Читать книгу Древние тайны (сборник) - Кир Булычев - Страница 6

Аркаша стоял на склоне горы, за его спиной поднимался высокий отвесный обрыв. Вход в пещеру скрывался за могучими кустами папоротников, выше человека ростом.

Воздух был жарким и влажным, лучи солнца едва пробивались сквозь туман. В нем таяли деревья и долина внизу. Было тихо, только жужжали комары.

Ах! Один комар укусил Аркашу в шею. Еще чего не хватало! Неужели они уже появились в мезозойскую эру? Что же он теперь, должен их терпеть?

– Аркадий! – прошуршало в мозгу. – Аркадий! Сапожков! Откликнись!

– Ну что вам еще надо?

– Аркадий, вернись, я пригожусь тебе!

– Нет уж, – ответил Аркадий.

Он говорил вслух, ему надоели эти телепатические перешептывания.

– Нет уж, – повторил он. – Обойдусь без вас.

– Но я боюсь темноты! – ответил прибор.

– Сказки, – сказал Аркаша. – Ничего не случится. Когда вернусь обратно, я захвачу вас в Институт времени.

– О нет! – возопил Шпигли. – Они же меня уволят! Как могло случиться, что я попался на жалкую уловку какого-то мальчишки? Они мне не разрешат защитить диссертацию! Моя карьера погублена.

«Ох уж этот помощник, – подумал Аркаша, отойдя за угол скалы, чтобы его мысли не доносились до Шпигли. – Думает только о себе, о своей диссертации».

На душе у Аркадия было легко. Если бы не комары, он был бы совершенно счастлив. Он вспомнил, как в детстве читал сказку про Синдбада Морехода. В той сказке какой-то злой карлик сел верхом на морехода и таскался на нем, не слезая даже ночью. И приходилось его кормить и развлекать. Так и с этим надоедливым Шпигли. Но постольку поскольку…

Откуда-то принесся ветерок, он разогнал туман. Перед Аркашей открылась обширная, покрытая травой долина с редкими купами деревьев. По ней протекала медленная речушка, заросшая по берегам тростником и хвощами, похожими на солдатиков. Недалеко от холма речушка вливалась в болото, и вот в этом болоте Аркаша впервые увидел жителей мезозойской эры.

Издали трудно угадать, большой или маленький предмет перед тобой. Нужен масштаб. То есть что-то должно быть рядом для сравнения.

А здесь все растения были незнакомыми, и не поймешь – вон то могучее на вид дерево достает до облаков или только до пояса?

И болото там, внизу, обширное, не переплывешь, или только большая лужа?

Аркаша смотрел на животных, которые пришли к болоту на водопой, как будто рассматривал картинки в справочнике. Ведь у него хорошая память, и он их всех помнил.

Вот бредет по болоту, по колени в воде, вытянув длинные шеи, стадо диплодоков. Таких динозавров чаще всего рисуют в детских книжках или снимают в кино – это медленные громады, длиной в поезд, высотой в пятиэтажный дом, их тело похоже на веретено. По одну сторону от туго обтянутого шкурой живота вытянута длиннющая шея, которая оканчивается маленькой головкой, по другую – такой же длины, похожий на шею хвост, который ничем не оканчивается. Шея и хвост друг дружку уравновешивают, так что динозавр не может ткнуться носом в грязь или сесть на хвост. Ногам такого диплодока приходится труднее всего – им же надо удержать на весу всю эту тушу. Аркаша попытался вспомнить, сколько весит диплодок и какого он размера. Длина двадцать метров, вес тридцать пять тонн… – эти цифры лежали в памяти, но ровным счетом ничего не говорили. Надо бы спуститься поближе, постоять рядом, снять на камеру, и тогда все станет понятно.

«Что же, – сказал сам себе Аркаша. – Нельзя терять времени понапрасну. Таинственные динозавры ждут нас. Если я буду тут прохлаждаться, они могут вымереть».

Аркаша направился вниз, раздвигая ветки кустов.

И вдруг кто-то ударил его по ноге.

Аркаша даже подпрыгнул от удивления.

Небольшой ящер, ростом всего по колено Аркаше, тоже подпрыгнул и кинулся наутек. Знаете, на кого он был больше всего похож? На ощипанную курицу! Только ростом с гуся.

