Читать книгу Зачем скрывать любовь - Кейтлин Крюс - Страница 5

Он не просил. Не колебался. Он просто взял, что пожелал.

Ощущая его губы, Кэтрин замерла, ожидая очередной волны страха, беспокойства или паники, что обычно сопровождалось проявлением интереса к ней мужчины.

Однако этого не произошло.

Лука целовал ее так же лениво, как делал и все остальное. Рука ее по-прежнему была за спиной. Он положил свободную ладонь ей на щеку, направляя так, как ему было нужно.

Во рту стало мокро и жарко.

Появился новый, прекрасный, животный вкус мужчины.

Он целовал ее так, будто они тысячу раз делали это прежде, словно этот момент был логическим завершением двухлетних отношений.

Ей оставалось только сдаться, позволить этому пламени захватить себя и добраться до самых глубин. На нее давила мощь его торса, от которой появлялась боль в груди и еще нечто тревожащее, вибрирующее и невыносимо тяжелое, что стекало вниз к самому животу. Это нечто настаивало, требовало.

И Кэтрин забыла.

Забыла обо всем, кроме восхитительного вкуса его губ, кроме грубого очарования, волшебства, которое он творил, заставляя ее подчиняться, будто понимал, на что способно ее тело, хотя она сама не имела об этом ни малейшего представления. Она словно перестала существовать, сгорая в этом пламени. Оно обволакивало ее, достигая каждой клеточки, каждое его прикосновение поражало, словно удар, сладкий и волнующий.

Лука отстранил ее от себя так резко, будто ему стало внезапно больно.

– Черт возьми, – пробормотал он и добавил что-то более жесткое на итальянском.

Кэтрин чувствовала, что ему будет непросто сразу ее отпустить, но стояла, не в силах вымолвить ни слова. Она не понимала, что с ней происходит, что значит эта буря внутри, от которой закипает кровь и стучит в висках, словно удары грома. Кожа стала очень чувствительной, и тело отказывалось удерживать в себе то неизвестное, что так яростно бушует внутри.

Они молчали и не сводили друг с друга глаз. Лицо его по-прежнему оставалось суровым, мрачным, но даже это не могло лишить его невероятной мужской привлекательности.

– Вы меня поцеловали, – пролепетала Кэтрин и сразу пожалела об этом.

Она облизала губы, еще хранящие его вкус, и не знала, что с ним делать, как справиться с жарким огнем, бушующим в теле, и еще чем-то томящим и влажным, сосредоточившимся внизу живота.

Ей показалось, или карие глаза стали совсем черными? Так темнеет небо перед штормом.

– Не смейте разыгрывать передо мной невинность, – зло бросил он.

– Не понимаю, что вы хотите сказать.

– Я хочу сказать, что способен увидеть разницу между девственницей и шлюхой, Кэтрин. – Глаза сверкнули, и острые лучи кольнули ее. Она не понимала, почему испытывает сейчас те же чувства, что в момент их поцелуя. – Я могу ее ощутить.

Кэтрин смешалась, не понимая, как должна реагировать в этой ситуации.

– Лука, – начала она очень осторожно, так же, как вела себя, когда изучала вкус его губ. Впрочем, она и сама не понимала, как нашла в себе силы говорить. – Я думаю, нам стоит забыть обо всем, что произошло. Это была лишь слишком сильная эмоциональная реакция в связи с тяжелым днем и…

– Тебе не сделать меня своей следующей жертвой, Кэтрин, – перебил ее Лука. Каждое слово было пропитано негодованием, на лице отразились все чувства, которые он испытывал к ней. – Слышишь меня? Этому не бывать.

– Мне не нужны жертвы. У меня нет оружия. Что же у вас за жизнь, если вы думаете о таких вещах?

Он сжал ее руку и рывком потянул к себе. Огонь внутри ее вспыхнул с новой силой. Кэтрин едва устояла на ногах.

– Я не желаю видеть вас в своем офисе, – прорычал Лука. – Не желаю, чтобы вы пачкали имя Кастелли больше, чем уже сделали. Я не желаю видеть вас рядом с тем, что мне дорого.

Кэтрин услышала, как стучат ее зубы, хотя ей не было холодно.

– Угроза была бы куда более устрашающей, если бы вы не прикасались ко мне, – заговорила она, не сумев придать тону холодность. – Никогда.

