Читать книгу Осколки пояса Койпера - Кир Алмазов - Страница 2

Челнок медленно приближался к Третьей транспортной станции – корявому астероиду, половину, которого разнесли взрывами, добывая породу, пару веков назад – во времена прыжкового бума. Это выглядело… хотелось бы думать, что эротично, но нет, нет. Консервная банка, падающая в объятия ободранного булыжника. Вот как это это выглядело со стороны.

Реальность оказалась совершенно не похожей, на ту поэму, воспевавшую времена освоения. Вы её в школе точно читали.

Прекрасный блеск и ночь в металле отражение,

Он движется насквозь, переходя в движенье,

Сближается и вновь, смыкает двери шлюза,

На станциях любови прочнее нет союза.

Господи, до сих пор эту ересь помню. Порнография какая-то.

Аврору Анрайт ждала свобода и до неё осталось всего пол часа. Она подсчитывала в уме сколько займёт дорога до дома. Максимум неделя прыжков между станциями. Если подвалит немного везения, то найдётся прямой рейс до Теи то двенадцать часов.

Своя комната, хорошая одежда, мягкая кровать и вкусная еда. А главное – шум ветра, пусть и искусственного, вместо скрипа проржавевших конструкций тюремной станции.

Пятнадцать минут назад они с Кайденом Гораком, вылезли из-под одеяла. Формально он был охранником на Баагу – астероиде-тюрьме, на котором Рори провела последние семь лет. Горак конвоировал Аврору в сторону свободы. Сутки, пока челнок плёлся до станции с «громким» названием Третья транспортная, они не вылезали из постели, которой служила жесткая койка, в разложенном виде занимавшая всё пространство челнока. Впервые с момента знакомства они оказались по-настоящему наедине, без риска быть прерванными кем-то из заключенных или другими охранниками.

И, конечно, это был не первый их раз, не смешите, меня. Но Аврора отметила про себя, что даже в убогой обстановке челнока удовольствия было больше, чем в камере.

Зеркало запотело пока Анрайт принимала душ. Влагу медленно вытягивала система вентиляции. Рори стояла перед зеркалом и смотрела на своё отражение впервые за семь лет.

Напротив постепенно проступал болезненно-худой силуэт.

Бледная, иссиня-прозрачная кожа – на Баагу плохо с дневным светом, тело не получает достаточно ультрафиолета, а таблетки не могут заменить естественное освещение.

Всё тело в сером налёте – добычу руды в тюрьме сопровождают постоянные выбросы мелкой пыли. Тёмные круги под глазами.

Она намотала прядь волос на палец.

– Их точно было раза в два больше.

Шрамы белыми кривыми полосами выпирали в районе рёбер – это самые заметные. На руках тонкие красные полоски ожогов – их почти не видно, она довольно кивнула. Возле глаза, на виске, шрам от операции, когда волосы восстановятся, его прикроет чёлка.

Жесткая губка оставила на теле красные полоски. Тяжело смыть тюремную пыль, за семь лет прочно въевшуюся в кожу.

– И в душу, – спросила она у отражения, – как отмыть пыль, въевшуюся в душу задолго до Баагу? – Рори провела рукой по шрамам. – С другой стороны, а чья душа светла, в нашем тёмном мире в эти тёмные времена, как говорит отец? Надо ли тебя вообще отмывать.

Вентиляция тревожно гудела. Вода пахла палёной резиной – забился фильтр и его не спешили поменять. Махровое полотенце – Горак отдал ей своё – приятно согревало, впитывая последние капли влаги с кожи.

Впереди хорошая еда, спокойный отдых, витамины, современная косметическая хирургия и через два месяца Аврора Анрайт вернётся в прежнем виде. Она улыбнулась сама себе и отвернулась от зеркала. Спрячет прошедшие семь лет как можно дальше.

Брэдли – её брат говорил после каждой хорошо выполненной, по заданию отца, работы – «Засунь всё, что было в дальний ящик в самом тёмном углу на задворках своей памяти, Ро. И продолжай жить дальше».

