Читать книгу Как сбежать от своего ученика? - Ким - Страница 2

Пустующий многоэтажный дом. Живу здесь уже долгое время. Совсем одна. Этот дом заброшен, местами он разваливается, ещё немного и кажется рухнет, но я не хочу уходить, мне нравится это место, поэтому я осталась здесь и не жалею об этом. Ночью дом словно разговаривает, ветер на улице такой силы, что сдувает шифер с крыши, всё трясётся и скрипит. Особенно много шума создаёт старая пожарная лестница. В квартирах рядом с ней невозможно спать: когда на улице такой ветер лестница ходит ходуном под несуществующий ритм, словно скрипит тебе на ухо.

Квартиры в доме не совсем пустые. Мебель и прочие вещи на месте. Нет лишь людей. Они ушли всё оставив. Некоторые квартиры открыты, а некоторые нет. (Были). В какой-то момент я решила их взломать, нельзя назвать это взломом, и одновременно можно. Здесь давно уже никто не живёт, и никто не вернётся, значит эта квартира уже никому не принадлежит! Ведь она ни для кого не может быть домом, кроме меня… Хотя я не могу быть уверенной наверняка, что они не вернутся…

Не все квартиры мне удалось взломать, многие так и остались закрыты. Но это лишь дело времени, которое постоянно точит мой больного интерес. В подъезде иногда так тихо и одиноко, нет никакого лишнего звука, (Это когда чёртова лестница перестаёт скрипеть от самого лёгкого ветерка!!!) И тишина здорово надоедает и нагнетает скуку. (Но всё равно лучше, чем от скрипа лестницы!)

Лежу у себя в квартире. На выцветшем красном диване. Смотрю в потрескавшийся потолок. Нога, свисает с края, и сама собой болтается из стороны в сторону. Похоже ей так же скучно, как и мне.

Это чувство. То ли апатия. То ли печаль. То ли скука и лень вперемешку. Больше не хочется даже ногой шевелить. Она безвольно свисает с дивана. Потолок потемнел. Похоже на улице наступает вечер. Мне всё так же не хочется вставать. Я желаю уснуть и проспать несколько лет, но сон не идёт даже на пару сладостных минут, ему похоже так же, как и мне, всё лень и совсем ничего не охота.

И могла бы я находиться в таком состоянии вечность, ну или хотя бы бесконечность, но услышала шум. Да и ладно с ним с шумом: может мышь где-то пробежала, лестница пожарная снова от ветра скрипит, вороны на улице орут или животные решили проявить свою долбанную активность, но нет! Это вовсе не звери… Отчётливо слышу звуки шагов из подъезда. Я вскочила с дивана быстрее чем успела подумать об этом. В глазах потемнело и немного помутнело, всё же я не двигалась почти целый день… Но вскоре я уже стою у входной двери. Ухом прислушиваюсь. Тишина. Ничего не слышно. И вот снова: лёгкий топоток. Звук идёт с этажа чуть ниже меня. Я дверь распахнула и рванула по лестнице вниз. И там стоит человек. Парень лет так пятнадцати. Ярко синие глаза и шапка такая смешная – вязаная с пушистой фигнёй на макушке.

–Эй… Привет! – Кричу жизнерадостно, я же человек и нужно поздороваться.

Он услышал мой голос и вздрогнул всем телом. В руке у него ключ и он дверь открывает. После моего приветствия заметно ускорился и ничего не ответил. Дверь распахнул, вбежал внутрь и захлопнул.

–Ну и сволочь же! – Вышло само собой, но он явно заслужил!

Я всё равно спустилась на его этаж и постучала в дверь. (Гордость не позволила уйти). Но никто мне не ответил. Постучала ещё сильнее. Вновь тишина. Я решила принять временное отступление и дать парню привести нервы в порядок и попрощаться как следует:

–Я зааай-дууу чу-ууу-ууть по-ооопоо-зжеее! – Кричу так, что у самой горло заболело.

–Не надо, оставь меня в покое – едва слышный голос из квартиры.

–Ооо-оо, да ты всё-такие говорящий!

–Отстань! – Так злобно и угрюмо, словно я нечисть какая-то.

–Ну, ладно… пока.

Я отошла от двери. Поднялась в свою квартиру. Упала на красный выцветший диван, и с какой-то странной радостью расхохоталась. В моей голове точно всплыл план – завтра визит в ту квартиру повторить. Непременно повторить!

***

Следующий день наступил, и я стою перед дверью. И наяриваю по ней со всей дури, что имеется в моей маленькой тушке.

–Ну-ууу, сколько можно стучать? – Заспанный голос паренька звучит за дверью.

– Много! Ты даже не представляешь сколько. – Как-то злорадно отвечаю я.

–Я же просил отстать от меня?

–Просил.

