Читать книгу Как быть духовным в недуховном мире - Ким Майклс - Страница 7

Конечно, вопрос в конце последней главы риторический, в том смысле, что я уже знаю ответ. Дело в том, что в нашем обществе по-прежнему доминируют люди с закрытыми умами. Их умы закрыты, потому что они сосредоточены на дефицитных потребностях, на потребностях, основанных на страхе. Они очень сильно нуждаются в чувстве безопасности и получают его, придерживаясь мировоззрения, которое считают полным, непогрешимым, обладающим абсолютным авторитетом и представляющим единственную истину. Они нуждаются в этом ощущении обладания конечной системой мышления, чтобы иметь возможность справиться с экзистенциальной ненадёжностью человеческого существования, и они не могут выжить психологически, если их мировоззрение находится под угрозой. Поэтому они должны защищать эту точку зрения всеми средствами, которые считают подходящими. Вопрос лишь в том, какие средства они считают подходящими (насильственные или ненасильственные). Однако я думаю, что мы можем перейти на более глубокий уровень понимания.

С детства я не мог понять, как люди придерживаются противоположных и несовместимых точек зрения, и при этом каждый считает, что именно его точка зрения является единственно верной. Классическим примером может служить христианин-фундаменталист, который верит, что Библия – это истинное слово Божье, и материалист-фундаменталист, который убеждён, что если чего-то нельзя обнаружить органами чувств (или материальными инструментами), то этого не существует. Большинство людей считает, что если точки зрения двух людей несовместимы, то кто-то из них не прав, так как кажется абсолютно логичным, что может быть только одна истина. Мне потребовались десятилетия, чтобы разрешить эту загадку, и это – многослойное объяснение. Итак, начнём с самого универсального.

Процесс восприятия

Однажды я работал в открытом офисе в штате Юта с группой очень хороших людей. У нас было много дискуссий на духовные темы, которые возникали из-за того, что я был единственным, кто не принадлежал Мормонской Церкви в этом офисе, и они очень хотели обратить меня (мой стандартный ответ состоял в том, что Мормонская Церковь слишком стара для меня).

Однажды заведующий нашим отделом пришёл ко мне и без предупреждения задал вопрос: «Откуда мы знаем то, что знаем?» Он был очень серьёзен, так как только что осознал эпистемологическую проблему, над которой философы бились веками. Я попытался сказать, что мы знаем то, что знаем, потому что это интуитивно кажется нам правильным, но это не удовлетворило его (и меня, если уж на то пошло). Позже я часто думал о его вопросе, и мне потребовалось много времени, чтобы найти то, что я считаю разумным ответом. Позвольте мне начать с разговора о восприятии.

Мой отец работал на типографии, и каждый год на Рождество они выпускали бюллетень. Однажды на обложке была следующая иллюстрация:

Я сохранил этот бюллетень и за эти годы, должно быть, часами пристально смотрел на этот рисунок. Сегодня легко найти ещё больше таких, так называемых, оптических иллюзий, включая классический рисунок, который выглядит либо как старуха с большим носом, либо как молодая девушка с пером в шляпе. Я был очарован рисунком, потому что интуитивно чувствовал, что он может помочь мне понять что-то важное о том, как мы смотрим на жизнь.

Когда мы смотрим только на левую сторону рисунка (возможно, закрывая правую сторону), кажется, что есть три отдельных круглых колышка. Когда мы быстро смотрим на весь рисунок, он выглядит так, как будто три колышка соединены с прямоугольным блоком. Но когда мы внимательно смотрим на правую сторону, мы видим, что некоторые линии отсутствуют, так что колышки не полностью соединены с блоком. Это невозможный объект, который на самом деле не может быть сделан в трёх измерениях. Теперь большинство людей называют это оптической иллюзией, потому что они говорят, что это обманывает глаза. Я говорю, что это обманывает мозг, а ещё разум, это показывает нам нечто существенное о том, как наше подсознание влияет на наше восприятие жизни.

Естественно, все мы слышали о Зигмунде Фрейде, которого иногда называют «отцом психологии». Что бы мы ни думали о нём, он ясно дал понять, что у нас есть подсознательная часть ума, которая может оказывать глубокое влияние на наше сознательное поведение и выбор. Это также относится к тому, как мы видим мир.

Допустим, я смотрю на яблоко. Большинство людей сказали бы, что мои глаза видят яблоко, но учёные давно знают, что это не так. Мои глаза не видят объект, и они не называют его яблоком или чем-то ещё. Глаз – сложный аппарат, но он может только принимать световые лучи (которые отражаются от яблока), преобразовывать их в электрические сигналы и посылать эти сигналы в мозг.