Лука отпустил ее и неожиданно рассмеялся, хотя этот смех не имел ничего общего с тем беззаботным и радостным, который сделал его популярным во многих странах.

– Я никогда не унижусь до того, чтобы довольствоваться объедками отца. – Он впился в нее взглядом, чтобы Кэтрин отчетливо поняла, что он имеет в виду, хотя она предпочла бы этого не слышать. – Я также не позволю вам вести свою игру в коллективе моих подчиненных и сбивать людей с толку. Учтите, со мной у вас ничего не получится.

– Да, – кивнула она, все еще плохо контролируя то, что говорит и делает. Почему же она сама не своя, когда рядом Лука? В чем причина? Она два года пыталась быть выше всех его оскорблений, не позволять им задевать ее, но так и не смогла. – Полагаю, вы именно поэтому меня поцеловали. Хотели продемонстрировать, что у вас против меня иммунитет.

Лука замер.

Кэтрин невольно затаила дыхание, словно боялась, что малейшее движение способно вывести его из себя. Его взгляд был прикован к ее лицу, словно она стала для него мишенью. Небольшое пространство между ними неожиданно стало уплотняться, его пронзили невидимые провода, по которым побежал ток. Эти провода опутывали ее все сильнее, кровь пульсировала в висках.

Она видела, что и Лука не смог противостоять их воздействию, это было ясно по его красивому и холодному лицу.

Лука тряхнул головой, прогоняя наваждение, выражение лица стало меняться, на нем уже отражалась не мучительная тяжесть, а скорее презрение.

– Вы об этом пожалеете, – твердо произнес Лука.

Кэтрин с трудом сглотнула:

– Потрудитесь говорить конкретнее. Это ведь может касаться многих вопросов.

– В этом будьте уверены, – процедил он, будто не слыша ее. – Я об этом позабочусь и никогда не забуду.

Эти слова он произнес словно клятвенное обещание, оно отозвалось в ее голове звуками гонга. Все еще ощущая на губах вкус его поцелуя, с трудом контролируя движения тела, переполняемого неизвестными эмоциями, она стояла и смотрела, как, развернувшись, он удаляется от нее к двери.

Больше всего ей хотелось навсегда забыть о произошедшем. Взять деньги, предложенные Рафаэлем в качестве отступного, и уехать подальше от этого дома. В этом случае у нее будет возможность жить так, как она только пожелает, стать тем, кем захочет. Но главное, у нее будет возможность оказаться очень далеко от семьи Кастелли, частью которой она была так невыносимо долго.

Однако это означало бы, что последние два года прошли впустую, что она обменяла кусок жизни на деньги, а значит, она именно такая, какой считает ее Лука, и все жертвы ее матери тоже напрасны. Она не имеет права допустить столь ужасного развития событий. В глубине души еще жила надежда, что после всего, что произошло в ее жизни, ей осталось совсем немного, чтобы достигнуть цели и заставить мать оценить и полюбить ее. Необходимо сделать еще совсем немного.

– Я рада, что между нами состоялся наконец этот разговор, – произнесла она ему в спину, не сводя с нее глаз. – В понедельник все встанет на свои места.

Он не повернулся к ней, но замедлил шаг.

– В понедельник?

Кэтрин решила, что, поскольку считает себя порядочным человеком, не станет позволять насладиться моментом пусть маленькой, но все же победы.

– О да, – спокойно произнесла она, пожимая плечом. – В понедельник, когда я приступлю к работе.

Он не должен был прикасаться к ней.

И уж, конечно, не должен был позволять себе ее целовать.

Когда дело касалось женщин, он всегда ощущал себя глупцом. Мысли об этом преследовали его всю дорогу до самого Рима.

Лука приземлился на частном аэродроме Кастелли, пересел в блестящий автомобиль и погнал его по римским улицам. Вскоре он уже входил в дом, построенный в эпоху Возрождения, который использовал для жизни и работы, и с сожалением вздохнул. Езда по улицам города, ощущение дороги, риск – все это давало возможность отвлечься от мыслей о Кэтрин, которые были для него куда более опасными.

Они проникли глубоко в его душу и зарождали подозрения, что он попался на ту же уловку, что и все мужчины в роду Кастелли, забыв о самоконтроле, который развивал и укреплял всю свою сознательную жизнь.

