Читать книгу Психология зла. Происхождение зла на личностном уровне - Ким Майклс - Страница 6

Теперь мы можем выделить три основные группы в обществе:

• Доминирующее меньшинство или властная элита. Эти люди не находятся в едином заговоре, но тяготеют к тоталитарной форме правления. Они хотят править и считают, что именно они наиболее подходят для этой задачи. Они также склонны считать, что сила есть право, и что цель оправдывает средства. Они не хотят общества, основанного на принципах равноправия, потому что таким обществом нельзя легко манипулировать, принуждая отдать власть и привилегии небольшой элите.

• Творческое меньшинство неагрессивных или мирных людей. Эти люди верят в принципы и всеобщие права. У них нет желания добиваться власти над другими, как нет и стремления к неумеренным привилегиям для себя. Эти люди тянут общество к форме правления, основанной на правах и принципах, и демократия является естественным результатом этого процесса.

• Большинство населения. Эти люди сосредоточены на своей личной жизни и мало интересуются более широкими вопросами, касающимися общества. Некоторые люди не испытывают особого почтения к правам, но пойдут за тоталитарным лидером, если он даёт правильные обещания и кажется способным их выполнить. Другие способны мыслить шире своей повседневной жизни и ясно видят необходимость в обществе, основанном на правах и принципах.

Ни доминирующее, ни творческое меньшинство не могут самостоятельно изменить общество – они оба нуждаются в подчинении или поддержке большинства. Решающим фактором в развитии общества является то, последует ли большинство людей за доминирующим меньшинством или за творческим меньшинством. Чем дальше мы заглядываем в прошлое, тем больше вероятность того, что большинство следовало за доминирующей элитой. По мере роста знаний и понимания человечества большинство начинает видеть, что доминирующая элита играет во власть, и тогда большинство начинает искать другой тип лидерства.

Проблема в том, что альтернативы доминирующему меньшинству зачастую не существует, потому что представители творческого меньшинства отказываются участвовать в политике и играть в любые игры с властью. Многие творческие, неагрессивные люди чувствуют себя бессильными, когда речь заходит о том, чтобы изменить общество к лучшему. Мы смотрим на агрессивных людей и отказываемся бороться или работать с ними, отчасти потому, что не хотим играть в их силовые игры, а отчасти потому, что отказываемся поступиться своими принципами. Для того

чтобы прижиться в политике, во многих случаях кажется необходимым компромисс.

Очевидно, что история движет общество ко всё большему и большему пониманию, что заставляет большинство желать более просвещённой формы руководства. Почему же неагрессивные люди всё ещё чувствуют себя бессильными? Почему так много людей – особенно неагрессивных, которые могут предложить альтернативу конфликту, – чувствуют себя бессильными изменить общество? Возможно, нас воспитали так, что мы чувствуем себя такими?

Мы – дети войны между системами убеждений

Несколько лет назад я прочитал доклад о психологических последствиях, которые испытывают дети, пережившие физическую войну. Одно из них заключается в том, что они склонны чувствовать своё бессилие. Они непосредственно пережили, что их жизнь была разрушена событиями, над которыми они не имели никакого контроля. Они не могут поверить в то, что подобное больше не повторится, и это порождает у них пассивный подход к жизни. Они чувствуют себя бессильными повлиять на крупномасштабные изменения.

Прочитав это, я понял, что тоже являюсь ребёнком войны, как и любой другой человек, выросший в современной западной цивилизации. Я говорю не о физической войне, а о том, что подход нашей цивилизация к глубоким вопросам жизни напоминает шизофрению. С самого детства большинство из нас оказались на войне между фундаментально несовместимыми мировоззрениями. Мы ничего не могли сделать, чтобы избежать этого конфликта, и были слишком молоды, чтобы справиться с ним и не получить ран. Хотя мы не участвовали в войне физически, тем не менее и нас коснулся конфликт, с которым нам пришлось справляться, но большинство из нас не получили практически никакой помощи в том, как сформировать целостное мировоззрение.

