и пригласила ее с ответным визитом. Вайолет обсудила приглашение во всех подробностях со своей старой гувернанткой и преданным другом Августой Лаундес, и они пришли к заключению, что Вайолет ничего не потеряет, если примет его.

Пенелопа Фрейн была симпатичной хрупкой женщиной чуть за тридцать с зелеными глазами и тициановскими волосами. До замужества у нее было столько поклонников, что ее отцу однажды пришлось попросить их всех удалиться с бала. Помимо титула, состояния и красоты, от отца Пенелопа унаследовала влияние в обществе. Опекая модисток, она приобрела среди них много друзей, и уже через три недели благодаря Пенелопе Вайолет объявила о предстоящем благотворительном бале. Герцогиня пожала Вайолет руку, и та интуитивно почувствовала, что Пенелопа ждет ответного жеста поддержки. Вайолет лихорадочно вспоминала все, что знает о состоянии семьи Фрейн. Они явно не нуждались в деньгах. Все, что могло скомпрометировать честность отцовского банка, отклонялось ею сразу.

Вайолет хотелось перепрыгнуть через две ступеньки, чтобы оказаться в карете до того, как Пенелопа передумает помогать ей. Их мартовский бал был рискованным мероприятием, а без финансовой поддержки Пенелопы дело было бы и вовсе безнадежным. Пенелопа в задумчивости нахмурила свои аккуратные брови.

– Я полагаю, это неплохая идея, чтобы каждая дама была в платье из ткани, которая выработана на фабрике «Спитафилдс». – Они подошли к последнему лестничному пролету. – Если вы не против, мы могли бы устроить примерку здесь. Я бы предоставила одну из гостиных вашим швеям.

Вайолет кивнула. Возможно, хорошей мыслью было привести портних в дом благодетельницы вместо того, чтобы оставлять их в небезопасном пригороде. Вайолет искренне благодарила Пенелопу за поддержку, но понимала, что герцогиня видит ее насквозь. Вайолет хотела не только помощи. Она стремилась показать, насколько высшее общество зависит от труда простых людей, и в каких условиях эти люди трудятся. Если дамы будут приезжать на Парк-лейн для примерки, то они никогда не увидят, как швеи при свете одной-единственной лампы работают, согнувшись над столами, до поздней ночи, потому что им нужно кормить свои семьи.

Герцогиня не отпускала руку Вайолет. Внизу предупредительный слуга в безупречной голубой ливрее встал со скамейки.

– А кого вы пригласили на наш бал?

– О, если честно, я не всех знаю. – Вайолет и подумать не могла, что Пенелопе будет интересен круг ее общения, поскольку вне прожекта их дороги никогда не пересекались. – У меня дюжина друзей, которые готовы помочь в этом деле.

– Я имела в виду, не хотите ли вы выделить кого-то из гостей?

– Вы имеете в виду мужчину? О нет, я положила глаз на банк, а не на мужчину.

– Зато мужчины не сводят глаз с вас.

– Что ж, я уже не маленькая девочка.

Вайолет было двадцать четыре, и она надеялась, что детство осталось позади. Она словно заперла его в сундук, похоронила в гробнице или утопила в океане, как груз, который сбрасывают с корабля во время шторма.

– Вы наследница.

– Что ж, в таком случае мужчины положили глаз не на меня, а на мой банковский счет.

Пенелопа с сомнением посмотрела на нее. Прошло довольно много времени, прежде чем она заговорила снова.

– Вайолет, вы ведь знаете, что Блэкстон вернулся.

Услышав это имя, мисс Хаммерсли вздрогнула. Потом подхватила юбки, как будто боялась упасть с лестницы, и даже испугалась – вдруг герцогиня заметила ее реакцию?

Блэкстон…

Она избавилась даже от мысли о нем. Никто в доме Хаммерсли не произносил это имя. Она отпустила юбку и вцепилась в перила, как будто ноги перестали ее держать.

– Нет, я не слышала. Вы ведь не думаете, что кто-то из организаторов пригласит его на бал?