Когда я был ребёнком, в газетах печатали только чёрно-белые фотографии, которые, естественно, показывали человека с различными серыми оттенками кожи. Когда в школе я посмотрел на такую фотографию через увеличительное стекло, меня поразило, что то, что казалось областями различных оттенков серого, на самом деле состояло из маленьких чёрных точек. Вся картинка состояла из чёрных точек, и чем больше точек было (чем ближе они были друг к другу), тем темнее получался оттенок серого. Если посмотреть на такую картинку с очень близкого расстояния, то виден только узор из чёрных точек, невозможно понять, что он образует лицо человека. Когда же вы смотрите на неё издалека, вы воспринимаете целостный образ.

Что ж, человеческий глаз не видит никакой картинки, он видит только то, что эквивалентно чёрным точкам, составляющим газетную фотографию. Сетчатка воспринимает эти световые сигналы, но сама не посылает их в мозг. Глаз преобразует световые лучи в электрический сигнал, а затем посылает этот сигнал в мозг. Этот сигнал получает зрительная кора. Однако эта часть мозга также не видит яблока. Она просто отображает сигналы, которые получает от глаз, и направляет их в другую часть мозга.

Давайте сравним это с реальной ситуацией. У нас в городе много камер, установленных на перекрёстках. Одна камера записывает изображение конкретного перекрёстка, и изображение показывает, какое там движение. Обратите внимание, что мы никогда бы не сказали, что камера видит перекрёсток, потому что мы знаем, что камера – это механическое устройство без собственного разума. Что ж, глаз – это тоже механическое устройство без разума, и именно поэтому глаз ничего не видит. Глаз делает то же, что и камера: записывает сцену и посылает импульсы куда-то ещё.

Дорожная камера принимает световые лучи, отражающиеся от объектов на перекрёстке, преобразует их в цифровые сигналы и отправляет в командный отсек, где компьютер (сравнимый со зрительной корой головного мозга) отображает их на экране. До сих пор этот процесс носит чисто механический характер, и в нём не задействован человеческий фактор. В командном отсеке находятся несколько человек, и они смотрят на экраны, чтобы оценить и отрегулировать движение.

Для меня интересно то, что эти регулировщики сидят в тёмной комнате, и они не видят реальной сцены, только её изображение. Точно так же мой мозг находится в тёмной комнате (в черепе) и не видит окружающего. На самом деле, мозг может думать, что он видит свет, но на самом деле мозг никогда не испытывал свет непосредственно. Он видел только изображение, которое глаза передают в зрительную кору.

Весь смысл этого длинного объяснения в том, что, когда я смотрю на яблоко, мои глаза не видят яблока. Даже моя зрительная кора не видит яблока, она просто создаёт изображение внутри моего мозга. Так что же это такое, что называет этот объект яблоком и придаёт образу какой-то смысл или историю, возможно, даже какую-то оценку, хорошо это или плохо? Для некоторых людей яблоко может рассматриваться как нечто полезное для здоровья. Для других людей яблоко может быть самым опасным объектом в истории человечества, учитывая, что из-за него Адама и Еву (и, предположительно, всех нас) изгнали из Рая.

Другими словами, внутри моего черепа есть дух (джинн), который берёт каждый образ, проходящий через мои глаза в мой мозг, и накладывает какую-то интерпретацию на этот образ и на то, что он означает для меня. Этот дух не просто наблюдает. Он ищет закономерности, сравнивая то, что мы видим, с тем, что мы видели раньше, и с тем, что, как нам кажется, мы знаем. Большой вопрос заключается в том, ищет ли дух закономерности или он их создаёт, а затем накладывает их на образы, которые получает мой мозг? Видим ли мы то, что видят глаза, или то, что подсознательный дух хочет, чтобы мы видели?

Нажимая на тревожную кнопку

Так как же мы узнали то, что знаем сейчас? Мы знаем то, что знаем, потому что внутри нашего ума происходит процесс, при котором каждому импульсу, полученному извне, даётся интерпретация. Вопрос в том, как этот процесс происходит, и как он влияет на наш индивидуальный взгляд на жизнь. Позвольте мне привести практический пример.