–Так отстань!

В принципе звучит всё логично. И хочется поверить, и уйти. Уйти назад в свою скучную квартиру. Улечься на скучный красный диван. И всмотреться в скучный потрескавшийся потолок. Но знаете что? Да, вы не поверите… Это скучно! До жути скучненько получается, поэтому я останусь здесь пока меня не впустят и не… поговорят… Да хоть что хоть что-нибудь! Главное, чтобы впустили.

–Не отстану. – Говорю я.

–Да почему же?!

–Не хочу!

–Но я-то очень хочу, чтобы ты отстала…

–Ну тебя то никто и не спрашивал.

Тишина. Я стучу вновь и вновь. Ногой. Рукой. Головой. Нет головой больно, пожалуй, лучше рукой. Никто не отвечает. Никто не открывает. Словно какое-то приведение засело в пустой квартире. Иллюзия, которая мне привиделась. Мираж.

–Ну ты и сволочь, неужели так испугался?

–Испугался! Я не собираюсь говорить с не-знаком-кой ты очень смахиваешь на чёк-ну-ту-ю, поэтому посиди ка лучше в подъезде, а от меня отстань, пожалуйста!!!

–Грубиян!

–От-ваа-лии!!!

–Ты думаешь, что от меня так легко избавиться?

Тишина. А я снова стучу. И снова тишина.

–Ладно! Ну и сиди тут один в полном одиночестве, а я пойду к себе.

–Счастье то какое…

–Сволочь трусливая!

Я поднимаюсь по лестнице. Захожу в квартиру. Падаю на облезлый красный диван. Тоска полнейшая. Злость в душе так и бушует. Хочется придушить мальчишку, как минимум прибить, но кроме него и нет никого. Пусть живёт пока.

Я решаюсь прибраться. Протираю пыль, разбираю вещи. А их безумное количество. Мой дом почти кладовка. Всё, кажется, может пригодится. И всё жаль выбрасывать. Поэтому их накопилось так много, что успевает стемнеть, а я не разобрала и треть, когда наткнулась на давно забытый и очень приятный сюрприз… Для того чтобы войти в пустующие квартиры нужны были ключи, но у меня их не было, а выбить здоровенную дверь мне не по силам, но был у меня, не помню откуда он взялся, но определённо был… старый, тяжёлый топор.

–ХАХАХА…Не впустишь говоришь, да? Ну ничего страшного… Я сама войду!

***

И вот, новый день наступил. Топор в руке. Я спускаюсь по лестнице. Подхожу к квартире парнишки и стучу. Это предупредительный стук. Если не откроет, будет бой. Бу-га-га-га!

–Это ведь снова ты, да? – Недовольный голос из-за двери.

–Я знаю, что в этом доме не живёт больше никто, кроме нас с тобой, кстати почему так, не знаю… может ты слышала что-то?

–Не-а! – Отвечаю я, потому что действительно не знаю. В какой-то момент я просто осталась здесь одна.

–Ну ладно, пока!

–Что?! Ты вновь не впустишь меня?

–Нет, а разве на то есть причины?

–Есть одна!

–И какая?

Замахнувшись через плечо, я резко опускаю топор на тоненькую деревянную дверцу.

ТРЕСК

–А-а-а-а…аааа… Ты что творишь дура?!

–Предоставляю тебе причину, по которой ты впустишь меня… Ну если не впустишь я войду сама!

–Сумасшедшая…

Выдернула топор из проделанной дыры. Через щель видно тёмную комнату, и перепуганное белое лицо.

–Не надо!

ТРЕСК

–АААА, да что ты творишь?!

–Вхожу.

Вновь топор через плечо, удар и…

ТРЕСК

–Помогите! Убивают! Спаааасите кто-нибудь!

–Ну и чего ты кричишь? Сам же знаешь – нет здесь никого кроме нас, милашка.

Топор через плечо, иии....

ТРЕСК

–Да что же ты делаешь дура?!

–Ты уже задавал этот вопрос, я вхожууу…

ТРЕСК

Дыра уже размером с голову. Парень виден на половину. Одет в небольшие белые штанишки. Торс оголён, на худом теле проступают рёбра. Волосы взлохмачены и что-то чёрное торчит из-за спины.

–Что это у тебя там? – Показываю ему за спину. А он ещё сильнее побелел, и не разворачиваясь, задом ушёл куда-то в глубь квартиры. Я услышала скрип закрывающейся двери, лязг замочка. Похоже паренёк забаррикадировался ещё за одной дверью.

ТРЕСК ХРУСТ

Удар. Удар. Дыра стала достаточных размеров, чтобы я могла дотянуться до замочка, открыть дверь… И вот я уже в той квартире, в которую так стремилась попасть.

–Рада ли я этому?