Этот хулиган, который кидается на людей, был ярко раскрашен зелеными и синими полосами, что было неспроста. Стоило динозаврику ускользнуть в кусты, он сразу исчез. Его окраска, такая яркая на открытом месте, стала сразу маскировкой.

Наверное, Аркаше надо было испугаться, но он рассудил, что вряд ли существо такого размера опасно для человека.

Успокоив себя, Аркаша сделал несколько шагов вниз и увидел, что ему перегородил дорогу еще один динозавр. И тоже небольшого роста. Динозавр сидел, опершись на толстый хвост, сложив на пузе лапки, – ну точный кенгуренок, только не пушистый, а блестящий. Особенно блестел у этого динозавра живот, желтый, покрытый крупной чешуей.

– А тебе чего надо? – спросил Аркаша.

Динозавр склонил голову. Голова была небольшая, с кулак. Потом динозавр улыбнулся. А может быть, оскалился. Зубки у него оказались маленькие, остренькие, а пасть – змеиная, довольно большая. Аркаша ничего не успел сказать этому наглому существу, так как в этот момент к нему на плечо опустилась стрекоза.

Ничего подобного Аркаша не видел. Он даже камеру не стал вынимать, чтобы не спугнуть эту невероятную красавицу. Размером стрекоза была с ворону, крылья у нее были широкие, радужные, перепончатые, в громадных шарах глаз – с вишню каждый – отражались небо, облака и сам Аркаша.

Открыв рот, Аркаша любовался прекрасным созданием, но недолго. Его созерцание грубо прервал динозаврик, сидевший у него на пути. Он прыгнул, как кенгуру, ударил передними лапками и грудью Аркашу в плечо так, словно тот не был живым человеком и царем природы, и схватил в пасть прекрасную стрекозу.

Аркаша от этого удара сел на траву.

– Так мы не договаривались, – мрачно сказал он, – я не яблоня, а стрекоза не яблоко. Не забудь, что она может быть уже занесена в местную Красную книгу, а ты уничтожаешь редкую дичь. Понял?

Динозавр уселся и, помогая себе маленькими передними лапками, проталкивал стрекозу в открытую пасть. Он смотрел на Аркашу с удивлением: с чего этот незнакомый зверек читает мне нотации?

Сзади послышалось шуршание.

Аркаша обернулся.

К нему несся динозавр среднего медвежьего размера, он прыгал, ломая ветви, как будто увидел друга детства и спешил с ним обняться.

Это совсем не понравилось Аркаше. Он отпрыгнул с пути динозавра. У новенького было низкое массивное тело на коротких массивных ногах, он бежал переваливаясь, как медведь.

И тут Аркаша сделал свое самое первое открытие в мире динозавров: все эти чудища похожи на каких-то современных животных!! Может быть, кенгуру произошли от динозавров? И медведи тоже? Как Аркаше хотелось посоветоваться с умным человеком!

Пока он так думал, покрытый чешуей медведь с тяжелой короткой мордой со страшным ревом развернулся, чтобы напасть на Аркашу. Если верить книгам и фильмам, динозавры большей частью невероятные гиганты и охотятся друг за другом, а не за туристами и исследователями, которых просто не замечают. А они оказались весьма противными созданиями разных размеров.

Рассуждая так, Аркаша подумал, что, пожалуй, он зря расстался со Шпигли. Браслет мог помочь ему именно теперь.

«Давай-ка я поднимусь и возьму его», – подумал Аркаша.

Но сделать этого ему не удалось.

Потому что неподалеку от него медленно трусил мелкий динозавр чуть побольше кошки. Он был похож на бобра и не бежал, а прыгал, отталкиваясь хвостом.

В зубах этот динозавр держал рыжую тряпочку.

Может быть, Аркаша и не сообразил бы, кого тащит динозаврик, но тут до его мозга донесся отчаянный крик:

– Аркадий, прекрати это безобразие! Разве ты не видишь, что меня взяли в плен?! Неужели ты допустишь, чтобы твоего товарища растерзали какие-то пресмыкающиеся?