Скажем, я просыпаюсь до рассвета и выхожу на улицу. Сейчас лето, птицы поют, и я наслаждаюсь спокойной сценой. Через некоторое время мои глаза обнаруживают свет, который постепенно становится ярче. Затем я вижу, что свет идёт с определённой стороны, и постепенно появляется очень яркое пятно. Это пятно поднимается выше и через какое-то время снова исчезает в противоположном направлении, и теперь снова темно. Я описал то, что обнаруживают мои глаза, и что показывает изображение внутри моего мозга. Однако это не то, что видит дух в моём подсознании. Он описал бы это событие следующим образом: «Солнце взошло на Востоке, совершило движение вдоль неба и ушло в закат на Западе».

На первый взгляд это может показаться разумным объяснением. Но обратите внимание, что глаз видит только свет, поэтому именно дух навязывает ему всю интерпретацию и называет что-то небом, солнцем, Востоком и Западом. Также обратите внимание, что интерпретация полностью оторвана от реальности. То, что мы называем солнцем, на самом деле не движется по небу. Это Земля движется относительно Солнца. Земля вращается вокруг своей оси, но наши органы чувств не могут воспринимать это движение. Мы не можем видеть, что Земля вращается, и по мере того, как мы движемся вместе с ней, мы постепенно перемещаемся на ту сторону Земли, которая обращена к Солнцу, и именно поэтому мы теперь можем видеть солнце. Обратите внимание, что Земля на самом деле не вращается в том направлении, которое мы предполагаем, основываясь на сенсорной информации. Мы движемся в противоположном направлении от Солнца, то есть движемся с Запада на Восток, создавая впечатление, что солнце движется с Востока на Запад.

Почему это так важно? Потому что это показывает нам, как легко мы можем навязать миру интерпретацию, которая находится вне связи с реальностью.

Может быть, это поможет нам понять, почему мы не приходим в согласие друг с другом. И христианин-фундаменталист, и материалист-фундаменталист обладают одинаковой информацией. Именно такая ситуация сложилась в мире, где все мы в значительной степени имеем доступ к одним и тем же общим знаниям. Христианин, скорее всего, всё же придёт к выводу, что Библия – это слово Божье и поэтому верна во всех деталях. Материалист, скорее всего, возьмёт ту же информацию и истолкует её как доказательство того, что Библия фальшива и Бога нет. По моим наблюдениям, в этом корень всех конфликтов: два человека принимают одну и ту же информацию, но в своих умах они приходят к совершенно противоположным и несовместимым выводам.

Обратите внимание, что мы можем связать это с дефицитными потребностями и с потребностями в самоактуализации. Когда мы пойманы в ловушку дефицитных потребностей, мы цепляемся за наше восприятие и не понимаем, что наш разум может навязать интерпретацию тому, что, как мы думаем, мы знаем. Нам нужно верить, что то, что мы знаем, – это реальность, истина. Когда мы переходим к самоактуализации, мы постепенно начинаем подвергать сомнению наше восприятие, пока не начинаем видеть дальше интерпретации подсознательного духа. Подробнее об этом позже.

Как объяснить, что люди могут прийти к противоположным выводам, основываясь на одних и тех же исходных данных? Я уже говорил, что мы живём в мире, где очень много неопределённости, и это создаёт психологическую реакцию, с которой трудно жить. Я осознавал этот механизм много лет, но не мог определить точную психологическую реакцию, вызванную внешней неопределённостью. С тех пор я понял, что это такое: паника.

Психологи хорошо знают, что, когда люди испытывают насильственные или драматические внешние события, они могут впасть в состояние паники, когда не могут ясно мыслить. Мы все знаем, что в стрессовых ситуациях мы можем чувствовать, как теряем контроль и принимаем недальновидные решения. В такой момент мы не можем видеть, насколько неконструктивны эти решения, хотя это становится очевидным для нас, когда мы больше не паникуем.

Мой вывод заключается в том, что мы, люди, постоянно живём с ощущением опасности, что что-то может произойти, и это вызывает у нас состояние паники. Жизнь на такой планете, как Земля, настолько наполнена неопределённостью, что мы должны постоянно бороться с паникой. Другими словами, жизнь на Земле всё время нажимает на кнопку сигнала тревоги, и нам приходится с этим бороться. Как мы это делаем? Что ж, для начала скажем просто, что мы создали духа в подсознании, и его задача – сделать так, чтобы нас не бросало в панику. Как дух это делает? Он развивает чувство того, как устроен мир, что даёт ему ощущение контроля. Мы можем думать, что дух (или мы сами) контролирует мир, но на самом деле дух контролирует (в некоторой степени) только то, что происходит в нашем сознании. Когда дух создаёт мировоззрение, объясняющее, как устроен мир, и как только мы принимаем его сознательным умом, он может отодвинуть экзистенциальную панику, чтобы мы больше не чувствовали её сознательно. Поэтому мы можем жить тем, что мы (довольно иронично) называем «нормальной жизнью». В тот момент, когда дух чувствует, что его мировоззрению угрожает новая идея, он посылает сильный импульс нашему сознанию, чтобы отвергнуть эту идею.