–Конечно рада маньячка! А разве может быть иначе?! – Парень где-то из глубины квартиры.

–Засранец! Ты думаешь я до тебя не доберусь?! Заперся и сидит довольный…

Я прошла в глубь квартиры. Ничего особенного в ней нет. Такая же, как и моя: в запущенном состоянии. Куча пыли, грязный пол. Паутина по углам висит, с потолка свисает. Мебель дорогая, но старая как мир и дверь, судя по всему, в туалет…

–Железная?! Да ты издеваешься! – Вырвался у меня вопль возмущения.

–ХА-ХА-ХА…Мучайся и страдай маньячка! Дальше тебе не пройти! Я переиграл тебя! ХА-ХА-ХА…

–Зачем в доме железная дверь… Господи, какой же придурок!

–Эй!

–Кому в голову может прийти такая глупая идея?!

–Ну мне, и что…

–И зачем она тебе там, боишься, что кто-нибудь помешает личинку откладывать…ХА-ХА-ХА…

–Заткнись! И вообще… от тебя она меня защитила! Так что не такая она и бесполезная! Это что-то вроде бункера, на крайний случай. У меня тут и вода, и воздух иии…

–Туалет?

–Ой да… и что? Зато удобно!

–А еда у тебя там есть, а?

–Ну нет…

–И как думаешь, сколько ты там продержишься, без еды?

–…

–Ты же не возражаешь если я пока поживу у тебя, да?

–НЕЕЕТ!

–Я рада, что ты не против. Итак, где тут у нас кухня? Я ещё не завтракала сегодня.

За дверь гулко что-то урчит и слышится сдавленный вздох.

–А ты разве не будешь со мной завтракать? – Спросила я, из чистого злорадства.

–Иди к чёрту!

–Как хочешь....

Холодильник оказался на половину пуст. Но в нём нашлись несколько яиц и залежалые, но вроде не испорченные сосиски. Похоже в меню у нас сегодня яичница! Нахожу сковороду. Включаю электрическую плиту. Газа в этом доме нет. Поэтому всё приходится готовить вот на такой вот плите. Жду долгих пять минут, пока эта зараза нагреется. Ставлю сковороду, наливаю масло. Разбиваю яйца, выливаю их горячую поверхность. По каким-то непонятным причинам пару кусочков скорлупы попадает туда же… Но убрать их уже поздно, яйцо затвердело, побелело и уже почти зажарилось. Скорлупка ушла из поля видимости. Придётся есть так. Пару сосисок укладываю рядом на раскалённую поверхность и поджариваю свой чудесный завтрак до хрустящей корочки. Через несколько минут всё это дело перекочевало на тарелку. Нашёлся в закромах кусочек чёрствого хлеба. А-ля, обед готов!

Запах распространился по всей квартире и с каждой минутой урчание за дверью туалета всё громче и протяжней. (По каким-то неведомым причинам в этом туалете нешуточное эхо…)

–Это что там… ты жаришь мои яйца?!

–Ага… – Ответила я, прожёвывая кусочек яичницы. – Вкусно!

–Ах ты…

–Кто?

–…Это бесчеловечно, лишать человека еды! Даже самые ужасные люди не поступают так жестоко!

–А я поступила, круто да? Ну всё… не мешай мне спокойно есть!

Из двери раздаются проклятия, ругательства и обещания кровавой мести мне и моим родственникам.

Я доела яичницу, напоследок, похрустев скорлупой на зубах… Всё же я не великий кулинар, а жаль! Встала из-за стола, прошлась в другую комнату. Она не большая, но со здоровенным окном. В комнате имеется не заправленная кровать, которая выглядит очень заманчиво, словно какая-то ловушка, так и манит поспать…

–Ты же не против если я прилягу да?

–Что… Против, не смей, это моя кровать!

–Спасибо за разрешение!

Кровать оказывается безумно удобной, я растянула ноги, наслаждаясь блаженством, под звуки жуткого возмущения, что раздаются из стен туалета. Сама не заметила, как глаза начали слипаться. И я позволила себе ту малость, что называется сном…

***

Возможно, это было глупо. Не стоило засыпать вот так вот: в чужом доме, с мальчишкой, которого совсем не знаю, но не думаю, что он выйдет из туалета, пока я сплю. Наверное, будет думать, что я затаилась, чтобы выманить его и будет сидеть там и дрожать от страха. Кажется, в последнее время я веду себя довольно нагло, но… И оправдать это никак не могу, похоже надо будет перед ним извиниться, когда проснусь… Перед глазами тьма. В глазах тьма. Вокруг тьма. Нет ничего, а тьма куда-то затягивает…

И вот я открываю глаза. А надо мной стоит лохматый паренёк в белых пижамных штанишках. В руке у него нож, он держит его двумя руками. Занёс над головой. Собирается меня укокошить. Из огромных синих глаз слёзы текут. Кто-кто, но он точно не убийца. Иначе не смогла бы я сейчас раскрыть глаза, ведь он бы прирезал меня гораздо раньше, а так сомнения у него появились, либо ждал он пока я проснусь. А что это за спиной у него так странно подрагивает? Крылышки… Маленькие чёрные крылышки…

–Ангелочек?!