Бросив ключи служащему у гаража, Лука прошел в здание. Он двигался словно в тумане. Очнувшись через некоторое время, он обнаружил, что стоит посреди просторного холла и думает о глазах этой чертовой Кэтрин, которые после поцелуя приобрели невероятной красоты зеленый оттенок, вспоминает, какими были на вкус ее пухлые губы…

Он грубо выругался, взъерошил руками волосы и направился в офис, занимавший два первых этажа особняка в районе Триденте, в шаге от Испанской лестницы и Пьяцца дель Пополо.

Здесь был его кабинет. Только работа была всегда его единственной и настоящей любовью. Только она дарила нечто похожее на ответное чувство и давала одну победу за другой.

Сейчас Лука поднялся на частном лифте в пентхаус, где располагались жилые апартаменты. Квартира была оформлена в стиле минимализма, с преобладанием стекла и металла. Открытые просторные помещения с высокими потолками и бесконечными окнами, открывающими восхитительный вид на Рим, дающие возможность каждую минуту любоваться великолепным, неистовым, не затихающим ни на минуту городом.

В спальне, представляющей собой комнату со стеклянными стенами, он сорвал с себя всю одежду и прошел к бассейну на террасе, где ничто не ограничивало панорамный вид на Вечный город.

Если Рим смог выдерживать многочисленные удары на протяжении двух с половиной тысяч лет, то и он справится с натиском Кэтрин. Он понятия не имел, каков ее план. Что может знать бывшая жена отца о мире бизнеса? Возможно, у нее есть свои представления и мысли, но вряд ли это позволит ей продержаться больше недели.

Поразмыслив, Лука с облегчением пришел к выводу, что Кэтрин здесь не задержится, она просто-напросто не справится с работой – и почему он не понял этого раньше? Она скоро поймет, что лишняя в мире, где все занимаются делом, где нет место играм, и сбежит. Проблема решится сама собой.

Лука все еще был раздражен множеством путающихся в голове мыслей, которые не смог прогнать даже прохладный зимний ветер. Он потерял контроль над собой. Похоже, похороны отца огорчили его больше, чем он ожидал. Возможно, здесь кроется ответ на вопрос, почему он поцеловал Кэтрин. Черт, что же с ним происходит?

Как мог это сделать он, человек, который всю жизнь старался оградить себя от грязи и гордился тем, что в жизни его присутствует простота, что он свободен от всего, что грозит эмоциональной неустойчивостью? Ответа он найти не мог.

Лука нырнул в бассейн, теплая вода которого приятно ласкала тело, и поплыл. Напористые движения, мощные гребки разгоняли кровь и согревали тело изнутри. Брызги воды взлетали вверх перед глазами, а он плыл все быстрее, разрезая руками водную преграду.

Вскоре появилась легкая усталость, но Лука заставил себя грести и плыть дальше. Взмах, еще взмах. Отчего же Кэтрин так прочно засела в его голове? Она словно заполнила все пространство внутри его, давая понять, как пусто там было раньше.

Огромные серо-зеленые глаза, темные волосы и челка, которая необъяснимым образом делала взгляд еще более загадочным. Ее образ постоянно стоял перед глазами.

Лука остановился и изо всех сил хлопнул рукой по поверхности воды – брызги разлетелись в разные стороны.

Он ни за что не позволит себе отношения с одной из сотрудниц своей компании. У него другие планы на будущее и нет желания портить себе жизнь. Он не станет крутить романы с подчиненными и тем более довольствоваться объедками отца. Именно необузданность Джанни стала причиной того, что его сын, будучи своенравным и шумным ребенком, оставался брошенным единственным родителем на несколько месяцев в старинном поместье. Лука с детства знал, что никогда не будет таким.

Он выбрался из бассейна и прошел в дом, даже не бросив взгляд на город, который оседавшее за горизонт солнце окрасило в оранжево-красный цвет.

Стоя у огромного окна в комнате, он не замечал, что по улицам, ведущим к Пьяцца ди Спанья и Испанской лестнице, гуляют люди, а ведь были вечера, когда здесь собирались, кажется, все жители Рима.