Я говорю конкретно о войне между научным материализмом и ортодоксальным христианством. Эта война касается того, что мы можем назвать фундаментальными вопросами жизни (кто я, почему я здесь, откуда я взялся, есть ли у жизни цель?). Некоторые дети совершенно не интересуются этими вопросами, но творческие или неагрессивные люди были глубоко затронуты этой войной идей. Мы не агрессивны, потому что мы открыты для важных идей. Для нас идеи гораздо мощнее грубой силы – перо могущественнее меча. К сожалению, наше воспитание прямо противоречит этому убеждению. Мы попали в общество, которое даже не может решить, какие идеи являются наиболее важными. Война между идеями в значительной степени нейтрализовала влияние идей, в результате чего в нашем обществе стали доминировать более агрессивные люди (даже если они выступают в демократических рамках).

Существует основная человеческая потребность, которая не признаётся обществом. Мы, люди, чтобы нормально функционировать, нуждаемся в психологическом фундаменте. Как часть этого фундамента, мы должны иметь некоторое понимание того, что такое жизнь и как она устроена. Нам необходимо базовое мировоззрение как основа для взаимодействия с «жизнью», включая общество и других людей.

А что мы получаем? Мы получаем шизофреническое мировоззрение, в котором доминируют два противоположных лагеря, каждый из которых утверждает, что другой в корне неправ. Любой человек с базовым IQ может увидеть, что эти два противоположных взгляда несовместимы – они просто не могут быть оба правы. Что же делать ребёнку в возрасте шести, восьми, десяти лет или когда-либо ещё, когда этот основной конфликт вторгается в наши невинные умы? Можно ли ожидать, что мы сможем разрешить то, что не смогли разрешить взрослые, управляющие нашим обществом? Можно ли ожидать, что мы сможем найти в этом смысл? Очевидно, что нет, так что же нам делать? Давайте посмотрим на три группы, упомянутые выше:

• Люди из доминирующего меньшинства очень просто реагируют на любую ситуацию, где есть конфликт между двумя сторонами. Они выбирают одну сторону, возводят её в ранг превосходства и затем направляют всю свою энергию на борьбу, чтобы уничтожить противоположную сторону. Они считают, что общество станет лучше, если их сторона победит.

• Среди широких слоёв населения некоторые люди следуют за доминирующим меньшинством и выбирают одну сторону. Чем более образованным становится общество, тем больше людей среди населения начинают сомневаться в чёрно-белом подходе, согласно которому одна сторона полностью права, а другая полностью ошибается. Общая тенденция такова, что люди либо следуют за одной из конкурирующих групп властной элиты, либо занимают пассивную позицию.

• Творческое меньшинство креативно именно потому, что видит дальше чёрно-белого подхода. Вместо того чтобы встать на сторону одной из противоборствующих сторон, мы ищем более глубокое понимание жизни. Это заставляет многих из нас отправляться в личное путешествие за большим пониманием и смыслом, и часто нам требуются десятилетия, чтобы найти новый подход. Это также заставляет нас не желать навязывать свой личный подход другим, что в свою очередь заставляет нас пассивно относиться к публичным дебатам.

И снова в дебатах доминируют агрессивные люди. Мы, творческое меньшинство, склонны отступать, как и более осведомлённые люди из общей массы населения. Поскольку альтернативы тому, чтобы обществом руководили агрессивные люди, похоже, нет, большинство населения просто теряет интерес к политике и отходит в сторону. Это именно то, чего хочет доминирующее меньшинство. Возможно, вы никогда не задумывались о существовании властной элиты, члены которой знают, что они могут продолжать доминировать в обществе, только умиротворив большинство и особенно творческую элиту. Очевидно, нам ничего не говорили о существовании такой элиты.