Парень всхлипнул. Дёрнул руками с зажатым ножом, но не продырявил меня, а вновь замер. Из глаз слёзы текут пуще прежнего.

–Уйди! Убирайся отсюда!!!

Он кричит. Явно перенервничал. И я тому виной. Оглядываюсь по сторонам в поисках топора. Он на полу в нескольких метрах от меня. Не помни чтобы я клала его туда. Скорее всего парень оттолкнул пока я спала. (И крепкий же у меня сон!)

–А ты хитрый, однако…

Паренёк напрягся.

–Но я хитрее....

Один прыжок. Один рывок. Немного быстрее, чем успеет опуститься нож. Я прыгнула прямо него, одним резким движением сбив его с ног. И вот я лежу сверху, на грязном полу. А ангелочек с заплаканными глазами лежит подо мной. Я зажала его руки. Нож выпал и валяется где-то. Его глаза, такие синие и такие… испуганные.

–Вот я и победи…

Это был обман. Стоило расслабиться, и он с непонятно откуда взявшейся силой перевернул меня, а сам уселся сверху с победным оскалом на губах.

–Тупая маньячка! – Сказал он и рукой потянулся к ножу, который оказался совсем близко.

–Вот же засранец!

Я согнула ногу и одним рывком хорошенько приложила пареньку по спине. Он ойкнул и сжался от боли… (По крыльям, наверное, попала!) Он растерялся и на этот раз я повалила его, и вновь оказавшись сверху и смогла до его же ножа дотянуться. Я занесла лезвие над головой, готовясь уби… ЧТО?! Я ради этого сюда разве пришла? Кажется, наша игра завернула куда-то не туда…

Я откинула нож в сторону. Мальчишка удивлённо смотрит на меня. А я встала. Отряхнулась от пыли (которая ни черта не отряхнулась) и вот (вся такая грязная) уселась на кровать.

–Да ну тебя! – Сказала я. – Не собиралась я тебя убивать, зачем ты мне вообще сдался… Не пойму!

–Разве ты не маньячка? – Сидит парень на полу. Ноги прижаты. И смотрит на меня так странно, не то с надеждой, не то с волнением. И крылышки на его спине тихонечко подрагивают.

–Вот же гадёныш! И как не стыдно?!

–Ну тогда зачем ты вломилась в мой дом, да ещё и дверь разрубила топором? Так сильно хотела… чего?

–На всё есть свои причины…

–То есть ты не знаешь, да?

–На всё есть свои причины…

–То есть ты озабоченная, да?

–На всё есть свои причины… ЧТО?!

–То есть ты любительница мальчиков, да?

–Что ты сейчас сказал?!

Я встала с кровати, подошла к пареньку поближе, нависнув над ним, а он, словно ничего не заметив продолжал:

–Лююуу-бии-тее-льниица маль-чиии....

И я набросилась на него. А он увернулся. И я бегу за ним руки держа так, словно собираюсь удушить…

–Да постой же ты малышь… я лишь поговорить хочу....

А он убегает прочь и когда я совсем близко умудряется уворачиваться каким-то невозможным образом прямо перед моим носом.

–Ага… как же, так я тебе и поверил, маньячина!

Кричит он и смеётся, и улыбается и убегает невозможно быстро прочь. Это может продолжаться бесконечно, но в какой-то момент силы у нас закончились. Паренёк добежал до своей кровати и плюхнулся на неё головой вниз. Да так, что пружины заскрипели. А я доковыляла следом, присела рядом на пол, тяжело дыша. Руками потянулась к его горлу, коснулась гладкой тёплой кожи. Но сил чтобы придушить гадёныша уже не оказалось. Вместо этого он вздрогнул и тоненьким, едва слышным голоском прошептал:

–Ты слишком холодная маньячка… Не трогай меня!

–Не трогать говоришь....

И следующие пол часа нельзя ничем другим назвать как откровенно лопаньем ангелочка, и райские сексуальные домогательства и всё в таком духе. В итоге имеем одного очень возмущённого раскрасневшегося паренька. И одну очень довольную маньячку, что умудрилась с лихвой отомстить за все колкости и грубые словечки. ВО КАК!

–Слушай, а ты ведь действительно ангел? – Спросила я, тиская крошечные чёрные крылышки.