Она научилась этому ещё подростком.

Кайден заглянул в душевую.

– Готова? – Горак широко улыбался. – Шикарно выглядишь, детка, полотенце тебе к лицу.

Вопреки желанию, на её лице появилась ответная улыбка. Кайден был из тех ребят, с которыми рядом невозможно сохранять равнодушие. Дело не в красоте или доброте, пожалуй, это какая-то особая разновидность обаяния.

Раз мы заговорили об охраннике, расскажу про его внешность. Горак не был красивым, я бы назвал его симпатичным и то с натяжкой. Сразу было видно, что всю жизнь он провёл в Поясе Койпера. Бледная кожа и бесцветные волосы, посеревшие от пыли и копоти шахты на Баагу. Крепкое тело и широкие плечи – типичные для выходцев из семей шахтёров. Шрамы, к которым регулярно прибавлялись новые – работа охранника и вздорный характер заключенных способствовали этому. Он практически ничем не выделялся из плотной толпы жителей окраин нашей системы.

Вы спросите, что тогда привлекло в нем Аврору.

Глаза. В них был свет. Свет, который не встретишь у обитателей Пояса. Скажу вам больше, даже у жителей благополучного Газового Тора он бывает не часто. И улыбка, та самая, которой невозможно сопротивляться.

– Ну что Принцесса? Возвращаемся в большой мир?

– Да, – Аврора кивнула. Она действительно чувствовала, что готова.

Люк негромко скрипнул и отъехал вверх. Мир влетел стыковочный шлюз густым плотным потоком звуков и запахов. Шум толпы вдалеке, шаги по металлическому полу балкона. Резкий запах химикатов и низкое гудение – сигналы о проблемах системы жизнеобеспечения.

Третья транспортная, как и большинство подобных станций, была оснащена по последнему слову техники… столетней давности. Шахтёры покинули станцию лет сто назад, а археологи ещё раньше, когда прыжковый бум стих. Оборудование осталось от них.

Третья транспортная перешла государству, поэтому без острой нужды системы не ремонтировали и не меняли. Как и на большинстве станций в Поясе. Доставка оборудования стоила огромный, ремонтировать было дешевле и проще. Количество жертв несчастных случаев, неизбежных при таком подходе, оценивали как незначительное. Издержки на доставку оценивали выше. Поэтому пояс Койпера, в тех местах, где по нему ходили люди, гудел, кряхтел и вонял.

Свобода встретила Аврору Анрайт именно так.

Позади гулкие едва освещенный коридоры Баагу пропитанные запахом гари и тел заключенных. Въевшийся под кожу страх получить удар в спину, и недоверие к каждому шороху. Спокойствие только среди теней, там можно скрыться от посторонних глаз. Рори ощущала, как они отступают, остаются в прошлом. Тело и разум успокаивались клетка за клеткой.

Тюрьма с древним названием Баагу успешно паразитировала на отработанном шахтёрском астероиде в Сером секторе пояса Койпера. Кое-кто говорил, что до шахтёров астероид обживали археологи, ещё во времена прыжкового бума, а может и до него. Легенд про то время, как вы знаете ходит много, так что как было на самом деле, Никто не знал, и речь не об этом.

Администрация Баагу экономила – денег тюрьма приносила мало. Что могут накопать заключённые, там где много лет работали профессиональные шахтёры? Не то чтобы ничего, но мало, особенно учитывая поразительную убогость Пояса Койпера в отношении ископаемых.

Пояс Койпера – удивительное место, вы может уже не помните, но человечество возлагало на него огромные надежды во времена прыжкового бума. Ожидали залежи ископаемых и полезной породы. Перед ним Уран и Нептун, за ним Облако Оорта богатые ископаемыми. А Пояс Койпера нас разочаровался и оказался очень бедным.

Руды намного меньше, чем предполагали геологи. Археологи вообще не нашли следов техногологии Предтеч. Человечество двинулось дальше и начало осваивать облако Оорта, путь до него занимал больше времени, но хорошо окупался.