И пока Аркаша старался сообразить, что же происходит, его спутник принялся распевать детскую сказочную песенку, которую Аркаша конечно же давно забыл:

– Несет меня лиса в далекие леса, за высокие горы, в широкие просторы! Спасите меня скорей, да не вижу богатырей! Был у меня друг Аркадий, да в душу он мне нагадил!

– Хватит! – закричал Аркаша. – Животное, отдай мне ценный прибор!

Динозавр, услышав крик Аркаши, припустил еще быстрее, и конечно же Аркаше никогда бы не догнать похитителя Шпигли, если бы на пути этого негодяя не показался неожиданный спаситель.

Это тоже был динозавр. И Аркаша даже вспомнил, как он называется: пахицефалозавр.

В книжке о приключениях глупо перечислять имена динозавров. Ведь ученые называли их по-латыни, а латынь – это мертвый язык. На нем говорили жители древней Римской империи. Потом этот язык все забыли, а когда через пятьсот лет вспомнили, оказалось, что это уже не латынь, а итальянский язык. К тому времени римлянами себя называли внуки и правнуки тех варваров, которые когда-то пришли сюда, чтобы завоевать и грабить Рим и другие богатые города. Они перебили часть римлян, а другую сделали своими рабами. Понемногу все перемешались, и получились итальянцы. Но итальянцы – люди гордые, и потому они себя называют римлянами, хотя говорят совсем не на римском языке. А язык бывших римлян, то есть латынь, никуда не пропал. Ведь на нем были написаны все те законы, которыми пользуются в мире и сегодня, на нем первые врачи писали свои первые рецепты, а первые ученые давали названия открытым ими зверям. Вот и пошло с тех пор: если ты считаешь себя настоящим ученым, то будь любезен, пользуйся древним языком – латынью, иначе твои коллеги сочтут тебя невеждой.

Поэтому всех динозавров ученые называли и до сих пор называют по-латыни.

А если перевести эти громозвучные и длиннющие названия на наш язык, то оказывается, они просто описывают динозавров. Вот, например, динозавр, который кинулся на похитителя Шпигли. Он называется пахицефалозавром. Запомнить невозможно! Только Аркаша с его памятью и трудолюбием мог запомнить и произнести это имя.

А что это значит в переводе?

«Завр» – означает «ящер». Все динозавры – ящеры. А «дино» – значит «ужасный». Динозавр – «ужасный ящер».

А кто такой пахицефалозавр? Это – «толстоголовый ящер».

Всего-навсего.

На голове этих ящеров выросли костяные купола, как будто солдатские каски. Толщины и крепости невероятной.

Сами-то ящеры невелики, с человека ростом, ну, иногда побольше, со слона, ну, иногда еще побольше, с троллейбус, но в мире динозавров это не размеры. Это так, мелочь пузатая, головастая.

И зубов у них больших нет, и лапы задние, как у птиц, но без страшных когтей, и ручки передние, как у людей, пятипалые. И раскраска пятнистая, как у камуфляжного костюма. Вот только костяная каска на голове, и потому этот динозавр ведет себя как баран сумасшедший. Чуть видит опасность или соперника, тут же наклоняет голову и несется вперед, как таран на крепостные ворота.

Ба-бах! – и противник с катушек долой!

Ба-бах! – и браслетик вылетел из зубов динозавра-похитителя и взлетел в воздух.

– Я лечу! Я несусь к звездам! – послышался в мозгу Аркаши голос Шпигли. – Может, я птица? Чего ж я летаю?

Аркаша совершил вратарский прыжок и, пробившись сквозь колючие ветки первобытной малины, скатился по хвощам и настиг браслетик только в зарослях цветов. Цветы стояли густой стеной прямых стеблей, на которых покачивались огромные розовые соцветия, источавшие неприятный гнилой запах.

Аркаша схватил Шпигли и попытался выбраться из зарослей, но цветы прилипали к ногам и рукам, тянулись к нему, шуршали, шептались, и Аркаша чуть не потерял сознание от удушья, но его разбудил пронзительный голосок Шпигли:

– Ты с ума сошел? Так заснешь и уже никогда не проснешься! А что скажет твой несчастный дедушка? А что подумает о тебе твоя подруга Алиса Селезнева?

– А что… она… подумает? – с трудом спросил Аркаша.