Он видел перед собой лишь Кэтрин, одетую в траурный наряд, напоминающую вдову из какой-то детской сказки. Это необходимо немедленно прекратить. Существуют как минимум две причины, по которым их отношения невозможны. Во-первых, ее брак с отцом. Во-вторых, многочисленные публикации в прессе, которые канонизировали ее, как святую Кейт, представили прекрасной англичанкой, не побоявшейся выступить против драконов из знатной итальянской семьи.

Сегодняшний поцелуй стал третьей причиной. Он не сможет убедить себя, что не понял, с какой страстью его влекло к этой женщине, а ведь он был уверен, что смог давно искоренить подобные пагубные качества.

Лука давно дал себе слово, что будет держаться подальше от этого болота под названием безудержная страсть, и надо признать, ему всегда это удавалось.

До встречи с Кэтрин. Правда заключается в том, что он сам не сдержался и поцеловал ее. Он признавал, что вина лежит на нем, и не важно, что причины поступка ему непонятны.

Луку также настораживало, что Кэтрин ответила на его поцелуй.

Она буквально растаяла в его объятиях. Это было ясно по тому, как ее губы встретили его, как она прижалась к нему, тогда он даже на несколько мгновений забыл, где находится. Так повела себя его мачеха, вдова отца, покоящегося в семейном склепе неподалеку.

Может, он заболел? Пожалуй, в этом нет сомнений, если учесть, что даже сейчас он помнит сладкий вкус губ Кэтрин.

Но что за игру она затеяла?

Она красива, это нельзя не признать. Ему даже показалось, что она действительно невинна и чиста, как кажется. Он до сих пор ощущал на губах ее вкус. И это раздражало больше всего.

До того как последний луч заходящего зимнего солнца скрылся за горизонтом, Лука обещал себе не просто сделать путь карьерного роста этой чертовой вдовы отца сложным и неприятным, но и создать ей поистине невыносимые условия существования.

Он сбросит венец с головы Святой Кейт и откроет миру ее истинное лицо.

Кэтрин переступила порог офиса «Кастелли Уайн» в одном из самых очаровательных районов Рима ровно в девять часов в понедельник утром. Война начинается. Что ж, она готова. Как и к тому, чтобы занять оборону и не сдаться. Возможно, она и не вышла победителем в той схватке, что произошла в библиотеке дома среди туманных гор, но в общем положении вещей это ничто не меняет. Это лишь первое сражение. Всего лишь поцелуй, и ничего более.

Сейчас важна сама война.

Девушка за стойкой у входа окинула Кэтрин ледяным взглядом и попыталась объяснить по-итальянски, что ни слова не понимает из ее речи, но потом все же взяла трубку, набрала номер и заговорила на великолепном английском, не сводя при этом глаз с посетительницы. Закончив, она так же бесстрастно посмотрела на Кэтрин, хотя та готова была поклясться, что видела в ее взгляде надменность и торжество победителя.

Кэтрин приказала себе не реагировать на подобные пустяки.

– Как приятно, что вы все же говорите по-английски, – с улыбкой сказала она. – Сообщите Луке, что я здесь.

Не дожидаясь ответа, Кэтрин прошла к одному из жестких стульев, стоящих в приемной, постаралась устроиться поудобнее и стала ждать. Время шло, и она все ждала. И ждала. И ждала. Постоянно напоминая себе, что она на войне.

Кэтрин размышляла об этом все выходные и в какой-то момент поняла, что, несмотря на бахвальство Луки, он совсем ее не знает и не представляет, с кем ему предстоит иметь дело. Она не позволит ему – или девушке за стойкой – испытать наслаждение, видя, как она нервничает от нетерпения.

Достав мобильный телефон, Кэтрин придала лицу безмятежное выражение и написала матери сообщение о том, что приступила к работе в «Кастелли Уайн», а потом стала просматривать новости. Так прошел час.

Наконец появился Лука. Она ощутила его присутствие раньше, чем увидела.

Казалось, к ней приближается темная грозовая туча, заполняя собой все пространство приемной, всего минуту назад ярко освещенной утренним солнцем. Сегодня Лука выглядел еще лучше. На нем был не такой строгий костюм, верхняя пуговица белой рубашки расстегнута, предоставляя возможность любоваться оливковой кожей и наводя на мысли о мощном, скрытом тканью торсе. Его мрачное лицо начинало казаться ей все более привлекательным. Боже, это похоже на сказку о любви красавицы к чудовищу.