Баагу была так же бедна на ресурсы, как и остальные астероиды, но руда, которую там добывали была очень ценной. Мелких кусков породы и порошка едва хватало на обеспечение жизни станции, так что на заключённых денег тратили мало. Не было денег, потому практически не было света.

Модификатор зрения ей поставил один цыган – Дитрих. Примечательная персона, как любой представитель его народа, живущий вне табора.

На Баагу, как и в других тюрьмах, на время заключения отключают нейроинтерфейс. Никакой связи с сетью, никаких аугментаций и модификаций, завязанных на него у вас не остаётся.

Цыгане, как вы знаете, не любят улучшений завязанных на технологии Предтеч. Никаких нейроинтерфесов, никаких прыжковых двигателей на их кочующем флоте. В основе технологий исключительно разработки человеческой расы. Потому в тюрьме их услуги нарасхват.

Дитрих поставил Авроре простую и эффективную модификацию зрения. Без интерфейса. Тонкие провода, шли по слезным каналам к глазному нерву, усиливая сигнал. Но у этого улучшения была небольшая побочка – замедленная реакция на изменение освещения.

Выйдя на площадку Аврора несколько минут стояла прищурившись, пока модификатор адаптировался к яркому освещению зала.

– И так, Ваше Высочество, – Кайден шутливо поклонился и обвёл рукой пространство вокруг, – с этого момента вы свободная женщина.

Аврора хмыкнула и поклонилась в ответ.

Маленький квадратный балкончик, они с Кайденом едва там помещались, торчал из стены на высоте десяти этажей. Пара тонких перекладин претворялась перилами и создавала видимость безопасности. Полукругом над головами нависал прозрачный купол трансферного зала Третьей транспортной станции.

Под ними на десять этажей вниз колыхалось пёстрое море человеческих тел. Круглый зал террасами опоясывали балконы, соединенные сложным лабиринтном лестниц. Чтобы присоединиться к толпе внизу, предстояло пройти пять высоких пролётов. Лифта в зале не было. А если бы и был, вы бы не рискнули им воспользоваться, всё вокруг было шатким и ненадёжным.

Гул и металлические щелчки шлюзов, открывавшихся на соседних балконах. Плотные волны пассажиров одна за другой появлялись из круглых отсеков и стекали вниз по шатким лестницам. Третья транспортная не справлялась с потоком людей, текущим сквозь неё.

– Она готова развалиться, – Рори посмотрела вверх.

Кайден задумчиво глянул на её:

– Я же теперь тебя замуж позвать могу, -

– Чего?! – Анрайт вздрогнула и резко повернулась к охраннику.

– Пока ты была заключённой нельзя было. – Он смотрел на неё исподлобья, – а теперь можно.

– Значит спать с заключёнными можно, а жениться нельзя?

– Я не шучу, Рори. – Он взял её за руку. – Зарплата у меня хорошая, маме ты понравишься.

– Серьезно? Твоей маме понравится невеста из тюрьмы?

– Ты на мою сестру похожа.

– Сестру? Ты о ней не говорил, – Рори попыталась отшутиться, – это потому что жениться не собирался?

– А, – он махнул рукой, потом глянул на Аврору и продолжил, поморщившись, – она пропала на Тее. Поступила в университет, всё было хорошо, а на втором курсе исчезла. Никто не искал, как ты понимаешь.

– Прости, Кай.

– Да о чем ты? – Он улыбнулся, – ты же не причём. Маме ты понравишься, у тебя улыбка красивая. Она всегда мне говорила, смотреть на улыбку.

Перила по краю балкона едва заметно покачивались. Сглаженные руками стёртые слои краски, закрашенные новыми слоями и снова сглаженные. В тюрьме перила были покрыты только ржавчиной и серой магнитной пылью. Вечно шершавые. Протирай не протирай, ничего не изменить – пыль налетала за мгновения. Стирала следы тех, кто был до тебя.

На станции истёртый металл пола, и тонкие нити перил хранили истории тех, кто был тут до неё.