– Она решит, что ты дезертир. Что тебе не хотелось учиться в школе и овладевать науками и ты трусливо сбежал в меловой период, чтобы купаться в теплых болотах.

– Чепуха, – возразил Аркаша и тут увидел, что на него глядит чудовище совершенно невероятного вида, которое, оказывается, пришло сюда полакомиться цветами.

Но разве такие чудовища могут лакомиться цветами?

– Еще как могут, – ответил Шпигли, который, разумеется, читал все мысли Аркаши. – Это чудовище называется центрозавром.

– Здравствуй, центрозавр, – вежливо сказал Аркаша.

Больше всего центрозавр был похож на носорога. Но кроме носорожьего рога, который рос на носу, как и положено, у него было еще два, которые торчали в стороны, как усы, на голове у него был щит, а глазки оказались такими маленькими, что их можно было угадать только по блеску – так глубоко спрятались эти звездочки.

Голова у центрозавра была длиной побольше Аркаши, а насколько велик центрозавр, он понять не мог, потому что тот смотрел на него в упор. Но уж наверняка он не уступал трем носорогам, вместе взятым.

– Он на меня не наступит? – спросил Аркаша, стараясь отойти. В голове шумело – запах тухлых цветов действовал вовсю.

– Он думает сейчас, цветок ты или нет. Он уже решил, что ты, вернее всего, не цветок. А так как центрозавры и все подобные им цератопсы едят только цветы, то он не представляет для нас опасности.

– Но вы уверены?

– Разумеется, я же читаю его мысли, короткие как спички.

– Зачем же такая броня, если ты кушаешь цветочки? – удивился Аркаша.

– Не все его соседи питаются цветочками, – заметил Шпигли. – Некоторые рады бы скушать центрозавра.

Аркаша смотрел на динозавра, тот смотрел на Аркашу и медленно жевал стебель цветка, отчего цветок как бы вползал ему в рот.

– Странное название, – сказал Аркаша, – а что, на окраинах таких динозавров нету? Они только в центре водятся?

– Не шути, – ответил Шпигли, – у тебя, мальчик, это плохо получается. Центрозавр – означает «ящер с острыми пиками».

– Не может быть!

– И относится он к роду цератопсов, к которому также принадлежат стиракозавр, моноклоний, что значит единорогий, и даже лептоцератопс. Они отличаются…

– Хватит! – закричал Аркаша. – Сил больше нет. Зря я тебя спасал.

– Не спас бы, сам бы погиб, – ответил браслет, потом подумал немного и добавил: – Вообще-то ты, Аркадий, преступник. Своего верного товарища бросил в темной пещере, где его мог растерзать любой динозавр.

– А вас можно растерзать? – спросил Аркаша.

– А также растоптать, расплющить, оплевать и унизить! – воскликнул Шпигли. – Я такое же благородное существо, как и ты. И мне тоже бывает грустно.

Центрозавр проглотил цветок, распахнул свою пасть с небольшими, похожими на карандаши зубами и схватил новый букет. Он зажмурился от удовольствия.

Аркаша включил съемочную камеру, которая в виде небольшой кнопки была прикреплена над верхним карманом.

– Ничего нового нет, – сказал браслетик. – Центрозавр как центрозавр, не трать энергию, мой друг.

– Я это ребятам в классе покажу, – сказал Аркаша. – А то у нас все думают, что динозавры – это хищные чудовища. Пускай полюбуются.

Браслет замолчал, послушно ожидая, пока центрозавр дожует букет цветов, и только потом сказал:

– Погляди наверх, может, захочешь снять?

Аркаша посмотрел наверх.

Над поляной парили две чудесные птицы. Впрочем, нельзя было сказать наверняка, птицы это или какие-то другие существа. Крылья у них были небольшие, белые с темными краями, а хвост длинный, не совсем птичий, словно хвост ящерицы, по сторонам которого выросли перья. Но удивительнее всего была голова этой птицы – у нее отсутствовал клюв, а вытянутая вперед крокодилья мордочка заканчивалась приоткрытым ртом, наполненным множеством мелких острых зубов. Таких птиц над Аркашей реяло несколько, может, штук пять, они парили на воздушных потоках, летали медленно и лишь порой складывали крылья и кидались вниз за стрекозой или большой мухой.