– Вы опоздали, – прервал Лука ее мысли.

Это было нечестно, но Кэтрин достаточно было взглянуть на самодовольное лицо девушки за стойкой, чтобы понять: спорить бесполезно. Кроме того, Лука предупреждал ее, что не станет слушать ее жалобы. Что ж, она это учтет. Она встала и поправила смявшуюся юбку:

– Прошу меня простить. Этого больше не повторится.

– Сомневаюсь, – фыркнул Лука и посмотрел на нее с внезапно мелькнувшим удивлением.

Кэтрин сочла разумным не продолжать дискуссию и промолчать. Она сделала несколько шагов, подходя ближе, и с каждым стуком каблуков убеждалась все больше, что уже смогла забыть то, что произошло на прошлой неделе в библиотеке.

И вкус его губ, и дрожь, которую вызвали его прикосновения, и жар, охвативший все тело, страсть, с которой он… Кэтрин старалась не думать об этом, и у нее получилось ни о чем не вспоминать.

Лука оставался непроницаемым. Он повел ее в глубь офиса, и она решила, что попутно он захочет разглядеть выбранный ею наряд – черную юбку-карандаш и простую белую шелковую блузку, – подобранный с особой тщательностью, чтобы никого не оскорбить, но, скосив глаза, Кэтрин увидела, что он смотрит куда-то вдаль.

Они остановились у больших стеклянных дверей, ведущих в переговорную комнату, и Лука махнул рукой, приглашая ее присоединиться к собравшейся там группе людей. «Мои коллеги», – догадалась Кэтрин и обвела всех взглядом, отметив, что ни на одном лице не возникло улыбки.

Она замерла в нерешительности рядом с Лукой, но он уже потянулся к ручке двери.

– Что вы им сказали обо мне? – спросила она.

– Моим подчиненным? Правду, разумеется.

– И какую, позвольте поинтересоваться?

– Она, как обычно, одна. – Лука усмехнулся, вполне довольный собой. – Одна наглая особа, вдова моего отца, потребовала дать ей место, которого не заслуживает. У нас нет свободных вакансий, поэтому ваше появление потребует реорганизации.

– Надеюсь, вы не собираетесь определить меня в уборщицы? – Она повернулась к нему и вскинула бровь. – Вы ведь намекнули, что поставите меня в настолько неприятное положение, насколько сможете.

– Я назначил вас моим личным помощником-референтом, – ответил Лука, и его темные глаза блеснули. – Отмечу, что это самая желанная должность в этом отделении для всех, присылающих резюме в компанию.

Он чуть отстранился, и Кэтрин заметила, что он немного расслабился. Очевидно, был очень доволен собой. От этого у нее по спине пробежал холодок.

– Мне потребовалась на решение вашей судьбы лишь секунда. Вам ясно, о какой силе идет речь?

Кэтрин невольно нахмурилась:

– Зачем вы это сделали? Почему не отправили в подвал перебирать бумаги?

– Потому что, дорогая мачеха, не стоит пытаться отсрочить неизбежное, – протяжно произнес Лука и посмотрел на нее так пристально, что едва не вызвал мрачные воспоминания о сковавшем некогда ее душу поцелуе. – Я уверен, что вы не продержитесь здесь три года. Мне интересно, когда вы уйдете. Через три дня? Или через три недели?

– Я не уйду, – бросила ему в лицо Кэтрин и вскинула голову.

Лука кивнул в сторону людей за стеклом, взирающих на нее с нескрываемой враждебностью:

– Каждый человек в этой комнате отобран мной лично. Все они заслужили должности, которые занимают. Они работают вместе уже давно и стали хорошо слаженной командой. Но я сообщил им, что теперь все будет по-другому, поскольку в коллективе появитесь вы, нравится им это или нет. – Он окинул ее взглядом. – Как видите, они взволнованы.

Сердце упало в пятки. Только сейчас она поняла, что сделал Лука.

– Вы нарисовали мишень на моей спине, – пролепетала она, с трудом шевеля почти онемевшими губами. – И сделали это намеренно.

На этот раз улыбка Луки была столь счастливой, что заулыбались даже его глаза, хотя при этом взгляд не стал теплее.

– Именно так.

Затем он распахнул перед ней дверь, жестом приглашая войти и сразиться со стаей волков.