Аврора стояла на вершине станции, внизу волновалось людское море. Из памяти поднялась картина – полотно со сценой далёкого прошлого.

Крыша, открытая ветру – здание полиции Теи, центральное управление. Отдел убийств на верхнем – двадцатом этаже. Тревор стоит рядом, поставив ногу на узкий парапет. Курит. Запах его старомодных сигарет раздражает, ветер относит его прямо на Рори. Архаичная вредная привычка. Его отец был с Земли, бежал на Тею, когда Трэвор был маленьким. Курение было данью памяти отцу.

Дым растворяется в воздухе, а город под ногами, медленно зажигает огни. Точки машин и флаеров, если прищуриться, оставляют за собой плоски света. Кольцо станции поднимается над головой, сливаясь, в верхней точке, с блеском колец Сатурна. Воздух пропитан диким, рвущимся изнутри ощущением величия этого мира и местом каждого в нём.

Дым от сигареты тает, воспоминание исчезает вместе с ним.

– Покормить тебя? – Кайден подошёл сзади и встал за спиной, практически вплотную.

Если бы сегодня было вчера, и они были на Баагу, он бы уже обнял её, они бы уже целовались, и через пол часа непременно оказались бы в укромном закутке, которых знали очень много. Потом гуляли бы по тёмным пустым коридорам, и заброшенным шахтам, о которых не знал никто кроме них.

– Я буду скучать, – Аврора повернулась и положила ладони ему на грудь.

– Значит нет? – Он кивнул, и положил ладони на её руки, – не возвращайся к нему, Принцесса. Ты не обязана.

– Знаешь, что было самым лучшим? Прогулка, когда мы вышли на поверхность под купол.

– Ты не понимаешь? – Кайден взял её за плечи, – не понимаешь насколько он плохой человек?

– Я не маленькая, Кай. – Аврора отвернулась. – Рэй Анрайт плохой человек. Серьёзно? Это ни для кого не новость. Для моего отца это слишком мягкое слово. Я знаю это.

– Зачем возвращаешься тогда?

– Это семья.

– Не-а, – он качнул головой, – ЭТО не семья.

– ТЕБЕ пора, Кайден.

– Если тебе что понадобиться, – он шагнул ближе.

– Не понадобится, – Аврора смотрела ему в глаза. Горак не выдержал и опустил взгляд. – Сегодня, в крайнем случае завтра вечером, я буду пить шампанское в бизнес-классе шаттла, несущего меня в сторону Теи. На станции меня встретит флаер отца и отвезёт в поместье. Там у меня собственное озеро и мой собственный остров. Ближайшие три месяца я буду отдыхать. – Она качнула головой, – мне не понадобится твоя помощь, Горак.

– Я знаю. Знаю. Просто, если что… – Он опустил руки.

– Нет. Не будет, такого. Тебе правда пора.

Кайден отвернулся сделал два шага к челноку. Люк перед ним со скрипом отъехал в сторону. На секунду он замер, потом кивнул себе, и, не оборачиваясь, перешагнул порог. Ещё один скрип. Челнок отчалил.

Аврора закусила губу, в голове заезженной пластинкой крутилась продуманная сотни раз мысль – так лучше для него. Между ними ничего не должно быть. Она вернётся на Тею и любая привязанность станет слабостью, которой сможет воспользоваться отец. Рэй убил Тревора, дотянется и до Кайдена.

Воспоминания. Рори убрала их подальше и поглубже. В самый дальний и самый тёмный угол памяти, как учил брат. «Только так», – говорил Брэдли, – «только так ты справишься с этой жизнью. С заданиями отца».

Знаете, я видел эти воспоминания. Картинки из детства Авроры, то что её и брата заставлял делать Рэй Анрайт. Знаете, Брэдли был абсолютно прав. Есть вещи, которые лучше убрать далеко и никогда не доставать.

– Двигай вперёд, Аврора Анрайт. Давай, – прошептала она себе.

Глубокий вдох, и она огляделась заново.