Наше чувство того, что реально

На чём должно основываться наше понимание того, как устроен мир? Что ж, это должно быть основано на чувстве реальности, то есть мы должны чувствовать, что объяснение, предлагаемое нашим мировоззрением, реально. Поэтому мы могли бы сказать, что другая основная человеческая потребность – это потребность в ощущении реальности, в ощущении того, что что-то реально и на это можно положиться. Что-то определённое в мире неопределённости.

Одна из основных человеческих потребностей – подавить панику, и мы делаем это, принимая систему мышления, которая объясняет, как устроен мир. Как мы все можем наблюдать, на протяжении всей истории мы, люди, определяли большое количество таких систем мышления. От чего зависит, какую систему примет человек? Что ж, объяснение мира, предлагаемое системой, должно казаться человеку реальным. Итак, почему одному человеку кажется реальным христианство, а другому – материализм? Ответ кроется в подсознании. Дух оценивает обе системы и определяет, что одна из них реальна. Давайте посмотрим на христианина-фундаменталиста и научного материалиста. С поверхностной точки зрения они кажутся очень разными, но, когда мы заглядываем в подсознание, мы видим один и тот же психологический механизм. У них обоих есть одна и та же потребность бороться с паникой, и они выбрали один и тот же способ справиться с проблемой, а именно – принять систему мышления и признать, что она реальна. Разница лишь в том, что каждый из них по-разному воспринимает реальность, и именно поэтому у них разные системы мышления.

Христианин-фундаменталист чувствует, что он держит под контролем жизнь и вселенную, потому что в конечном счёте она находится под контролем всемогущего и доброго Бога, которого можно убедить различными способами даровать личные блага людям, которые следуют его заповедям. Это даёт человеку чувство безопасности (иллюзию возможности контролировать Бога), что позволяет загнать экзистенциальную панику в подсознание. Фундаменталист-материалист чувствует, что вселенная находится под его контролем, потому что она не контролируется каким-то персональным Богом, который может принимать произвольные решения и не оказывать ему милостей. Вместо этого вселенная управляется законами природы, которые абсолютно никогда не меняются. Это даёт материалисту чувство безопасности (иллюзию возможности использовать законы природы), и снова паника может быть вытеснена в подсознание.

Проблема для обоих состоит в том, что чувство безопасности изначально хрупко. Оно основана на системе мышления, которая приходит извне человека, а, учитывая состояние мира, эта система мышления потенциально может оказаться ошибочной. Она даже может оказаться под угрозой, если другая система мышления окажется верной. И если – и в этом большая проблема – система мышления человека окажется ошибочной, то паника вырвется из тюрьмы подсознания и захватит сознание человека. Это было бы невыносимо, и поэтому вопрос только в том, что человек готов сделать, чтобы избежать этого состояния, которое рассматривается как угрожающее, как вопрос жизни и смерти.

Почему это так угрожающе? Потому что, когда люди попадают в ловушку дефицита, основанного на страхе, они руководствуются подходом «всё или ничего». Типичный пример – христианин-фундаменталист, который подавил панику, приняв, что Библия – это истинное слово Божье. Эта точка зрения очень хрупка, потому что, если что-то является словом Божьим, оно должно быть истинным во всех деталях. Другими словами, ни одну деталь, ни одно утверждение в Библии нельзя признать неверными, потому что в этом случае фундаменталисту придётся отвергнуть Библию во всей её полноте. Это было бы невыносимо, потому что это снова повергло бы его в панику, как продемонстрировали многие люди, потерявшие веру в Библию за последние два столетия.

Ирония здесь в том, что большинство материалистов видят, насколько смешон подход «всё или ничего» у христиан. Но они не видят, что у них тот же самый подход к материализму. Вот почему они не будут рассматривать даже научные доказательства того, что существует нечто за пределами материального мира, или что существует более глубокое понимание чем то, что предлагает материализм. Я хочу сказать, что эти люди закрыли свои умы для новых идей, и таким образом они закрыли свои умы для прогресса, который, как я уже сказал, происходит в результате прогрессивного расширения нашего понимания. Они не хотят расширенного понимания, они хотят цепляться за своё хрупкое чувство безопасности, основанное на мировоззрении, которое, по их мнению, не нуждается в расширении.