–Отстааааань! – Кричал мальчик и пытался отбиться, но безрезультатно. В конце концов он сдался и уныло кивнул. – Да я ангел…

–И много вас, вот таких вот… чудных?

–Нет, совсем чуть-чуть, по сравнению с людьми. – Отвечал он зевая.

–И что ты такое? Что ты можешь? Всякие чудеса творить, да?

–Сколько же от тебя вопрос, как же ты скучна… АЙ! Не щипайся! Скажу я тебе, всё скажу, только, пожалуйста переста… АЙ! Да сколько можно?!

–Профилактика!

–Дура… Мы ангелы были первыми, кого бог сотворил, поэтому мы гораздо сильнее, и почти бессмертны…

–То есть ты древний старикан? – Сказала я брезгливо.

–О да! – Ответил парнишка пошло улыбаясь. – Так что давай лапай-лапай меня, маньячина!

–Фу-у-у, какая мерзость!

–Я же говорю, что ты лю-би-тель… АЙ!

–Так откуда же вы взялись?

–Ах да… так вот, в какой-то момент, мы решили спуститься с небес, не все, конечно, но многие.

–Почему, разве там так плохо?

–Там безумно скучно и заняться почти нечем, а тут столько всего интересно было по началу, вот только нам силой пришлось пожертвовать, когда спускались сюда…

–Вот почему ты такой слабак?

–Обидно! Но вообще-то да, я к тому же низший ангел, поэтому в результате стал совсем слабеньким…

–Не жалеешь?

Ангелочек зевнул.

–Может совсем иногда… Скучаю по создателю…

–А как тебя зовут?

–Астарт.

–Тебе совсем не подходит это имя, слишком возвышенное для тебя!

–Кто бы говорил, а вот как тебя зовут, а?

–Лилит…

–ХА-ХА-ХА… И ты мне ещё говоришь про моё имя… Ой-ХА-ХА-ХА…

–Да ну тебя…

И он смеялся, очень долго… После оправдывался и болтал о чём-то без умолку. На улице совсем стемнело. Началась ночь. Астарт всё чаще зевал, а затем проговорил:

–Как странно, Лилит… я где-то уже слышал это имя…

Несвязные слова его оборвались, и он сладко засопел. Я сижу рядом и смотрю на это спящее нечто, и рука сама тянется погладить его по белёсым волосам… Но я не успевает его коснуться… В глазах потемнело и словно все силы из тела утекли куда-то. Я падаю на пол, больно ударившись головой, а силы закончились вовсе…

***

Я сижу на стуле. Передо мной стол. Напротив, кто-то сидит. Загорается яркий свет. Мне режет глаза, но я смогла разглядеть сидящую напротив… и чуть не сорвалась в крик. Там сижу я. Только лицо растянуто в ужасной улыбке, эта улыбка так широка, что кажется словно щёки вот-вот разорвёт и улыбка станет ещё шире… И на лице её нет ни капли радости, напротив, глаза холодны, почти безумны. Зрачки сжаты в точки. И кажется, что это нервный тик, иначе невозможно объяснить… Она напряжена, словно готовиться прыгнуть и напасть, убить, растерзать. Это лицо –обещание того, что от неё никто не избавится легко. Дикое. Страшное лицо, но тем ни менее оно моё…

–Привет, Лилит.

Я молчу, потому что не могу ответить, меня словно лишили голоса, и рот мой плотно сжат.

–Я вижу, что ты хорошо проводишь время с Астаротом.

Как странно звучит это имя из её губ, словно выплюнула мерзость какую-то. Она говорит об Астарте, об том ангелочке, которого я повстречала…Что может быть мерзкого в нём?

–Не удивляйся так. Он мой старый знакомый.

О чём она говорит? Что за бред? Что за сумасшедший сон?!

–Мы делим это тело с тобой пополам уже долгое время, дорогая Лилит. И я позволила тебе управлять им, но сейчас я тоже хочу немного… поиграть…

С её губ исчезла улыбка. Лицо холодная маска. Глаза источают презрение и злость.

А я смотрю и не могу понять, как можно быть так на меня похожей и не похожей одновременно?

Свет погас. И этот странный сон угас.