В меловом периоде еще не было настоящих птиц. Настоящие птицы произойдут именно от этих странных помесей птиц и ящериц с длинным хвостом. Они назывались…

– Археоптериксами, – сразу подсказал Шпигли.

– Не мешайте, дайте самому вспомнить.

– Археоптерикс означает «древнее крыло», – сказал Шпигли. – Цивилизованный человек сам должен перевести.

– Спасибо, значит, я недостаточно цивилизованный, – сказал Аркаша.

Он принялся снимать археоптериксов.

– Куда дальше пойдем? – спросил Шпигли.

– У вас есть идеи? – ответил вопросом на вопрос Аркаша.

– Судя по календарю, вживленному в мой мозг, тайна, которая случилась с динозаврами и погубила их, скрывается где-то в ближайших днях.

– Неужели никто раньше не пытался ее разгадать?

– У нас и без тайн много дел, – ответил браслет.

– Не верю, – сказал Аркаша. – Это слишком важная тайна…

– Ну, была одна сотрудница… вернее, даже две сотрудницы. Они побывали здесь, но не попали в тот самый момент. Одна прожила два месяца до катастрофы, а вторая угодила в мир, где динозавров уже почти не было. А вот точно попасть в нужный момент смог ты первый, Аркаша!

Аркаша не до конца поверил браслетику, хотя не знал, может ли такой прибор говорить неправду? Но, наверное, если бы кто-то узнал, что же случилось с динозаврами, об этом бы написали в газетах и показали по всем видеосистемам мира…

Дикий визг донесся с неба.

Аркаша поднял голову.

Оказывается, на первобытную птицу археоптерикса накинулось летающее чудовище, больше всего похожее на летучую мышь, которую не кормили года два. А еще больше на рваное серое одеяло, пролежавшее лет сто в пыли на чердаке.

Длинная крокодилья морда этого одеяла была снабжена множеством острых треугольных зубов.

– Птеродактиль! – воскликнул Аркаша. – Настоящий птеродактиль.

– Вот именно, – согласился браслетик, – отвратительная бестия.

Больше он сказать ничего не успел, потому что птица археоптерикс попыталась улететь в чащу, но ее пышные крылья и длинный хвост были очень полезны, когда надо было красиво парить над полянами, но совершенно не годились, чтобы спасаться от быстрого птеродактиля, который был к тому же раз в десять больше первобытной птицы.

Хрясть! Аркаша услышал, как сомкнулись челюсти птеродактиля на крыле археоптерикса. Тот забил целым крылом и каким-то чудом вырвался из пасти хищника.

И, кружась, словно оборвавшийся с дерева осенний лист, начал падать вниз.

Это, как ни странно, спасло птицу. Птеродактиль нырнул за ней и, спускаясь к земле, все щелкал зубами, стараясь схватить свою жертву. Птица падала неверно, неровно, кружась, и птеродактиль, умишко у которого был хоть и злобный, но махонький, все время промахивался.

И тут Аркаша, которого тысячу раз учили не вмешиваться в дела динозавров мелового периода, побежал к тому месту, куда падал археоптерикс, чтобы его защитить.

Археоптерикс – даром что первобытная птица, только-только произошедшая от мелкого динозаврика, – понял, где его спасение. Ковыляя и волоча за собой сломанное крыло, он направился к Аркаше.

Птеродактиль застрекотал, как гигантский кузнечик, и перенес свое внимание на нового врага. Тем более что Аркаша показался ему более вкусной добычей, чем птица.

– Ну уж нет! – мысленно произнес браслетик. – Птеродактиль, я приказываю тебе зажмуриться!

Аркаша не видел, конечно, зажмурился ли птеродактиль, но когда он начал пикировать на Аркашу, мальчик кинулся за толстую пальму.

Не изменяя скорости, птеродактиль камнем пронесся к земле и со всего размаха врезался в нее.

– А теперь пошли, – приказал Шпигли, – не то его родственники прилетят посмотреть, что тут творится.

Аркаша поднял археоптерикса. Птица была размером с гуся, а ее длинный, украшенный двумя рядами перьев хвост свисал до самой земли. Птица пискнула и опустила голову.

– Ей больно, – сказал Аркаша.