Они хотят, чтобы их мировоззрение было абсолютной истиной, а абсолютная истина, очевидно, не может быть заменена высшим пониманием. Другими словами, люди, в которых доминирует потребность в безопасности, ищут абсолютную истину. Люди, в которых доминирует потребность в самоактуализации, стремятся к более высокому пониманию, чем то, что они имеют сейчас, и они всё время находятся в этом процессе.

Масштабы паники

Мы можем определить шкалу, в какой степени люди контролируются своим страхом быть поверженными в панику новыми идеями. Чем больше они пойманы в ловушку страха (чем больше они контролируются своим подсознательным духом), тем более жестокими будут меры, которые они предпримут, чтобы избежать угрозы своему мировоззрению.

Духа можно сравнить с компьютером, у которого нет морального или этического сознания. Он не может сказать, что что-то правильно или неправильно. Он думает только о том, как выполнить поставленную перед ним задачу – удержать панику ниже порога сознательного осознания. Если он считает, что этого можно достичь, высмеивая или убивая других людей, то он будет делать это. Только сознательный разум может остановить подсознательного духа, но только если сознательный разум принимает сознательные решения вместо того, чтобы позволять духу управлять своей жизнью. Поэтому мы могли бы сказать, что самоактуализация заключается в том, чтобы научиться возвращать сознательный контроль над нашим разумом, чтобы мы больше не контролировались подсознательным духом.

Мы все видим, что мировая история до появления современных демократических государств изобилует примерами того, как далеко люди могут пойти, чтобы уничтожить угрозу своей системе мышления. Мы видим, сколько раз люди использовали силу, насилие и войну, чтобы распространить свою систему мышления или избежать любых потенциальных угроз для неё. Я хочу сказать, что, когда христианин отправляется на миссию по обращению других людей в свою религию, он просто руководствуется своим подсознательным механизмом борьбы с паникой. И когда материалист (например, Ричард Докинз) отправляется в крестовый поход, чтобы доказать ошибочность религии, им движет точно такой же психологический механизм. Они кажутся разными, но только внешне. Внутри они являются психологическими существами, которые испытывают панику из-за нестабильного, изменчивого мира.

Я действительно думаю, что по мере того, как всё больше и больше людей поднимутся на уровень самоактуализации, мы увидим изменение в общественных дискуссиях, как мы уже начали видеть это в современных демократических государствах. Когда мы больше не движимы необходимостью бороться с каждой угрозой нашему мировоззрению, мы можем иметь совершенно другую форму общения. Я думаю, что есть огромный потенциал, если больше людей станут сознательно понимать, как наши подсознательные процессы влияют на наше восприятие. Я думаю, что это может привести к невероятному сдвигу в общественных дискуссиях, и мы сможем говорить о вещах конструктивно вместо того, чтобы постоянно испытывать угрозу со стороны других точек зрения. В конце концов, не христиане-фундаменталисты, не марксисты-фундаменталисты и не материалисты-фундаменталисты привели современные общества на их нынешней уровень. Это были люди, которые двигались к самоактуализации, не осознавая этого. Итак, представьте себе, что могло бы произойти, если бы большее количество людей стало осознавать своих подсознательных духов.

Почему мы на самом деле не можем прийти к согласию друг с другом

Я беседовал с христианами-фундаменталистами и религиозными, духовными людьми всех вероисповеданий. Я говорил с научными материалистами. В молодости я даже разговаривал с некоторыми убеждёнными марксистами. И чего я никак не мог понять, так это того, что совершенно невозможно вести с ними нейтральный разговор. Мне не потребовалось много времени, чтобы понять, что я не могу сказать абсолютно ничего, что могло бы повлиять на этих людей. Тем не менее, большую часть своей жизни я чувствовал, что должен быть способ связаться и поговорить со всеми, и что это было частью моей ответственности, даже моей миссии в жизни, найти такой способ. Если я не могу говорить со всеми людьми, значит, со мной что-то не так. Я либо не был достаточно хорош, чтобы общаться с людьми, либо я не знал достаточно, либо я не нашёл окончательного аргумента, который убедил бы всех людей.