***

Когда я открыла глаза горели звёзды. В небе висел месяц, и даже он ярко сиял. Нет ветра. Нет снега. Но есть промораживающий насквозь холод. А звёзды горят там, на невероятной высоте, невероятно далеко от меня, и они манят, они чаруют, они просят меня остаться на месте и смотреть на них бесконечно, пока мир не погрузиться во тьму, но только там, я их, увы, не увижу. А месяц светится так ярко, что режет глаза. Он большой. Он сильны. И такой далёкий, почти как звёзды…

И я осталась бы тут, на одном месте лежать и дальше смотреть на них, но холод… Я продрогла насквозь и этот жуткий мороз, он словно исходит не снаружи, не от этого снега, на котором я лежу, не от этого мрачного неба, где звёзды горят. Этот холод исходит от меня, из моей души, в которой царит какая-то необъяснимая пустота. Я поднимаюсь на ноги. Оглядываюсь по сторонам. И вижу город (кругом лишь один город в этом холодном мире). Но я не узнаю окрестностей. Дома развалились. Окна выбиты. Дороги сплошные ямы. И не горит ни один уличный фонарь, лишь вдалеке я вижу слабый огонёк костра. Я бреду туда, стараясь не смотреть на звёзды, иначе можно упасть, и вряд ли вновь смогу подняться. Холод не отпускает, наоборот с каждым мгновением он заползает всё глубже. Замечаю, что в моей руке зажат предмет. Поднимаю его повыше. Свет месяца ярко отражается от него. Это нож. И он весь в крови. В голове всплывает имя:

–Астарт… Красивое имя, но кому оно принадлежит?

Это не важно. На мне тоненькая куртка. Я засовываю железяку под неё, и становится ещё холоднее. Металл совсем заледенел, и надо бы выбросить эту страшную вещицу, да она может ещё пригодиться. Зачем? Не знаю. Просто. Может. Пригодиться.

Я бреду к огню так долго, что кажется, словно это тянется вечность, но в какой-то момент, я достигаю цели. Это оказывается небольшая железная бочка, из которой выбиваются язычки огня. Рядом с ней, на деревянном ящике сидит мужчина в лохмотьях, с лицом, заросшим бородой настолько, что невидно почти ничего кроме глаз. На голове у него несколько шапочек, надеты друг на друга (должно быть так теплее). В руке он сживает помутневшую бутылку, смотрит на огонь, и время от времени подносит бутылку ко рту и делает тяжёлый, словно совсем не хотя, глоток. Я подошла непрошенным гостем к бочке. И руки поднесла поближе к огню. Только сейчас мужчина, кажется, заметил меня. Мутный как стекло бутылки, взгляд он оторвал от костра и поднял на меня. Смотрел несколько мгновений ничего не говоря, затем протянул мне грязную руку, на которую надето множество дырявых и ужасно грязных перчаток, (должно быть так теплее) и сказал:

–Клавдий.

Я смотрю на руку тупо, думая пожать или не стоит… но с другой стороны это его огонь, и я здесь гость. С большим трудом, возможно с отвращением, я пожала протянутую руку и прошептала таким глухим голосом, что сама удивилась:

–Лилит…

Рукопожатие бомжа оказалось на удивление крепким и даже, не побоюсь этого слова, приятным. От неё веет обжигающим теплом.

–У тебя очень холодные руки, Лилит, даже трупы и те кажутся теплее. Погрейся у моего огня, не бойся, я ничего не сделаю тебе, ведь у тебя нечего взять, да и так бы я брать не стал…

–Что это у вас? – Я указала рукой на мутную бутылку.

–ВЕЩЬ! – Ответил бомж и протянул мне бутылку, – На ко, выпей! Поможет согреться…

Один глоток и я скорчившись в рвотном позыве лежу в снегу. Согреться оно мне не помогло, но рот обожгло знатно. Из глаз слёзы идут, из носа сопли сплошным потоком текут.

–Ну ты непутёвая! – Сказал Клавдий отбирая бутылку назад. – Если не умеешь пить, так зачем взяла то, надо было сразу сказать, дурёха.

–Я же не знала, что такое пои…

–ВЕЩЬ!

–Да… я не знала, что там настолько крепкая ВЕЩЬ.

Я поднялась со снега, оставив после себя грязное пятно блювотины. Клавдий привстал со своего ящика, поднял его, а под ним, на манер матрёшки оказался ещё один, да поменьше. Он поставил этот ящик рядом и хлопнув несколько раз ладонью по нему, сказал:

–Присаживайся, гостья дорогая, я вот специально для тебя нагрел!

И вот мы сидим вместе. Смотрим на огонь пустыми глазами. Нам обоим некуда идти. Нас обоих дома никто не ждёт… В этот момент мы ощутили что-то вроде родства душ. Не проронив ни слова, мы пялились в огонь наслаждаясь тишиной. И эта замечательная ночь имеет свой мотив, свой уют рождался в этой атмосфере. И так бы мы сидели вечно, если бы не холод, что продолжал царить где-то у меня в груди. Я не в силах сдержать дрожь, трясусь в лихорадке. Клавдий заметил это. Стянул с себя куртку. За ней оказалась ещё одна и наверняка ещё не одна (наверное, так теплее). Он протянул мне свою вонючую куртку со словами:

–Одень, согреешься, отвечаю!