– Еще как! – согласился Шпигли.

– Ее нельзя тут оставлять, – сказал Аркаша.

– Погоди немножко, я ей в головку загляну, – сказал Шпигли.

Так они и стояли. Аркаша держал на руках птицу, и ему было тяжело. Но он терпел.

– Тут у нее гнездо близко, – сказал Шпигли. – Пошли.

Он мысленно подсказывал Аркаше, куда идти, и через несколько минут они подошли к густому кустарнику. Там в тени ветвей невысоко над землей было устроено большое гнездо, в котором сидело пятеро маленьких птичек.

При виде раненой мамы и незнакомого двуногого чудовища малыши жалобно запищали.

– Сейчас я их успокою, – сказал Шпигли.

И в самом деле, птенцы замерли, прислушиваясь к мысленной речи рыжего браслетика. А потом принялись хлопать зубастенькими ротиками. Они просили покушать – но кто теперь их будет кормить?

Аркаша сам задал себе этот вопрос и тут же увидел на него ответ.

Сверху спустилась вторая птица. И начала парить над кустами, не смея снизиться.

– Это их папа, – сказал Шпигли. – Он позаботится о детях.

Аркаша отпустил птицу, и она заковыляла к гнезду. Она совсем уже не боялась Аркашу.

Мама-археоптерикс уселась на земле под гнездом, расправив поврежденное крыло.

– Не бойся за них, – сказал Шпигли.

– По крайней мере, мы сделали доброе дело! – воскликнул Аркаша.

Браслетик вздохнул и ответил:

– Порой я смотрю на вас, люди, и думаю – ну откуда вы такие жестокие, глупые и необразованные? Почему вы не хотите думать?

– А в чем дело? – спросил Аркаша.

– Почему ты думаешь, что спасать археоптериксов лучше, чем птеродактиля? Птеродактиля мы с тобой, возможно, ухлопали до смерти.

– Но он же напал на археоптерикса! – возразил Аркаша.

– А археоптерикс нападает на стрекоз. Стрекоз тебе не жалко?

– Археоптерикс красивый.

– Самый красивый – это я. Но знает об этом только королева Соод, которая живет в другом конце Галактики, – сказал Шпигли.

– Я думал, что ты все-таки машина.

– Я иногда тоже так думаю. А иногда сомневаюсь. Иначе откуда у меня такое глубокое понимание человеческой натуры?

Аркаша замолчал и задумался. А ведь браслетик прав. Почему красивый археоптерикс больше достоин жить, чем некрасивый птеродактиль? Ведь для мамы, невесты и детишек птеродактиля он был писаным красавцем!

– То-то, – сказал Шпигли, подслушав мысли своего спутника. – Я и сам кое-кому, не будем указывать пальцем, кажусь похожим на грязную тряпочку. Ты со мной не согласен?

– Согласен, – вздохнул Аркаша, – только я никогда не называл вас грязной тряпочкой.

– Если бы я в тебе такую мысль отыскал, я бы тебя на куски разорвал! – ответил Шпигли.

Аркаша вежливо попрощался с археоптериксом, который длинным змеиным языком вылизывал свое крыло, и пошел дальше вниз, к болоту, где он видел бронтозавров.

Аркаша знал, что бронтозавры – слово неточное. Когда-то так назвали всех гигантских травоядных динозавров. Все они в чем-то похожи друг на дружку.

Они – бочки, гигантские бочки с двумя длинными отростками. Спереди – это шея, которая заканчивается маленькой головкой, а сзади точно такой же длины хвост, который ничем не заканчивается.

Голова у этих динозавров размером с Аркашу. Вам она может показаться слишком огромной, но учтите, что сам динозавр в длину больше тридцати или сорока метров.

Аркаша остановился на крутом берегу, который в том месте вдавался в болото, как нос плывущего по реке фрегата. Отсюда было удобно разглядывать динозавров.

Они стояли, лежали в воде, бродили по грязи так близко от Аркаши, словно все это происходило во сне. Так быть не может.

Ведь картинки, которые ты рассматриваешь, даже если они трехмерные, не могут передать правды. Потому что правда – это не картинка чудовища самого по себе, а ты – чудовище и окружающий мир.