Почему нас не учили этому – учитывая, что демократическое общество якобы создано для того, чтобы предотвратить контроль небольшой элиты над населением? Можно подумать, что демократическое общество должно просвещать своих граждан о возможности появления доминирующей элиты, которая может подорвать демократию. Доказывает ли тот факт, что демократические общества не просвещают людей по этой проблеме, что элита существует, и что эта элита сумела тонко повлиять на наши демократические общества?

В тоталитарном обществе это в какой-то степени действительно так. В демократическом обществе важно знание, потому что люди могут голосовать только на основании того, что они знают. Если вы можете контролировать информацию, вы можете контролировать то, как люди голосуют, или отговаривать более информированных людей от голосования, потому что они видят, что все кандидаты будут поддерживать статус-кво.

Моя цель – помочь вам в меньшей степени почувствовать своё бессилие, но, говоря о властной элите, которая контролирует общество за кулисами, я, вероятно, – по крайней мере, если эта тема для вас нова – заставил вас почувствовать себя ещё более бессильными. Я сделал это потому, что для того, чтобы превзойти ощущение бессилия, мы должны взглянуть на факторы, которые заставляют нас чувствовать себя подобным образом. Когда мы поймём, с чем мы сталкиваемся, мы сможем начать что-то с этим делать. Вероятно, когда учёные впервые открыли бактерии и поняли, что они могут вызывать болезни, они поначалу чувствовали себя совершенно беспомощными. Когда они начали понимать, как работают бактерии, они смогли увидеть способы уничтожения вредных бактерий, и таким образом открылись новые возможности для лечения болезней.

От чего зависит наша готовность задавать вопросы?

Расхождения между различными системами убеждений – одна из основных причин крупномасштабных конфликтов. Миллионы людей были убиты в войнах между конкурирующими религиями или соперничающими политическими системами. Является ли конфликт между системами убеждений действительно врождённым или неизбежным?

На всём протяжении истории мы видим, что различные системы убеждений или мировоззрения могут сосуществовать без возникновения насильственных конфликтов. Например, в 1400-х годах в районе Южной Испании, называемом Аль-Андалус, мирно сосуществовали мусульмане, иудеи и христиане, в результате чего общество процветало во всех отношениях. На Востоке различные религии, такие как индуизм, буддизм и даосизм, мирно сосуществовали на протяжении веков.

У людей всегда было множество систем убеждений или мировоззрений. Не разница в убеждениях сама по себе является причиной конфликта. Настоящая причина конфликта заключается в том, что мы начинаем подходить к нашим убеждениям определённым образом. Люди, которые вызывают конфликт, – это те, кто чувствует угрозу от существования систем убеждений, отличных от их собственных. Как мы можем объяснить, что некоторые люди чувствуют необходимость насильно подавлять или уничтожать идеи, которые противоречат их собственной системе убеждений?

Один из способов объяснить это – сказать, как делают многие современные психологи, что существуют две основные человеческие эмоции, а именно любовь и страх:

• Если в вашей личной психологии преобладает любовь, вы склонны проявлять любопытство к жизни. Вы менее склонны верить в то, что одна система убеждений является абсолютной и может дать вам все знания, которые вам нужны или разрешены.

• Если в вашей психологии преобладает страх, вам не интересны другие системы убеждений. Вам нужно чувство безопасности или даже превосходства, которое приходит от мысли, что ваша система убеждений в некотором роде превосходит все остальные.

Учитывая, что движущей силой прогресса является наша готовность задавать вопросы, выходящие за рамки нашего нынешнего ментального поля, чем больше в вас любви и любопытства, тем охотнее вы будете задавать такие творческие вопросы. Чем больше в вас преобладает страх, тем больше вы хотите подавить любой вопрос, выходящий за пределы ментальных рамок, определённых вашей непогрешимой системой убеждений.

Я до сих пор помню свой шок, когда в детстве я узнал, что было время, когда большинство людей в западном мире верили, что Земля плоская. Даже самые умные люди в обществе считали, что Земля – это плоский диск. Я просто не мог в это поверить, и прошло несколько десятилетий, прежде чем я понял лежащий в основе этого психологический механизм. Нашей способности задавать вопросы противостоит другая «способность». Это наше стремление к психологической стабильности или безопасности.