И я одела. При этом, чуть не померев от аромата. Нос заложило спустя пару минут. Он просто отказался унюхать ещё что-либо в этом мире, где обонянию столь не рады. Но спустя время я привыкла бы и к этому, но вот дрожь всё не унимается…

Клавдий смотрит на меня будто с волнением, уже считает меня родной душой и не хочет ни коим образом потерять (наверное). Он вновь протянул мне мутную бутылку с непонятным пои… То есть ВЕЩЬ!

–На ко, выпей ещё, в этот раз будет легче. Отвечаю!

И я выпила. Конечно, я дура. Конечно, люблю наступать на лежачие грабли не один раз, а вновь и вновь. И вот я уже уткнулась лицом в снег, выблёвывая поило назад и с невыносимой мукой в голосе шепча:

–Ну Клавдий… Ну за что ты так со мной?!

Бомж лишь руки в сторону развёл. Плечами пожал и сказал:

–Ну кто же знал?!

И бутылку свою мутную назад вновь забрал.

Спустя какое-то время боль в глотке утихла. И слёзы из глаз перестали идти. Мы вновь смотрим на огонь. И он как-то успокаивает. Ему наплевать на мои муки, на мои страдания, на холод в моей душе, он всё также весело горит во тьме. Я смотрю на это пламя. И понимаю, что глаза мои медленно закрываются. Я устала, и каким бы не был холод, как бы ни была ужасна ВЕЩЬ на вкус, в итоге, сон победил всё. И я закрыла глаза, отправляясь во тьму, что куда приятнее этого мира.

***

Когда открыла глаза, то чуть не ослепла. Наступило утро. Белое небо и яркое солнце. Снег сверкает и режет глаза, а я моргаю и моргаю, рукой прикрываюсь, чтобы как-то привыкнуть к яркому светилу.

Когда привыкла, то обнаружила, что Клавдия рядом нет. Бутылка мутная валяется в снегу совсем пустая, а огонь в бочке почти потух. Я дрожу от холода, к которому так и не смогла привыкнуть.

Славно, что рядом с бочкой обнаружились небольшие переломанные доски, усеянные гвоздями. Я бросил в костёр пару штук. Огонь не хотя, шипя и бурча, что-то явно не хорошее и пуская дым во все стороны, всё же эти доски принял и медленно стал пожирать, давая чуть больше тепла.

Тепла, которое абсолютно не греет меня, словно рассеиваясь рядом со мной. И это особенно обидно, учитывая, что, на мне до сих пор куртка Клавдия (Самая грязная и вонючая в мире куртка!), не дающая ровным счётом никакого тепла. Что же мне нужно сделать чтобы согреться? Как мне согреться в этом безумно холоде?!

Оглядевшись по сторонам, я пришла к выводу, что идти куда-нибудь не имеет смысла, ведь тут есть огонь. (Который абсолютно не греет, но зато на него можно смотреть и представлять как согреваешься.)

А вокруг лишь разрушенные дома: окна на первых этажах выбиты, на других покрылись пылью, паутиной или вовсе выпали. Стены разрушаются, крыши прогнили … Эти развалины… они всюду! А ещё есть кучи мусора, разбитые машины, и бочка с огоньком, принадлежащая Клавдию. Ни одной живой души. Никто здесь не живёт, а если и живёт, то безумно скрытно. Квартал, где находится мой дом выглядит отнюдь не так убого! (Но там так же пусто…)

Клавдий пришёл под вечер, когда доски с гвоздями почти закончились. Он пришёл на удивление взволнованным, походка очень дёрганная. Как только подошёл то сразу спросил, как мне спалось, и сильно ли замёрзла. Я ответила, что всё хорошо и на этом разговор сам собой прекратился. Но Клавдий не успокоился, он постоянно глазел на меня, а встретившись взглядом, переводил его в сторону, а спустя пару минут, вновь пялился… Меня это достало, но я молчу, ожидая, что он сам объяснит в чём дело. И он объяснил. Когда здоровенная машина с тонированными окнами выехала не пойми откуда, и осветила нас светом фар, вот только тогда он и объяснил в чём дело (ну или попытался это сделать):

–Маленьким девочкам нечего делать на улице… пойми, там будет лучше, там точно будет лучше… там теплее…

–Что за херню ты несёшь?

Я попыталась убежать, но бомж схватил меня за руку и не отпускает.

–Там о тебе позаботятся кроха, я же тебе говорю… постой, не дёргайся!

Дверь машины открылась, оттуда вышли люди в белых одеждах, в руках у них что-то металлическое, напоминающее оружие. Я вспомнила, про припрятанные нож. Вытащила на свет и замахнулась на Клавдия. Старик умудрился отпрыгнуть.

ПУФ! – Раздался странный звук.

В плечо что-то воткнулось. Я посмотрела, что именно, и увидела иглу с пушистой красной фигнёй на конце. В глазах помутнело. Мир распался на куски и всё что я успела запомнить, это как падаю лицом вниз, прямо в грязный снег.