Конечно, это была моя собственная потребность борьбы с паникой, которая хотела, чтобы я мог ладить со всеми людьми, и это означало, что большую часть своей жизни я испытывал глубокое внутреннее разочарование. У меня было глубокое чувство, что человеческий конфликт неправилен, потому что он приводит к таким страданиям, – и я чувствовал, что страдание тоже неправильно. У меня было глубокое внутреннее желание помочь людям освободиться от страданий и преодолеть человеческие конфликты. Я чувствовал, что нахожусь здесь не только для того, чтобы жить обычной жизнью, сосредоточившись на себе и наслаждаясь всеми удовольствиями, которые ищут люди. Я чувствовал, что должна быть цель моего пребывания на этой планете, и она связана с разрешением конфликта. И я думал, что это можно сделать, найдя какую-то окончательную истину или аргумент, который заменит все другие системы мышления и, наконец, заставит всех людей увидеть одну и единственную истину.

Как я уже сказал, я сознательно шёл по пути самоактуализации в течение 44 лет, но в течение первых более чем трёх десятилетий в моём стремлении доминировала эта фрустрация. Я никак не мог понять причину своего разочарования в течение тех трёх десятилетий. Я не думаю, что кто-то смог бы заставить меня увидеть это, потому что я просто ещё не был готов взглянуть на себя и прийти к очень простому, но глубокому осознанию. Вывод таков: я такой же человек, как и все остальные, и у меня была такая же потребность бороться с паникой, как и у всех остальных.

Я уже говорил, что христиане и материалисты имеют один и тот же психологический механизм. Они хотят избежать паники, и они делают это, принимая внешнюю систему мышления. Сделав это, они обретают чувство безопасности, но оно может быть отнято, если их система мышления окажется нереальной. Был период, более двух десятилетий, когда я замечал это в других людях. Я начал видеть, насколько слепы были различные фанатичные группы, такие как нацисты, коммунисты, христиане-фундаменталисты, мусульмане и более крайние материалисты. И всё же я не видел точно такой же психологический механизм в себе.

У меня была такая же экзистенциальная паника, как и у всех остальных. Я также настроил подсознательный механизм, чтобы подавлять её. Единственное отличие состояло в том, что моё чувство безопасности не основывалось ни на одной из традиционных систем мышления, таких как христианство, ислам, марксизм или материализм. Вместо этого у меня было более хрупкое мировоззрение, потому что оно основывалось на наборе духовных убеждений, которые не были так чётко определены, и в них не верило так много людей, как в установленные системы. Я был, в некотором смысле, в поисках конечной системы мышления, но я не нашёл ни одной, которая казалась бы мне реальной.

Я думал, что моя миссия состоит в том, чтобы найти или разработать такую систему, и я видел в этом бескорыстную попытку, наконец, принести мир на эту беспокойную планету. На самом деле моё желание найти способ преодолеть конфликт и принести «мир на Землю, добрую волю людям» было просто моим способом преодолеть панику. И моё желание найти окончательный аргумент на самом деле было направлено не на то, чтобы принести мир, а на то, чтобы дать себе более прочное чувство безопасности. Или мы могли бы сказать, что мои усилия были направлены не на то, чтобы принести мир вне меня, они были направлены на то, чтобы принести мир внутрь меня. И всё же я по-прежнему считал, что единственный способ обрести внутренний мир – это изменить что-то вне себя, и это было причиной моего разочарования.

Так что же случилось? Преодолел ли я это разочарование, или эта книга – просто ещё одна попытка обратить других людей в моё мировоззрение? Что ж, этот вопрос пусть решает читатель, но я могу сказать, что за последние 44 года моё мировоззрение изменилось настолько, что моему подсознательному духу было трудно за ним угнаться. Естественно, сегодня у меня есть мировоззрение, которое кажется мне реальным, но я преодолел потребность чувствовать, что это высшая возможная истина. Вместо этого я пришёл к внутреннему решению, что мне не нужна абсолютная истина. Я постоянно стремлюсь повысить свою осведомлённость, и нет ничего из того, что я знаю сегодня, чего я не мог бы заменить более высоким пониманием завтра. Это гораздо менее разочаровывающее состояние ума, чем то, которое у меня было, когда я начал свой путь в возрасте 18 лет.

В процессе преодоления неприятия сомнений в собственном мировоззрении я постепенно пришёл к выводу, который в молодости был бы для меня ошеломляющим. Чтобы объяснить свой вывод, я должен сделать небольшое отступление к Древней Греции и философу по имени Аристотель.