Подумайте, какое огромное расстояние мы прошли от каменного века до современной цивилизации. В ходе этого пути мы задавали бесчисленное количество вопросов, но этот путь не был постоянным. Были исторические периоды, когда наша способность задавать вопросы была серьёзно ограничена нашим стремлением к безопасности. Эта потребность иметь прочную основу для нашего взгляда на жизнь заставляла нас создавать системы убеждений, а затем рассуждать, что эти системы могут объяснить всё, что нам необходимо знать – или что нам позволено знать.

Определённые вопросы становятся «запретными», то есть нам не разрешается их задавать. Если мы всё же зададим эти вопросы, то можем подвергнуться преследованиям со стороны какого-то человеческого авторитета. Я был совершенно потрясён, когда услышал об инквизиции, сожжении книг и преследовании первых учёных. Наши вопросы также могут сделать нас уязвимыми перед высшей формой зла – самим дьяволом. Были периоды, когда задавать вопросы о зле считалось открытием своего разума для контроля со стороны злых сил. Сейчас мы можем выделить две противоположные силы, действующие в человеческой психологии:

• В нас заложено любопытство, которое побуждает нас задавать всё более творческие вопросы. Эта способность двигала весь прогресс и давала нам возможность находить решения многих проблем, давая нам надежду, что мы можем решить любую проблему, задавая более творческие вопросы.

• Существует потребность в безопасности, которая заставляет нас создавать ментальные рамки, в которых якобы содержится всё, что нам нужно знать. После того как мы приняли такие ментальные ограничения как абсолютные – к чему нас подталкивает потребность в безопасности, – они буквально превращаются в смирительную рубашку, которая не позволяет нам задавать вопросы, выходящие за определённые рамки. Мы боимся мыслить нестандартно.

Давайте теперь рассмотрим, как это относится к нашим трём группам, а именно: доминирующему меньшинству, творческому меньшинству и большинству населения:

• Люди, которые отказываются задавать вопросы и стремятся утвердить одну систему убеждений как высшую, – это представители властной элиты.

• Люди, которые наиболее охотно задают вопросы, выходящие за рамки существующих систем убеждений, – это творческое меньшинство.

• С течением времени всё больше и больше людей среди населения открывают свой разум для новых перспектив.

Никогда ещё не было такого времени, когда у представителей творческой элиты было бы больше возможностей оказать положительное влияние на общество. В то же время у нас никогда не было лучших возможностей для распространения новой информации, особенно с появлением Интернета. У нас, мирных людей, есть уникальная возможность внести позитивный вклад в построение более мирного общества.

Как системы убеждений могут быть использованы для умиротворения

Существуют два основных подхода к жизни: один, в котором преобладает страх, и другой, в котором преобладает любопытство. Вот как это связано с подходом людей к системам убеждений:

• Если в вашем подходе к жизни преобладает страх, вы должны попытаться найти способ сдерживать его, чтобы вы могли жить с ним. Большинство людей делают это, принимая систему убеждений и возводя её в ранг авторитета, превосходства или даже непогрешимости. Как только люди это сделают, они неизбежно почувствуют угрозу со стороны другой системы убеждений, которая делает аналогичные заявления. Поскольку эти утверждения являются взаимоисключающими, очевидно, что обе они не могут быть правильными, и, таким образом, возникает необходимость подавить или уничтожить конкурирующую систему убеждений. Конфликт вызывают не сами системы убеждений, а специфическая психологическая реакция.