– О, ни за что, – Пенелопа продолжила спускаться. – Я просто хотела подготовить вас к неизбежным пересудам. Он, как всегда, в центре скандалов. Поговаривают, он вернулся в Англию с гаремом.

С гаремом?

Вайолет постаралась унять дрожь в коленях. Она обдумает известие о возвращении Блэкстона позже. Пенелопа не собиралась отказывать ей в помощи, а значит, бал состоится. Тем не менее зеленые глаза герцогини все еще внимательно рассматривали ее.

– Спасибо, что предупредили, Пенелопа. Едва ли наши с Блэкстоном пути пересекутся.

– Полагаю, что нет, но все же это не остановит сплетен. Он всегда в центре интриг.

– Можете быть уверены, что он не представляет для меня угрозы.

– Но вы же однажды были невестой Блэкстона. Он вам больше не интересен?

Однажды?

– Мы были обручены некоторое время. Я знаю его истинный характер. – Вайолет посмотрела на черно-белую мраморную плитку под ногами. Слуга герцогини стоял в ожидании перед дверью. В руках у него был зонтик. Вайолет поняла, что с трудом улавливает нить разговора.

– Вчера вечером леди Ревенхерст не смогла устоять перед его чарами и не скрывала своей симпатии. А уж как она выставляла напоказ свои прелести…

Вайолет знала, что ей положено рассмеяться, но поняла, что не может.

– Уверена, Блэкстон знает, что делать с этими прелестями.

– Скажите-ка, дорогая, вы уверены, что он вам не нужен? – Герцогиня держала Вайолет под локоть. Та с усилием посмотрела на Пенелопу Фрейн, которая была встревожена, и поняла, что обман не удался.

– Нет, он мне не нужен.

Когда Вайолет была юной и неискушенной, она любила его, но это уже в прошлом. Теперь она с уверенностью могла сказать, что ее страсть погасла.

Вайолет заставила себя улыбнуться и осторожно высвободила руку. Ступеней, казалось, прибавилось, а слуга теперь как будто стоял дальше.

– Рада слышать. Хотелось бы мне на него взглянуть. Просто чтобы понять, из-за чего такой шум. Но я не буду вмешиваться, если вы все еще считаете его своим.

– Вовсе нет.

Блэкстон смотрел на леса, окружающие вход. Привычный стук молотков стих. Он вернулся месяц назад. За окнами клуба дождливая пелена скрыла вечерний Лондон. Лорду было любопытно, остановит ли дождь леди Ревенхерст и откажется ли она от проведения маскарада в саду с гротами и длинными темными аллеями. Пахнущая духами записка сообщила Блэкстону, в каком костюме будет леди, и Уайлд уже принес маскарадный костюм. Однако Голдсуэрди пожелал увидеть лорда перед его уходом.

– Блэкстон, клуб принял вас. – Голдсуэрди положил сплетенные пальцы своих огромных рук на разбросанные по столу бумаги и оценивающе посмотрел на Блэкстона. – И хотя последствия греческого «гостеприимства» все еще заметны, дайте время, и мы вас откормим. – Он указал Блэкстону на кожаное кресло.

Кабинет напоминал военный штаб. От пола до потолка висела портьера, отделявшая комнату от стола Голдсуэрди. На одной стене прикрепили огромную карту Лондона, на противоположной громоздился оружейный шкаф с прозрачными дверками.

– Друг мой, простите мне пыль и беспорядок.

– Дело житейское. – Блэкстон не совсем понимал свою роль в общем спектакле под командованием Голдсуэрди. Едва ли от него хотят, чтобы он соблазнил замужнюю женщину. Скорее дело в слухах и репутации. Ведь по сути не важно, соблазнит он ее или нет. Люди все равно будут верить в то, что он нераскаявшийся повеса. Весь свет Лондона так и думал с того самого дня, как в свои двадцать четыре года он унаследовал отцовский титул.