Легкий теплый влажный ветерок дул Аркаше в лицо и доносил звуки и запахи болотистой низины, а также помогал летать комарам, слепням, стрекозам и мухам, которые себя чувствовали вольготно и жужжали, свистели, пищали, скрипели, чтобы Аркаше не было одиноко. Ветер шевелил сухие листья больших, с Аркашу, папоротников, и они шуршали и шумели. На острых коготках, как на каблучках, пробежала, лавируя между папоротниками, синяя, в желтую полоску ящерица. Бежала она на задних лапах, прижимая к груди маленькие ручки. Аркаша сообразил, что это не ящерица. То есть по-своему ящерица, но в то же время и маленький динозавр. Ведь ящерицы не бегают на задних лапах. За ящерицей ползла большая толстая змея. Аркаша хотел было отбежать в сторону, но Шпигли довольно спокойно сказал:

– Она на тебя внимания не обращает, и ты не обращай. А то от них не набегаешься.

Змея все ползла и ползла мимо Аркаши и становилась все толще. А потом стала утоньшаться к хвосту.

Со стороны болота тянуло запахом гнили и мутной стоячей воды.

Аркаша смотрел, как динозавры лениво возятся в болоте, и старался вспомнить, как они называются.

Вот топает по мелководью камарозавр, у него такие толстые ножищи, что внутри каждой можно спрятать пароходную трубу…

– Не туда смотришь! – прервал мысли Аркаши Шпигли. – Ты правее, правее смотри! Вот это образина!

И в самом деле, к воде спускался брахиозавр. Он отличался от прочих динозавров своей невероятно длинной шеей и тем, что не тянул ее вперед, как диплодоки, а поднимал к самому небу, так что с высоты шестиэтажного дома его махонькие глазки видели на много километров вокруг. Конечно же такие брахиозавры были больше всего похожи на жирафов, только без шерсти и с длинными хвостами.

Два брахиозавра что-то не поделили, они сблизились и принялись реветь, словно ветер в узком ущелье. Они раскачивали шеями и, видно, ругались так, что все остальные динозавры в долине прекратили жевать и замерли, глядя на этот скандал.

Аркаша никак не ожидал, что динозавры могут так ссориться, а тем более так громко шуметь.

– Ты еще мало что слышал и видел, – заявил Шпигли. – Некоторые тут так умеют реветь – за сто километров слышно. А что касается характеров… брахиозавры – самые мирные создания в этой луже.

– А что же они ссорятся?

Шпигли не ответил; может быть, мозг этих чудовищ был таким маленьким, что Шпигли не удалось его отыскать?

А брахиозавры тем временем умудрились так переплестись шеями, словно намеревались сплестись в косичку. Запутаться они запутались, стали рваться, чтобы разойтись, но никак не могли догадаться, как это сделать. Зрелище было бы смешным, если бы не страшные размеры динозавров и не рычание, которое они издавали.

Вода в болоте взбаламутилась, и те из динозавров, которые искали что-то в тине, подняли головы – видно, ожидая, пока муть осядет.

На шум откуда-то прилетели птеродактили и стали кружиться над водой.

– Смотри, – сказал Шпигли, – сейсмозавр идет, наверное, ему помешали.

Аркаша увидел, что к драчунам приближается ящер, по сравнению с которым они кажутся детишками.

Сейсмозавр решительно переставлял толстенные столбы ног, раскачивал бесконечно длинной шеей и громко ухал – видно, пугал драчунов или оповещал о своем приближении.

– Я счастлив, – вдруг сказал Аркаша.

– Счастлив? – Шпигли умел читать мысли, но человеческие чувства не всегда ему были понятны. – Что случилось? Динозавры подрались?

– Понимаешь, я вижу собственными глазами то, что не только представить, но и в сказке вообразить невозможно!

– Мало ли что! – ответил Шпигли, которому было обидно, что он не испытывает счастья, а какой-то обыкновенный мальчишка испытывает. – На Паталипутре есть дракон, который такого динозавра как ягодку проглотит.

– Ну что ж, – сказал Аркаша. – При первой возможности слетаю на Паталипутру. И посмотрю.

– Ну, может быть, не как ягодку… но обязательно скушает, – сказал Шпигли, и Аркаша догадался, что его браслетик может немножко привирать. Это было даже смешно.