• Когда в вашем подходе к жизни преобладает жажда знаний, у вас нет необходимости возводить ту или иную систему убеждений до некого высшего статуса. Любопытство побуждает вас постоянно искать более глубокого понимания, и вам не нужно верить, что какая-то система уже определила все знания, которые вы можете или вам позволено иметь. Вы можете использовать систему как основу для организации своих мыслей, но вы никогда не позволите системе превратиться в ограничивающие ментальные рамки. Вы также не видите конфликта между вашей системой и любой другой системой, даже если они делают противоречащие заявления. Вместо того, чтобы одна система уничтожала другую, вы понимаете, что какое-то будущее открытие может вывести нас за пределы всех существующих систем. Вы отказываетесь тратить своё внимание на борьбу с другими системами, а вместо этого сосредотачиваетесь на расширении человеческого знания.

Позвольте мне теперь определить, как я вижу две доминирующие системы убеждений западной цивилизации. Когда я говорю об ортодоксальном или господствующем христианстве, я имею в виду не какую-то конкретную церковь, а все церкви или секты, которые придерживаются основанного на страхе подхода к жизни. Это заставляет людей делать абсолютные заявления о превосходстве своей религии или превосходстве своих убеждений над научным мировоззрением. Католическая церковь Средневековья является хрестоматийным примером такой абсолютистской системы убеждений. Церковь утверждала, что является единственной истинной церковью Христа и единственной дверью в Царство Божье. Она обладала военной силой, чтобы подавить все конкурирующие убеждения и делала это очень агрессивно, о чём свидетельствуют сожжение книг, крестовые походы, инквизиция и преследование учёных. Это вопрос честного взгляда на историю.

То, что я называю научным материализмом, также является абсолютистской и закрытой системой убеждений. Я провожу различие между наукой и материализмом. По своей природе наука – это не система убеждений, а открытый процесс постоянного (и, возможно, бесконечного) стремления расширить наше понимание каждого аспекта жизни. В своей чистой форме наука не может противоречить религиозной системе убеждений, потому что чистая наука никогда не делает таких абсолютных утверждений, которые делают закрытые религиозные системы. В своём чистом виде наука никогда не может превратиться в закрытые ментальные рамки, потому что сама суть науки заключается в том, что всегда можно открыть больше, чем то, что мы знаем сейчас.

Наука начиналась как открытый процесс, а не как закрытая система. Первые учёные – от Галилея до Ньютона – не видели никакого внутреннего конфликта между наукой и религией (это было потому, что они также рассматривали религию как открытый процесс, а именно мистицизм). Но с течением времени произошёл явный сдвиг. В области интерпретации научных открытий стали доминировать люди, придерживающиеся основанного на страхе подхода к жизни. Эти люди видели себя в оппозиции к религиозным авторитетам, и теперь они стали изображать религию как причину конфликта. Наука могла дать нам объективные знания и тем самым вывести нас из царства религиозных суеверий и враждебности. Наука, как ничем не ограниченный процесс познания, была захвачена людьми, которые преследовали чёткие политические цели, а именно: желание определённым образом реформировать общество. Открытый процесс науки был отодвинут на задний план, а вместо него была создана абсолютистская система. Эта система была создана для того, чтобы конкурировать с абсолютистскими религиозными системами и заменить их.

В действительности наука была создана творческим меньшинством. Когда наука начала оказывать большее влияние на общество, группа внутри доминирующего меньшинства увидела возможность использования науки для того, чтобы отобрать власть у людей, которые управляли религиозными учреждениями. Подобная картина прослеживается на протяжении всей истории, а именно: стремящаяся к власти элита берёт идею, выдвинутую творческим меньшинством, и использует её, чтобы отобрать власть у устоявшейся властной элиты. При этом стремящаяся к власти элита часто заявляет, что работает во имя свободы народа, но на самом деле она ограничивает эту свободу, как только свергает старую элиту и на вершине власти ставит себя. Примером тому служит большевистская революция.