– Хорошо, у меня нет претензий по поводу того, как вы вернулись в свет. Полагаю, вас уже достаточно видели и здесь и там. И вот теперь начинается ваша настоящая работа. У нас есть для вас стоящее дело.

– Дело?

– Да, непростое. Боюсь, ни Хейзелвуд, ни Клер не потянут, а вам нужно будет управиться за неделю.

– У вас потрясающая вера в мое очарование.

Голдсуэрди кивнул.

– Вы умеете найти подход к женщинам, ведь неспроста за такой короткий срок вы избавили леди Ревенхерст от хитрого русского графа. Как думаете, справитесь сразу с двумя дамами?

– Что вы предлагаете? – Беседовать с Голдсуэрди было все равно что разговаривать со старым тисом в Иппинском лесу.

– Не буду скрывать правды, сынок. Наш человек пропал… с правительственными бумагами чрезвычайной важности. Проблема в том, что он должен был встретиться с нашим курьером в Корони, но тот оказался мертв. Мы организовали новую встречу в Неаполе. Та же история, парень мертв. Вот такие дела.

Корони. Блэкстон насторожился. Видимо, неспроста Голдсуэрди оказался в этом греческом порту, когда помог Блэкстону и другим заключенным.

– У вас есть догадки, кто убил агентов?

– Кто-то, кто не хотел, чтобы информация дошла до нас. – Голдсуэрди перетасовал бумаги на столе, словно карточный фокусник. Блэкстону сразу вспомнился игральный стол в кают-компании «Редемшен», где он проигрался в пух и прах и вынужден был принять странное предложение. Он заметил, что Голдсуэрди беспокоится из-за пропавших документов.

– А как были убиты эти агенты?

– Задушены. Убийца использовал шнур. Шеи у трупов покрыты синяками. Одному чуть не оторвали голову. Чудовищное дело.

– А как между собой связаны шикарные лондонские гостиные, женщины и убийства агентов за рубежом?

– Об этом позже. – Он перестал тасовать бумаги на столе и извлек из-под них голубую бархатную коробочку, какие обычно используют ювелиры. – Пропавший агент должен был прибыть в сопровождении принца Молдавии с официальным визитом. Принц сошел на берег сегодня, но нашего человека в его свите не было. Мы держали принца и свиту на таможне так долго, как только могли, но ничего существенного так и не выяснили. Мы полагаем, что убийца – один из людей принца, и хотим, чтобы вы держались к ним как можно ближе.

– Кем был пропавший человек?

– Банкир. Фрэнк Хаммерсли.

Должно быть, Блэкстон не расслышал. Он ждал, что Голдсуэрди пороется в бумагах и найдет что-нибудь еще, но тот просто сидел и смотрел на собеседника. Неужели не понимал, что разворошил прошлое так, как будто ткнул палкой в осиное гнездо?

– А с кем мне флиртовать? – спросил он ровным голосом, хотя уже догадывался, какой будет ответ.

Голдсуэрди повертел маленькую коробку своими большими пальцами.

– Среди свиты принца есть графиня. Мы хотим проверить ее.

– А другая женщина?

– Ага, вот здесь-то и изюминка. С ней вы должны не просто флиртовать, а по-настоящему сблизиться, Блэкстон. Ваша задача – стать женихом сестры Хаммерсли.

Блэкстон посмотрел на Голдсуэрди. Все же он знает о его прошлом? Помолвка между ним и Вайолет Хаммерсли была достоянием общественности до тех пор, пока другой скандал не затмил ее.

– У дамы могут возникнуть возражения.

Голдсуэрди подтолкнул бархатную коробочку к Блэкстону.

– Ради спасения брата она забудет о возражениях.

Блэкстон открыл коробку. Большой бриллиант квадратной огранки заблестел. Судьба снова сыграла с ним злую шутку. Он вспомнил, как стоял на коленях перед Вайолет Хаммерсли и просил ее руки.

– Это в прошлом, – сказал Голдсуэрди. – Помните, год и один день очистят ваше имя и вернут поместье.