– Я думаю, – сказал Аркаша, глядя на сейсмозавра, – что его так назвали потому, что сейсмология – это наука о землетрясениях. А когда такой динозавр идет по земле, она дрожит.

– Может быть, – ответил Шпигли. – Я не задумывался.

– Тогда скажи мне, – попросил Аркаша, – зачем природе такие невероятные гиганты? Ведь ничего не бывает случайного.

Шпигли задумался. Словно пропал. Потом вдруг запищал мыслями в мозгу Аркаши:

– Я думаю, что на Земле слишком долго стоял мирный, теплый, ровный климат, слишком много было мелких, богатых пищей болот и озер, даже горы им не мешали. И вот за миллионы лет деревья выросли до небес, а за ними выросли динозавры. Может, они потому и вымерли, что привыкли быть господами. Никто не смел им сказать: хватит расти!

Брахиозаврам надоело бороться, наверное, они устали. Они распутали жирафьи шеи и тут же забыли друг о дружке – и побрели в разные стороны, пригибая растущие по берегам пальмы и срывая с них листья.

Сейсмозавр – король болот – медленно шел, вытаскивая из тины толстые ножищи и кивая своей маленькой головкой.

Тут он увидел что-то вкусное и наклонил голову к воде.

И вдруг вода взбурлила.

Из нее выпрыгнул крокодил – самый настоящий, из стихотворения Корнея Чуковского, только такой большой, что, наверное, не поместился бы в широкой египетской реке Нил.

Гигантские челюсти крокодила распахнулись и сжались на шее динозавра. И хоть крокодил был очень велик, динозавр конечно же мог раздавить его одной ногой.

Он и попытался это сделать, но крокодил уже мчался прочь, поднимая буруны воды.

Динозавр остановился и продолжал покачивать шеей…

– Стой! – закричал Аркаша. – У него нет головы!

– Раз крокодил откусил ему голову, – согласился Шпигли, – значит, у него нет головы.

Между тем динозавр медленно побрел прочь…

– Так не бывает! – воскликнул Аркаша. – Он же безголовый!

– Ты же видел, какая у него маленькая головка, – сказал Шпигли. – В ней, конечно, есть мозг, но главный мозг у него в спине… И пока динозавр сообразит, что его убили, он еще погуляет. Только вот кушать ему нечем.

Аркаша еще долго продолжал следить за удаляющимся безголовым чудовищем.

Аркаше досаждали комары и мухи, которые норовили сесть на него и цапнуть – кровопийцы они были ужасные.

– Кого им, кроме меня, жрать? – спросил Аркаша. – Ведь если динозавры пресмыкающиеся, значит, они холоднокровные, правда? Чего с них комарам взять?

– Теперь ученые так не думают, – откликнулся Шпигли. – Судя по нашим экспедициям, многие динозавры были теплокровными, как и ты, мой мальчик. Иначе бы они не могли быстро двигаться. Ведь ты знаешь, что у лягушек или ящериц, а тем более у черепах кровь такая же, как окружающая температура. Как в стакане с водой, оставленном на столе. То-то змеи и ящерицы на зиму засыпают.

– Но крокодил может кинуться на жертву! – возразил Аркаша.

– И крокодил, и змея, и ящерица. Но стоит жертве убежать, как змея успокаивается и замирает. Холодная кровь не позволяет трудиться. Прыгнул, догнал, сожрал и переваривай. Не догнал сразу, жди следующую жертву.

Надвинулись серые тучи, по водной глади озерец и проток заколотили капли дождя.

– Давай уйдем, – сказал Шпигли. – Разведку мы с тобой совершили, а простужаться – не в наших интересах.

– А куда мы пойдем?

– Я думаю – в нашу пещеру. И переждем дождь.

Они пошли обратно. Дождик был теплый и ласковый, он зарядил надолго.

– К рассвету погода разгуляется, – услышал Аркаша мысли Шпигли. – Во мне вживлен микробарометр, я не ошибаюсь. И тогда мы с тобой продолжим путешествие. А сейчас у тебя слишком много впечатлений. Лучше полежи с закрытыми глазками и постарайся еще раз пережить свои приключения. Это приятно и поучительно.