Научный материализм делает абсолютистские утверждения, которые не могут быть проверены наукой и поэтому никогда не были бы сделаны непредубеждённым учёным. В качестве примера таких абсолютных утверждений можно привести утверждение, что Бога нет, потому что нет ничего за пределами материальной вселенной. Ни один настоящий учёный не может сделать такое утверждение. Всё, что может сказать учёный, это то, что наука не нашла фактических, материальных доказательств существования Бога. Нельзя исключать, что могут быть открыты новые и более совершенные методы, которые позволят науке подтвердить существование чего-то за пределами материальной вселенной (но как материальные приборы могут обнаружить что-то нематериальное?).

Материализм утверждает, что нет и не может быть ничего за пределами того, что называется материальной вселенной, и что определяется как то, что может быть обнаружено существующими приборами и методами. Это явно политическое утверждение, намеренно разработанное для того, чтобы подорвать веру людей в столь же абсолютистские утверждения религии. Научный материализм – это просто ещё одна абсолютистская система убеждений, стремящаяся заменить абсолютистскую систему религии.

Почему мы воспитаны с ощущением бессилия

Я уже говорил, что нас воспитывали в духе бессилия, и теперь мы можем понять, почему. Мы выросли в обществе, которое является полем битвы между двумя абсолютистскими системами убеждений, но обе они представляют нас – обычных людей – как существ, по сути, бессильных:

Согласно христианству, мы грешны по рождению или по своей природе. Мы были созданы сверхъестественным существом, обитающим в Царстве, которое находится за пределами материальной вселенной (и не имеет тех проблем, с которыми мы сталкиваемся на Земле). Этот Бог якобы благосклонен, то есть он хочет, чтобы мы вернулись домой в его Царство. Но этот благосклонный Бог создал нас в таком состоянии, которое делает невозможным для нас войти в его Царство. Мы нуждаемся в помощи силы, находящейся вне нас, силы, которая может отпустить нам грехи, удерживающие нас вне Царства. Этой силой якобы является жертва Сына Божьего, но нам всё равно нужна внешняя религия, чтобы получить эту благодать. У нас нет никакой собственной силы, чтобы заслужить вход в Царство. Нам нужна как внешняя сверхъестественная сила, так и внешняя земная организация, чтобы войти в это высшее состояние.

Научный материализм же утверждает, что всё это просто суеверия, и стремится освободить наш разум от гнёта абсолютистских религиозных институтов. Какое представление о себе дал нам материализм взамен концепции о том, что мы грешники по своей природе? Он дал нам образ, что мы животные по своей природе. Нет Бога, который заботится о нас. Нет никаких сознательных, самосознающих существ вне нас самих. Мы осознаём себя только благодаря какой-то природной случайности. Мы являемся продуктом совершенно бессознательного и случайного процесса. Тот факт, что мы можем делать то, чего не могут другие животные, не является частью какого-то великого плана. Это просто случайный продукт процесса, над которым мы не имеем абсолютно никакого контроля. Когда вы рассматриваете удивительный прогресс от прошлых обществ к современной цивилизации, вы также можете увидеть невероятный прогресс в человеческом мышлении. Согласно материализму, наши мысли не являются частью какого-то целенаправленного эволюционного процесса. Они являются случайными продуктами наших генов и электромагнитных процессов в мозге. Не существует такой вещи, как душа, не говоря уже о коллективной душе или сознании, которые могут целенаправленно развиваться во времени.

Обе доминирующие системы убеждений представляют нас как принципиально ограниченных – и, следовательно, бессильных – существ. Религия говорит, что мы грешники из-за грехопадения Адама и Евы, поэтому мы изначально ограничены своим происхождением. Наука говорит, что мы эволюционировавшие животные, ограниченные нашими генами и воспитанием, а значит, ограниченные прошлым. Хотя материалисты утверждают, что освободили нас от суеверий религии, они просто заменили один набор ограничений другим. Если принять любую из этих систем за чистую монету, то «мы, люди» по своей сути ограниченные существа, и это, конечно же, неизбежно приводит нас к другой причине, по которой нас воспитывали в духе бессилия: кто-то хочет нас контролировать.