***

Холод. Открываю глаза. Я лежу в помещении, на жёсткой и узкой кровати с металлическими спинками. Я одета в белую и очень тонкую пижаму. На полу валяется одеяло. Мерцает тусклый электрический свет от лампы на потолке. Рядом маленький столик и одинокий стул, комната крошечная, в ней нет окна. И нет никого кроме меня. Болит голова… Не-е-ет… она не просто болит она буквально раскалывается от боли. Я сжимаюсь в комочек. Голова продолжает пульсировать от боли. Ещё немного и она лопнет. Я прижимаю ноги к груди, зубы плотно сжаты и из глаз бегут слёзы. Это продолжается так долго… почти вечность… Сколько времени прошло? Минута? Час? Или несколько секунд. Я хочу позвать на помощь, но не могу раскрыть рта. В какой-то момент я просто отрубаюсь, и тьма не приносит спокойствия и сна, там та же боль…

***

–Тупая дрянь!

Передо мной белый стол. Я сижу за ним. Вокруг тьма и нет более ничего, лишь одинокий луч света падает на стол, освещая его, меня и ту, которая сидит на против. Она ужасна, она пугает. У неё самая безумная улыбка на свете и глаза с плотно сжатыми точками, вместо зрачков. Она напряжена, она в бешенстве. Мне страшно. Мне хочется уйти. Мне хочется спросить: что я здесь делаю и кто ты?! Она словно моё отражение в зеркале, только извращённая злобным гением. Она сжимает руками голову, давит так плотно, что ладони побелели от усилия. Мне ужасно больно. И слёзы бегут из глаз. Это она причиняет мне эту адскую боль?

–Не только тебе, милая, ведь я чувствую тоже самое…но я умею терпеть… Ты должна осознать в какую задницу ты затащила нас?!

Я молчу, и не от того, что не знаю, что ответить, а от того, что рот не открывается, и я не могу сказать ни слова.

–Я так редко выхожу на свет и ещё не успела восстановить силы после прошло раза, а сейчас мне придётся выходить вновь… Сволочь!!!

Тиски на голове сжались. Я бы кричала от боли, и я кричу, но этот звук никто не услышит, я могу кричать лишь в своих мыслях, не в силах раскрыть рта.

***

Когда я очнулась боли больше не было. И я нахожусь не в своей комнате. Это широкий коридор. На потолке уже знакомые электрические лампы мерцают. Я стою в луже босыми ногами. Лужа тёмная, густа, рядом труп незнакомого мужчины в белом халате. Вся спина испещрена ранами, белый халат весь в красных пятнах. На лице мужчины застыло удивление, а глаза остекленели. Труп. Я смотрю на него. И у меня в душе нет ничего. Ни страха. Ни отвращение. Лишь промораживающий насквозь холод. Мне наплевать на него. И на нож, запачканный кровью, который я сжимаю в своей руке. Знакомый кухонный нож… Я помню, что он был со мной. Но где я его взяла? Не знаю. И мне наплевать. Я иду дальше по коридору. Босые ноги шлёпают по ледяному каменному полу, обернувшись назад, вижу красные следы от своих ног… Наплевать! И я иду дальше, оставляя след. Если кто-то последует за мной, пусть следует!

На пути мне встречается дверь. Такая же как в той комнате, в которой я очнулась здесь впервые. Может это она и есть? Я толкаю дверь. Она открылась, бесшумно скользнув внутрь. Нет. Это не моя комната. На кровати лежит человек. Мужчина. Он связан по рукам и ногам. В комнате больше нет никого.

Не знаю почему, может мне стало любопытно, но я подошла совсем близко и стала рассматривать его лицо. Он такой бледный. Он, кажется, спит, но веки дрожат беспокойно. Светлые, серые, почти мышиные волосы. И лицо такое обычное и совсем не примечательное сейчас напряжено, кажется ему больно.

Я стою здесь уже не знаю сколько времени, мне почему-то не хочется уходить. Этот человек, он ведь как я… Он заперт здесь наверняка не по своей воле, ему тоже больно и… мне кажется мы похожи чем-то ещё… мне совсем не хочется уходить.

В какой-то момент он стал дышать быстрее, жадно втягивая в себя воздух. Грудь его то поднимается, то опускается от усилия. Он открыл глаза и смотрит в потолок, не замечая меня, словно меня здесь и нет. У него очень красивые зелёные глаза…

А дальше я сказала…не знаю почему я так… слова выпорхнули из моего рта сами собой, каким-то образом проигнорировав разум и мозг, словно и не мои вовсе слова, но тем ни менее в этот момент произнесла их именно я:

–Эй, ты станешь моим парнем?